– Значит, Шейко чист, как стеклышко, – заключил Гуров. – А Могилевич?
– Тебе и про Могилевича наговорили? – изумленно воскликнул Козлов. – Вот как слухи-то распространяются! О Семене Викторовиче я тем более дурного слова не скажу: сам понимаешь, прокурор города, спецсубъект, о таких людях тем более надо быть осторожным в высказываниях. Он занимается своим делом, я – своим, задачи у нас общие… Перспективный работник…
– Значит, «сращение власти и бизнеса», как ты говоришь, у вас выразилось только лишь в связи между Астапенко и Кацманом? – уточнил Гуров. – А в остальном у вас везде торжествует закон?
– Ну, не то чтобы совсем и окончательно торжествует… – протянул Козлов. – Ты же понимаешь, Лев Иваныч: если бы закон совсем не нарушался, нам с тобой и работы бы не было. Но такого не может быть никогда, и хорошо. С наркотиками боремся, с содержателями притонов – тут особенно Семен Викторович старается… Опять же оружием у нас торгуют, машины угоняют… Ну, и взяточники случаются. Но чтобы были настоящие преступные группы – это только та, про которую я тебе рассказывал. И если тебе удастся с ней справиться – большое дело для области сделаешь.
Глава 6
Алексей Игоревич Полянский, первый заместитель прокурора области, ныне исполнявший обязанности главы областной прокуратуры, принял Гурова ровно в назначенное время. Прием состоялся в кабинете Полянского, расположенном прямо напротив кабинета Прудникова, дверь которого была опечатана.
И. о. прокурора оказался высоким представительным человеком, которому очень шел темно-синий прокурорский мундир. Внешность Полянского также располагала к себе: красивое породистое лицо, твердый взгляд; очки в тонкой золотой оправе говорили об интеллигентности их владельца. Общее впечатление лишь немного портил безвольно скошенный подбородок.
Усадив гостя, и. о. прокурора извинился за то, что не смог выделить ему время раньше.
– Мне приходится принимать дела, которые курировал Владимир Егорович, – пояснил Полянский. – А он брал на себя очень большую нагрузку, так что мне надо быстро ознакомиться с большим числом дел. Нельзя, чтобы работа прокуратуры затормозилась. Возможно, именно на это и рассчитывали те, кто организовал покушение на Прудникова.
– Значит, вы все папки из кабинета Прудникова перенесли к себе? – спросил Гуров.
– Нет, я с ними работаю в его кабинете, – отвечал Полянский. – Ваш коллега полковник Семенов не разрешил забрать оттуда ни одной бумажки. Они сразу, как только приехали, составили полную опись всех документов, с которыми работал Владимир Егорович. Семенов вообще хотел забрать все бумаги с его стола, но тут я воспротивился. Это сильно затруднило бы работу прокуратуры: я уже говорил, что Прудников вел много дел. Так что мы пришли к некоему соглашению. Да они этими делами не особо и интересуются. Как я понимаю, их внимание сейчас направлено в первую очередь на поиск убийцы.
– Значит, вы занимаетесь в том числе и делами Шейко и Астапенко? – поинтересовался Гуров. – Мне говорили еще в Москве, что первое дело уже готово к передаче в суд…
– Надо же, как хорошо информированы в Москве о наших делах! – усмехнулся Полянский. – Да, с этими делами я тоже ознакомился. Но я бы не стал делать таких поспешных выводов относительно готовности дела Шейко. Обвинения выдвигаются исключительно серьезные, надо все еще раз тщательно проверить.
– А вы не думаете, что этот Шейко, напуганный тем, что против него выдвинуты, как вы сами признали, очень серьезные обвинения, мог организовать покушение на Прудникова? – спросил Гуров.
– Гипотезы можно выдвигать какие угодно, – ответил и. о. прокурора. – Возможно, ваши коллеги из следственной бригады проверяют и такую версию.
– Но лично вы такую возможность допускаете? – продолжал настаивать Гуров.
– Я, уважаемый Лев Иванович, не следователь и не оперативник, – отвечал Полянский. – Моя задача – не расследовать дело, а проверять обоснованность обвинений, выдвинутых против того или иного лица, а также законность действий должностных лиц. Вот я и действую в рамках отведенных мне полномочий.
– То есть своего мнения у вас нет, – заключил Гуров. – Или вы не хотите им со мной делиться. А вот генерал Козлов не скрывал своего мнения относительно другого дела, которое курировал Прудников – того самого, в котором фигурировал мэр Астапенко.
– Обвинения против Астапенко не выдвигаются, – возразил и. о. прокурора. – Дело расследуется по факту превышения служебных полномочий при раздаче земельных участков.
– Тем не менее начальник ГУВД области считает, что Астапенко мог быть причастен к организации покушения на Прудникова, – заявил Гуров. – Он просил меня тщательно проверить эту версию. Да и в главном управлении в Москве мне дали такое же поручение. Могу я в таком случае ознакомиться с бумагами, с которыми работал ваш шеф в последний вечер?
И, видя, что Полянский замялся, Гуров твердо добавил:
– Как вы только что выразились, в рамках отведенных мне полномочий. Кстати, с полковником Семеновым мы о взаимодействии уже договорились.
– Да, о ваших полномочиях я извещен, – признался Полянский. – Мне звонили из Генпрокуратуры. И раз вы договорились с Семеновым… Что ж, не вижу препятствий.
«А если точнее, ты не можешь найти эти препятствия, – подумал Гуров. – Хотя хотелось бы. Нет, с этой стороны помощи ждать не приходится».
– Пойдемте в его кабинет, – предложил между тем и. о. прокурора. – Я сниму печать, которую поставил Семенов, а когда вы будете уходить, поставлю новую, уже свою. Вы сколько собираетесь работать?
– Долго я вас не задержу, – заверил Гуров. – Самое большее – час.
Они проследовали через приемную к двери кабинета Прудникова. Полянский снял печать, отпер дверь. Первое, что бросилось в глаза Гурову, – гора папок на столах. Отдельные дела не уместились на столе у самого прокурора и лежали неподалеку, на столе для совещаний.
– Какой беспорядок! – покачал головой Полянский. – Владимир Егорович никогда бы такого не допустил. Это следователи из бригады работали; все дела из сейфа вынули, да так и оставили. Наверное, так им удобнее было. Вот, можете знакомиться.
– Да, я посмотрю, – сказал Гуров. – Ровно через час уйду.
Подождав, пока Полянский выйдет, он подошел к столу и начал просматривать лежавшие на нем папки. Здесь было не менее четырех десятков дел – о самовольной застройке береговой полосы Волги, отравлении земель отходами предприятий, неуплате налогов… Дело Шейко Гуров нашел в самом низу высившейся на столе груды. Он водрузил пухлую папку на стол, сел и начал читать обвинительное заключение, время от времени делая пометки в блокноте. Впрочем, пометок было немного: самые важные вещи Гуров привык запоминать, не полагаясь на бумагу и всякие электронные носители.
Чтение оказалось увлекательным: подчиненные Прудникова досконально разобрались в многочисленных махинациях и преступлениях директора рынка. То и дело на страницах дела мелькали фамилии мэра, директора Центра поддержки заволжской культуры, а также бывшего прокурора области. Гуров и не заметил, как летело время. Когда он взглянул на висящие на стене часы, оказалось, что прошел уже почти час. Задерживаться далее оговоренного срока было неудобно, однако Гурову хотелось хоть краем глаза взглянуть на рабочий блокнот Прудникова, прочитать записи, которые он делал в последние два дня.
На столе блокнота не нашлось, среди папок на столе совещаний – тоже; ящики письменного стола оказались заперты. Гуров заколебался: не позвать ли страшно занятого хозяина кабинета напротив, попросить открыть ящики. Но тут он заметил какой-то листок, выглядывавший из-за принтера. Причем листок был виден лишь с одной позиции: если встать и специально наклониться. Гуров обошел принтер и вынул лежащие за ним бумаги. Среди них оказался и рабочий блокнот Прудникова. Оставалось только гадать: то ли его специально засунули подальше, чтобы он не попался кому-то на глаза, то ли просто не придали ему значения и убрали, чтобы не мешал.
Гуров раскрыл блокнот, убедился, что все листы в нем целы (явных пробелов не было), и начал читать записи за последние два дня. Они были в основном двух видов: назначенные встречи и дела, которые надо не забыть сделать. Среди важных дел в глаза Гурову бросилась и такая запись: «Цветы Вале! Лучше белые розы. Попросить Яг». И хотя Гуров не знал, как зовут жену (а теперь вдову) Прудникова, он ни минуты не сомневался, что речь идет именно о ней: из рассказов о погибшем прокуроре, которые он сегодня слышал, вставал облик человека твердых нравственных убеждений, всегда действовавшего по правилам. «Значит, у них был какой-то праздник, – мельком подумал он. – Как обидно…» Были тут также записи об уже знакомых Гурову делах Шейко и Астапенко. Последняя сделанная рукой Прудникова заметка гласила: «Заехать в горпрок. Проверить. Могилевич?» Об этом эпизоде он тоже знал. Еще его внимание привлекла странная запись, сделанная три дня назад, за день до гибели прокурора: «Мертвые души в тресте. Подлог? Проверить». Гуров подумал, что Прудников вряд ли успел выполнить намеченное и проверить непонятные «мертвые души» в неизвестном тресте. «Надо будет спросить у Ягудина, что это за трест такой, – подумал он. – Хотя даже если там был подлог, вряд ли это та ниточка, которая меня интересует. Из-за подлога не убивают…»
Прочитать все записи в блокноте Гуров не успел. Он услышал, как глухо стукнула наружная дверь кабинета, и, не успев подумать, зачем он это делает, быстро засунул блокнот с записями туда же, где он и был – за принтер. Тут он по движению воздуха догадался, что за его спиной распахнулась и внутренняя дверь, и не спеша обернулся.
– Я вижу, изучение наших дел само оказалось делом увлекательным, – заметил вошедший Полянский.
– Да, вы правы, – ответил Гуров. – Такое чтение – лучше любого детектива. Особенно если обвинительное заключение хорошо подготовлено, все сделано профессионально, читать его – одно удовольствие. Так что прошу меня простить – кажется, я немного вас задержал.
– Да ничего, – великодушно сказал Полянский. – Главное, чтобы польза была. Что-нибудь нужное нашли?
– Да, кое-что нашел, – признался Гуров. – Вы не возражаете, если я завтра еще раз сюда загляну?
– Пожалуйста! – ответил и. о. прокурора, делая рукой приглашающий жест. – Все к вашим услугам. Если только полковник Семенов не истребует дела к себе или его люди не будут сами с ними работать.
– Ну ничего, с Семеновым мы как-нибудь договоримся, – сказал Гуров.
Глава 7
Выйдя из здания областной прокуратуры, Гуров поглядел на часы. Было уже почти восемь, на улице быстро темнело. Однако идти на встречу с полковником Семеновым – последнее назначенное на сегодня свидание – было еще рано. Было самое время поужинать, но Гуров догадывался, что все недорогие заведения уже закрылись. «Придется, как видно, купить в супермаркете бутылку молока и какую-нибудь булку и поужинать у себя в номере», – решил он. Оставлять часть своей зарплаты в каком-нибудь здешнем «центре развлечений» Гуров не собирался.
Но тут в кармане у него зазвонил телефон. Гуров не сразу узнал незнакомый номер – кажется, его ему диктовали сегодня; но все равно нажал кнопку соединения.
– Лев Иванович, это Куликов, – услышал он басок молодого следователя. – Помните, мы утром разговаривали? Тут новая информация появилась, хотелось поделиться и все обсудить. Где нам удобнее встретиться?
– Думаю, где-нибудь там, где кормят. Есть такое место на примете?
– Да то же самое кафе, где вы встречались с Ягудиным, – ответил Куликов. – Вы идите туда. Если увидите, что все занято, не беспокойтесь. Скажите, что вы из прокуратуры, и вас проведут – там у них есть еще одна комната, отдельная. Я вас там буду ждать.
Гуров так и поступил и спустя четверть часа сидел за столом напротив Куликова. Они заказали по бифштексу, молодой следователь взял себе какой-то модный энергетический напиток, а Гуров отдал дань традиции и попросил чай.
– Ну, и что за свежая информация? – спросил полковник, утолив первый голод.
– Да есть кое-что. Во-первых, мы установили человека, которому до последнего времени принадлежал тот «стечкин», из которого застрелили Прудникова. Последние два года им владел некий Ковш – формально владелец сети залов игровых автоматов, а фактически бандит. Хранил он оружие, конечно же, незаконно. Месяц назад у него начались неприятности – как вы знаете, согласно новым правилам залы игровых автоматов должны закрыться. К тому же сотрудники прокуратуры узнали, что он хранит оружие. Тогда Ковш поспешил от него избавиться. Однако, поскольку он человек жадный, он пистолет не стал просто выбрасывать, а начал искать покупателя. И месяц назад нашел некую женщину, которая назвалась Верой. Она и купила пистолет.
– Он уже тогда был с глушителем? – поинтересовался Гуров.
– Нет, – ответил Куликов. – Это мы точно установили. И сейчас Семенов бросил все силы на поиски этой Веры.
– Что ж, правильно делает, – одобрил Гуров. – Ведь она, по всей видимости, является организатором убийства. Она переделала оружие, приспособив его для стрельбы с глушителем, и наняла киллера – исполнителя преступления. Кроме того, от нее должны вести следы и в другом направлении – к заказчику. Если следователи найдут эту Веру, преступление будет раскрыто процентов на девяносто.
– Согласен с вами, – кивнул Куликов. – Только у меня возникли сомнения в том, что наш руководитель на самом деле хочет его раскрыть. Я по некоторым намекам понял, что эта самая Вера после задержания проживет недолго. Если точнее – ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы она вывела следствие на киллера.
– Ну, и на заказчика, наверное? – предположил Гуров.
– В том-то и дело, что нет! – воскликнул Куликов. – О заказчике у нас в группе речь вообще не идет. Уже признано, что заказчиком является Дегтярь. Так что силы распределены примерно поровну: половина людей ищет Веру, а остальные, включая меня, по-прежнему ловят Дегтяря. Понимаете, Лев Иванович, какая картина получается? Перед судом предстанет один лишь исполнитель. Он будет давать правильные показания, все будет сходиться; назовет место, где ему эта Вера передала пистолет, сумму, которую он получил за убийство… И лишь одного он не сможет сказать – кто это убийство заказал. За него это сделают следователи, которые свалят всю вину на Дегтяря. Сделать это будет легко: ведь ни его, ни Веры к тому времени не будет в живых.
– Так ты полагаешь, что Дегтяря уничтожат при задержании? – спросил Гуров.
– Обязательно! – убежденно ответил Куликов.
– А почему ты так убежден, что и Веру задумали ликвидировать?
– Потому что Семенов не хочет ее держать после ареста ни в СИЗО, ни в городском ИВС – вообще ни в одном месте, которое предусмотрено законом, – отвечал Куликов. – Он все это время, пока мы находимся в Заволжске – а это уже вторые сутки, – добивается от местного руководства, чтобы следственной бригаде выделили отдельное помещение для допросов и содержания задержанных. И вот теперь, кажется, такое помещение нашли. Бригаде отдадут спортивную базу ГУВД. Она находится в поселке Митрофановка, в лесу, недалеко от Заволжска. Место удобное: и от города близко, и в то же время посторонних никого нет. Вот скажите: зачем такая скрытность?
– Ну, пока это только твои предположения, – заметил Гуров. – Может, твой руководитель не доверяет здешним силовикам; возможно, он, наоборот, боится, что кто-то из них захочет ликвидировать организатора и исполнителя убийства. В СИЗО это сделать удобнее, чем в месте, которое полностью контролирует следственная бригада. Такое предположение тебе в голову не приходило?
– Нет, об этом я как-то не думал, – признался молодой следователь.
– Это потому, что ты здешних силовиков не видел, – заявил Гуров. – А я успел познакомиться. И слишком доверять им не стал бы.