– Стену щитов! Вокруг меня! – заорал сотник, вылезая из-под убитой лошади. – Шевелитесь, ничтожества, пока нас всех не перестреляли, как куропаток!
Он сорвал с луки седла мощный щит и, присев на колено, укрылся за ним от невидимых стрелков. Оставшиеся в живых солдаты, прикрываясь щитами, уже бежали к нему. Спустя мгновение вокруг сотника выросла монолитная коробка из щитов, и на лесной дороге тут же воцарилась тишина. Сотник в узкую щель пытался разглядеть засевшего в лесных зарослях противника. Повстанцы, поганые пожиратели испражнений, больше некому! Они застали его врасплох! Кто бы мог подумать, что они рискнут организовать засаду на целую сотню латников, да еще в таком жиденьком лесочке?! Простые разбойники на такое не способны. Залпы из луков по лошадям впереди идущих солдат сочетались с залпами арбалетчиков, поражавших уязвимые места в доспехах латников. Нападением явно командует кто-то из военных, тех, что до сих пор не удалось добить после восстания Лже-Эдрионга в этих землях…
Сотник оглянулся, осматривая свои силы, и тихо выругался. Он потерял почти половину своих людей, а ведь все только началось!
– Слушай мою команду! – рявкнул он. – К лесу! Стеной! Вперед!
Стальная коробка двинулась к зарослям, стремясь покинуть открытое пространство и сблизиться с противником. Из кустов тут же ударили арбалеты, выискивая прорехи в стене щитов. То тут, то там раздавался крик, и кто-то из солдат падал на землю, пробитый стрелой. Щиты немедленно смыкались, закрывая образовавшуюся дыру в защите, но прежде в нее успевала влететь пара стрел.
– Шевелитесь, безмозглые идиоты! – орал сотник. – К деревьям, быстрее! Им нужен обоз, они так просто не уйдут! Покажем этой погани, что такое королевские солдаты!
Потеряв еще десяток воинов, стальная коробка добралась до леса.
– По моей команде! – взревел сотник. – Рассыпать стену и рассредоточиться! Лучники, стрелки противника сидят на деревьях, так что смотрите в оба! Пленных не брать, вырежем всех! Вперед!
В воздухе загремел победный клич, стена щитов рассыпалась, и солдаты бросились в атаку. Перебегающие от дерева к дереву под прикрытием щитов, они были практически неуязвимы для вражеских стрелков, и вскоре противник обратился в бегство, стремясь избежать рукопашной.
– Они бегут! Трусливая шваль! – Сотник зычно подбадривал своих людей. – Не дадим им уйти! Лучники, не зевать! Бить бунтовщиков в спину!
Зазвенели тетивы луков, и несколько повстанцев, не успевших скрыться в кустах, рухнули на землю, пораженные стрелами. Солдаты устремились за остальными. В следующий миг из-за деревьев им навстречу уже выскакивали воины в доспехах песочного цвета.
– Лазутчики! – истошно заорал кто-то, и боевой дух солдат мгновенно угас.
Солдаты, узнав доспехи Отдельного Батальона Королевских Лазутчиков, лучшего подразделения мятежного Лже-Эдрионга, которое вот уже больше двадцати пяти лет наводило ужас на солдат Короля Геордина, бросились бежать. Но было уже поздно, раздался звон клинков, и в лесу началась рукопашная.
– Сражайтесь, трусы! Их мало! – Сотник отбросил громоздкий щит, цепляющийся за кусты и ветви деревьев, перехватил меч двумя руками и бросился на ближайшего врага.
Молодого парня в желтых доспехах он одолел почти сразу. Сотник, опытный боец, легко отбил его удар, сделал ложный выпад в ноги противнику и тут же поразил его мощным ударом в грудь. Он рывком выдернул меч из оседающего тела и с победным кличем атаковал следующего врага. Сотник вложил в сокрушительный удар вес своего закованного в доспехи тела, но противник неожиданно легко отвел его клинок в сторону. Сотник отпрыгнул назад и принял оборонительную стойку, чтобы лучше оценить противника. И похолодел от страха. Перед ним стоял немолодой воин в потертых желтых доспехах со следами многочисленных боев на кольчужной поверхности. Его лицо, отчетливо различимое под легким открытым шлемом, пересекал огромный глубокий шрам. В руках он держал меч, клинок которого тускло мерцал боевыми чарами, а отделка эфеса демонстрировала рыцарский статус своего владельца.
– Руалд Отступник! – зарычал сотник, узнав легендарного героя повстанцев. – Тебе меня не испугать! Я вынесу из этого леса твою голову на острие своего меча!
Сотник взревел и осыпал врага серией могучих ударов. Воин со шрамом четкими движениями отразил все удары и, не останавливаясь, перешел в контратаку. Его клинок нанес сотнику пару легких ударов, после чего неожиданно описал короткую дугу и обрушился на сжимающую меч кисть руки. Сотник закричал от боли, отдергивая кровоточащую руку в пробитой стальной перчатке, и в этот момент клинок Руалда вошел ему в живот. Сотник захрипел и осел на траву. Воин со шрамом на лице молча выдернул клинок, одним движением снес сотнику голову и заблокировал удар атакующего его сбоку солдата. Отбив чужой клинок, Руалд короткой серией разбил защиту врага и точным рубящим ударом вогнал свой меч в ключицу противника, прорубая доспех. Не дожидаясь, пока поверженный рухнет, воин со шрамом на лице устремился к очередному противнику.
– Семерым удалось уйти, милорд, – воин в желтых доспехах со свежей окровавленной повязкой на руке виновато пожал плечами, – они пробились к обозу через порядки третьего десятка и смогли взять лошадей. Еще четверых взяли в плен, все ранены. Остальные убиты.
– Третий десяток полностью состоит из новобранцев, – мрачно вздохнул Руалд Отступник, – потери?
– Третий десяток пал весь, – воин печально поморщился, – помимо них погибло еще шесть человек и одиннадцать ранено. Двое тяжело, боюсь, до лагеря не дотянут…
– Раненых в повозку и срочно в лагерь! – Человек со шрамом на лице оборвал доклад подчиненного. – Не теряйте времени! Возможно, Лорд Лонрэн сумеет им помочь.
– Слушаюсь, милорд! – Воин отсалютовал и побежал к небольшой группе бойцов, перевязывающей раненых.
Руалд Отступник скользнул по захваченному обозу тяжелым взглядом. Он стоял на обочине лесной дороги и наблюдал за тем, как его подчиненные собирают трофеи. Батальон Лазутчиков выслеживал этого налогового инспектора уже давно, однако удобный случай разделаться с ним представился только сейчас. И все равно победа досталась дорогой ценой. Слишком большие потери. Шестнадцать убитых и одиннадцать раненых, из которых еще не известно сколько смогут вернуться в строй в ближайшее время. Ряды Батальона тают с каждым боем. Все меньше остается в строю опытных ветеранов, все больше новобранцев, которых надо не один год обучать военному делу. Но ищейки Тайной полиции Геордина никогда не дадут такой возможности.
За семь с половиной лет, прошедших после поражения восстания Лже-Эдрионга, почти все его друзья полегли в бесконечных боях с королевскими войсками, но он, Виконт Вэйдин Руалд, или, как его теперь зовут прихлебатели Геордина, Руалд Отступник, не сдался. От горстки Королевских Лазутчиков, выживших в той кровавой бойне, когда Канцлер предательски убил Короля Эдрионга, а его армию обрек на растерзание, ныне в живых остался лишь он сам, его верный друг Горент да немолодой уже тогда батальонный лекарь Лонрэн, который сейчас едва волочил ноги от старости. В ту ночь Лонрэн наложил на нескольких израненных воинов, всех тех, что остались от Батальона, заклятье отвода глаз. К’Зирды не тронули лежащих без сознания бойцов, принимая их за трупы. Позже, после того как песочники ушли, маг исцелил раненых, и воины вернулись в Арзанну…
– Милорд Вэйдин! – К нему подошло несколько бойцов, сопровождающих четверых избитых людей. Их разодранные одежды были испачканы кровью. – В обозе инспектора были арестанты! Это крестьяне из Кринси. Мы освободили четверых. Еще обнаружили тело женщины в его карете. Похоже, ее изнасиловали и забили насмерть.
– С каких это пор налоговый инспектор арестовывает простых крестьян? – недоуменно произнес Вэйдин. – Разве староста деревни более не несет ответственности за уплату налогов?
– Старосту повесили по приказу инспектора, милорд, – ответил один из крестьян, – и в Риншти тоже… – Он замолчал.
– Вот как?! – по-звериному оскалился Вэйдин, от чего его шрам искривился, делая лицо еще ужаснее. – Жирный кровосос! Жаль, что он уже мертв, и я не могу воздать ему по заслугам, как причитается! Но почему он арестовал вас?
– Мы не смогли собрать деньги для уплаты налога, милорд, – крестьянин потер изодранные кандалами запястья, – за три месяца на нас дважды нападали к’Зирды. Деревни разграблены, хозяйства в ужасном запустении, всех, кто не успел спрятаться, песочники угнали в рабство. У нас нет денег. Мы собрали для инспектора всем миром восемь медных монет, но он страшно разгневался и приказал схватить нас. Он сказал, что продаст нас работорговцу как преступников и вырученными деньгами заплатит налог…
– Тварь поганая! – Вэйдин в бешенстве посмотрел на труп инспектора, сжимая кулаки в бессильной злобе. – А кто та женщина, которую он убил?
– Это Мила, дочь нашего травника…
– Мила? – переспросил Вэйдин. – Алхимик, что варила для нашего Батальона целебные зелья в прошлом году?
– Да, милорд, – грустно подтвердил крестьянин, – инспектор забрал ее себе. Сказал, что если она будет ему покорной игрушкой, то он, возможно, не станет продавать нас работорговцу. Только раз вы помните Милу, то понимаете, что она никогда бы…
– Она была достойной женщиной, – подтвердил Вэйдин, – почитала Королеву Ариллу и старалась во всем походить на нее. – Воин со шрамом на лице вновь посмотрел на труп инспектора: – Что ж, жирная тварь, тебе повезло умереть так быстро. Всего лишь стрела в горло – это ничто по сравнению с тем, что ты задолжал людям!
Вэйдин перевел взгляд на крестьянина:
– Почему гарнизон пограничного форта позволил песочникам спокойно грабить деревни?
– Мы просили их о защите, но легат сказал, что из Арзанны пришел приказ самого Короля Геордина, запрещающий войскам атаковать к’Зирдов, чтобы не нарушить союзные обязательства…
– Довольно! – Вэйдин прервал крестьянина. – Известия о преступлениях Канцлера Геордина воспламеняют внутри меня злобу! Сейчас не время предаваться ей. Злобу лучше припасти для его пособников! – Он обернулся к своим воинам: – Что в обозе?
– Продукты, ткани, кузнечных дел слитки, алхимические травы, – ответил десятник, – семьдесят три золотых с мелочью. От солдат оружие и доспехи, есть небитые.
– Скажи Горенту, пусть осмотрит снаряжение и отберет то, что представляет для нас интерес. – Вэйдин обратился к одному из своих десятников: – Из продуктов две трети погрузишь на повозку и вместе с тем, что укажет Горент, отвезешь в лагерь. Пятьдесят золотых отдашь Лорду Лонрэну. Для сопровождения возьми своих воинов и еще шестой десяток. Остальным готовить лошадей и разворачивать повозки! Идем в деревни Королевы Ариллы! Если Канцлер Геордин не желает заботиться о гражданах Редонии, это сделаем мы!
– Будет исполнено, милорд! – Десятники отсалютовали и направились исполнять полученные приказы.
Вэйдин был вне себя от гнева. К’Зирды бесчинствуют в приграничных провинциях, а войска Редонии сидят в фортах, словно крысы в норах, и не смеют защитить безоружных крестьян! Опасаются дать песочникам повод для разрыва союза! Как низко пал Канцлер Геордин! Король Эдрионг Справедливый никогда бы не допустил такого поругания земель и граждан Редонии! Виконт осторожно взял в руки висящий на шее небольшой медальон. Время словно не властно над маленькой изящной вещицей. Прошло почти три десятка лет с тех пор, как Вэйдин снял его с тела Эдрионга в пылающем королевском шатре, а медальон выглядит так, будто его вчера изготовили. Даже пыль на него не садится. Лонрэн говорит, что два таких медальона для Эдрионга и Ариллы изготовил сам Великий Кэлорн, Белый Маг. С той самой ночи Вэйдин не расставался с медальоном, свято храня память о своем Короле.
– Милорд! – к Вэйдину подъехал пожилой воин, ведя в поводу еще одного скакуна. – Ваш конь, Виконт. Отряд готов двигаться!
– Спасибо, Горент! – Вэйдин кивнул старому другу, принимая поводья.
Он подошел к своему скакуну и ласково почесал ему стык между двумя роговыми пластинами на груди. Конь довольно заурчал. Виконт одним движением вскочил в седло и громогласно заявил:
– Выдвигаемся! Сначала в Кринси, затем в Риншти. И надо поторапливаться, шавки Геордина еще простили бы нам смерть налогового инспектора, но простить смерть самих налогов – это выше их сил!
Ответом ему был дружный смех.
– И что, вы действительно раздали весь обоз налогового инспектора крестьянам? – Старый Лонрэн весело хохотнул. – Вместе с фургонами и лошадьми?!
– Ага! – подтвердил Горент. – Ты бы видел, что творится в деревнях. Ужасное разорение! Людям детей кормить нечем, а этого царствующего кровососа ничего не интересует, кроме казны, которую он давно превратил в свой собственный кошель. Мы даже отдали крестьянам большую часть оружия и доспехов, что остались от его стражи. – Он откупорил бутылку и разлил вино по кубкам. – А что, пусть будет. Оно им еще пригодится.
– Это точно, – покивал маг, – казначейство пошлет карательную экспедицию. Убийство королевского налогового инспектора – страшное преступление. Через неделю в деревни нагрянут войска…
– И найдут там лишь пепел и запустение, – закончил за него Вэйдин. – Два к’Зирдских набега разорили деревни до основания. А после того как Канцлер отдал приказ пограничным гарнизонам не препятствовать песочникам ни в чем, оставаться в деревнях означает дожидаться верной смерти или рабства. Люди собирают все то, что у них осталось, и уходят в леса, чтобы выжить. Там у них есть хотя бы шанс.
– Понимаю. И потому ты отдал им оружие, фургоны и лошадей. – Волшебник взял кубок, осторожно поболтал его, заставляя вино отдать больше запаха, и втянул носом воздух над кубком. – Божественно! – выдохнул он. – Настоящее мергийское! Это тоже входило в состав налогов?
– Угу. – Виконт отхлебнул из своего кубка и вытянул ноги поближе к небольшому костру, весело играющему язычками пламени посреди старого походного шатра. – Нашли в карете инспектора. Ему оно больше ни к чему, а твоя слабость к мергийскому общеизвестна! – Он улыбнулся. – Вот мы с Горентом и решили – не пропадать же добру!
– И это было воистину мудрое решение, клянусь Олдисом Покровителем! – Старый волшебник поднял кубок: – Виват, Редония!
– Виват! – негромко подхватили воины.
Несколько минут они молча наслаждались напитком, после чего Вэйдин посмотрел на мага.
– Лонрэн, что у нас с батальонной казной? – спросил он, отодвигая ноги от начавшего припекать костра. – И с провизией?
– Триста одиннадцать золотых, – ответил старик, – с учетом вчерашних трофеев и выплаченного людям жалованья. – Он достал из складок поношенной мантии свиток пергамента и принялся сверяться с записями. – Провизии на неделю, пора закупать.
– Раз мы такие богатые, предлагаю завтра же отправиться в город! – заявил Горент. – Давно пора закупить лучникам новые тетивы. Желательно авлийские.
– А усадьбу из галтанийского мрамора, часом, не пора строить?! – накинулся на него старый волшебник. – С таким трудом деньги собраны, а он собрался спустить все в одночасье!
– Может, мне тогда врагов бранным словом поражать?! – возмутился Горент. – И тетива изнашиваться не будет, и мечи затачивать не придется!
– Лучше порошка волшебного мне купите, да помельче! – недовольно насупился Лонрэн. – В прошлый раз ты чего привез? Это не порошок, а булыжники какие-то! Я не прошу порошка из Ззе Ул Кина или Пей Шинг Кина, но не такой же мусор! Вон раненых-то с каждым боем все больше! Я тебе не Белый Маг, без хорошей Пентаграммы моих сил не хватает!