Карл осторожно, продолжая следить за лесом и дорогой, пошел вокруг заляпанной бездорожьем кареты. Из нее появился Миконя с револьверами в руках, словно заправский партизан времен Первой Магической Войны. Карл обогнул карету и заглянул на козлы. Кучер сидел неподвижно, выпучив глаза, с прямой спиной, словно ему штырь стальной вставили вместо кривого позвоночника. Кучер был жив, только не мог пошевелиться, словно парализованный. Карл тут же почувствовал отголосок магического воздействия. Он не успел освободить Прохора, как на него напали.
Карл не видел нападавших. Они засели где-то в лесу. Кто-то попытался набросить на него паутину подчинения, нелепую, слепленную на скорую руку с большими дырками. Но такого простака как Прохор эта паутина парализовала. Ему же не могла причинить вреда, разве что он при этом будет мертвецки пьян. Тот кто соткал эту паутину явно был магом-неумехой, или самоучкой, а нет ничего хуже человека, открывшего в себе магический дар, но так и не научившегося им пользоваться. Одна беда, если он так и останется ярмарочным фокусником. Но не пробужденный маг может стать страшным стихийным оружием, не управляемым.
Карлу стало интересно, что будет дальше. И он претворился спеленатым паутиной подчинения. Маг-самоучка из леса не смог даже почувствовать обман. Миконя тоже застыл возле распахнутой дверцы кареты, с каждой минутой злясь все больше.
Какое-то время ничего не происходило, а потом из леса полезли люди, вооруженные кто чем: топорами и старыми кремниевыми ружьями, кольями и вилами. Громыхнули в небо пара револьверных выстрелов. Во устрашение. Местное разбойничье ополчение устроило на них засаду. Одетые в теплые, но старые дырявые фуфайки, ватники и солдатские шинели, в шляпах, фуражках, шапках-ушанках, артиллерийских шлемах, грязные с заросшими рожами они выбрались из леса и орущей гурьбой бросились к карете. Они ожидали увидеть спеленатых волшбой путешественников, легкую добычу, не способную к сопротивлению. Но вместо этого дорогу им заступил барон Мюнх. Карл без труда скинул с себя сети подчинения и катнул в сторону враждебного мага-самоучки заклинание «Снежного Помутнения». Он почувствовал, как смело несильной волной баронского заклинания мага-недоучку, не ожидавшего что его жертва проявит такую прыть и уже праздновавшего очередную победу и богатый куш. Теперь на время несмышленый поединщик был дезориентирован, он словно слепой кутенок будет долго тыкаться из стороны в сторону в поисках молока, до прозрения ой как далеко. И Карл мог заняться разбойниками, несущимися к карете в предвкушении богатой добычи.
Карл, выставив шпагу перед собой, шагнул навстречу шайке лесных бандитов. Но их это не испугало. Позади Прохор издал сдавленный вскрик ужаса, но Карл не обернулся. Он решил серьезно проучить лесную братию, как разбоем по дорогам промышлять. Привыкли безобидных путников обдирать, но тут не на того напали.
Из-за спины барона раздался выстрел. Затем второй. И впереди бегущий разбойник в дырявом тулупе до пят с рыжим, местами с подпалинами, воротником споткнулся, остановился, сделал два неуверенных шага вперед, посмотрел себе на грудь, где на серой рубахе, видневшейся в просвете не застегнутого тулупа расплывалось алое пятно, и рухнул лицом в мокрую траву. Второй выстрел остановил высокого худого паренька в тельняшке и легкой кожаной куртке. Он бежал к карете с двумя серпами, сверкая безумным взглядом. Пуля потушила его взгляд, войдя аккурат в правый глаз. Паренек крутнулся вокруг своей оси, непроизвольно взмахнув руками, словно пьяная балерина на сцене Большого театра, и один из серпов изогнутым лезвием вошел в брюшину другому разбойнику, не ожидавшему такой подлянки от своего подельника. Сплетенные в объятьях смерти тела рухнули на сырую землю.
Миконя выстрелил еще раз. И еще, но Карлу было некогда следить за результативностью его стрельбы. На него налетели четверо бандитов и началась мясорубка. Одного из них Карл испепелил на подходе огненным шаром. Остальные удивились, видно маги в этих краях нечастые гости, но не отказались от мысли разделать заезжего барина на окорочка. Карл отмахнулся шпагой от детины, вооруженного топором на длинном топорище, ушел из-под тычка вилами и засадил в лоб прыткому старику с заточенной жердиной «Ледяную Иглу». Старик остановился, вытаращился оторопело, выронил жердь и рассыпался в снег. Это на время отвлекло других бандитов, и Карл отпрыгнул подальше, расширяя себе пространство для маневров.
Их было слишком много. Всех «Ледяными Иглами», да огненными шарами не перещелкаешь, нужно было что-то позаковыристее, да позатратнее, но на подготовку такого заклинания пока не было времени. Все время какая-нибудь гнусь мешала на нем сосредоточиться, норовя то вилами в живот тыкнуть, то топором по голове заехать.
Карл увидел, как Миконя, разрядив барабаны револьверов в бандитов, нырнул в салон кареты, откуда выволок свой рюкзак с магическим инвентарем. Бухнувшись на колени, он развязал на нем тесемки и запустил в него обе руки. К нему тут же бросились двое разбойников, Карл прикрыл спину друга, послав в них огненные шары. Два живых факела с дикими криками, выронив оружие, бросились в чащу леса. Наконец Миконя справился с рюкзаком и его содержимым и извлек наружу две склянки из не разбиваемого стекла с магическим зельем. Вырвав затычки из одной склянки, Миконя разбежался и метнул ее в толпу бандитов с большой дороги. Нагнулся, подобрал вторую склянку и метнул ее вдогонку к первой.
Карл успокоил детину с топором, проткнув ему шпагой горло, и пригнулся к земле. Теперь у него появилось немного времени, чтобы подготовиться с заклинанием.
Магическая субстанция в упавших склянках вступила в взаимосвязь с воздухом, запустился процесс реакции и вскоре громыхнул сперва один взрыв, затем другой, разметав разбойников в стороны словно кегли в кегельбане. Кого-то убило, кому-то оторвало ноги и руки, они истошно орали от боли, расползаясь по кустам, кого-то просто отшвырнуло в сторону взрывной волной. Но на какое-то время разбойникам не было дела до оказавшихся очень опасными путешественников.
И чего они, дураки, не отступились. Почувствовали же, что не на тех напали, что путники оказались им не по зубам. Тут бы и назад в леса да побыстрее, ан нет гордость взыграла. Как же так, их тут почитай три десятка, а они от барина и мужика бежать будут. За что и поплатились.
Пока разбойники приходили в себя от разорвавшихся магических бомбочек Микони, Карл сплел заклинание «Снежного Помутнения», таким он надолго уложил мага-самоучку бандитов с большой дороги. Только на этот раз заклинание пришлось расширять и напитывать большим количеством энергии. Одно дело оглушить мага-самоучку, а другое дело вывести надолго из строя добрых два десятка людей.
Когда улеглась грязь и земля, поднятая взрывом в воздух, Карл не дал разбойникам опомниться и атаковал их готовым заклинанием «Снежного Помутнения». Волшебство разлилось над разбойниками, погружая их в состояние оцепенения. «Снежное помутнение» воздействовало на разум человека, словно нисходящая на маленький курортный городок снежная лавина. Кто-то окажется погребенным под снегом, кто-то в панике бросит все имущество и бежит куда подальше. «Снежное помутнение» шарахало по голове, путало мысли и восприятие мира. Человек оказывался неспособен двигаться, трезво мыслить. Таких контуженных пациентов можно было безболезненно вязать и отправлять по этапу в острог.
Выжившие в лесном бою разбойники все как один повалились на землю. Карл вернул шпагу в ножны, поднял с земли слетевшую во время боя шляпу, отряхнул ее от грязи и водрузил на голову.
– Целы, Карл Иеронимыч? Все благополучно? – тут же оказался рядом встревоженный Миконя.
– Все хорошо, друг мой. Ловко ты их бомбочками приложил, ничего не скажешь. Самое время. Надо как можно быстрее добраться до города, и отправить сюда жандармов. Пусть вяжут клиентов, пока они еще контужены.
Прохор на козлах приободрился. До него не добрался ни один разбойник. Ему удалось отсидеться за спинами барона Мюнха и Микони.
– Домчим, ваше благородие. Быстро домчим, – пообещал кучер.
* * *
– Везет же вам, Карл Иеронимыч, только приехали и уже взяли банду Кирея Худого. Он уже почитай второй год нашу губернию будоражит, путникам одиноким проходу не дает. Ограбленных и обиженных счету уже нет, а тут вы на белом коне. Остается только завидовать вашей удачливости, – наблюдая за тем, как жандармы выгружали из арестантских карет уцелевших, но подраненных разбойников заметил Алексей Бахмутов, агент Тайного кабинета, присланный в Горлов несколькими днями ранее.
Алексей Бахмутов был невысокого роста упитанным мужчиной средних лет, светлые чуть курчавые волосы, простое открытое лицо, внушающее доверие, с редкими всполохами веснушек, пухлые руки пекаря и невеселая улыбка сильно пьющего трагика.
– Не спокойный городок какой-то. Подозрительный, – тут же отозвался Миконя. – Едем, никого не трогаем и тут нате вам здрасьте сюрприз на задницу из-под земли.
– Повежливей, Миконя. Алексей ни в чем не виноват, он так же как и мы приехал выполнять задание Тайного кабинета, и попал в глухомань, – одернул друга Карл.
– Ничего, ничего, Карл Иеронимыч, мы народ привычный. Но признаться честно не люблю я всю эту провинциальную шушеру. Приезжаешь из столицы, а тебя тут за ноль держат, так еще в каждом твоем шаге, вздохе, взгляде ищут высокомерие столичного выскочки. И вроде с одной стороны перед тобой лебезят, с другой в спину плюют. Противно.
– Ничего, скоро мы тут закончим, и вы вернетесь, – пообещал Карл.
– Вы то может и вернетесь, а мне высокое распоряжение пришло, оставаться тут на постоянную службу. В ведение мне целая губерния отдается, буду тут порядки Тайного кабинета наводить. Раньше то тут постоянного агента не было, теперь я за него, – тяжело вздохнул Бахмутов.
– Лучше быть королем в деревне, чем третьим помощником посыльного в столице, – заметил Миконя.
– Алексей, нам бы сейчас с дороги где-нибудь пару часиков передохнуть, а потом наведаться в гости к Петру Сергеевичу Свешникову, – сказал Карл.
– Без проблем, тут неподалеку постоялый двор «Дорофеев», можно будет перевести там дух с дороги. Вы езжайте, а я задержусь пока. У шефа жандармов могут появиться вопросы, и надо бы ответить, – развел руками Бахмутов и выбрался из кареты барона Мюнха.
Карета тут же тронулась с места, направляясь к названному постоялому двору.
Карл надеялся немного отдохнуть, привести себя в порядок и уже после этого направиться в усадьбу Свешниковых, но в гостинице его ждал сюрприз. Стоило ему подать документы портье, юноше лет восемнадцати незапоминающейся внешности в костюме, как он тут же сообщил, что господина барона уже ждут в гостиной и попросил коридорного проводить.
Миконя последовал за бароном.
В гостиной в одном из больших потертых кресел сидел грузный седой мужчина с большими вислыми усами и в очках на золотой цепочки. Мужчина был одет в строгий серый костюм тройку, на столике перед креслом лежали перекрещенные перчатки, поверх которых покоилась шляпа. Господин безынтересно листал газету, похоже ждал он уже достаточно давно.
Карл подошел к нему, представился и сел напротив. Миконя остался стоять возле стены, наблюдая за дверями, за беседующими бароном и неизвестным господином.
– Очень приятно видеть вас… живым… – произнес пожилой господин и оправил вислые усы.
Карл удивленно приподнял бровь, но смолчал. Что он хотел этим сказать? Это что угроза, но зачем и к чему? Кто может ему в этом Горлове угрожать?
Седовласый не дождался ответа и продолжил:
– Вы не верно поняли меня, господин хороший. Я не угрожал вам, упаси боже. Мне дорого спокойствие этого города, его незыблемое равновесие, и я готов отдать все что у меня есть, лишь бы так все дальше и продолжалось. Даже если потребуется и свою жизнь. Вы только приехали, вы еще не успели почувствовать. Мы сами люди простые и маленькие, нам неинтересны бури большого города, мы предпочитаем легкие провинциальные сквозняки. Там где вы через несколько дней начнете глотать кулак от зевотной скуки, мы живем и процветаем. То что вам покажется болотным невежеством, для нас яркие дни. И мы хотели бы чтобы все так и оставалось.
– Позвольте узнать от чьего имени вы говорите? – осторожно поинтересовался Карл. Он начал подозревать, кто перед ним сидел.
– От лица деловых людей Горлова, – непрозрачно намекнул седой. – Мы очень обеспокоены неприятной трагедией в семье всеми уважаемого профессора Свешникова. И, признаюсь честно, более обеспокоены тем, что может произойти в нашей горловской луже, если сюда залезут все имперские жандармы в своих больших сапогах. Я думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
– Вполне, – улыбнулся Карл. – Почему вы об этом говорите мне?
– Мы понимаем кто вы и зачем сюда приехали. Мы не наивные деревенские пастушки, чтобы не прочитать за появлением такой высокой особы последствия для нашего местечкового гешефта. Поэтому мы хотели бы убедить вас в том, что это болото не стоит того, чтобы в нем купать свои ноги.
Седовласый любовно огладил усы и пристально посмотрел на барона, ожидая его реакции.
– Вы наверное несколько заблуждаетесь в моей персоне, – осторожно ответил Карл.
Не стоит вот так сразу перед противником карты раскрывать, к тому же пока что ни одной ставки не прозвучало.
– Послушайте нас. Послушайте то, как мы видим беду Петра Сергеевича. Это ужасно. Это чудовищно, хотя мы и повидали на своем веку многое, но это произошло, и ничего увы не вернуть. Девушку не воскресить. Позвольте заверить вас, мы не имеем к происшествию никакого отношения. Наши руки чисты. Мы пробуем сейчас найти грешника, взявшего это на свою душу, но, признаюсь вам, дело пахнет пока табаком.
– А как же та троица, которая была найдена возле кровати убитой девушки? Кажется они из местных? – спросил барон.
– Пашка Шустрый, Леха Кабан и Мирон Головастый они местные ребята, но вы как сами понимаете в семье не без урода, в дорогом стаде не без лысой овцы, – не моргнув и глазом ответил седой.
Интересно а откуда он узнал о том, кто именно был найден возле кровати Майи Свешниковой? Откуда такая информация могла просочиться в народ. Похоже весьма грубо работают жандармы, или в открытую сливают важные сведения нужным людям.
– Что же вы стадо то раньше не почистили, пока лысые ваши овечки дел не понаделали? – поинтересовался Карл.
– Так вот то-то и оно, недосмотрели. Они сами то ребятки не далекие, но безобидные. По мелочи там что нашалить могли, а вот чтобы на крупное дело никогда. А тут такое суровое дело, дурное. На него они явно сами решились. Умишка бы не хватило. Недокумекали бы. Кто-то из чужих, пришлых людей надоумил. Вот мы и пытаемся найти лиса, повадившегося в наш курятник кур щипать. И уж если найдем, то накажем примерно.
Карл усмехнулся. Очень уж он сомневался, что у деловых людей получится кого-либо найти. Если бы здесь обычные разбойники поработали, то от гневного ока местных тузов заезжим гастролерам было бы не укрыться. А тут явно специалист по-магическим делам спектакль отрежессировал.