– Мама, о чем ты?
– Тогда почему ты мне все время врешь?
– Что я вру? – побледнела Варя.
– А все! Ни в какой Норвегии ты не была!
– Мама!
– Этот олух Эммерих решил тебе подыграть? Его это развлекает? Дурища, я в твоей дорожной сумке обнаружила билет в Москву и обратно! Норвегия, ха! И сколько людей в свое дурацкое вранье вовлекла! Режиссера даже! Ты что, решила, что я лягу на пороге и буду кричать: только через мой труп? Я, Варя, тебе не враг! Ты счастлива, что будешь сниматься? Значит, и я счастлива! Дуреха ты! А врать совершенно не умеешь, хоть и артистка! Значит, в Москве ты понравилась?
– Мамочка! – Варя кинулась матери на шею. – Мамочка, прости, прости меня, я просто от волнения совсем спятила!
– Ладно уж… Ну, а с Гудрун ты уже поговорила?
– Нет, завтра! Мамочка, если б ты знала, какой камень ты с моей души сняла! Мне сейчас так легко стало, так хорошо!
– Ладно, давай ешь и рассказывай, что в Москве было.
Варя, совершенно счастливая, все рассказала матери.
– Ну, а как тебе Бурмистров? Такой красавец!
– Знаешь, я так испугалась, когда он появился, весь такой роскошный, уверенный в себе – словом, звезда. Но он так по-доброму ко мне отнесся, помог здорово, если бы не он, не знаю, справилась бы я…
– Смотри, не влюбись!
– Да нет, мама, это не мое…
– А скажи, откуда ты взяла эти норвежские подарки? – со смехом спросила Анна Никитична.
– Эммерих слетал в Норвегию!
– Ничего себе! Здорово же он тебя любит… И денег за подарки не взял?
– Нет, я предложила, а он обиделся.
– Вот что значит четвертушка славянской крови!
– Мама!
– Ладно, я пошутила. А жить где будешь?
– Квартиру снимут.
– Хорошо. Только смотри, будь осторожна.
– В каком смысле?
– Во всех! Помни, что, кроме кино, у тебя есть сын и мать. И постарайся не заводить киношных романов.
– Мам, ты думаешь, у меня будет время на романы? Да там съемочные дни по двенадцать-четырнадцать часов, практически без выходных, какие романы! К тому же у меня совсем нет опыта, мне всему надо еще заново учиться, что тут в голову полезет! И потом, Эмми сказал, что намерен работать с какой-то русской фирмой и будет приезжать…
– С ума сойти! Вот увидишь, он на тебе непременно женится, если ты станешь звездой!
– Мам, зачем тебе нужен зять Эммерих?
– Он хороший малый и, кажется, действительно тебя любит!
– Мамочка, но я не хочу замуж!
– А я хочу, чтобы ты была замужней женщиной! Но главное, я хочу, чтобы ты запомнила – ни я, ни Никита никогда не вернемся в Россию, никогда!
– Мама, я тоже не собираюсь!
– Ох, вот в этом я не уверена. Но ничего, будешь жить на две страны, сейчас многие русские так живут, не страшно. Ну, чего ты не ешь? Расслабься, я на твоей стороне!
Гудрун рвала и метала.
– Ты ненормальная! Зачем тебе это? Думаешь сделать карьеру? Да что это за карьера! Кто знает русских артистов? Я вот, например, ни одного не знаю! И ради этого ты бросаешь хорошую перспективную работу! Ты просто дура!
– Гудрун, не кричи! Пойми, это мой шанс! А что меня не будут знать в Европе, так мне плевать! Мне вполне хватит российской аудитории!
– Пф! Небось, надеешься, что тебя заметят и позовут в Голливуд?
– Даже в мыслях не держала! Какой Голливуд, зачем?
– Только не думай, что я опять возьму тебя на работу. Не надейся. Мы, конечно, подруги, но дело прежде всего!
– Гудрун, милая, я надеюсь совсем на другое! – Надеешься, что Эммерих на тебе женится?
– Нет! Я надеюсь, что в Москве у меня и потом будет работа, вот! Я так изголодалась по такой работе… Я даже во сне иногда видела, что играю на сцене, в кино… И сейчас я так счастлива, что буду играть… Со мной снимаются замечательные артисты, ну, по крайней мере два, с которыми я успела познакомиться. И сценарий такой роскошный! И роль – мечта!
– Ладно, что я могу сказать? Езжай! Но поработай, пока я не найду тебе замену.
– Конечно, только я должна уехать не позднее восьмого марта.
– Я поняла! – сухо ответила Гудрун.
Никита был в восторге.
– Мама, а ты меня возьмешь на съемки?
– До съемок пока далеко! Сперва будет подготовительный период, репетиции, ничего интересного, а дальше посмотрим.
– Круто! Я рад за тебя, мамочка! Ты будешь знаменитой!
– Еще рано об этом говорить и даже думать. А вдруг я провалюсь?
– Ну вот еще! Почему это ты провалишься?
– Кто знает…
– Мам, ты, что ли, боишься?
– Что ли, боюсь!
– Странно… Мне казалось, ты такая храбрая. Экстремальным вождением занималась, на лыжах по черным трассам гоняешь…