Такое поведение транспортника пристыдило Загребного, и он даже попытался попросить прощения у бессловесного сайшьюна. Опять-таки мысленно. А потом стал обговаривать с демонессой одну мелькнувшую мысль:
– Вот я думаю: раз здесь все так завязано на планетарных силах и доисторической технике древних цивилизаций, то почему бы не предположить, что определенные лучи или невидимые нам сияния до сих пор действуют?
– Правильно думаешь. Только что нам делать, если мы лучи эти не видим и не знаем, как их отсечь?
– Как – это уже другое дело! Желательно вначале определиться, что конкретно испускает эти лучи. А для этого давай прикинем: почему наши красавцы летят уже в который раз строго по прямой линии? Ни метра вправо не принимают? Мне уже каждый камень под нами примелькался.
– Мне тоже. Но при чем тут камни? Они-то лучи испускать вроде как не могут.
– Вот! Совершенно верно! Значит, нам следует поискать какое-то строение или подземелье, где и находится устройство с ограничивающим барьером из лучей.
– Гениально! – фыркнула Люссия. – Теперь нам осталось только все подземелья проверить и подозрительные строения.
– Не обязательно. Ведь граница не простирается идеальной прямой, а проложена ломаными отрезками. Ты ведь помнишь карту?
– Может, так картографу понравилось?
– Сомневаюсь. Тут скорее вся разгадка в том, что устройства тоже не могут держать луч на огромные расстояния. Или граница так и пролегала. А значит, на каждой из точек поворота стоит так называемый ретранслятор. И ведь со временем хоть какой-нибудь, но обязательно вышел из строя.
Теперь уже демонесса открыто показывала свое непонимание:
– Но для проверки твоей гипотезы нам надо будет пролететь вдоль всей границы. Не лучше ли сразу искать корабль?
– А зачем? Разворачиваемся! – Когда они сделали разворот, на дальнем плане опять обозначилась уходящая в море коса. – Давай вначале проверим хоть единственное строение, которое по логике замыкает линию границы.
– Странно. Но ведь маяк и так разрушен. Или ты не видишь?
– Но не до конца! И посмотри, какой у него мощный фундамент. Там что угодно можно расположить. Ниже – не получится, воды могут подмочить, а вот в самой скале – в самый раз.
– И как мы в подвал доберемся?
Люссия готова была спорить и сомневаться до бесконечности, тогда как Загребной уже решил для себя самое основное: если и в самом деле в толще фундамента есть какое-нибудь древнее устройство, то его для отключения будет достаточно просто разрушить. Ломать не строить, да и сил хватает. Поэтому он резко ускорил своего сайшьюна, словно собрался протаранить развалины собственным телом. Но не долетая метров тридцати, выпустил невидимый большой магический клин в самое уязвимое, по его мнению, место маяка.
И скомандовал разворот. Зэро такие игры понравились. Он заложил такой крутой вираж, что тело человека вдавило в шерсть и возникли опасения, что лопнут крепления багажа. Зато сзади знатно громыхнуло, заскрежетало, часть оставшейся стены завалилась наружу и поднялся солидный столб пыли. Принять вправо не получилось, следственно, пришлось повторять маневр с бомбардировкой магическим клином. Тот и так при запуске имел высокую скорость, но после троекратного умножения на скорость транспортника вонзался в камень с силой гаубичного снаряда.
Но только после четвертой попытки Зэро послушно принял вправо на отходе, пересекая невидимую, но приевшуюся взгляду черту. И похвально хрюкнул. Словно одобрял действия своего наездника.
– Ура-а-а! – заорал Семен, замечая, как и барражировавшая в отдалении Люссия тоже легко преодолела на Айне невидимую преграду. – У нас получилось!!!
Постепенно ускоряясь, сайшьюны сблизились, но демонесса еще успела крикнуть:
– Это у тебя получилось! И прости меня за сомнения! На первом же привале явлюсь к тебе с повинной!
– А может, просто спишешь с меня старые долги? – усилил голос Загребной, потому что свист ветра уже сносил слова в сторону.
– Нетушки! Ты свои долги будешь мне до самой смерти отдавать. А если я еще и о процентах набежавших вспомню…
Над береговой линией разнесся радостный, хоть и невероятно усиленный магически смех. Теперь всадникам казалось, что в пути они будут соревноваться только со временем.
Глава пятая
Султанат Бракахан
Понятно, что уже через час пришлось искать место для пятичасового отдыха. А это оказалось не просто. Вся береговая линия оказалась так плотно застроена поселками и городами, что безлюдное место высматривать оказалось бесполезно. Пришлось резко сворачивать в глубь континента. Но и там пространства возделанных садов и огородов на обеих сторонах Изнанки вскоре сменились густым лесным массивом равьенды. Это дерево c большими мясистыми листьями очень напоминало земную магнолию, но своими гигантскими размерами превосходило ее раз в пять. Причем вязкая древесина равьенды плохо горела, начинала гнить после отторжения корней, и вся прелесть подобных чащ заключалась в благодатной прохладе под сенью крон для путников да удобном ареале обитания для массы представителей животного мира. Кстати, другие деревья на каменистых пространствах не росли, только невероятные по силе и длине корни этой местной магнолии могли взламывать камень и добираться до глубинных залежей живительной влаги.
Срок в три часа непрерывного полета истекал. Сайшьюны стали недовольно похрюкивать, снижаясь все ближе к поверхности, но подходящего места для посадки так и не находилось. Какие-то скалистые возвышения отсутствовали полностью, а небольшие полянки не подходили не столько из-за ограниченного пространства на них, как по причине мер безопасности. Мало ли кто обитает среди стволов, а потом выйдет на охоту в приближающейся ночи.
И когда время подошло к критическому, шмели сами отыскали выход. Айн вдруг замер над островком особо громадных равьенд, а потом довольно бесшабашно устроился своим огромным телом прямо на верхушке кроны. Чуток пошевелился, подминая неудобно торчащие ветки, замер и с полной отрешенностью ушел в процесс кормления из эфирного слоя. Слегка улетевший вперед Зэро вернулся по указаниям своего наездника и с той же флегматичностью примостился на соседней кроне. Когда и он сложил свои прозрачные крылья, то между путешественниками оказалось расстояние всего лишь метров восемь-девять. Конечно, несколько десятков возмущенных таким наглым вторжением в их личную жизнь птиц шумно при этом разлетелись в стороны, а потом еще с полчаса носились невдалеке и возмущались в присущей им манере. Но проблемы мелкой фауны путешественников не слишком взволновали. Главное, что наверху оказалось вполне безопасно и сравнительно удобно для предстоящего ночлега. Конечно, всю ночь спать на этом месте не собирались, но уж на четыре часа прикорнуть не помешает.
Поэтому час отвели на благоустройство, осмотр местности вокруг себя и небольшой ужин. Ибо в дальнейшем подкрепляться парочка могла прямо на лету. Передвигаться по веткам оказалось несколько неудобно, но для создания совместного гамака использовали две веревки, которые просто протянули между транспортниками, а в центре закрепили большой кусок прочной ткани. Сайшьюны держались на месте настолько твердо, что даже натяжение веревок кроны и на миллиметр не шевельнуло. Видимо, шмели еще и за свой эфирный слой «заякорились», и теперь даже сильный ураган в этом мире оказался бы против них бессилен. Для маленькой «прикормки» Айну с Зэро выдали по две последние буханки хлеба, остававшиеся в багаже демонессы. К слову сказать, уже слегка зачерствевшее угощение духи приняли с явным сомнением. Даже неохотой. То ли оно им приелось, то ли и в самом деле предпочитали «с пылу с жару». Радовало, что на поглаживание меха возле жвал они реагировали с дружелюбием и похвальным хрюканьем. На что Загребной задумчиво так пробормотал:
– Кто еще кого из нас приручает.
– Разве это важно? – спросила услыхавшая его Люссия. – Уже счастье, что мы и дальше полетим в безопасности и с полным комфортом.
– Кто бы спорил! Ладно, давай, хорошенько осмотримся и поставим со всех сторон охранные пищалки. Потом я поставлю сферу и еще все это «антизрачком» накрою.
– А он-то зачем? Неужели в этой глуши отыщется кто-то с семьдесят шестым уровнем?
– Лучше перестраховаться. Да и почему бы мне не попользоваться своим новым умением?
– Так ведь он из тебя массу сил вытянет, – беспокоилась демонесса.
– Ерунда, потом в полете восстановлюсь.
Пищалки устанавливали вдвоем, а потом Семен занялся магией, только для него доступной. С охранной сферой проблем не возникло, а вот с «антизрачком» пришлось с непривычки повозиться. Но зато спать будет намного спокойнее, если знаешь, что подсмотреть за тобой более сильный противник не сможет.
Тогда как Люссия, словно заправский Тарзан, исследовала несколько близко расположенных крон и вернулась на их огромный гамак довольная и счастливая.
– Мне повезло! – восклицала она, стараясь при этом двигаться плавно: на двусторонней скатерти уже были разложены продукты для ужина. – Я отыскала в демонической сущности семена равьенды! Смотри!
Загребной не слишком разделял радость любимой. Присмотревшись к горсти полосатых, словно зебра, зерен в виде фасоли, он лишь равнодушно пожал плечами:
– Да тут этого добра наверняка валом. Вон, слышишь, как внизу стадо кабанов землю роет? Скорее всего, эту фасоль и лопают.
– Чему вас только на этих островах учили?! – возмутилась бывшая профессор демонической обители знаний. – Не знать таких элементарных вещей!
– Ну чего ты так удивляешься? – Семен уже жевал кусок мяса, поэтому говорил с трудом. – Нельзя объять необъятное! Да и рассказывали нам что-то про эти деревья, точно помню. Но вот что именно?..
– Жаль, что ты мне раньше в ученики не попался.
– Лучше поздно, чем никогда.
С этим демонесса спорить не могла, лишь счастливо вздохнула и продолжила менторским тоном:
– Цветут равьенды очень редко – раз в сорок лет. Да и то после достижения двухсотлетнего возраста. Семена созревают очень быстро, в течение недели, и всего лишь на десятке соцветий. Потом или падают вниз, или их склевывают птицы. Только вот после такого поедания любое живое создание обречено на смерть. За неделю семечко прорастает в теле своего носителя и убивает его. В случае с кабанами – те умрут еще на недельку позже. Как правило, умирающее животное перед гибелью инстинктивно пытается забраться в глубь какой-либо расщелины, дырки или любой норы. Считается, что данное поведение представителей фауны обусловлено гипнозом на клеточном уровне и диктуется миллионнолетней памятью этих деревьев. Кстати, после гибели неосторожного едока его тело даже любители падали трогать не станут – видимо, тоже включается какой-то процесс отторжения. Наблюдались случаи, когда лисицы сразу покидали свои норы, в которые забирались на подгибающихся лапках умирающие птички. И выводок с собой утаскивали.
– Мм! Какое умное дерево! – Увлеченно слушающий граф ужинал машинально. – А если человек съест или демон?
– Находились и такие идиоты. Но даже в размельченном или обработанном выпечкой состоянии семена приводят к гибели. Хорошо хоть, что на второй неделе еще можно спасти как демона, так и человека довольно несложными промывочными процедурами общего характера. То есть как яд семена равьенды несостоятельны.
– Хоть это радует. – Он посмотрел, как Люссия бережно укладывает свою добычу в полотняный мешочек, и усмехнулся. – Представляю, как быстро эти живчики прорастают.
– Все зависит от места и наличия там влаги. Порой росток, идущий вглубь, тратит на произрастание огромный срок: до нескольких лет. Но если его сразу поместить в благоприятную для него среду, то он прорастает за пару часов и уже после десяти лет роста превышает пять метров высоты. Живучесть доказана даже тем фактом, что порой эту полосатую фасоль рубят пополам и половинка тоже взрастает.
– То есть ими можно озеленять пустыни?
– В некоторой степени. Потому как в сухом климате они почти не приживаются, несмотря на свои уникальные корни. На засоленных почвах тоже не растут. Да и в других частях континента его очень редко встретишь. Ну а в остальном это дерево больше ни на что не пригодно: ни на растопку, ни на доски, ни на целлюлозу.
На некоторое время и она увлеклась нехитрым ужином, но Загребной все-таки не удержался от логического вопроса:
– Раз оно такое бесполезное, то зачем тебе его семена?
– Для исследований! Все великие фармацевты почему-то считают, что если правильно приготовить ингредиенты с составом семян, то можно получить средство для продления жизни втрое.
– Но как же тогда утверждения о сравнительной ядовитости?
– Одно дело, когда простой человек съедает, и другое, когда ученый экспериментирует с лекарством или эликсиром долголетия. Тем более что процесс очищения весьма отработан. Вот и гоняются за семенами по этому участку континента. Каждое из них стоит бешеных денег, и помнится, как наш Масторакс заплатил какому-то Шабену двадцатого уровня за пару такой полосатой фасоли кругленькую сумму.
– Ага! Тогда совсем другое дело! – оживился граф, откладывая на скатерть кусок недоеденной колбасы и начиная осматриваться по сторонам. – Идеальный аналог любой местной валюты! Тогда и я со своей стороны поищу.
– Не старайся, я уже все высмотрела. С вашей стороны ничего нет.
– Жаль, весят они мало, места тоже много не занимают. А если еще и жизнь в три раза продлевают?! Какое все-таки загадочное дерево.
– Да. По моему мнению, таинственней и загадочней равьенды лишь ростки, из которых потом добывают шауреси.
Напоминание о наркотическом нектаре для рабов-мужчин заставило Загребного непроизвольно скривиться и переключиться на обсуждение недавних событий:
– Очень пугает, что Федор не согласился на уничтожение всех ростков немедленно. Мало того, заявил, что вскоре столица империи получит огромный сюрприз от нового правителя в виде массового роста этих фабрик наркотика.
Люссия тоже обеспокоилась:
– Неужели он хочет достроить новую башню и пустить росток к солнцу? Или сразу несколько?
– Нонсенс! Надеюсь на здравый смысл моего средненького.
– С другой стороны, – попыталась отыскать оправдание для производства нектара демонесса, – просроченное шауреси можно использоваться вместо сладостей, для чая или выпечки. Он ведь через две недели совершенно безвреден.
– Зато какой открывается простор для злоупотреблений. Федор и не заметит, как производители втихаря начнут приторговывать свежим наркотиком.
Они некоторое время посидели, вздыхая по оставшемуся за спиной королевству Колючих Роз и возрожденной империей Иллюзий.
– Ладно, давай спать, – первой напомнила графиня Фаурсе. – Дорога дальняя, еще наговоримся.
Четыре часа сна пролетели незаметно и без эксцессов. Ни с одной стороны Изнанки путешественников не побеспокоили. Когда складывали импровизированный, но такой удобный для отдыха гамак, не скрываясь воспользовались средним освещением, хотя и ночное зрение позволяло вести любые работы. Ведь при магическом освещении чувствовался душевный подъем, помогающий быстрым сборам и улучшающий настроение.
Подготовились к завтраку, собираясь подзакусить прямо в пути. Кратко обсудили свои действия возле столицы Бракахана, ибо как раз в том районе султаната им и придется делать остановку на отдых. Проверили на подвижность обоих сайшьюнов и, убедившись в их полном послушании, тронулись в путь. А во время движения и ночным зрением пользоваться не пришлось: кромка моря под лунным светом просматривалась замечательно, друг друга тоже видели превосходно, а что творится на земле, все равно с такой высоты не рассмотришь. Да и толку в этом магическом перенапряжении не было ни малейшего.