Зелени почти не было, не было ни одного дерева, коегде торчали нерешительные кусты и кое-где к крылечкам примыкали газончики и клумбы. Земля будто недоумевала, что это за архитектура такая – возникла посреди чистого поля? Может быть, вся эта красота лишь притворяется человеческим жильем, а на самом деле это и не человеческое жилье вовсе, просто старательный ребенок аккуратно расставил спичечные коробки на чистом листе бумаги, воткнул спички и разложил цветные камешки для красоты.
– Остановитесь, я выйду, – сказала девушка Катя и заглянула в зажатую в кулаке бумажку. – Мне нужен дом с зеленой крышей и чугунной решеткой. До свидания. Спасибо.
– Бедное дитя ни разу не хихикнуло и даже не улыбнулось, – заметила Аврора, глядя из окна вслед волочащей свой рюкзак по земле Кате.
Рядом с большим каменным домом с башенками, почти приткнувшись к забору, в окружении нескольких грядок стояла бревенчатая банька. Маленькая и аккуратная, рядом с роскошными домами она выглядела как случайная рубашечная пуговичка среди нарядных пышных брошек.
В баньке разговаривали двое – мать и дочь.
– Ты потерпи, Кирочка, ты же знаешь мою ситуацию, ужасную, невыносимую… Скоро все изменится. Фигурально выражаясь, кое-кто из пешек выйдет в дамки! Все, все изменится…
– Я терплю, – спокойно ответила дочь.
В баньке была всего одна, переделанная из предбанника, маленькая комнатка с большой кроватью, и для того чтобы остаться одной, ей пришлось уйти в закуток перед парной. Она открыла шкафчик, вытащила пачку исписанных листов, но читать не стала – подержала в руках и положила обратно. Затем встала перед большим зеркалом, распустила волосы, порывшись в кармане, вытащила губную помаду, густо намазала губы и щеки. Подумав, провела помадой по носу, прочертив яркую линию посредине. Взяла из стоящей на подоконнике вазочки две красные розы, одну воткнула в волосы, а другую пристроила на плечо и в довершение всего зажала в углу рта длинную сигарету, и нашла, что эффект получился потрясающий.
– Кирочка, что ты там делаешь? – позвала мать.
– Ничего, – ответила дочь, быстро проделав все действия в обратном порядке, – я иду, мама.
…Синий «фольксваген» направлялся к большому каменному дому с башенками, зеленой крышей и чугунными решетками. Этот дом не выглядел столь же внушительным и нарядным, как остальные, к тому же стоял обособленно, на самом краю.
Хозяева сделали вход в дом с тыльной стороны, добившись тем самым полной изолированности. Кириллу, конечно же, иногда приходилось видеть соседей из окна машины, и почему-то особенно часто ему попадались двое: лицо без определенных занятий и банкир с лицом крестьянина-безлошадника. Соседи его забавляли, как забавляло Ларисино стремление подружиться с ними, и сама Лариса, и то, с каким упоением она играла в игрушки, которые он сам ей и подарил. Главное, что его дом стоял за забором и с краю – к лесу передом, к банкирам задом.
В правой башенке ссорились, без особенной страсти, скорее, просто перебрасывались фразами в привычном хорошем темпе.
– Сколько-сколько?! – воскликнул Кирилл. – Офигела ты, что ли?
– Аксессуары и посуда от Villeroy и Boch, бокалы Ridel сорок долларов штука… – перечислила Лариса спокойным тоном, – бокалы Ridel точно нужны, хотя бы пятьдесят штук…
– А почему сразу же должно быть так роскошно?!
– Потому что в клубе все должно быть как положено со дня открытия, сразу, – резонно заметила Лариса. – Бокалы нужны для вечеринки. Неприлично иметь дешевую посуду… Пятьдесят штук… – в Ларисиных глазах не мелькнуло и тени беспокойства. Кирилл даст, не сейчас, так позже… правда, придется просить еще раз…
Кирилл на секунду задумался.
– А я тебе вчера давал деньги на хозяйство… Где чеки?
Лариса кротко протянула мужу бумажки.
– Вот за продукты, вот за Маришин костюм, вот мои – пудра, помада… Все здесь.
Кирилл внимательно разглядывал чеки.
– Хрена тебе, не дам на эти… бокалы! Сделала из меня автомат, карточку в меня суешь! А я вот взял да и сломался! – закричал он и без паузы, почти спокойно переспросил: – Так сколько тебе надо?
Казалось бы, в башенке все происходило по законам жанра – Лариса просила, предъявляла чеки, подчинялась, Кирилл злился и кричал. Но почему-то они выглядели актерами на сцене, и плохими актерами – из тех, кто не может скрыть, что все это не всерьез, игра.
– Приехал Б. А. со своей девушкой, – выглянула в окно Лариса. – Иди, встречай.
Кирилл бросился к окну, потом к выходу, опять подскочил к окну и уже с лестницы обернулся к Ларисе и жалобно сказал:
– Иди сначала ты.
– Не забудь, что деньги мне нужны завтра, – быстро произнесла Лариса в спину Кирилла, и он, уже спускаясь по лестнице, из-за спины показал жене фигу.
«Фига – это неплохо», – спускаясь вслед за мужем, подумала Лариса.
Ей уже давно не казалось странным, что щедрость уживалась в Кирилле с мелочной скаредностью. Деньги на клуб Кирилл давал легко, словно его завораживали суммы с нулями. Лариса подозревала, что эти нули не казались ему реальными деньгами. Зато ежедневные домашние расходы Кирилл проверял всерьез. Тщательно изучал чеки, скандалил из-за неиспользованных, потерявших срок годности продуктов, из-за того, что Мариша не убрала сметану в холодильник, и теперь сметана непременно скиснет…
Он даже не гнушался заходить в Маришину комнату, и найденный там стакан с недопитым соком или надкусанный и брошенный бутерброд могли привести его в настоящее бешенство, с криками, топаньем ногами и выкрикиванием обидных слов…
Лариса привыкла. В противовес расхожему мнению, жить с человеком творческим было не так уж сложно, необходимо лишь выполнять заданные им правила игры.
Она улыбнулась, представляя, как будет выбирать бокалы. Но владелице будущего модного клуба нельзя расслабляться ни на минуту, особенно если она хочет, чтобы ее клуб был самым модным. Поэтому, даже не успев как следует порадоваться тому, что она обязательно купит вожделенные бокалы, Лариса озабоченно подумала, что, похоже, она сглупила: нужно было все-таки сразу же настаивать на аксессуарах от Villeroy и Boch.
Беседа третья
– Я тоже всегда мечтала жить за городом, – сказала Ольга. – Им, наверное, носят из деревни молоко, творожок… яички тоже носят…
– Кириллу подходит жить в загородном доме. Это дает большую возможность обособления, чем квартира. Представляешь, как его раздражают люди – лифтом грохочут, машины под окнами ставят, так и лезут в его частное пространство. Ларисе просто престижно, а Марише, я думаю, было лучше в городе – кино, подружки, дискотеки.
– Не-ет. Ты мыслишь мелко. За заборами удобно совершать убийства, – уверенно заявила Ольга. – В семьях новых русских такое творится – жуткое дело! Они всегда друг друга ненавидят и хотят убить. Вот если новый русский захочет жениться, куда ему, по-твоему, девать старую жену? Только в погреб. Или можно спрятать труп в подвале.
– Откуда ты все это знаешь? – удивилась я.
– Как откуда? – в свою очередь удивилась Ольга. – Получаю информацию из сериалов. – Она на секунду задумалась.
– Тут вот какая сложность – надо вырубить все деревья. Представь, соседский пацаненок забрался на сосну и видит – муж волочет труп в подвал. Поэтому, я думаю, эти участки совершенно лысые. Чтобы неповадно было лазать.
Надо же, я и не подозревала, что у Ольги такой аналитический ум…
– Загородный дом, обнесенный забором, – то, что нужно для наших целей. Преступление произойдет в замкнутом пространстве, – довольно произнесла Ольга.
Но у меня все еще были сомнения, особенно насчет появления Кати, – ну что она у нас стоит в нужном месте в нужное время, как рояль в кустах… Так в жизни не бывает, это надуманно…
– Нормально для духовных людей, – Ольга угадала мои мысли. Я же говорю, постель очень сближает…
Подруга велела поскорей переходить к Преступлению, а то читатель решит, что это роман, а у нас не роман, а детектив.
– Главное, не забывай упоминать, что семья, которую мы выбрали для нашего Преступления, очень богата. Не стесняйся кое-что поднаврать… Помни, что наше Преступление совершается из-за больших, очень больших, очень-очень больших денег, – напомнила Ольга.
– Но откуда у писателя больши-!большие деньги? – слабо сопротивлялась я.
– Что ты все время ставишь мне палки в колеса?! – возмутилась Ольга. – Ты что, налоговая служба? Может, ты все встречные «мерседесы» останавливаешь или за заборы особняков заглядываешь – эй, ребята, деньги-то у вас откуда? Бизнес у него, ясно тебе?! Писательский бизнес.
– Бизнес так бизнес. Я вот чего боюсь – не многовато ли персонажей. Сейчас они, как полагается, сойдутся в доме… И как бы читатель не запутался, – волновалась я.
– Дадим персонажей списком, – тут же придумала Ольга.
Список персонажей
Хозяева
Кирилл, 43 года, – хозяин дома, писатель, богат, успешен.
Лариса, 42 года, его жена, – склонная к полноте блондинка (крашеная), уверенно идет по жизни на своих толстеньких ногах.
Мариша, дочь Ларисы и Кирилла, – милая восемнадцатилетняя девочка, где-то учится, кажется, в Академии при Президенте. Учится плохо, но ей не привыкать, она и в школе была двоечницей. Зачем она Президенту, непонятно. А может, она учится на актрису? Да, пожалуй, лучше она будет у нас будущей актрисой!
Домработница Надя – домработница как домработница, незаметная.
Гости
Рита, около 30 лет, – секретарша Кирилла. Нет, не секретарша, это какое-то противное слово, лучше так – доверенное лицо. Милая женщина, похожая на спаниеля.
Игорь, 43 года, – кто-то вроде младшего партнера или даже очень-очень младшего партнера, судя по тому, как он заискивает перед Кириллом.
Ира, 40 лет, – жена Игоря, красавица. Похоже, очень завистливая.
Таня, скрывает возраст, хотя это просто смешно – видно, что ей около 40. Актриса.
Кирочка, Танина дочь, 19 лет, – очень странная девочка, тихая такая, не то что Мариша. Учится на первом курсе исторического факультета. Почему? По-моему, история – это так скучно…
Катя – девушка с большими ногами и провинциальным говором.
Аврора – проницательная питерская сумасшедшая в самом лучшем смысле слова. Такие водятся только в нашем прекрасном городе, в Москве их нет и в помине.
– Ну вот. Не так уж много персонажей получилось, у Агаты Кристи бывает и больше, – удовлетворенно сказала Ольга, – и все должны оказаться связаны между собой жуткими, просто жуткими тайнами.
Она внезапно понизила голос и прошипела:
– Идет… снимает ботинки в прихожей… Подкрался бесшумно, как тигр…. В руке какие-то бумаги… Ой, это, кажется, телефонные счета. Представляешь тигра с телефонными счетами в руке?… Слушай, у меня к тебе чисто теоретический вопрос – тебя когда-нибудь били телефонными счетами?
Глава первая
Преступление
Племянник повел себя совершенно неприлично – развернулся и уехал, высадив Аврору и Б. А. у дома с зеленой крышей и чугунными решетками. Аврора пыталась слабо протестовать: мол, погоди, нужно познакомиться, разве я тебя этому учила, но он только раздраженно потряс бородкой и сверкнул очками, неразборчиво пробормотал что-то вроде: «Не собираюсь шаркать ножкой, конференция, тезисы, доклад» и был таков.
– Милости прошу, – поклонился Авроре Кирилл.
С Авророй или, по крайней мере, с Аврориной спиной всегда начинали разговор со слова «девушка», а когда Аврора поворачивалась лицом, осекались, – тьфу, черт, это же и не девушка вовсе, а просто Маленькая-Собачка-До-Старости-Щенок!
Кирилл был невысоким, ненамного выше маленькой Авроры, но хотя его, по-мальчишески тонкого, издалека можно было принять за подростка, женщины о нем говорили с придыханием: «Крас-савец!» Кирилл кривил в постоянной усмешке четко очерченные чувственные, чуть подпухшие губы, и лицо его постоянно менялось, как будто находилось в какой-то тонкой и тесной связи с теми, кто на него смотрел. Долгие годы его лицо было таким нежным, словно его не касалась бритва. Теперь, к сорока годам, нежность ушла, но осталась открытая мальчишеская улыбка, чуть плывущий взгляд, то беззащитный, то вдруг жесткий, а иногда в нем даже мелькала петушиная заносчивость. В Кирилле было обаяние испорченного мальчика, которое так сильно действует на женщин, не на всех, конечно, но на многих. Мужчины видели его другим – энергичное лицо, твердый волевой подбородок и так резко цепляющий собеседника взгляд, что никому и в голову не приходило назвать его маленьким, коротышкой, недомерком или еще как-то пренебрежительно. – Добро пожаловать в мой дом типа особняк, – играя подвижным лицом, проговорил Кирилл тоном персонажа из анекдота. – В мой, так сказать, элитный, комфортабельный коттедж.
Аврора отступила на шаг, прикрыла глаза и, раскачиваясь, заборомотала:
Отец с сыном одновременно двинулись было навстречу друг другу, но поцеловаться не решились и, ограничившись неловкими кивками, спрятались за спинами своих женщин.
Мужчина обычно легче переносит женскую авторитарность, если женщина маленькая и слабенькая; если же женщина оказывается крупнее, он обычно очень ревностно утверждает свое превосходство. Тут же все было против правил. Лариса скромно стояла позади мужа, явно уступая ему площадку, но выглядела очень довольной собой, очень хозяйкой дома. На ее лице читалась спокойная уверенность: Кирилл, ее муж, – автор своих знаменитых книг, а она автор своих котлет в своем доме. Кирилл подчеркивал ее главенство в их семейной паре, отчетливо смотрелся послушным мальчиком рядом с «мамочкой» и, очевидно, был доволен таким распределением ролей.
– Добрый день, – поздоровалась Лариса, улыбнувшись профессиональной радушной улыбкой, – мы очень рады вас видеть.
У Ларисы была очень красивая фигура, которой она очень стеснялась. Лариса словно явилась из другого века, с картин Венецианова, и была создана для сарафана и коромысла на плече. Покатые плечи, тонкая талия, широкие печальные бедра – красиво и вопиюще немодно. Бедная Лариса безуспешно пыталась замаскироваться одеждой в стиле унисекс, но разве спрячешь русскую народную фигуру в узкие брючки и облегающие маечки? Сейчас она встречала гостей тесно зажатая коричневым вельветовым костюмом – укороченные брюки, тесноватая курточка – и, как всегда, была хороша и смешна одновременно. В сарафане было бы лучше.
– Б. А. показывал мне ваши фотографии в каком-то питерском журнале, не припомню, в каком именно. Вас представляли как хозяйку женского клуба, – светски промолвила Аврора. – Я тоже всегда очень интересовалась женским движением… хотя я считаю феминизм несколько ущербным. Вы согласны, что феминистки однобоко подходят к тендерным проблемам?
Лариса промолчала. У нее не было тендерных проблем, хотя слово это показалось ей смутно знакомым.
– Лариса вам после все подробно расскажет, – поспешно сказал Кирилл.
– Неужели это все ваше? Да вы настоящий латифундист, – кокетливо заметила Аврора Кириллу, неопределенно поводя рукой в сторону забора.
Лариса удивленно взметнула глаза на мужа: что это такое латифундист – комплимент?..
– Мне нравится, что у меня здесь много земли, – ответил Кирилл.
«Кирилл Борисович, вы – среднесчастливый, нормально, обычно счастливый человек, – произнес внутри него чужой убеждающий голос, – или уж, во всяком случае, такой, как все, не более несчастный, чем все остальное человечество».
Из дома вышла Рита с белой сумочкой-бочонком под мышкой. Она была похожа на спаниеля – большая голова, коротковатые ноги и умное собачье выражение лица, как будто она все время к чему-то прислушивалась. А в целом Рита была из тех, о ком говорят – милая, приятная женщина.