– Вот и работы вашего отца в области исследования интуиции и инстинктов. Это из области нейрофизиологии.
Элизабет покосилась на Грея. Взгляд его был недоверчивым, однако он молчал и слушал. Она решила последовать его примеру.
– В отчетах ЦРУ говорится, что Советы добились первых успехов. В тысяча девятьсот семьдесят первом году советская программа, хотя она и без того относилась к разряду секретных, была засекречена вообще намертво – так, будто ее и не бывало. Ручеек информации пересох. Единственное, в чем мы были уверены, так это в том, что исследования в России продолжаются и финансирует их КГБ. Нам было необходимо дать адекватный ответ, иначе мы остались бы позади. Вот тогда к работе и подключили Стэнфордский исследовательский институт.
– И какими были результаты? – спросил Грей.
– В лучшем случае смешанные, – ответил Пейнтер.
Элизабет тоже читала рассекреченный доклад.
– Откровенно говоря, этот проект оказался не очень успешным, – сказала она.
– Это не совсем так, – возразил Пейнтер. – В официальных отчетах говорится, что ясновидение давало результаты в пятнадцати процентах из ста, а это гораздо выше среднестатистических показателей. Кроме того, имелись и вовсе исключительные случаи. Взять, к примеру, нью-йоркского художника Инго Сванна. Он был способен в мельчайших деталях описать здание, получив только его географические координаты – широту и долготу. Его попадания, по словам некоторых официальных лиц, достигали восьмидесяти пяти процентов.
Пейнтер, должно быть, прочитал сомнение в глазах своих слушателей и постучал пальцем по стопке бумаг.
– Эксперименты Стэнфордского исследовательского института были продублированы в Форт-Миде[4] и лаборатории по изучению аномальных явлений Принстонского университета. Один из самых известных случаев связан с похищением и спасением бригадного генерала Джеймса Дозьера. По словам физика, курировавшего проект, один ясновидящий назвал город, куда перевезли похищенного, а второй описал здание, в котором его держали. Описал детально, вплоть до кровати, к которой был прикован генерал. От таких результатов трудно отмахнуться.
– И все же отмахнулись, – проговорила Элизабет. – Насколько мне известно, исследования заморозили в середине девяностых. Затем программу вообще закрыли.
– Не совсем, – загадочно произнес Пейнтер.
Но прежде чем он успел объяснить свою реплику, его перебил Грей.
– Однако если вернуться к началу… Какое отношение все это имело к «Ясонам»?
– Ага, я как раз хотел перейти к этому. Судя по всему, Стэнфордский исследовательский институт, подобно Советам, начал расширять границы своих исследований, распространяя их на другие дисциплины.
– Вроде нейрофизиологии, которой занимался доктор Полк, – подсказал Грей.
Пейнтер кивнул.
– Поскольку проект был засекречен, власти привлекли к работе двух ученых из числа «Ясонов», поручив им проводить параллельные исследования. Одним из них был ваш отец, Элизабет, а вторым – доктор Трент Макбрайд, инженер-биомедик, специальностью которого являлась физиология мозга.
Это имя было знакомо Элизабет. Она помнила поздние визиты в их дом, когда отец надолго запирался в своем кабинете с различными людьми, среди которых был и доктор Макбрайд. Да и сложно было забыть этого громогласного и добродушного мужчину. Он приносил ей подарки – первые издания книг про Нэнси Дрю.
– Я пытался связаться с доктором Макбрайдом, – продолжал Пейнтер, – но повсюду мне говорили только одно: о нем никто ничего не слышал вот уже пять месяцев.
Элизабет почувствовала озноб.
– Пять месяцев… Именно тогда отец улетел в Индию.
Они с Греем обменялись обеспокоенными взглядами.
Что же, в конце концов, происходит?
21 час 40 минут
Юрий Раев вышел из лифта на подземном этаже исследовательского учреждения. После того как Юрию перезвонили, ему понадобилось сорок пять минут, чтобы доехать до Военномедицинского исследовательского института Уолтера Рида в Мэриленде. Здание представляло собой полмиллиона квадратных футов лабораторных площадей, большая часть которых была предназначена для проведения биологически опасных исследований. Это означало, что здесь работают со всеми разновидностями инфекционных заболеваний.
Чтобы связаться с «Ясонами», Юрий использовал пароль тревоги – «Пандора». Потребовалось еще десять минут для того, чтобы его вызов дошел до тех, кто был ему нужен, «тайного кабинета» организации, представители которого сотрудничали с русскими в осуществлении проекта, направленного «на благо обеих наций». Юрий надеялся заручиться поддержкой «Ясонов», которые могли бы помочь ему вырвать Сашу из лап Мэпплторпа. «Ясоны», обладая разносторонними научными познаниями, понимали, с какой деликатностью необходимо обращаться с подобным ребенком – как в физиологическом, так и в психологическом плане. А вот Мэпплторп, наоборот, балансировал на грани допустимого, движимый политическими амбициями и слепым эгоизмом. Юрий не доверял этому человеку.
Однако теперь, когда Саша пропала, ему были нужны союзники на американской земле.
Юрию было предложено встретиться с доктором Джеймсом Ченом, неврологом и членом «тайного кабинета», чтобы выработать план совместных действий. На встрече должен был присутствовать еще один член «Ясонов». «Человек, который сможет помочь», – сказали ему.
Получив четкие инструкции и пропуск в здание, Юрий шел по коридору. В столь поздний час все двери были закрыты. На этом уровне было мало лабораторий. Запах хлорки щекотал нос и маскировал другой, мускусный запах. За одной из дверей послышались звуки, напоминавшие обезьяний визг. Должно быть, здесь держали подопытных животных, поэтому и людей тут сейчас не было.
Он заглянул в бумажку с номером комнаты, где ему назначили встречу.
В-2 340.
Отыскав нужную дверь с матовым стеклом, Юрий постучал. По стеклу промелькнула тень, и дверь распахнулась.
– Доктор Раев? Спасибо, что пришли.
На пороге стоял молодой мужчина азиатской внешности в белом лабораторном халате, из-под которого выглядывали синие джинсы. На его темечке, стеклами вверх, красовались очки, словно он их там забыл. У одной стены стоял незатейливый стол, вдоль противоположной выстроился ряд железных клеток. В пространство между прутьями время от времени высовывались влажные черные носы, из клеток доносилось шуршание и царапанье маленьких когтей. Лабораторные крысы. Только эти были безволосыми, если не считать усов.
Доктор Чен провел его к открытой двери в задней части комнаты. За ней располагался кабинет, в котором царил форменный кавардак: стальной стол был завален книгами записей, белая доска изрисована квадратиками с напоминаниями о том, что предстоит сделать, шкаф забит стеклянными банками со всевозможными образцами.
Юрий был удивлен, увидев знакомую фигуру, ссутулившуюся за столом. Человек говорил по сотовому телефону. В этом пятидесятилетием мужчине без труда угадывались шотландские корни: массивное сложение, красные щеки и рыжая с сединой борода – аккуратно подстриженная и скрывающая выступающую вперед нижнюю челюсть. Он возглавлял группу «Ясонов», выделенную в помощь русским, а также являлся коллегой и давним другом доктора Арчибальда Полка.
Доктор Трент Макбрайд.
– Он только что вошел, – проговорил Макбрайд в трубку, приветственно кивнув Юрию. – Я всех проинструктирую примерно через час.
Он закрыл телефон, встал и протянул Юрию руку.
– Мне сообщили новые детали в связи с вашей ситуацией. Учитывая нестабильное состояние девочки, это дело первостепенной важности. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти ребенка.
Юрий пожал американцу руку и сел на стул. Он хоть и был удивлен, но при этом испытывал облегчение, обнаружив здесь Макбрайда. Под обычной для того маской добродушной бравады таился острый, практичный ум.
– Значит, вы понимаете, насколько важно отыскать ее, причем как можно скорее? – спросил Юрий.
Макбрайд кивнул и задал встречный вопрос:
– Как долго девочка может продержаться без своих лекарств?
– Тридцать два часа.
– А последняя инъекция была сделана…
– Семь часов назад, – мрачно ответил Юрий.
Значит, чтобы найти Сашу, остается чуть больше суток.
– В таком случае нам придется поторапливаться, – сказал Макбрайд. – Как вы можете догадаться, Мэпплторп уже звонил мне. Собственно говоря, именно по этой причине я приехал сюда лично.
– Я думал, вы находитесь в Женеве. Разве вы не приняли решение уйти со сцены и оставаться за кулисами?
– Лишь до тех пор, пока не будет разрешен вопрос с Арчибальдом. – Его взгляд, направленный на Юрия, стал жестким. – Теперь это произошло, но исход мог бы быть и получше.
– Вы не хуже меня знаете, что доктор Полк не прожил бы и нескольких дней. Я должен был сделать то, что сделал.
Макбрайд немного смягчился.
– И, как вы помните, я голосовал против того, чтобы привлечь доктора Полка к исследованиям.
Макбрайд откинулся на спинку кресла, которое жалобно скрипнуло под его внушительным весом.
– Я искренне верил в то, что Арчибальд будет более сговорчивым, особенно после того, как познакомится с проектом поближе. В конце концов, этот проект является продолжением работы, которой он посвятил всю свою жизнь. И, учитывая опасность, которую доктор стал собой представлять, единственным выходом было…
Американец печально развел руками.
Доктор Полк подобрался слишком близко к самому сердцу проекта. Даже Макбрайд не знал, насколько близко. В их распоряжении оставалось лишь два варианта: либо завербовать его, либо уничтожить.
Вербовка провалилась, причем – с катастрофическими последствиями. Будучи привезен в Муравейник, Полк бежал оттуда, прихватив с собой важную улику и сверхсекретные сведения. Им не оставалось ничего другого, кроме как ликвидировать его.
– Я весьма сожалею по поводу Арчибальда, – проговорил Юрий.
Это было правдой. Смерть доктора, хотя и являлась трагической необходимостью, стала при этом невосполнимой утратой. Профессор в одиночку добился огромных успехов и был готов обнародовать достижения, которые русские хранили в строжайшем секрете от американцев. В конце концов и те и другие осознали, насколько полезен был доктор Полк.
И до его похищения, и после.
– Что касается пропавшей девочки… – заговорил Юрий, но Макбрайд его перебил:
– Насколько я понимаю, она – один из объектов вашей программы «Омега»?
Юрий утвердительно кивнул.
– Ее эффективность доходит до девяноста семи процентов. Она жизненно необходима для нашей программы. Да и для вашей тоже. Боюсь, Мэпплторп не понимает, насколько деликатным должен быть баланс, чтобы сохранить омега-субъект живым и дееспособным.
Макбрайд потер переносицу.
– Во время нашего телефонного разговора Мэпплторп высказал предположение относительно того, что, возможно, нам стоит отловить ребенка самостоятельно и для собственных нужд.
– Чего-то в этом роде я от него и ожидал.
За спиной Юрия дверь кабинета открылась, и он услышал, как доктор Чен кого-то приветствует – сухо и формально. Он повернул голову и с ужасом увидел, как в комнату входит предмет их разговора. Выражение обвисшей физиономии Мэпплторпа было даже более кислым, нежели обычно. В душе Юрия зашевелились самые дурные предчувствия.
Макбрайд встал.
– А, Джон! Мы как раз говорили о вас. Улыбнулась ли вашей команде удача в возвращении похищенного черепа?
– Нет, хотя мы облазили оба музея – от подвала до чердака.
– Странно, – произнес Макбрайд, нахмурившись. – А относительно девочки какие-нибудь новости имеются?
– В небе барражируют вертолеты, прочесывая город квадрат за квадратом. Пока – ничего. И сигнал от следящего устройства до сих пор не поступал.
– Следящее… Какое следящее устройство? – вскинулся Юрий.
Макбрайд обошел стол и, подойдя к Юрию, поднес к его лицу сжатый кулак. Когда он разжал пальцы, на его ладони лежал крохотный предмет, чуть больше булавочной головки. Юрию пришлось наклониться ближе, чтобы рассмотреть его.
– Чудо нанотехнологий, – сказал Макбрайд. – Пассивный микропередатчик с короткоимпульсным аттенюатором и стерильным полимерным корпусом. Во время последнего посещения Муравейника я ввел такие устройства всем детям.
Юрий ничего не знал о подобных имплантациях, но, с другой стороны, даже ему говорили далеко не все.
– Мартова одобрила введение этих следящих устройств?
Макбрайд посмотрел на Юрия и вздернул бровь, словно говоря: «Вы же умный человек, доктор Раев!» Юрий понял: Савина ничего не знает об этом. Макбрайд ввел детям крохотные приборы по собственному почину, втайне от всех остальных. Юрий имел постоянный и неограниченный доступ к детям, но при этом сам находился под постоянным наблюдением.
Он смотрел на передатчик. Тот был настолько мал, что ввести его в организм или тело человека можно было сотней способов.
Но для чего Макбрайду…
Мозг Юрия лихорадочно анализировал различные возможности, вероятности и последствия. Макбрайд, должно быть, действительно ввел передатчики всем детям. После этого ему оставалось лишь активировать соответствующий сценарий, чтобы один или несколько детей покинули гнездо.
Перед внутренним взглядом Юрия возникло лицо Арчибальда Полка в последние секунды его жизни, и тут же осознание страшной истины сразило его, как удар в солнечное сплетение.
– Это все было подстроено, – выдохнул Юрий. – Побег доктора Полка…
– Очень хорошо, – улыбнулся Макбрайд, как учитель, довольный успехами ученика.
Тень Мэпплторпа наковальней упала на Юрия.
Его одурачили.
Он посмотрел на Макбрайда.
– Вы были в Муравейнике, когда Арчибальд сбежал. Это вы организовали его побег!
Последовал кивок.
– Нам было необходимо извлечь одного из ваших омега-субъектов на свет божий.
– Вы использовали доктора Полка в качестве наживки. Вашего друга и коллегу!
– К сожалению, это было необходимо.
– А он… Арчибальд знал, что его используют?
Макбрайд устало вздохнул.
– Я думаю, он мог подозревать, хотя… выбирать ему было не из чего. Либо умри, либо пройди сквозь строй. Иногда приходится быть патриотом помимо собственной воли. И должен сказать, у него это получилось отлично. Он почти добежал до финиша.
– И все это для того, чтобы похитить ребенка?
Макбрайд снова помассировал переносицу.
– Мы подозревали, что вы, русские, что-то скрываете. Разве не так?
Лицо Юрия оставалось бесстрастным. Это было правдой, но он не знал масштабов того, что скрывали от американцев.
– Мы используем этого ребенка, чтобы начать собственную программу здесь, в Соединенных Штатах. Чтобы детально изучить все, что вы с ним сделали. Невзирая на наши многочисленные запросы, ваша группа так и не представила нам детализированного отчета. Вы с самого начала утаивали от нас наиболее важные данные.
«Не только данные, а еще и планы».
Вслух Юрий спросил:
– Как же быть с лекарствами для Саши?
– Этот вопрос мы решим. С вашей помощью, разумеется.
– Никогда, – мотнул головой Юрий.
– Я боялся, что вы это скажете.
Движение глаз Макбрайда заставило Юрия обернуться.
Мэпплторп держал в руке пистолет.
Выстрел был сделан в упор.
21 час 45 минут
Грей был не из тех, кто легко верит в совпадения. Двое ученых, работающих над одним и тем же проектом, пропадают одновременно, а затем один из них появляется в Вашингтоне – подвергшийся радиоактивному облучению и находящийся на пороге смерти.