Вблизи женщина оказалась еще более неприятной, чем издалека. Неуместный избыток косметики делал ее лицо похожим на маску клоуна. На лице ее сына блуждала рассеянная улыбка. Точно, клоуны из погорелого цирка.
– Отвезите нас, очень прошу! – затараторила женщина. – Здесь недалеко. Буквально рядом. Вы не думайте, я заплачý!..
Смирнов подумал, что отвез бы их и даром, но раз дама готова платить… Да и овес нынче дорог…
– Садитесь, – пригласил он.
Женщина подтолкнула сына вперед. Мальчуган был всецело увлечен непростым занятием – ковырял в носу. Найденное он старательно перекладывал в рот. При этом его раскачивало из стороны в сторону, как вареную сосиску, если держать ее вертикально за нижний конец. Судя по всему, у парня были серьезные проблемы с координацией и вестибулярным аппаратом, поэтому попадать пальцем в нос и одновременно сохранять вертикальное положение ему было нелегко. Женщине пришлось подтолкнуть его еще раз.
– Не ешь козявки, – она сопроводила материнское напутствие увесистым подзатыльником.
Подросток послушно кивнул, вытер палец о стекло двери и полез на заднее сиденье. Заботливая мамаша последовала за ним. Дверь захлопнулась.
– Ну, поехали! – махнул рукой Валентин.
Джип сорвался с места и скрылся за сеткой дождя.
Можно предполагать, что эти двое – женщина и ее сын – были последними, кто видел Валентина Смирнова живым. Впрочем, мертвым его тоже никто не видел.
Валентин Смирнов исчез вместе со своей машиной. Наутро его жена, не сомкнувшая за ночь глаз, позвонила по оставленному мужем телефону полковнику Гурову.
Месяц спустя
Пятница
Погожим майским вечером полковник милиции Станислав Крячко подъехал к своему дому. За десяток метров до поворота во двор он чуть не сбил женщину. Выглядела она непривлекательно. Неопределенного возраста, с оплывшей бесформенной фигурой. За руку женщина держала нескладного подростка с непропорционально большой головой, видимо, сына.
Женщина ловила такси. При этом голосовала она не с тротуара, как делают все нормальные люди, а вылезла прямо на проезжую часть. Подросток за ее спиной пошатывался из стороны в сторону, как маятник Фуко, если смотреть на него вверх ногами. Когда Станислав подъезжал, мальчугана в очередной раз качнуло, и он едва не выпихнул мамашу прямо под колеса.
Крячко перед поворотом сбросил скорость, поэтому успел затормозить. Женщина, казалось, даже не заметила, что была на волосок от тяжких телесных повреждений. Она просунула голову в окно правой передней двери и забормотала:
– Отвезите нас, пожалуйста! Здесь недалеко. Буквально рядом. Очень прошу! Вы не думайте, я заплачý!..
Крячко непроизвольно поморщился. Избыток неаккуратно наложенной косметики делал женщину похожей на клоуна. Страшноватого клоуна.
Станислав отрицательно покачал головой:
– Не могу. Бензин кончился. Хорошо бы хватило до дому доехать.
Он наврал, бензина у него было – хоть залейся. Только недавно заправился. А чего не было и никогда не бывало – так это желания заниматься частным извозом. Да и сил тоже не оставалось.
До дому Станислав доехал на последнем дыхании. Точнее – на последнем издыхании. Весь этот месяц обернулся для него сущей каторгой. А последние две ночи спать и вовсе практически не пришлось, и теперь он думал об одном – как бы поскорее рухнуть в постель. Чтобы наутро – снова в бой.
Полковник Крячко, а также его друг и начальник полковник Гуров весь последний месяц занимались на редкость запутанным делом – исчезновением людей. Вообще-то только в нашей столице в среднем за год пропадает около двух тысяч человек. Большинство из них находятся сами. Других находят. Многие из пропавших становятся жертвами преступлений или несчастных случаев. Но в данном случае сыщиков интересовали не они.
Все началось с того, что к полковнику Гурову обратилась за помощью жена его знакомого бизнесмена Валентина Смирнова. Она сказала, что ее муж уехал на машине и не вернулся. Она знала, что муж собирается продать машину и в тот вечер отправился на встречу с покупателем.
Гуров пропавшего бизнесмена Смирнова едва вспомнил – шапочное знакомство, не более. Но за дело взялся со всей серьезностью. И подключил Станислава. Первым делом они задержали и допросили человека, который собирался купить у Смирнова его джип. Тот клялся и божился, что безуспешно прождал Валентина на условленном месте встречи, но тот так и не приехал. Подозреваемого, разумеется, отправили в камеру, подсадили к нему своего человечка, а тем временем проверили его связи. И все впустую. К тому же у подозреваемого нашлось алиби. Продавцы трех киосков видели, как тот торчал на площади у фонтана битых два часа.
Полковники Гуров и Крячко отпахали в розыске больше четверти века, оба обладали хорошо развитой интуицией.
– Пустышку тянем, мартышкин труд, – подвел неутешительный итог Гуров.
Как профессионалы, сыщики с самого начала не собирались зацикливаться на одной версии, какой бы убедительной и соблазнительной она ни показалась. Они подняли похожие материалы по региону. Результат получился обескураживающим и пугающим. При аналогичных обстоятельствах за один только год в Москве и ближнем Подмосковье бесследно пропало более двух десятков человек. Причем это были не бомжи, не алкоголики, не одинокие пенсионеры и не юные наркоманы.
Пропавших вообще нельзя было отнести к привычным группам риска. Все они были людьми вполне приличными, чаще семейными и более или менее обеспеченными. Главное же, что их объединяло, – все они имели машины. И пропадали всегда вместе со своим автотранспортом. Уехал человек на работу или еще куда-то, и как в той песне – ни машин, ни людей.
У сыщиков ни на секунду не возникло сомнения, что они имеют дело с криминалом. Версия с участием инопланетян не рассматривалась. Наиболее вероятным представлялось убийство с целью похищения автомобиля. Настораживало то, что машины были самыми разными: дорогими и дешевыми, новыми и старыми, импортными и отечественными. Правда, особо дорогих и шикарных среди них не попадалось.
Станислав выдвинул параллельную версию – машины понадобились для совершения других преступлений. Гурову версия понравилась, и они принялись изучать статистику крупных ограблений за последний год. Статистику приходилось проверять и перепроверять. В результате по прошествии месяца оба полковника здорово смахивали на пару загнанных рысаков. А ведь, помимо этого, у них в производстве находились и другие дела.
А тут: на тебе – подвезите!
Полковник Крячко и предположить не мог, что видит перед собой людей, способных пролить свет на предмет его поисков. Поэтому не испытал ничего, кроме сильного раздражения.
«Да она хоть видит, кого тормозит? – подумал полковник. – Он же не на кривой козе рулит и не на «Жигулях», а на «Мерседесе»! Похож он на калымщика? Совсем баба в машинах не разбирается».
Зато старушки-соседки, что сидели поблизости на скамейке, хорошо разбирались в машинах и ценах на них. Они проводили «Мерседес» полковника неодобрительными взглядами. Прямо-таки с осуждением посмотрели.
– Жулик, – категорически заявила одна. – А еще в милиции работает.
– Как есть оборотень коррумпированный, – поддержала ее соседка. – Они все там воруют. Виноватого выпустят, а невиновного посадют. Им лишь бы заплатили.
Старушки ошибались. Старший опер Крячко не был коррумпированным оборотнем, не сажал за деньги невинных и не выпускал виноватых. Просто так получилось. Долгое время у него вообще не было никакой машины. А потом привалило – одна за другой.
Первый «Мерседес» он приобрел, когда вместе с другом и начальником Львом Ивановичем Гуровым уходил с государевой службы на вольные хлеба, в коммерцию. Уходили они ненадолго, хотя думали, что навсегда. На заработанные в частном секторе деньги Станислав и смог купить подержанный «сто девяностый». Добычей Гурова в тот раз стали новенькая вазовская «семерка» и шикарная трехкомнатная квартира на Суворовском, ныне Никитском, бульваре в центре столицы. Это было давно – в конце прошлого века.
Позже им выпал случай поменять машины. После удачного завершения одного трудного и щекотливого дела американские коллеги из ФБР выразили обоим сыщикам свою благодарность. В результате Гуров обзавелся «шестьсот пятым» «Пежо», а Станислав – солидным «трехсотым» «Мерседесом», которым страшно гордился.
Вот таким он был нестандартным: честный мент и – на «Мерседесе».
Крячко не любил возиться с гаражом и машину ставил во дворе рядом с домом. Была у них в глубине двора между глухой стеной магазина и забором детского сада импровизированная стоянка «для своих», мест на десять, со стороны совершенно незаметная. На ночь въезд на стоянку для верности перекрывали самодельным шлагбаумом.
И вот Станислав, как обычно, зарулил за угол магазина и в недоумении остановился. Соседнюю со стоянкой стену украшала надпись-граффити. На ней значилось: «Ляма, мы до тебя доберемся! Городские мстители».
Вовик Лямкин был соседом Станислава. Когда-то он служил в ГИБДД и в пьяном виде насмерть сбил девушку. Со службы его сразу же уволили, но под суд так и не отдали. Муки совести, анонимные звонки по телефону и вот такие угрозы, намалеванные на стенах, совсем доконали его. С тех пор Вовик окончательно спился. За руль он больше не садился, и его «Тойота» ржавела на стоянке рядом с тем местом, где Крячко ставил свой «Мерседес».
На самой стоянке Станислава ждал новый сюрприз. Место, где он обычно ставил свою машину, оказалось занятым. Автомобиль-захватчик был незнакомым. Тоже «Мерседес», как и у Крячко. Даже размеры и форма кузова были похожи. Впрочем, не совсем.
Непрошеный гость выглядел роскошным, наглым, хищным и, казалось, заявлял: «А не пошли бы вы все!..» Черный сверкающий лак корпуса сливался с чернотой тонированных стекол.
Крячко вылез из своей как-то вдруг сразу потускневшей машины и обошел вокруг незваного пришельца. Сыщика удивили автомобильные номера с триколором. И даже не с флажком, а с президентским штандартом.
«Странно, – подумал Крячко, – вроде бы такие номера давно отменили».
Напрашивалась альтернатива – либо законы писаны не для владельца роскошного «Мерседеса», либо он сам же их и пишет. Тоже, естественно, не для себя.
Крячко отметил еще одну особенность. Цифры и буквы на багажнике, фирменный знак и вообще все то, что у нормального «Мерседеса» серебристое, у этого отливало золотом. Роскошь на уровне директора рынка или цыганского барона.
«Занятная машинка, – отметил про себя Крячко. – И что же мы теперь будем с тобой делать?»
– Слышь, мужик, ты что тут вынюхиваешь? – услышал он вдруг откуда-то из-за спины.
Станислав не спеша обернулся. Позади него стоял невысокий блондин средних лет. Худощавый, но крепкий. Таких в народе обычно называют жилистыми. Блондин с явным пренебрежением перевел взгляд со Станислава на его железного коня, потом снова уставился на сыщика маленькими прозрачными глазками.
«Взгляд убийцы», – подумал Станислав.
Блондин скривил тонкий безгубый рот и сплюнул. Переспросил:
– Мужик, у тебя со слухом проблемы? Не тормози, я ведь к тебе обращаюсь.
Он определенно считал себя крутым. Возможно, он и был крутым. Станиславу, при его работе, приходилось обламывать таких не реже чем раз в неделю. Иногда и чаще. Это утомляло, и потому подобные самонадеянные субъекты чрезвычайно его раздражали. Но он старался сдерживаться.
– Мужики на зоне план дают, – доверительно сообщил сыщик. – А тебе что надо? Чего ты тут хвост распетушил?
Блондин на провокационную «петушиную» фразу не отреагировал. Значит, не урка. Может, он бандит, но зоны точно не нюхал. Он продолжал ощупывать Станислава холодными глазами. Смотрел, словно оценивал. Наконец ответил, не скрывая насмешки:
– Я хозяин этой тачки, вокруг которой ты круги нарезаешь. Имею законное опасение. Вдруг ты дверь поцарапаешь или зеркало отломаешь?
Крячко в ответ также пробежался по блондину оценивающим взглядом.
«Нет, – подумал полковник, – на хозяина блондинчик никак не тянет. Водила или охранник. Скорее всего, и то и другое в одном флаконе. Максимум – начальник службы безопасности. Козырная шестерка при большом начальнике. Возможно, из отставных вояк или гэбэшников. Правда, сейчас такие все чаще сами становились большими начальниками. Но не этот. Слишком нервный он какой-то, встревоженный. Налицо невроз исполнителя». Тут Станислав был уверен на все сто пятьдесят шесть процентов.
– Так что ты тут потерял? – снова поинтересовался у сыщика блондин и нахмурился.
Видимо, он хотел дать понять, что шутки кончились.
Станислав даже растерялся от такого нахальства.
– Вообще-то это мое место, – сообщил он.
Узкий, похожий на щель рот блондина презрительно искривился.
– Ты его купил или арендовал? Нет? Тогда свободен. Сегодня постоишь в другом месте. Давай двигай отсюда, и побыстрее. Направление указать?
Разумеется, место Станиславом было не куплено и не арендовано. Просто все свои знали, что оно его. Вместе со всеми он на шлагбаум скидывался и на гравий, которым площадку подсыпали. А чужие сюда вообще не заезжали. До сегодняшнего вечера. Какая же тут аренда?
Хамов Станислав не любил и хамство старался пресекать на корню. Он широко улыбнулся. Те, кто его хорошо знал, завидев эту специфическую улыбку, предпочитали отодвинуться подальше. В такие минуты он из добряка и весельчака, кем по натуре и являлся, превращался в помесь африканского буйвола и стенобитного тарана. Он сжал кулаки с такой силой, что пальцы хрустнули. К слову сказать, этими пальцами полковник без особого напряжения колол грецкие орехи.
Вероятно, блондин нутром почувствовал в невзрачном на вид увальне опасного противника и решил не рисковать. Он приоткрыл полу кожаного пиджака и как бы невзначай продемонстрировал Станиславу рукоятку пистолета, торчавшую из оперативной кобуры на поясе.
Крячко не удивился. Видал он бандюков и покруче. И знал главное: таких надо сразу бить на поражение. Рука сыщика рефлекторно рванулась под мышку, но блондин опередил. Станислав еще не успел дотянуться до своей кобуры, как в лицо ему уставился ствол.
«Глок семнадцатый». Тот самый «глок», который «Крепкий Орешек» Брюс Уиллис называл немецким фарфоровым пистолетом офигенной стоимости. На самом деле пистолет был не немецким, а австрийским, не фарфоровым, а пластиковым, и стоил дешевле металлического.
Все это Станислав отметил автоматически, не задумываясь. Подумал он совсем о другом. О том, что «глок» – не «макар» и не «тэтэшник». То, что это не переделанный газовый «ВВМ», он тоже определил сразу. И в нашей стране такой машинкой может размахивать либо очень крутой бандит, либо не менее крутой службист. И от этой альтернативы сейчас зависела его, Станислава, жизнь. Если этот парень из «конторы», то стрелять из-за пустяка, конечно, не станет. А бандиту это запросто – что стрельнуть, что высморкаться. Смотря как вожжа под хвост попадет.
Словно для того, чтобы развеять сомнения полковника, блондин свободной рукой небрежно извлек из внутреннего кармана удостоверение пухлой красной кожи с золотым тисненым гербом. Раскрыл и помахал. Станислав успел мельком прочитать слова «охрана» и «Государственной думы».
– Только не пытайся меня завалить, не советую, – предупредил сыщика блондин. – Документы на ствол у меня в полном порядке, а стреляю я наверняка лучше, чем вас в ментовке учат. Ты ведь мент, я правильно понял? Так вот, мент, не лезь в бутылку, а то, кроме пули, огребешь большие служебные неприятности. Оно тебе надо? Если все еще сомневаешься, перестань дергаться, и я разрешу тебе рассмотреть мою ксиву. Из собственных рук, разумеется.
Последнее заявление несколько смутило Станислава. Мочить преступников – дело привычное, а вот государственных служащих из сферы обслуживания высших эшелонов власти – совсем другое. Подумав, он решил согласиться на условия противника. Сыщик застегнул куртку, продемонстрировал пустые руки и подошел ближе к блондину. Тот пистолет убирать не стал, но опустил дулом к земле. Он протянул навстречу Станиславу раскрытое удостоверение и предоставил возможность исследовать его невооруженным глазом.