Мари, которая находилась в полубессознательном состоянии после тяжелых родов, призналась во всем. Ее перевели в тюрьму, Святую Берту, одинокий замок на голой скале, расположенный на крошечном островке в бухте княжества. Она поняла, что стала знаменитостью: десятки женщин, которые отбывали там наказание за жуткие преступления наподобие мужеубийства, подпольных абортов и проституции, относились к ней с благоговением и небывалым уважением.
Еще бы, ведь это «та самая» маркиза де Вальтруа, «черная вдова», порождение сатаны и убийца восемнадцати человек! Следствие было уверено, что на самом деле жертв куда больше, но доказать это оно было не в состоянии.
Мари встретилась с Жаном на очной ставке: из самоуверенного молодого красавца с черными усами и офицерской статью он превратился в седого, косматого, заросшего клочковатой бородой старика, который твердил, что ни в чем не виновен.
– Это все она, она, она! Убийца! Это она соблазнила меня, с этого все и началось! Она! Поверьте и сохраните мне жизнь! Она заключила союз с нечистым! Уверен, она бы и меня отравила!
Жан указывал на нее трясущимся пальцем с крючковатым желтым ногтем и, пуская изо рта слюни, валил все грехи на Мари. Она так и не поняла – то ли он действительно тронулся рассудком, то ли так убедительно играл роль буйнопомешанного, желая избежать гильотины.
Гильотина – вот о чем шептались в Святой Берте. «Старая мадам» ждет свою подружку – еще никогда доселе в Бертране не казнили женщину. И все шло к тому, что Мари-Маргарита де Вальтруа станет первой, чья тонкая шейка хрустнет под трехсоткилограммовым лезвием.
Мари держалась вызывающе. Она поняла, что терять ей нечего. Она и так вошла в историю, газеты всего мира писали о ней, на Лазурное побережье пожаловало не меньше ста репортеров из сорока стран, чтобы лично наблюдать за грандиозным судебным процессом.
Публика была в восхищении от обвиняемой. Казалось, люди пленены ее многочисленными преступлениями, а по княжеству прокатилась волна отравлений: многие женщины, подражая маркизе, избавлялись от опостылевших супругов, престарелых родителей и несносных соседей.
Мари приняла приговор безропотно. Она знала, что остается последняя инстанция – великий князь Мишель-Оноре, который слывет либералом. Он может помиловать ее и даровать ей жизнь: но что это за жизнь в Святой Берте в течение последующих сорока или пятидесяти лет?
Более всего Мари угнетало то, что она не может видеться с дочерьми. Раньше она не уделяла им должного внимания, но теперь ей хотелось прижать девочек к груди и просто помолчать. Следователи объявили, что она лишается материнских прав, а дети передаются в ведение Министерства социальных реформ.
– Вы не имеете права видеть их, маркиза, – было заявлено ей. – Государство приложит все усилия для того, чтобы девочки обрели новые семьи и навсегда забыли о том, что у них была преступная мать!
После оглашения смертного приговора Мари доставили в Святую Берту и заперли в одиночной камере. Привилегия обреченных на свидание со «старой мадам» заключалась в том, что зарешеченные окна «каменного мешка» выходили на княжество. Мари видела сверкающие дворцы, виллы и казино.
Ведь все это могло бы принадлежать ей! Но вместо роскошной жизни ей суждена смерть. Она не боялась гильотины, ей было невыносимо больно сознавать, что ее дочери, Маргарита и Мари, вырастут без нее и никогда не узнают, кем была их мать. Но, может быть, это и к лучшему?
* * *
Миновало три дня. Ранним утром, когда сизый туман окутал остров и заползал в камеры, а кости ломило от сырости и октябрьского холода, тяжелая железная дверь камеры с пронзительным скрипом распахнулась. Мари всю ночь не могла сомкнуть глаз и задремала только на рассвете.
На пороге возник директор тюрьмы в сопровождении охранников.
– Госпожа маркиза де Вальтруа, вам известно, что сегодня в полдень состоится ваша казнь? Сейчас вам подадут завтрак, а затем помогут одеться. У вас имеется последнее желание?
Мари содрогнулась. Пришла пора умирать!
– Я хочу провести хотя бы пять минут наедине с моими дочерьми, – произнесла она внезапно севшим голосом.
Директор тюрьмы качнул головой и ответил:
– Это невозможно. Однако... Ваши дочери будут присутствовать во время процедуры...
– Нет, я не хочу, не желаю, запретите это! – взмолилась Мари.
– Таково постановление суда, и не в моих силах его отменить, – сказал директор. Он потрепал Мари по плечу и добавил: – Мужайтесь, госпожа маркиза. У вас все еще есть последний шанс – его высочество великий князь Бертранский Мишель-Оноре с супругой будут присутствовать при приведении приговора в исполнение, а это значит, что он в любой момент может остановить казнь и помиловать вас!
Мари подали ее последний завтрак: вместо обычного ржаного хлеба и плохо проваренного зеленого картофеля, перемешанного с рыбьей чешуей и костями, перед ней стояла фарфоровая тарелочка с тремя булочками, мармелад, сливочное масло, сыр «Пармезан» и серебряный кофейник, наполненный ароматным напитком.
На грубый лежак положили накрахмаленное белое платье и черный чепец. Одежда приговоренной к смерти!
– Желаю вам приятного аппетита! – произнес директор тюрьмы и удалился. Железная дверь за ним захлопнулась, и Мари с тоской посмотрела на поднос с завтраком.
Ее последним завтраком. Или все же великий князь Мишель-Оноре помилует ее?
* * *
Коста-бьянкская газета «El Mercurio de Elparaнso», 4 октября 1903 года:
КАЗНЬ МАРКИЗЫ МАРИ-МАРГАРИТЫ ДЕ ВАЛЬТРУА!
БУДЕТ ЛИ ПОМИЛОВАНА ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ ОТРАВИТЕЛЬНИЦА?
«Стоит чудесный день, какой часто выдается на Лазурном побережье в начале октября. Солнце разогнало густой утренний туман, мерно плещется море. Пора отдыха и неги. На сегодня назначена казнь маркизы Мари-Маргариты де Вальтруа и ее сообщника Жана Лареми.
Ваш покорный слуга присутствует на площади подле собора Святого Иоанна: светломраморная громада устремлена в небо, сверкают золотые кресты. Святой Иоанн считается небесным патроном Бертрана и династии Гримбургов – Иоанном звался первый великий князь, коронованный в 1329 году. Площадь в форме морской звезды оцеплена конными полицейскими. Поглазеть на кровавую казнь собралось не менее пяти тысяч человек: если учесть, что население крошечного княжества всего семь тысяч, то можно представить, какое значение предается сегодняшнему событию.
Публика в нетерпении. Я нахожусь в секторе для представителей прессы. Получить пропуск и оказаться свидетелем казни было не так-то просто: можно подумать, что ожидается какое-то важное и памятное событие в истории княжества, а не мрачная и трагическая церемония приведения в исполнение смертного приговора.
Посреди площади расположен деревянный помост, задрапированный черной тканью. На нем возвышается она – «старая дама». Гильотина представляет собой сооружение в виде большого прямоугольника; косое лезвие нестерпимо сверкает в лучах солнца.
Что выражают лица бертранцев? Каково их отношение к предстоящему действу? Разумеется, они полны негодования и справедливого гнева по отношению к маркизе, вина которой полностью доказана и не вызывает ни малейшего сомнения. Казни проводятся два раза в год – поздней весной и ранней осенью. Но еще ни разу на эшафот не поднималась женщина, тем более столь прелестная и титулованная, как маркиза де Вальтруа.
Я вижу радость, сомнение и жалость. Значит ли это, что подданные великого князя Мишеля-Оноре подспудно ждут помилования маркизы? Это не будет означать, что она получит свободу; напротив, ей придется провести остаток жизни в страшной тюрьме-замке Святая Берта.
Великий князь почтил своим присутствием церемонию казни, и это внушает надежду поборникам отмены кровавой церемонии. За три года своего правления (Мишель-Оноре Второй Гримбург-Сфорца д’Анжу Валуа взошел на престол 8 августа 1899 года после кончины своего отца, Виктора Третьего, правившего княжеством без малого пятьдесят лет) он успел доказать всему миру, что способен проявлять милосердие и сострадание и что его правление ознаменовало собой не только начало нового века, но и начало новой эпохи в истории страны. Он часто прибегает к праву помилования, придерживаясь точки зрения, что любой человек, в том числе и закоренелый преступник, имеет право на жизнь и на раскаяние.
Его княжеское высочество находится в особой ложе, украшенной пурпурным бархатом с золотым гербом династии – замершим в прыжке крылатым львом. В распоряжении вашего покорного слуги находится крошечный театральный бинокль, который позволяет во всех деталях рассмотреть властелина кукольного княжества.
Мишелю-Оноре двадцать семь лет. Это статный, с военной выправкой молодой человек: темные вьющиеся волосы, высокий чистый лоб и римский нос (форма носа – это фамильная гордость средиземноморской династии; по легенде, они унаследовали ее от императора Карла Великого) выдают в нем одного из Гримбургов. Он облачен в парадную военную форму: князь имеет звание генерала и верховного главнокомандующего войсками страны. Отмечу, что в течение последних четырехсот лет Бертран ни разу не участвовал в активном вооруженном противостоянии.
Блестят золотые эполеты, грудь украшают многочисленные ордена, белый мундир пересекает алая муаровая лента. Мишель-Оноре задумчив и спокоен. Он понимает, что его слово – последнее в разыгрывающейся драме.
Возле венценосного супруга находится великая княгиня Элен, урожденная Елена Павловна из рода Романовых, троюродная сестра нынешнего русского императора Николая Второго. Свадьба Мишеля-Оноре и близкой родственницы властелина самой большой и богатой страны мира пять лет назад привлекла всеобщее внимание, и ваш покорный слуга делал подробный репортаж с церемонии бракосочетания и последующих помпезных торжеств.
Елена Павловна, прелестная и грациозная представительница европейской аристократии и мать будущего великого князя Виктора Четвертого, которому месяц назад исполнилось три года, является всеобщей любимицей. Она давно завоевала сердца подданных княжества, каждый раз, когда она появляется на балконе дворца или выходит в народ, ее встречают одобрительными криками и приветствиями.
Великая княгиня на два года моложе своего коронованного супруга. Лицом она напоминает знаменитую Сикстинскую мадонну кисти гениального Рафаэля. Бесспорно, это самая красивая монархиня Старого Света: высокая, с гордой статью, темными волосами и чуть раскосыми изумрудными глазами. Ее высочество облачена в газовое платье черного цвета, что выражает несомненную скорбь и ее личное отношение к происходящему. Вокруг шеи вьется драгоценное ожерелье из черного жемчуга, а в волосах сверкает низкая диадема из уральских бриллиантов и бирманских сапфиров. Княгиня обмахивается большим веером из страусиных перьев, хотя сегодня совсем не душно. Она волнуется, и это волнение передается всем окружающим.
Елена Павловна провела детство и юность при дворе в далеком Санкт-Петербурге. С Мишелем-Оноре, тогда наследником престола, она познакомилась на бриллиантовом юбилее восшествия на престол королевы Виктории, они сразу полюбили друг друга: неудивительно, что спустя всего несколько месяцев было объявлено о помолвке, и потребовалось меньше года, дабы принцесса из загадочной России и будущий владетельный князь крошечной страны Средиземноморья заключили брачный союз.
Единственная проблема молодой княгини заключалась в том, что ей требовалось перейти из православия в католичество, и расставание с верой предков далось ей нелегко. Но, следуя принципу, что Париж стоит мессы, а корона Бертрана – тем более, Елена Павловна посетила в Ватикане святейшего папу Льва Тринадцатого, где имела продолжительную беседу с девяностолетним понтификом. Видимо, он нашел убедительные слова, и русская княжна приняла обряд католического крещения.
Ваш покорный слуга только что упомянул, что великий князь Мишель-Оноре женат на русской принцессе Элен, а ее родной брат, князь Кирилл Павлович, взял несколько лет назад в супруги единственную сестру бертранского монарха Шарлотту-Агнес. Таким образом Гримбурги и Романовы породнились еще раз.
Старший брат Елены Павловны заключил брачный союз с младшей сестрой Мишеля-Оноре. Великокняжеская чета обитает то в Париже (Кирилл Павлович слывет русофобом и поклонником всего заграничного и, кроме того, является одним из самых усердных критиков самодержавного режима своего троюродного брата, императора Николая, выступая в поддержку конституционной монархии по принципу английской или бертранской), то в Петербурге: и там, и здесь они живут в обставленных с византийской роскошью дворцах.
Кирилл Павлович, тридцати лет от роду, является тринадцатым в иерархии престолонаследования империи Романовых. Шанс, что он когда-либо станет русским царем, равен нулю, и он понимает это как никто другой. Поэтому он и ведет блестящую светскую жизнь, его холостяцкие эскапады и шумные вечеринки в свое время были лакомым кусочком для пронырливых журналистов. Впрочем, надо отдать должное целебному воздействию на его привычки женитьбы на бертранской княжне: Шарлотта-Агнес и Кирилл Павлович являются образцовой парой, они нежно и преданно любят друг друга, и их семейную жизнь не омрачает ни один скандал.
Русский великий князь, одетый, как и его бертранский зять, в сверкающую гала-униформу, очень похож на свою сестру Элен: те же черные напомаженные волосы, классические черты лица и печать величия на всем облике. Однако, если приглядеться, то можно заметить, что лицо князя выражает скуку и легкое презрение к окружающим, капризная линия рта и чуть срезанный подбородок выдают склонность Кирилла Павловича к опасным увлечениям и сладострастию, а небольшие холеные усики и косые бакенбарды по последней английской моде делают его похожим на бездумного щеголя.
Его супруга, двадцатитрехлетняя Шарлотта-Агнес, урожденная княжна Гримбург, находится по правую руку от мужа. Она, как обычно, задумчива и печальна: ваш покорный слуга помнит ее веселой и озорной шалуньей, которая охотно предавалась детским проказам и забавным играм. Конечно, с той поры прошло более десяти лет, и она разительно переменилась. Эти годы принесли много перемен: скончался ее горячо любимый отец, великий князь Виктор III, на престол взошел ее старший брат Мишель-Оноре, она познакомилась во время официального визита в Петербург с Кириллом Павловичем, затем там же, в русской столице, сыграли свадьбу.
Шарлотта-Агнес вступила в брак в возрасте неполных девятнадцати лет, и за эти четыре года ей пришлось многое испытать: она произвела на свет двух мертворожденных младенцев. Это был настоящий удар для хрупкой княгини, которая страстно желает стать матерью, однако то ли природа, то ли господь бог никак не могут исполнить это сокровенное и, казалось бы, столь простое желание.
Супруга русского князя, как и Елена Павловна, облачена в черное платье, однако из украшений у нее только золотой обруч с вкраплениями кровавых рубинов в волосах. Княгиня то и дело обращается к своему супругу, а тот с ленивой улыбкой и гримасой пресыщенности что-то ей отвечает.