Они пару минут молчали, глядя друг на друга, а потом дуэтом выдохнули:
– Алекс!!!
– Вот сволочь, – в сердцах бросила Мэри, глубоко затягиваясь сигаретным дымом и выпуская его через нос. – Вот же сволочь – все-таки уел меня!
– Мэри, погоди, не ругайся, – попросила Марго, сразу заронив подруге подозрение о том, что и она замешана в этой афере. Хотя… уж больно искренне недоумевала в начале, так врать и притворяться прямодушная и открытая Марго просто не умела. – Ведь мы все-таки сделали то, что хотели – прооперировали тебя, так что…
– Да ничего! Ничего, Марго! – рявкнула Мэри. – Я не могу зависеть от него, понимаешь?! Это самое страшное из всего, что я только могла себе представить – вот эти его деньги! Где, как он узнал номер счета?
– Мэри, ты забываешь… когда ему надо, он может добыть любую информацию, так что твой вопрос наивен…
Мэри в отчаянии стукнула кулаками по постели.
– Ну, кто просил его, кто позволил лезть в мою жизнь – в мою, а не в твою даже?!
Марго успокаивающе взяла ее за руку, но Мэри просто кипела от гнева. Больше всего в жизни она не любила быть зависимой. Именно от этой зависимости она пыталась избавиться все годы брака, именно от нее бежала из Испании. И теперь, когда уже, как ей казалось, все закончилось, возникает этот чертов Алекс со своими деньгами! Да еще как – обманом, аферой – потому что прекрасно знал – по-другому не выйдет. Они уже обсуждали эту тему, и Мэри вполне конкретно выразила свое отношение к вопросу. Ей даже показалось, что он понял…
– Что мне теперь делать с этим? – угрюмо спросила Мэри, прижавшись к присевшей на край кровати Марго.
– А что тут поделаешь? Ничего. Просто поправляйся и живи.
– Нет, как, все-таки, у тебя все просто, Марго! – снова вышла из себя девушка, не понимая, как она может вот так запросто рассуждать о вещах, казавшихся Мэри важными.
– А что такое-то? – спокойно отозвалась Марго, думая, как Мэри показалось, о чем-то постороннем.
– Ты не понимаешь, да?! Не понимаешь?!
– Не кричи, – Марго поморщилась. – Понимаю. Но теперь уже ничего не поделаешь. Надеюсь, ты не собираешься снова сломать себе ногу?
– Зачем?
– Ну, как? Чтобы потом оперировать ее на свои деньги. А это будет как бы месть Алексу.
Мэри захохотала. Марго иной раз умела сказать нечто…
Разумеется, абсурд был бы неполным, если бы не появился, так сказать, герой романа. Куда без него…
Он ворвался в больничную палату и с размаху швырнул Мэри на кровать книгу. Едва успев увернуться, девушка взяла ее в руки и с удивлением обнаружила, что это второй ее роман, вышедший во Франции.
– Твоих рук дело, Мэри?!
– Допустим.
– Дура! Ты бы хоть имя поменяла!
– Чье?
– Что – чье? – слегка остыл Алекс.
– Имя, спрашиваю, чье я должна поменять? Свое?
– Да при чем тут ты?! Зачем ты назвала героя моим именем?
– А у тебя эксклюзив на него? Не знала. Что тогда делают миллионы Алексов во всем мире? Платят тебе проценты за использование?
Как ни был зол Алекс, но даже он не выдержал и рассмеялся, сбавив тон:
– Мэри, ты невыносима.
– А что? Я не права разве?
– Права. Но тебе следовало быть осторожнее.
– Осторожнее?
– Прекрати задавать мне вопросы! – снова вышел из себя Господин Призрак.
– А ты прекрати орать на меня. Я не сделала ничего, что могло бы навредить тебе.
– Да ты себе навредила, глупая девка!
Мэри закрыла глаза и тяжело вздохнула. «О, господи… Ну, чего еще ему от меня надо, а? Почему он так и не исчез, хотя обещал? Мы так спокойно жили эти три месяца, что я даже порой задумывалась – а был ли этот самый Алекс? Или это у нас с Марго просто случился двойной психоз на фоне всех событий?»
И вот он снова объявляется, снова орет, претензии какие-то предъявляет… И тут вдруг ее посетила весьма неприятная мысль.
– Послушай, Алекс. А ведь я четко сказала – мне не нужны твои деньги.
– Ты о чем? – он сел на подоконник, приоткрыл окно и закурил.
– А ты не знаешь?
– Знаю.
– Тогда зачем переспрашиваешь?
Он курил и разглядывал девушку в упор, ей вдруг стало слегка не по себе от этого взгляда, захотелось спрятаться под одеяло с головой и дождаться его ухода в такой позе. Он все такой же, ничего не меняется – ни привычка носить только черное и белое, ни тон разговора – тихий и повелительный, ни манера смотреть, чуть прищурив глаз. Он – все тот же. Только вот Мэри – другая… И это, она чувствовала, его бесит.
– Знаешь, Мэри… Я вот смотрю на тебя и понимаю, что никого в своей жизни я не хотел убить с такой силой, как тебя. Никого.
– Ух ты… Это чем же я тебе так насолила, а?
– Ты сама прекрасно знаешь ответ на свой вопрос. Не кокетничай. Тебе просто нравится сознавать, что ты меня обыграла. Это, поверь, не так. Ты думаешь, что сильная, что упорная, что смогла заставить меня отступить – но это, повторяю, не так.
Он бросил окурок в пепельницу и закрыл окно, из которого тянуло в палату невыносимым зноем. Мэри молчала. Он ухитрился каким-то образом проникнуть в ее голову, не иначе – потому что как раз этими словами она и думала о себе и о нем. Да, она была горда тем, что не уступила, не поддалась, не подчинилась. Пусть это причиняло невыносимую порой боль – но зато она осталась честна по отношению к Марго.
– Ты мазохистка, Мэри. Ты причиняешь боль себе – и от этого получаешь удовольствие. А ведь все могло быть куда проще.
– Я не люблю простых решений.
– Я это понял, – усмехнулся Алекс. – Хорошо, Мэри, будем играть сложно.
– Да не будем мы играть – ни просто, ни сложно, и вообще никак. Ты мне не нужен.
– Ты, как всегда, врешь. Но я переживу. Ты сама поймешь со временем, как и насколько я нужен тебе.
– Твоя самоуверенность зашкаливает за все мыслимые пределы, Алекс. Не бывает неотразимых мужчин.
– Как не бывает и недоступных женщин, Мэри, – отпарировал он.
Один-один… Мэри умела признавать поражение.
– Но запомни – твои деньги я тебе верну, чего бы мне это ни стоило.
Он насмешливо оглядел девушку и изрек:
– Да? Для этого тебе придется… даже не знаю… ты сейчас мало на что годишься.
– Не волнуйся. Я что-нибудь придумаю.
– О, в этом я не сомневаюсь. Ты большая… как это… придумщица, вот, – он по-прежнему с трудом подбирает русские слова, а особенно – экспрессивные словечки. Он – идеально образованный англичанин с армянскими корнями…
– Выдумщица, – машинально поправила Мэри, думая уже о том, каким образом будет реализовывать свое обещание.
Мэри больше не смотрела в его сторону, отвернулась к стене и закрыла глаза. Прислушавшись к себе, она поняла – больно. Его присутствие что-то всколыхнуло в ней, как и его слова. Зачем он здесь, для чего?
Алекс все не уходил, сидел на подоконнике и постукивал пальцами по переплету рамы. Этот стук раздражал Мэри, сбивал с мысли, но она молчала. Ей не хотелось, чтобы он уходил – и не хотелось, чтобы оставался. Противоречие разрывало, и девушка не выдержала, села, откинув одеяло, и попросила:
– Ты не мог бы уйти? Я хочу отдохнуть.
– Отдыхай, я не требую, чтобы ты со мной общалась, – сообщил он, перебираясь с подоконника в кресло и закидывая ногу на ногу. Щиколоткой на колено – надо же, она и это помнила.
Мэри это разозлило – выходило, что Алекс собирался задержаться надолго. Ей же это было совершенно ни к чему. Она не хотела, не могла его видеть.
– Тебе никуда не пора случайно?
– Нет, – подтвердил он, улыбаясь. – Я свободен столько, сколько захочу.
– А я обязана разделить с тобой твое свободное время?
– Мэри, не зли меня.
– Даже в мыслях не было.
И тут в палату вошла Марго. Вошла и застыла на пороге, едва не выронив из рук букет мелких кустовых розочек. Так и прилипла к стене – рослая, с рассыпанными по плечам густыми каштановыми волосами, с растерянным выражением распахнутых зеленых глаз.
– Привет, Марго, – совершенно спокойно произнес Алекс, словно они расстались только вчера – и друзьями.
– Ты… как ты тут? – еле выговорила она, крепче прижимаясь к стене.
– Обыкновенно. Приехал.
Марго вдруг заплакала, съехав на пол и закрыв руками лицо. У Мэри возникло желание взять костыль и запустить им в Алекса – слез Марго она не выносила совершенно.
Алекс же молчал, продолжая сидеть и наблюдать за происходящим в палате. Казалось, он получает удовольствие от чужих страданий, коллекционирует их, накалывает, как бабочек на булавку…
Мэри с трудом поднялась, взяла костыль и доковыляла до рыдающей на полу Марго.
– Вставай, хватит.
Она не ответила, только помотала головой, и Мэри разозлилась:
– Марго! Хватит, я сказала! Я понимаю – ты очень любишь быть несчастной, но не делай кого-то счастливым из-за этого! Нельзя позволять кому-то упиваться твоим несчастьем.
– Погодите, мадам психолог, я запишу ваши слова, а то забуду, – насмешливо прокомментировал Алекс, и Мэри, с трудом развернувшись к нему, тихо сказала:
– Вон! Вон отсюда! – точно так же, как много лет назад выставила из своей жизни Максима Нестерова, человека, которого любила и с которым жила несколько лет.
Однако если Нестеров почти безропотно ушел, то Господин Призрак сдаваться не собирался. Он просто не мог позволить себе уступить – и кому – женщине, Мэри! Его, как он думал, женщине…
– Ты забываешься, Мэри, – процедил он, и она сразу увидела плотно сжатые челюсти и опасно сверкнувшие глаза. Однако ее понесло, и остановиться она уже не могла, должна была высказать ему все, что накопилось за эти годы.
– Что ты строишь из себя?! Кто ты такой?! Ты – чертов наркоман, который, к твоему же счастью, пока еще может себя контролировать – вот и все! Ты аферист и проходимец, Алекс – и больше никто! Но – хватит, пудрить мозги себе и Марго я больше не позволю!
Он по-прежнему насмешливо смотрел на худую высокую девушку, опиравшуюся на костыли, но от этого не перестававшую будоражить его, дождался конца гневной речи, спокойно встал, налил в стакан воды и, подойдя ближе, выплеснул ее в лицо Мэри:
– Остынь, сгоришь.
Та задохнулась от злости и унижения, вспыхнула и замолчала. Алекс так же спокойно взял полотенце с кровати, вытер ей лицо и, задрав голову за подбородок, проговорил так, чтобы не слышала переставшая плакать Марго:
– В следующий раз я тебя убью.
Это была его последняя фраза в этом акте пьесы – он развернулся и быстро вышел из палаты, оставив только едва ощутимый аромат туалетной воды.
Мэри опустилась на кровать и потрогала руками щеки – они горели, как от пощечин. Марго переместилась к ней, вытерла заплаканное лицо полотенцем и зашептала, обхватив подругу руками:
– Господи, Мэри, ну, зачем, зачем ты его дразнишь? Он ведь на самом деле может сделать что угодно…
– Так, Марго, все, хватит! – решительно сказала Мэри, разворачиваясь в ее руках и глядя в глаза. – Больше я не желаю слышать ни о каких призраках, Алексах и прочей ерунде. Все – слышишь?
– Да, Мэри… как скажешь…
Переезд она старалась не вспоминать – недельный кошмар с документами, деньгами и прочей ерундой. Марго проявила чудеса выдержки и стойкости, а Мэри же превратилась в буйнопомешаную горлопанку, оравшую по поводу и без. Как терпела эти выходки Марго – загадка. Но, в конце концов, они оказались в квартире в Москве, и хозяйственная Марго тут же кинулась наводить там порядок и стирать следы пребывания квартирантов. Мэри же без сил пролежала двое суток на диване, вяло наблюдая за происходившим. Нога, к счастью, практически не болела, но ходить без опоры девушка пока не могла. Нужно было думать, как зарабатывать, чем, и, главное, где взять сразу ту сумму, что Мэри намеревалась вернуть Алексу.
Новый роман был закончен, но смысла нести его в издательство Мэри не видела. Кто она здесь? Автор одного случайного романа, который уже вряд ли кто-то помнит? Французская писательница? Смешно – Мэри даже поздороваться не могла, не сделав три ошибки во фразе. Начинать все заново? Не факт, что получится… Лейла Манукян – вот кто она теперь, и это имя ровным счетом ничего не значит ни для кого.
Осознание этого повергало Мэри в еще более глубокую депрессию. Хорошо еще, что нога совершенно перестала болеть, как по волшебству, девушка совершенно забыла, что такое вскидываться ночью в постели от хватающей, казалось, за сердце боли. Она снова начала ходить, пусть и с опорой пока. Однако мысль о необходимости зарабатывать как-то по-прежнему не давала ей покоя.
Марго тоже пребывала в депрессии. Ее никуда не брали, специалисты по пиару, да еще с таким сроком без работы, никому нужны не были. В квартире поселилось уныние…
Алекс сидел в небольшом кафе на окраине Цюриха и рассеянно рассматривал посетителей. День, их не так много – забежавшие перекусить студентки, пара неопределенного вида юнцов с давно немытыми волосами, пожилой мужчина с утренней газетой. Ничего интересного. Хозяйка сама принесла ему кофе, и Алекс приветливо улыбнулся:
– Спасибо, Марта.
– Наслаждайтесь, – пропела румяная толстуха и поплыла к себе за стойку, чуть покачивая круглыми бедрами.
Он только усмехнулся – все женщины одинаковы. Пара слов, интимная улыбка, побольше загадки во взгляде – и все, бери их готовыми. Так было всегда, сколько он себя помнил. И только однажды это не сработало. Вернее, сработало – но принесло совершенно непредсказуемый результат.
Мэри. Мэри, рыжая сучка, подруга Марго. Его Марго, которую Алекс знал еще ребенком. Марго оказалось единственной женщиной, которую он так и не смог оставить, бросить. Он периодически возвращался в ее жизнь, играя роль этакого ангела-хранителя. Защищал, утешал, жалел, помогал. И не переставал лелеять надежду на то, что она одумается и вернется. Тогда – зачем Мэри, к чему? Захотелось. Да, захотелось переиграть эту настырную девку, сумевшую преодолеть его власть и отказать ему. Ему! Это было как пощечина, как плевок – кому скажи, так засмеют. Алекс не справился с девчонкой, которая последние полтора года даже ходить сама не может. Курам на смех – так, кажется, говорят русские?
Он чуть улыбнулся, вспомнив, как они с Марго, тогда еще совсем девчонкой, учили друг друга языку. Он откровенно забавлялся – как с игрушкой, но уже в то время понимал, что не может отпустить ее, не может дать уйти. Ну и что, что совсем молодая.
Потом он исчез. Вынужден был исчезнуть – иначе ему пришлось бы… да, страшно думать, но пришлось бы убить Марго – самому, своими руками, чтобы это не сделал за него кто-то другой. Вот к чему приводит женское любопытство – один раз залезла туда, куда не следовало, и вся жизнь пошла наперекосяк, причем у обоих. Алекс нашел, как ему казалось, самый простой и безопасный выход – исчез. А когда вернулся, то Марго уже была чужая. Мало того – замужем. Когда Алекс впервые увидел ее мужа, его разобрал смех – бедная девочка, это ж какой надо быть одинокой, чтобы выскочить… за это. Как его звали, Алекс и до сих пор припоминал с трудом – настолько незначительным казался ему избранник Марго.
– Уходи от него, – буднично велел он однажды. – Уходи – все будет как прежде, даже лучше. Ты мне нужна, – и поразился ее реакции:
– А ты мне уже нет.
Это было как ледяная струя воды на морозе – Марго сказала «нет».
«Ах, так?!» – в голове что-то взорвалось, видимо, кровь все-таки вскипела, никакое английское хваленое воспитание не в состоянии удержать человека с южными корнями. Алекс сумел собраться, уехал, женился на соседке – давно и почти безнадежно влюбленной в него. Старался как можно реже бывать дома – брал «заказы» даже по мелочи, ликвидировал каких-то русских парней в синих татуировках, отлавливая их по всему свету, каких-то мелких политиков там, в России, но ни разу не позвонил Марго – пусть живет, как хочет, строптивая девчонка. Мадлен – жена – ждала ребенка, но и это не заставляло Алекса бывать дома чаще. И вдруг…
Голос Марго в телефонной трубке был таким родным и таким нежным, что воспоминания заставили зажмуриться. Какой же голос, какие нотки, как тепло на душе…
– Алекс… прости меня, я все обдумала. Если ты хочешь, мы можем попробовать снова… Я больше не хочу жить с Ромой, я не люблю его. Я всегда любила только тебя и всегда была только твоей.