Объектом экзистенциальной психологии всегда был и будет уникальный человек как типичный представитель всего человечества. В этом еще один парадокс науки об индивидуальной жизни. В уникальной судьбе индивида мы должны разглядеть общие психологические закономерности человеческой жизни.
В психологии личности давно противостоят друг другу сторонники идиографического и номотетического подходов.
Напомню, что сторонники номотетического подхода, в частности Г. Айзенк, считали, что, как и любая другая наука, психология личности должна выявлять общие законы, описывающие поведение с помощью естественно-научных методов. Сторонники идиографического подхода считали, что исследование в психологии личности направлено на познание уникального объекта, поэтому основным методом должно быть описание «частных случаев» с последующим теоретическим обобщением и интерпретацией.
Экзистенциальная психология самой сущностью своей как науки «судьбой» лишена арсенала естественно-научных методов. Но она, если претендует на статус науки, не должна прибегать к методу описания частных случаев: необходимо соблюдать основные принципы научной индукции, чтобы не совершить ошибку преждевременного и неправомерного обобщения. Поэтому главным эмпирическим методом экзистенциальной психологии стал «архивный метод»: изучение текстов, материалов биографий и автобиографий, воспоминаний и свидетельств очевидцев, документов. На основе анализа текстов реконструируется жизненный путь личности.
Дополнительным является метод беседы. Об интроспекции исследователя, направленной на переживания, связанные с событиями личной жизни, сказано ранее. И все же на первый план выходит метод понимания: человеческие поступки, события жизни следует правильно описать и понять. Интерпретация происходит с помощью понятий и отношений между ними, которые принадлежат исследователю. Без развитой системы – интерпретатора – никакое понимание невозможно. Известный российский психолог А. А. Кроник ввел представление о двойственной – причинной и целевой – детерминации событий индивидуальной жизни. Все события происходят либо «для того, чтобы», либо «потому, что». Ответ на эти два вопроса, касающиеся судьбы индивида, и должен дать психолог.
В чем-то труд экзистенциального психолога сродни работе философа: он тоже должен создать собственную модель реальности, собственный интерпретатор, опираясь на интуицию, логику и неформализуемый жизненный опыт. Для этого он должен забыть на время содержание всех психологических и философских книг, которые он за свою жизнь прочитал, отказаться от сознательных предварительных гипотез и стереотипов, не прибегать к трудам и методам, предлагаемым его коллегами, а попытаться «наивными» глазами, непредвзято посмотреть на ту часть реальности, которая называется индивидуальной жизнью. Любая жизнь человека – личная. Заранее известно, что такая попытка обречена на неудачу. Но даже попытка дает возможность если и не открыть что-то новое в реальности, по принципу «А король-то – голый!», – то проявить тот внутренний интерпретатор, посредством которого психолог описывает, понимает и анализирует нерасчленимый и малодоступный научному пониманию ход человеческой жизни.
Успех такого анализа зависит от ряда трудно формализуемых предпосылок. От индивидуального таланта исследователя, поэтому любой экзистенциальный психолог в какой-то мере одержим манией величия (в бытовом, а не в строго клиническом понимании). От предшествующего жизненного опыта исследователя – поэтому к столь сложному предмету обращаются люди, сами прожившие существенный срок и немало пережившие. Либо за дело берутся выпускники университетов, полагая, что о жизни они знают если не все, то уж, наверняка, самое главное («не учите меня жить»). От накопленного в психологической науке знания – для психолога это самый трудный пункт. Наконец, от достоверности информации, которую получают исследователи-эмпирики.
Никто не доверяет автобиографиям и биографиям, особенно – знаменитых людей. Они неполны и противоречивы: достаточно в качестве примера сравнить разные версии биографий Эйнштейна или Ландау, написанные как близкими им людьми, так и «объективными» исследователями. Преимущество судеб выдающихся людей в одном – они очень подробно документированы. Но всегда есть опасность стать жертвой обмана или самообмана. Помимо «наполеоновской» легенды созданы «эйнштейновская», «пушкинская» и прочие легенды. Но кто сказал, что будет легко?
Экзистенциальная психология не должна учить, как человеку следует жить. Для этого есть правоведение и этика, и специалисты, знающие и разрабатывающие нормы человеческого сосуществования. Экзистенциальные психологи ищут «смысл жизни», ибо бессмысленно искать во внешнем мире то, что существует лишь внутри субъекта. Для поисков смысла жизни есть философия и религия. И наконец, экзистенциальная психология, в отличие от разных версий экзистенциальной психотерапии, не должна помогать человеку жить.
Исследователь интересуется тем, как человек живет на самом деле. Конечно, знание, получаемое им, потенциально может принести пользу. От чтения книг по психологии люди не станут лучше жить, так же как не научатся летать, прочитав статьи по аэродинамике и конструированию летающих аппаратов.
Чтобы не писать руководства, как следует жить правильно, как достигнуть бессмертия или хотя бы избавиться от страха смерти, приходится соблюдать «правила для руководства ума», которыми предлагает пользоваться Ж. Пиаже.
1. Перед началом исследования не читать никаких книг по теме исследования, так как чтение чужих работ убивает оригинальные идеи. С трудами коллег следует знакомиться по окончании работы.
2. В период подготовки исследования следует читать как можно больше книг и статей из смежных областей знания. Это чтение наводит на оригинальные аналогии.
3. К идеям следует относиться безжалостно: «как к голове турка». Это позволяет находить недостатки в конструкциях, продолжать поиск и генерировать новые идеи.
Предположения. Я полагаю, что существуют независимые от индивида, изобретенные человечеством и воспроизводящиеся во времени варианты жизни. Человек в зависимости от конкретных обстоятельств может выбрать тот или иной вариант, но вариант жизни может быть ему навязан. Степень свободы индивида и мера давления на него внешнего мира – социальной среды – зависят от конкретных исторических условий. Понятие «вариант жизни» является целостной психологической характеристикой индивидуального бытия и определяется типом отношения человека к жизни. Существуют психологические параметры, с помощью которых можно дать описание вариантов жизни, но они трудно формализуемы, хотя и поддаются вербализации. Вариант жизни формирует человеческую личность, «типизирует» ее. Индивид превращается в представителя «жизненного личностного типа». «Типичный представитель» – не выдумка советских литературоведов, а реальность. Итак, индивид «входит» в жизнь, включается в тот или иной вариант жизни со своими способностями, темпераментом, характером, а «выходит» – типизированной личностью. Возможна смена варианта жизни в зависимости от обстоятельств или сходства вариантов между собой. И последнее: жизнь – одна, человек – смертен.
Экзистенциальная философия как предпосылка «психологии жизни»
Созревание любой идеи проходит, по крайней мере, три стадии: предпосылка идеи; имплицитная, «скрытая идея» – идея «в себе»; эксплицитная идея, выраженная «вовне».
Экзистенциальная философия как идея имела множество предпосылок в трудах философов, моралистов, основателей религиозных учений. В XIX в. имплицитно экзистенциальная философия существовала в трудах Ф. Ницше, С. Кьеркегора, О. Шпенглера, а также Л. Шестова, П. Флоренского и многих других мыслителей.
«Эксплицировать», предъявить миру проблематику экзистенциальной философии как особую, не сводимую к другим «проклятым вопросам», посчастливилось К. Ясперсу. По крайней мере, его имя чаще всего отождествляется с основанием экзистенциализма как важнейшего течения в рамках европейской культуры XX в. Для психологов и медиков Ясперс интересен в первую очередь как один из крупнейших психиатров и психотерапевтов, автор «Всеобщей психопатологии». Философское наследие Ясперса многообразно и очень глубоко проанализировано отечественными философами (в первую очередь – П. П. Гайденко).
Карл Ясперс родился 23 февраля 1883 г. в семье очень состоятельных родителей (отец был директором банка). По личным мотивам он выбрал профессию медика, оставив юридический факультет: у Ясперса была неизлечимая врожденная патология бронхов и, как следствие, – сердечная недостаточность. Балансирование на грани жизни и смерти развило в Ясперсе тягу к полноте бытия, а также интерес к проблемам человеческого существования. Как и многие немецкие ученые, он пережил гонения: в 1937 г. его лишили права преподавать и издавать научные работы только потому, что его жена была еврейкой.
Один из лидеров интеллектуальной жизни послевоенной Германии, убежденный демократ, Ясперс до конца лет сохранял творческую продуктивность и мощь духа, отстаивая гуманистические ценности.
Его размышления о человеческом существовании, с одной стороны всеобщи и абстрактны, с другой стороны, касаются содержания бытия человека XX в. Если осмелиться на собственное суждение о трудах одного из величайших философов, то могу сказать, что стиль его размышлений не близок мне. Более того, многие концептуальные построения Ясперса я считаю поверхностными и недостаточно обоснованными. В его трудах нет «кипения страстной мысли», ищущей и ошибающейся.
И однако, именно Карл Ясперс обратился к экзистенции как базовому понятию философии. Волнует же его судьба человека – современника, который утратил безопасность существования: «Бога нет – таков растущий возглас масс; тем самым и человек теряет свою ценность, людей уничтожают в любом количестве, поскольку человек – ничто»[2]. Традиции рухнули и не могут помочь в установлении связи с миром, поэтому человек должен сам помочь себе. Существование человека не кругооборот, а движение к незнакомой цели, преодоление себя.
Человек находит себя в напряжении пограничных ситуаций, требующих от него решительности. Экзистенциальная философия, по Ясперсу, призвана восстановить утраченную связь человеческого сознания и бытия: она использует все объективное знание и мышление, выводящее человека за пределы знания, чтобы помочь ему стать самим собой: «Она пробуждает то, что не знает; проясняет и волнует, но не фиксирует»[3].
Более всего человеку угрожают не силы природы, а им же самим созданный мир. Ему недостаточны погружения в «радости жизни», в настоящее или же отчаянная решимость противостоять миру: человек нуждается в положительном содержании. Ясперс считает, что обрести позитивность человеку поможет лишь длительная борьба за его подлинную сущность.
Человек либо противостоит миру, либо вступает в мир. Первый путь ведет к отчуждению от людей и одиночеству. Второй путь – в мир к обретению самобытия, идет лишь через возможности первого пути: нужно жить с другими внутри аппарата власти, не давая ему поглотить себя. Дистанция от мира дает человеку свободу, а погружение в мир – бытие. Для Ясперса остается открытым вопрос: возможен ли в современном мире независимый человек, сам определяющий свою судьбу?
Ответ на этот вопрос определяется духовной ситуацией, в которой существует человек. Человек живет в конкретном месте мира. Даже возросшая мобильность не дает человеку возможности пережить ситуации других людей. Знания же стали более доступны людям, но люди различаются по своим стремлениям к знанию. Ситуация всегда исторична, и более того – не существует единой ситуации даже для людей одного времени.
Главная особенность современной эпохи состоит в том, что условием массового существования стало развитие техники, которая дает уверенность в обеспечении всем необходимым для жизни, но уменьшает удовольствие от этого, поскольку обеспеченность не ожидается с надеждой, а воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Возрастает ощущение недостатка по мере увеличения обеспеченности жизни. В техническом мире средства связи создают возможность соприкосновения всех со всеми. Внутренняя позиция человека характеризуется деловитостью: от него ждут не рассуждений, а знаний, умелых действий, не чувств, а объективности, ловкости обращения с вещами, на первый план выступает соответствие правилам (см. главу «Жизнь по правилам»). Индивид распадается на функции; он становится производной единицей; он должен успешно выполнять свои обязанности, а значит, вечно быть молодым. Отсюда – «культ молодости»: «Возраст отдельного человека уже изначально не имеет значения; жизнь его воспринимается лишь в мгновении, временное протяжение жизни – лишь случайная длительность… Если у человека в сущности нет больше возраста, он все время начинает с начала и всегда достигает конца: он может делать и то и это, сегодня это, завтра другое; все представляется всегда возможным, и ничто, по существу, не действительно. Отдельный человек – не более чем случай из миллионов других случаев, так почему бы ему придавать значение своей деятельности. Все, что происходит, происходит быстро, а затем забывается. Поэтому люди ведут себя, как будто они одного возраста»[4].
Деловитость требует простоты и понятности поведения и приводит к его всеобщей унификации. Другой признак современной ситуации – господство бюрократического аппарата. Человеку дают задачи, а он их должен быстро и эффективно решать. Соответственно значимо только то, что происходит в настоящем, а главное требование к человеку – уметь забывать. Личность лишается и своего прошлого, и своего будущего, а живет лишь настоящим, поскольку человек прикован к ближайшей задаче. Единственная цель, которую он видит перед собой, – занять хорошее место в аппарате. Идеалом большинства становится карьера. Одни пробиваются вперед, напрягают последние силы, двигаясь к власти и славе, другие же удовлетворяются исполнением на работе рутинных обязанностей, а смыслом жизни становится досуг. Ясперс красочно характеризует тип личности, стремящейся к успеху в условиях аппаратного порядка: «Господствующий аппарат покровительствует людям, обладающим способностями, которые позволяют им выдвинуться: умеющим оценивать ситуацию беспардонным индивидам, которые воспринимают людей по их среднему уровню и поэтому успешно используют их; они готовы в качестве специалистов подняться до виртуозности, одержимые желанием продвинуться, они способны жить, не задумываясь и почти не тратя времени на сон.
Далее, требуется умение завоевать расположение. Надо уметь уговорить, даже подкупить; безотказно нести службу, стать незаменимым; молчать, надувать, немного, но не слишком лгать, быть неутомимым в нахождении оснований; вести себя внешне скромно; в случае необходимости взывать к чувству, трудиться к удовольствию начальства, не проявлять никакой самостоятельности, кроме той, которая необходима в отдельных случаях.