– Он едет сюда, мама, – объявила Аврора, глядя Элизе в глаза.
– Едет… – У Элизы закружилась голова. – Куда «сюда» – в Сиэтл?
Аврора кивнула.
– Здесь что, проводится крупный покерный турнир? – Собственно говоря, ей-то что за дело?
– Он едет специально, чтобы повидаться со мной. – Аврора вызывающе вскинула голову.
– Какая… трогательная забота, – ехидно пробормотала Элиза. – Раз в пять или десять лет можно и в доброго папочку поиграть…
– Мама!
– Извини. – Элиза сжала губы. Надо сдерживаться, иначе она наговорит такого, о чем потом пожалеет.
– Никогда не понимала ваших с папой отношений. – Дочь как будто тоже старалась держать себя в руках. – По-твоему получается, что я тебя предаю, потому что продолжаю поддерживать отношения с отцом.
– Неужели? – Слова дочери причинили Элизе боль; она сглотнула подступивший к горлу ком. Она-то хотела лишь одного – оградить Аврору от неизбежного разочарования.
Аврора кивнула, и глаза ее заблестели от слез. Элиза поняла, что дочь говорит правду.
– Прости меня… Я не понимала… что делаю. – Элизу захлестнуло чувство вины.
– Ну да. Пока я росла, ни разу не слышала от отца худого слова в твой адрес. Ни разу! А от тебя, наоборот, я не слышала ни одного доброго слова о нем.
– Неправда! – Элиза очень сильно старалась скрыть от дочери свои чувства по отношению к Маверику и думала что ей это удалось. Но, взглянув в исполненные боли глаза дочери, Элиза поняла: нет, ничего не получилось. Аврора глубоко вздохнула:
– Мама, надеюсь, мы с тобой не поссоримся? Я не хочу…
– И я не хочу. – Элизе стало стыдно, она похлопала дочь по коленке. – Твой отец – такой, какой есть. Жаль, что не удалось дать тебе лучшего, но это моя ошибка, а не твоя.
– Вот видишь? – воскликнула Аврора. – Ты никогда не говоришь о нем ничего хорошего!
– Не забывай, замужем за ним была я! Я любила Маверика, но мы не были созданы друг для друга.
– Я знаю, он не оправдал твоих ожиданий. Подвел тебя. Он сам так говорит.
– Он подвел и тебя тоже.
– В некотором смысле – да, – согласилась Аврора, – но в других отношениях он оказался замечательным отцом.
Элиза поняла: доказывать что-то Авроре бесполезно. Ей нужно во что-то верить. Другого отца, кроме Маверика, у нее нет; Аврора с детства привыкла, что отца никогда не бывает дома, что он постоянно в отлучках. Наверное, она удивлялась, почему ее отец так много разъезжает по стране, но вопросов матери никогда не задавала.
– Значит, твой отец приезжает в Сиэтл, – сказала Элиза, возвращаясь к главному. Оцепенение понемногу проходило.
– Да. – Аврора внимательно наблюдала за ней, как будто не зная, чего ожидать.
– Я совершенно не против того, чтобы ты виделась с отцом, – заверила дочь Элиза. – Он ведь еще ни разу не видел внуков!
– Он с нетерпением ждет, когда познакомится с ними. – Аврора снова посмотрела на Элизу как-то выжидательно.
– Я не обязана видеться с ним, – сказала Элиза. Даже случайная встреча с ним невозможна. Если Аврора спрашивает ее разрешения, можно ли пригласить отца к себе домой – что ж, она не против. Но ее самой здесь не будет. – Пригласи его на ужин, делай что хочешь. А я на то время куда-нибудь уйду – на столько, на сколько скажешь.
Маверик ей только «спасибо» скажет. Элиза была совершенно уверена: он так же не горит желанием видеться с ней, как и она с ним. Они не разговаривали уже много лет. Встречаться им совершенно ни к чему. По крайней мере, Элиза так считала.
– Тебе не удастся не видеться с папой. – Дочь отвела взгляд в сторону.
– Что ты имеешь в виду? – У Элизы заныло сердце.
– Он будет жить здесь.
– В вашем доме?! – ахнула Элиза. – Не может быть! – Она умоляюще посмотрела на Аврору. Нет… наверное, она все правильно расслышала. Элиза словно оцепенела – руки и ноги налились свинцовой тяжестью. – Он знает, что я у вас живу?
Дочь молча кивнула:
– Я ему говорила, а он все равно хочет приехать.
– Н-надолго он сюда?
Аврора ответила не сразу.
– На две недели.
– На две… недели?! – не выдержала Элиза. Она резко выпрямилась, книга упала на пол. – И речи быть не может! Неужели ты считаешь, что мы с ним сможем жить под одной крышей… вместе… да еще так долго! – Она решила, что за всем стоит именно Маверик. Он хитростью заставил дочь согласиться; несомненно, удача отвернулась от него, и он сейчас без гроша. – Элизе захотелось плакать. – Придется мне куда-нибудь переселиться, – пробормотала она. В самом деле, другого выхода она не видела. Однако все ее вещи пылятся на складе. К тому же вряд ли удастся снять жилье на такой недолгий срок…
– Мама, успокойся! – вскричала Аврора, но тут же взяла себя в руки и понизила голос: – Прошу тебя. Не нужно драматизировать.
Элиза спустила ноги на пол. Больше всего ей сейчас хотелось закрыть лицо руками, но она удержалась. Близится катастрофа, а дочь как будто ничего не понимает!
– Раньше папа никогда ни о чем меня не просил, – сказала Аврора. – Я не могу ему отказать.
– Старался тебя разжалобить, значит?
– Нет, – сухо ответила Аврора. Видимо, слова матери ее обидели. – Он не пытался меня разжалобить. Папа всегда был очень щедрым и замечательно относился к нам с Дэвидом и к мальчикам.
– Ему нельзя доверять!
– Это ты так считаешь, а для меня-то он отец!
Элиза снова почувствовала себя виноватой. Она приказала себе больше не говорить ничего плохого про бывшего мужа.
– Ясно… Значит, он приезжает погостить на пару недель.
Аврора кивнула.
– А он точно в курсе, что я у вас живу?
– Да. – Судя по странному тону дочери, такого осложнения Маверик не предвидел. Что ж, что бы он ни задумал, чего бы ни добивался, ему придется иметь дело с ней – а она, к счастью, его отлично знает. Ее не так-то легко одурачить!
– Где он будет спать?
Дом у Дэвида и Авроры просторный, но в нем всего три спальни. Все они заняты. Третью спальню заняла Элиза, она переоборудовала ее в крошечную отдельную квартирку. У нее есть микроволновка, отдельный туалет с ванной, телевизор, кресло-качалка и узкая односпальная кровать. А больше ей ничего и не требуется. Она живет отдельно, у нее есть маленькое убежище; она может удалиться в свою комнату, чтобы не мешать семейству дочери.
– Я положу папу в комнату мальчиков.
Мудрое решение. Внуки, хотя они и солнышки, настоящие проказники. Маверик не привык общаться с детьми. Элиза улыбнулась: в комнате с Люком и Джоном Маверик долго не продержится.
– В общем, положение не из простых, – продолжала Аврора.
Элиза закатила глаза.
– Это еще мягко сказано! – Она тут же снова почувствовала себя виноватой.
– Мама, мне нужно, чтобы ты меня поддерживала, а не наоборот!
– Я никогда ничего не сделаю тебе во вред, – сказала Элиза, стараясь скрыть горечь. Как Аврора могла подумать такое!
– Но ты все время обижаешь папу.
– Неправда, – пылко возразила Элиза. – Я не испытываю к твоему отцу никаких чувств. Нас с ним давно ничего не связывает, – солгала она и тут же покраснела.
– Мама! – вскричала Аврора с жаром. – У вас с отцом столько нерешенных проблем! Чтобы все их перечислить, понадобится не один день!
– Не говори глупостей.
Аврора отлично знала ее, но Элиза решила притворяться, будто ей совершенно все равно. Ничего, две недели она как-нибудь выдержит.
Стиснув в руке стакан, Аврора отпила глоток холодного чая.
– Не хочу с тобой ссориться, особенно сейчас. Пожалуйста, обещай мне, что… не обидишь папу ни словом, ни делом!
– Я бы ни за что…
– Очень важно сохранять мир. Не хочу рассказывать мальчикам, почему ты злишься на папу.
Элиза обиделась на дочь. Почему Аврора считает именно ее корнем всех зол?
– Обещаю, что постараюсь сделать пребывание здесь твоего отца приятным, насколько это возможно.
Если следующие две недели придется прятаться в своей комнате, что ж, так тому и быть.
– Мама, ты подумай как следует. Я прошу тебя об очень важной вещи… ни о чем более важном я у тебя еще не просила.
Элиза снова задумалась. Может, все-таки переехать и избавить их всех от лишних хлопот? К сожалению, ехать ей некуда. Поэтому придется какое-то время находиться под одной крышей с мужчиной, которого она одновременно любит и ненавидит – вот уже тридцать семь лет!
Глава 7
ЛИДИЯ ХОФФМАН
Настоящими носками могут считаться лишь те, что связаны вручную; купленные в магазине – лишь бледная имитация.
Дайана Суси. Вяжем просто и без труда
В час начинается первое занятие по вязанию носков, и я очень волнуюсь. В прошлом году я вела несколько курсов и кое-что поняла в процессе преподавания. Главное – чтобы на занятиях возникли хорошие, теплые отношения. Не знаю, удастся ли создать нужное настроение с новыми ученицами. Пока мне не хочется ни с кем делиться своими сомнениями.
Участницы нового курса напоминают мне самых первых учениц, с которыми я познакомилась год назад. На первый взгляд у Элизы, Бетани и Кортни нет ничего общего, кроме желания вязать. То же самое мне показалось, когда я знакомилась с Жаклин, Кэрол и Аликс, изъявившими желание научиться вязать детские одеяльца. Все трое оказались очень разными, и все же нам всем удалось подружиться за сравнительно короткий срок. Я не перестаю этому удивляться и надеюсь, что история повторится, хотя ничего особенно радужного не жду. Конечно, я не пессимистка, как моя сестра. И все же Элиза Бомон при знакомстве показалась мне очень сдержанной, упрямой и скрытной, Бетани Хэмлин – робкой и боязливой. Мы виделись совсем недолго, но у меня сложилось впечатление, что она склонна опускать руки при первой же неудаче. Кортни Пулански еще совсем девочка. Мне жаль ее – бедняжка очень удивилась, когда бабушка записала ее на курс. В общем, мне кажется, что три новые ученицы, к сожалению, слишком разные, чтобы подружиться.
Я кошусь на Маргарет – пока готовлюсь к занятию, она помогает покупательнице выбрать пряжу. Утром я задавала ей наводящие вопросы, чтобы ей легче было раскрыть душу и рассказать, что случилось с Мэттом, но Маргарет упорно держала язык за зубами. Мне сейчас тяжело, но я понимаю, что не имею права выдавать своей осведомленности. И давить на сестру тоже не хочется; она не обязана отчитываться передо мной! И все же сердце у меня не на месте. Мне жаль Маргарет и жаль себя. Хочется обо всем расспросить сестру. Меня тревожит, как все восприняли дочери Маргарет, Джулия и Хейли. Племянниц я очень люблю; думаю, девочки обязательно рассказали бы мне обо всем, если бы Маргарет им не запретила. В каком-то смысле я понимаю причину скрытности сестры, но мне от этого не легче.
Звенит колокольчик над дверью, и в магазин входит Элиза Бомон. При первой встрече она держалась если не дружелюбно и жизнерадостно, то, во всяком случае, вполне приветливо. Сегодня же она буквально излучает неудовольствие. И у нее такой вид, словно она не выспалась. Будь мы с ней знакомы подольше, я бы спросила, в чем дело, но, поскольку я ее совсем не знаю, лучше помолчать. М-да, новый курс начинается совсем не так, как мне бы хотелось…
– Доброе утро! – Я надеюсь, что мое бодрое приветствие ее растормошит, но Элиза отвечает мне довольно хмуро и сразу спрашивает:
– Скажите, сколько времени длится занятие?
Я протягиваю ей рекламное объявление, распечатанное Маргарет на компьютере.
– Два часа.
– Что ж, тогда ладно. – Не меняя угрюмого выражения лица, Элиза выдвигает стул и садится, а сумку с пряжей и спицами ставит себе на колени.
Я вспомнила, что она заранее купила все, что ей понадобится, в том числе и меланжевую пряжу – голубую, с вкраплениями серого и черного. Судя по всему, она собирается вязать мужские носки.
Не успевает Элиза усесться, как входит Бетани, одетая, по-моему, слишком уж нарядно для урока вязания. Почти следом за ней является Кортни; девочка, наоборот, оделась кое-как: в мешковатые джинсы и безразмерную футболку. Обе молча подходят к столу и рассаживаются по местам, стараясь держаться подальше друг от друга. Я встаю и улыбаюсь:
– Ну вот мы и в сборе. Надеюсь, вам понравится вязать носки на круговых спицах. Нас ждет своего рода приключение, но я уверена в том, что вы не разочаруетесь. Мне кажется, для начала стоит представиться и немного рассказать о себе.
Все ученицы смотрят на меня, – видимо, каждая ждет, что первой выступит другая.
– Давайте начнем с меня, – предлагаю я. – Меня зовут Лидия Хоффман, я открыла «Путеводную нить» чуть больше года назад. Я люблю вязать, а магазин и занятия дают мне возможность заниматься любимым делом. А еще мне нравится обращать в свою веру других. – Я улыбаюсь и жестом показываю на Кортни, давая понять, что она следующая.
Девочка выпрямляется на стуле и обводит взглядом остальных учениц.
– Здрасте. – В знак приветствия она небрежно машет рукой. – Меня зовут Кортни Пулански. Мне семнадцать лет, я переехала сюда недавно и осенью пойду в выпускной класс. Живу у бабушки… Моя мама несколько лет назад разбилась на машине, а папа уехал на работу в Бразилию… Он инженер. – Помявшись, Кортни добавляет: – Вот вроде бы и все.
– Последний школьный год ты будешь жить у бабушки? – сочувственно переспрашивает Элиза. – Наверное, тяжело тебе приходится!
Кортни глубоко вздыхает:
– Папа очень не хотел отправлять меня в Сиэтл, но потом мы решили, что это самый разумный выход из положения. У меня есть старшие брат и сестра, мы с ними переписываемся по электронной почте практически каждый день. Папа тоже пишет мне, когда может, но он часто бывает занят, хотя… в общем, я знаю, что он всех нас очень любит.
Элиза кивает:
– Не сомневаюсь.
– И я тоже, – шепчет девочка и опускает голову, очевидно, чтобы скрыть слезы.
Стараясь отвлечь внимание от Кортни, я улыбаюсь Бетани:
– Ну а вы?
– Здравствуйте. – Бетани немного наклоняется вперед. – Меня зовут Бетани Хэмлин. Я жена и мать двоих детей… – Она вдруг запинается и хмурится. – Точнее, сейчас меня можно назвать бывшей женой… Мы с мужем недавно развелись. – Она поворачивается к Элизе, словно ожидая от той вопросов, и спешит продолжить: – Мы развелись не по моей инициативе. Но теперь, когда я, так сказать, свободна, дочь настояла, чтобы я занялась чем-нибудь ради своего удовольствия. – Бетани тихо, принужденно смеется. – Поэтому я здесь.
– Но вы вязали и раньше, да? – уточняю я. Если я ничего не путаю, Бетани говорила, что в прошлом она очень любила вязать.
– Когда дети были маленькие, я кое-что вязала для них – в основном самые простые вещи. У меня есть и пряжа, и все нужные описания. В общем, все неплохо, но я боюсь, что не осилю материал. Мне всегда казалось, что вязать носки очень сложно.
Как я и подозревала, Бетани готова сдаться, даже не начав!
– Поскольку у меня всего три ученицы, я смогу уделить каждой особое внимание, – успокаиваю ее я. – Поэтому насчет сложности не волнуйтесь.
– И все-таки, – нерешительно продолжает Бетани, – если окажется, что носки мне не по силам, вы вернете деньги?
– К сожалению, деньги мы не возвращаем. Мне очень жаль. – Такое мне не по карману. Кроме того, мне не хочется поощрять пораженческие настроения. – А вы, Элиза?
– Меня зовут Элиза Бомон. Возможно, кое-кто из вас помнит меня по начальной школе имени Гарри С. Трумэна, где я тридцать два года проработала библиотекарем. Недавно я вышла на пенсию и подыскивала себе занятие по душе. Вот и решила научиться вязать носки. – Закончив говорить, она снова садится.
Я даю своим ученицам несколько секунд, чтобы переварить новые сведения, а потом снова беру слово:
– Я рада, что вы все пришли сюда. А то, что нас немного, даже хорошо. Поверьте, как только научитесь вязать носки, вы удивитесь, что не занимались этим всю жизнь! Вязать носки очень занятно, а на круговых спицах еще и не сложно.
Ученицы внимательно слушают меня. Я показываю им виды носочной пряжи – от самой тонкой до ровницы. Мне хочется начать обучение с чего-то простого, и все же я объясняю, что способов вязания носков так же много, как и типов пряжи. Для начала я выбрала одну из моделей Нэнси Буш. Мне нравятся ее вещи, и я не сомневаюсь в том, что и ученицы тоже их полюбят.