– Все, хорош базарить! – Вадим поднялся, его слегка качнуло, но жена успела поддержать. – Спасибо всем. Как бы там ни было, но вы меня спасли. Лен, предложение насчет коньяка в силе?
– Еще в какой! На, хлебни хорошенечко, – и заветная фляжка, жеманно хихикнув, перебралась в сильные мужские руки.
– Эй-эй! – всполошился Путырчик, глядя на блаженно зажмурившегося Вадима. – Все не выхлебай, спасателям хоть немного оставь.
– Держи, спасатель.
Небольшая была фляжечка, прямо скажем. В данной ситуации гораздо уместнее была бы фляга с молокозавода, но не с молоком, а с бражкой. Это ведь не тусовка сомелье, а три вымокших, замерзших, перенервничавших мужика.
Солнце, сжалившись над незадачливыми исследователями непознанного, решило подкинуть кусочек южного лета и включило горелки на полную мощность. Одежда, развешанная на кустах, высохла меньше чем за час, народ это время употребил с чувством, с толком, с расстановкой. Поели хорошенечко, облегчив обратный путь к лагерю. Впрочем, облегчили они рюкзаки, набив при этом животы. Путь в лагерь, обидевшись на такое неспортивное поведение, вытянулся и выгнулся, в общем, стал длиннее и сложнее.
Во всяком случае, так показалось измотанным туристам. Желание еще раз посетить истоки речушки Сейдъяврйок почему-то больше никого не посещало. А если и появлялось поблизости, с робкой надеждой глядя на возможного носителя, то подвергалось жесточайшей обструкции. После чего у желания в перспективе было только общение с ежиками. А зачем ежикам речка? Не говоря уже о шамане.
Падение Вадима с моста и последующая суета заставили Лену забыть о своих недавних ощущениях. Но по мере приближения к лагерю ощущения рискнули напомнить о себе, и непонятная тревога с радостью вернулась в облюбованное местечко – душу Осеневой.
И занимала там все больше места, выталкивая, словно кукушонок, остальных обитателей гнезда. И заставляя хозяйку ускорять шаг.
– Ты куда так несешься, Осенева? – пропыхтел Венечка, давно уже сбивший дыхание в кучу. – Неужели так соскучилась?
– По кому это? – Раздувшаяся тревога покусилась и на способность Лены вовремя реагировать на выпады в свой адрес.
– Не по Динке, конечно, – Борис, пакостно ухмыльнувшись, подмигнул своей недавней обидчице. – Там же сладенький Тони остался!
– А ты что, его облизывал? – заинтересовалась Лена. – И в каких местах Тарский особенно сладкий?
– Вот же змеюка! – Борис демонстративно обнял Симонян. – Если бы не Нелечка, совсем плохо пришлось бы. Именно такой, как она, и должна быть настоящая женщина – мягкой, нежной, податливой…
– Ты свиную отбивную сейчас описывал или Нелли? – хихикнула змеюка. – Какие-то эпитеты у тебя гастрономические.
Словесная пикировка с Марченко немного отвлекла Лену, на душе было уже не так муторно.
Наконец впереди забликовала вода Сейдозера. Солнце по-прежнему играло в южное лето, поэтому и поверхность озера вообразила себя морской. И на мгновение Осеневой показалось, что она не на Кольском, а на Крымском полуострове. В памяти, не забыв по пути хорошенечко пнуть тревогу, веселыми мячиками запрыгали стихи Анны Лощининой:
Лена с большой симпатией относилась к творчеству Анны. И пусть ее первый сборник стихов поначалу вызывал интерес только благодаря личности мужа Лощининой, Алексея Майорова, живой легенды российского шоу-бизнеса, но потом на первый план вышли сами стихи, да там, на первом плане, и остались.
И сборник стал бестселлером.
Задумавшись, Лена не заметила, что они уже подошли вплотную к месту стоянки, которое встретило компанию тишиной и распахнутой настежь дверью избушки.
– Дина, Антон, вы где? – сложив ладони рупором, завопил Путырчик. – Мы уже вернулись, быстренько прекращайте делать то, что вы делаете, застегивайтесь и выходите!
– Фу, какой ты циничный, Венечка, – хихикнула Нелли, не выпуская приватизированную руку Бориса.
– Это не я такой, это жизнь такая, – Веня зашел в избушку и через минуту вышел оттуда, растерянно оглядываясь: – А их там нет! Эй, вы где?! Не дурите, выходите!
Тишина. Даже эхо молчало.
Глава 6
Нелли растерянно оглянулась на Осеневу:
– Лена, мне почему-то стало страшно. Помнишь, мы когда утром уходили, ты все время оглядывалась? Ты что-то чувствовала, да? Что-то плохое?
– Да ерунда это все! – Вадим сбросил свой основательно отощавший захребетник. – Подумаешь, нет их! Прогуляться пошли или за ягодами решили отправиться, да мало ли еще занятий для парочки? Тем более что солнце еще не зашло.
– Действительно, народ, что вы паникуете раньше времени? – Борис ухмыльнулся. – У Квятковской, может, сейчас мечта сбывается.
– Фу, пошляк, – скривилась Ирина, направляясь к избушке. – У тебя одно на уме. Нелька, прими меры, пусть Марченко угомонится.
– А я тут при чем? – Нелли густо покраснела, отпустила наконец руку своего обоже и с независимым видом пошла вслед за Плужниковой.
Независимый вид чувствовал себя некомфортно, упирался и верещал: «Пусти! Не умеешь носить – не хватай!»
Потом все переодевались, умывались, делились впечатлениями, солнце тем временем нехотя сползало к линии горизонта.
А на смену ему наползала тревога. Поначалу робко касаясь кончиками щупальцев, она постепенно набирала силу, чувствовала себя все увереннее, и касания превратились в удушающие захваты.
– Да где же они, в самом-то деле! – Первой не выдержала самая эмоциональная из присутствующих (куда денешься, горячая кавказская кровь обязывает!), Нелли Симонян. – Скоро стемнеет! Боренька, я боюсь!
– Действительно! – Вероятно, мало кто раньше видел в плотненьком, украшенном пивным пузцом, в школе на уроках физкультуры стоявшем в самом конце шеренги Борисе Марченко надежную опору и защиту. Рыхловатое лицо с крупным бесформенным носом, белесые ресницы, блекло-голубые глаза – внешность вовсе не героическая. Зауряднейшая, прямо скажем, внешность. Впрочем, женским вниманием Марченко обделен не был, все-таки собственный бизнес у мужика, но никто еще не смотрел на Бориса так, как Нелли. И хотелось оправдывать возложенные надежды, тем более что груз был приятным. – Мужики, пора отправляться на поиски.
– Кого искать будем? – Этот голос не спутаешь ни с одним другим.
– Ура, нашлись! – взвизгнула Нелли и бросилась к вошедшим.
– А мы и не терялись, – Дина прижалась к плечу Тарского. – Мы с Антошенькой тоже решили на экскурсию отправиться. Мы на остров Колдун ездили, вот!
– Куда?! – всполошился Венечка.
– На остров Колдун, – самодовольно ухмыльнулся Тарский. – Не знаю, почему мы туда еще не добрались, там так прикольно.
– Ой, а красиво как, вы бы видели! – Дина возбужденно затараторила, не забывая, впрочем, виснуть на своем спутнике. – А грибов сколько, а ягод! Я таких вкусных и крупных никогда еще не ела. И Антошеньке понравилось, да, милый?
– Милый? – хмыкнул Борис. – Вижу, тебя можно поздравить?
– Ты о чем? – немедленно покраснела Квятковская.
– Да все о том же.
– А ягоды и на самом деле классные, – Антон с хрустом потянулся. – Мы и вам привезли, мы не жадные. Правда, там кретин какой-то к нам привязался, мешал сбору припасов. Мычал, пытался вырвать корзину из рук. Даже с колом наперевес на меня пошел, представляете? Ну, я не зря на ушу столько денег потратил, врезал ему пару раз хорошенечко, он и прилег отдохнуть.
– Да! – Дина восторженно хлопнула в ладоши. – Вы бы видели Тошеньку в этот момент – прямо как герой боевика! Бамс, бамс – и тот страшный тип отключился! А ведь здоровый такой дядька, волосатый, как набросится на нас на берегу, когда мы уже в лодку садились! Рычит, мычит, пытается грибы с ягодами отобрать, жадина! Но ничего у него не получилось, потому что со мной был Тошенька!
– Что?!! – Путырчик побледнел. – Вы… Вы привезли с Колдуна ягоды?!!
– А еще и грибы, – Дина с обожанием посмотрела на стоявшего рядом самца. – Это он, Тошенька, о вас побеспокоился. Я, если честно, об этом даже не вспомнила бы, потому что…
– Можешь не продолжать, у тебя на лице написано – почему, – отмахнулся Веня. – Ну ладно Динка, с ней все ясно, добилась своего, но ты-то, Антон, ты! Никогда не поверю, что ты забыл обо всем на свете после банального траха!
– Веня! – Осенева запустила в рыжего луковицей. Луковица звонко щелкнула по лохматому затылку. – За языком следи!
– Да при чем тут язык?! – Архивариус совершенно не обратил внимания на звон в затылке. – Вы что, не втыкаете совсем?! Они же вывезли с Колдуна добычу!
– Ну и что? – пожал плечами Вадим.
– Как это что?! Забыл, о чем я рассказывал?!
– Да ладно, – Ирина довершила разруху на Венечкиной голове, растрепав рыжие лохмы. – Подумаешь, вывезли! Но есть-то мы их здесь не будем.
– Что происходит? – Тарский стряхнул с плеча налипшую Дину и недовольно нахмурился. – Вы чего раскудахтались-то? Почему вы обратили внимание только на вывоз ягод и грибов и совершенно не заметили упоминания о странном аборигене!
– Ой! – Квятковская побледнела до синевы и прижала ладошку ко рту. – Я совсем забыла! Что же теперь будет? Тошенька, прости!
– Черт, а ведь Тарский и на самом деле ничего не знал, мы при нем об этом не говорили! – Лена обняла расплакавшуюся Динь.
– Мне кто-нибудь объяснит наконец, что происходит? – Видно было, что Антон разозлился всерьез.
– Пойдем-ка на свежий воздух, – Плужников взял сигареты и зажигалку. – А дамы без нас разберутся. Не волнуйся, малыш, – он чмокнул жену в щеку, – я все улажу.
Мужчины вышли из душной избенки и устроились на бревне, сменившем профессию и ставшим скамейкой для туристов.
– Ну, – Антон выпустил через нос внушительный фонтан сигаретного дыма и повернулся к Плужникову, – чего я не знаю? Почему истерит Венька?
– Понимаешь, у местных существует поверье, что с острова Колдун ничего вывозить нельзя. Там можешь собирать все что угодно и есть, сколько влезет, но любая попытка прихватить что-либо с собой заканчивается плачевно. Наверное, поэтому мужик с острова и пытался отобрать у вас добычу, а ты избил беднягу.
– В смысле плачевно? Все рыдают, что ли? – хмыкнул Тарский.
– Не придуривайся, – Вадим поморщился, – ты же не такой кретин, каким кажешься.
– Вот спасибо!
– Вот пожалуйста. Короче, все, рискнувшие попользоваться вывезенным с острова, умирают. Причем смерть некоторых бывает, мягко говоря, нелегкой.
– Да иди ты! – Антон попытался лихо отщелкнуть окурок, но пальцы почему-то отказались подчиняться хозяину, и окурок, гнусно хихикая, совершил мягкую посадку на обтянутое джинсами колено. Джинсы немедленно потемнели от гнева. – Ч-ч-черт, вот же гадство! Джинсы подпалил!
– Во-о-от, начинается! – Плужников попытался сконструировать испуганную физиономию, но улыбка, ерзая в уголках глаз, испортила все дело.
– Ага, за попытку обокрасть остров Колдун мне грозит смерть на костре инквизиции, – разозлился Антон, рассматривая темное пятнышко на джинсах. – Вы что, всерьез верите в эти бредни? Взрослые вроде люди, а ведете себя порой хуже младенцев.
– Это в смысле – писаемся?
– Это в смысле – в сказки верите, – Тарский сбегал к озеру и через пару минут вернулся с ведром, до краев наполненным отборными грибами.
Белые, подберезовики, подосиновики гордо поигрывали мускулами, среди парней не было ни одного старенького и гнилого. Кокетливые лисички смущенно хихикали под кружевными янтарными шляпками. В целом уроженцы острова Колдун могли смело позировать для портфолио.
– Ты посмотри, красавцы какие! Представляешь, какую вкуснятину из них девчонки приготовят! – Антон мечтательно зажмурился. – Мням! Их даже перебирать не надо, все суперские! А в лодке еще корзина с ягодами, те вообще заставят язык проглотить!
– Извини, но все это великолепие придется выбросить, – Плужников поднялся с бревна и направился к двери. – Все равно никто есть не будет.
– А спорим, Динка будет?
– Это вряд ли, она себе не враг. Зачем рисковать? Место это загадочное…
– Слушай, мы здесь уже сколько толчемся, обшарили все окрестности, заглянули под каждый камень – и что? Хоть что-то таинственное или мистическое произошло? – Антон снисходительно похлопал Плужникова по плечу. – Пора, други мои, признать, что приперлись мы в эту дыру совершенно напрасно, и попытаться хоть немного компенсировать моральные потери материальными благами. Рыбки наловить и насушить под московское пивко, грибов, ягод наесться от пуза. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы! – пафосно провыл он.
Дух Николая Островского грязно выругался и попытался придушить негодяя, издевающегося над выстраданными строчками, но призрачными руками это сделать не удалось.
Вадим протянул руку к двери, намереваясь открыть ее, но деревяшка, скрипуче хохотнув, распахнулась секундой раньше.
– Вы чего тут застряли? – Путырчик, выскочивший первым, едва не сбил приятеля с ног. – Неужели наш Тони так плохо соображает?
– Это наш Веник плохо соображает, – Тарский ловко посторонился, давая дорогу рыжей комете. – Иначе бы вместо бреда нес что-нибудь более полезное. И вкусное. Диночка, – мурлыкнул он, обнимая за плечи вышедшую вместе со всеми Динь, – девочка моя, ты ведь приготовишь для своего Тони эти вкусные грибочки?
– Но… – девушка растерянно посмотрела на своего принца. – Разве Вадим тебе ничего не рассказал?
– Ой, неужели ты веришь в эту чушь? – Антон наклонился к полыхавшему ярко-алым маленькому ушку и, доведя концентрацию бархатистости голоса до предельно допустимой, проворковал: – Ты же такая у меня умничка, или я в тебе ошибся? Ты хочешь, чтобы я в тебе разочаровался?
– Нет, что ты, Тошенька, милый, я… – Губы Динь задрожали, глаза немедленно включили обильное слезоотделение, девушка судорожно вцепилась в смугло-гладкую руку и пролепетала: – Я приготовлю эти грибы, обязательно. Ты хочешь покушать сейчас или можно отложить до завтра?
– Ну что ты, маленькая моя, – Тарский победно глянул на Вадима, – сегодня уже слишком поздно. Да мы с тобой и наелись там, на острове. И устали, да, солнышко?
Солнышко старательно оправдывало заезженный эпитет, полыхая от смущения. Лена понимающе переглянулась с Ириной, тяжело вздохнула и удрученно покачала головой. Котяра, похоже, все же снизошел до влюбленной девушки и «осчастливил» бедняжку.
Теперь Дине Квятковской станет гораздо хуже.
Глава 7
Огромная, раздувшаяся от собственной значимости луна нехотя выпала из уютного облака. Без мягкой перины на небе было как-то некомфортно, сквозило со всех сторон, звезды издевательски хихикали над округлостями светила. И пусть упитанность эта была временной, через пару дней от нее ничего не останется – новолуние лучше всяких диет, но пока в перспективе была печальная участь: тяжелое, перенасыщенное отрицательной энергетикой полнолуние.
Луна ужасно не любила этот период, она ведь все-таки женского рода. К тому же двуличные звездочки, льстиво заверявшие, что полная женщина – потаенная мечта любого нормального мужчины, за спиной светила вовсю прикалывались по поводу отсутствия талии у красотки.
И потому каждое полнолуние красотка пребывала в отвратительнейшем настроении, что давно было отмечено обитателями планеты Земля. Недовольство луны пробуждало все самое темное в людях, провоцировало силы мрака на активизацию действий, на проведение отвратительнейших ритуалов, сопровождаемых кровавыми жертвоприношениями.
И один из таких ритуалов готовился сейчас на берегу Сейдозера. Вернее, начало ритуала, поскольку был он сложнейшим по выполнению и протяженным во времени. Это чудовищное по жестокости действо должно было освободить душу одного из сильнейших шаманов-нойд, несколько столетий тому назад залившего кровью и опутавшего ужасом эти места. Уничтожить его физически удалось только после того, как душа колдуна была заключена в один из камней-сейдов.