– Вовремя. – Ник отступил и сделал приглашающий жест рукой.
Огромный номер был оборудован под офис – большой стол красного дерева, с кожаным креслом, такой же кожаный диван для посетителей, несколько стульев. На один из них Британи и села, проигнорировав явно более удобный диван. Она здесь не с визитом вежливости, а ради заключения важной сделки. Сложив руки на коленях, она посмотрела на Ника «взглядом бизнес-леди»:
– Давай все обсудим. Ты знаешь, что мне нужно. У тебя было время изучить цифры. Так каков твой ответ?
Ник расплылся в широкой самодовольной улыбке сытого кота, играющего с мышонком:
– Тебя это убивает, да?
Британи сразу поняла, о чем он. Ник всегда любил ее дразнить и прекрасно знал, что она просто сгорает от любопытства.
Сохраняя на лице невозмутимое выражение, она пожала плечами:
– Ты не единственный, кто изменился за прошедшие десять лет. И это было твое право – не рассказывать мне об отелях, когда я приехала на ферму. – Британи подалась вперед, постучала пальцем по папке со своим предложением, лежавшей посреди стола. – Ты намерен заключить со мной сделку или нет?
– Зависит от тебя.
– Конечно, я очень хочу заключить сделку. Именно поэтому я здесь.
«Это единственная причина, по которой я здесь».
Невысказанная вслух фраза повисла между ними. Британи смотрела Нику в глаза, не мигая.
К ее удивлению, он первый прервал этот молчаливый поединок и, подтолкнув папку к ней, коротко сказал:
– Деньги мне не нужны.
– Извини?
Ник, как недавно Британи, постучал пальцем по папке.
– Вознаграждение, которое твоя компания предлагает за использование фермы, мне не нужно.
Ее надежды таяли на глазах, и она не знала, что придумать, чтобы переубедить Ника.
– Но у меня есть встречное предложение.
Британи очень не понравилась эта уловка. Уж слишком приторно-сладкий голос и чертики в глазах цвета сливочных ирисок.
– Какое?
Ник встал, обошел стол и присел на корточки рядом с ее стулом, сразу оказавшись слишком близко:
– Я соглашусь на твое предложение, если ты согласишься на мое.
Британи еще больше насторожилась. Она вдруг осознала, что согласится со всем, что бы Ник ни предложил.
– Ну давай, оглашай свои условия.
Ник встал и склонился над ней, затем пальцем приподнял ее подбородок, вынуждая Британи смотреть ему в глаза.
– Все очень просто. Я откладываю продажу фермы и даю тебе полную свободу действий при одном условии…
– Говори же, наконец! – Британи даже подалась вперед от нетерпения, и его губы оказались в дюйме от ее губ.
– Ты станешь моей женой.
Когда их губы находились в такой опасной близости, а страсть невидимыми сполохами затмевала разум, Британи потребовалось некоторое время, чтобы его слова дошли до нее. Когда же это произошло, она резко отпрянула, не в силах произнести ни слова от неожиданности.
Открыв было рот, она тут же закрыла его, готовая поклясться, что Ник предложил…
– Ты прекрасно слышала, что я сказал. – Ник выпрямился и теперь возвышался над ней. – Выходи за меня замуж – таково мое условие.
– Ты спятил? – Британи вскочила на ноги, оказавшись лицом к лицу с ним. – Что за глупое условие? Как будто я могу выйти за тебя замуж… как будто я соглашусь…
– Эта идея не казалась тебе столь ужасающей десять лет назад. Насколько я помню, ты любила поговорить о том, как мы поженимся.
Кровь прилила к щекам Британи. Она едва сдерживалась, чтобы не задушить этого наглеца.
– Прекрати! Я была молодая и глупая.
– А теперь ты старая и мудрая? – Ник усмехнулся, и желание задушить его усилилось вдесятеро. – Будь разумна. Это имеет смысл…
– Это не имеет никакого смысла! – Темперамент, который она училась контролировать в течение всех этих лет, вырвался наружу и заставил ее вспыхнуть, как охапка сухого хвороста, к которой поднесли спичку. – Ты сумасшедший! Ты решил поиграть в какую-то извращенную игру, да? Зачем ты при кинулся утром, будто все еще работаешь на ферме? Зачем скрыл правду о своем гостиничном бизнесе? А теперь еще это издевательское предложение! – Британи задохнулась и замолчала, только теперь почувствовав, как больно вонзились ее ногти в ладони. – Я пришла к тебе, чтобы предложить простую и взаимовыгодную сделку, а ты?! Bunch of pattoey!
– Pattoey?
Очередная улыбка Ника снова вызвала у Британи жажду жестокого убийства.
– Так в Лондоне называют дерь…?
– Именно! И ты его большая куча! – Руки в бедра, лицом к лицу с ним – Британи Ллойд ничуть не изменилась. – Когда ты превратился в такого придурка, Манчини?
Ник продолжал улыбаться. Его Брит тут, под этим модным деловым костюмом и высветленными прядками волос. Ее темперамент – по-прежнему тропический ураган. Брит его юности именно так должна была ответить на его предложение, а вот расчетливая деловая женщина в костюме от-кутюр и голубых туфлях на высокой шпильке согласилась бы.
– Посмотри на это как на деловую сделку, выигрышную для обеих сторон. Ни больше ни меньше.
Ник уловил вспышку интереса в ее глазах, но тут же темперамент снова взял верх.
– Придурок! Полный придурок!
Британи запустила руку в свои тщательно уложенные волосы, которые мгновенно превратились в буйную гриву, так хорошо знакомую ему.
– Как всегда говорил твой отец? Sei pazzo? Ты сумасшедший?
Сердце Ника болезненно сжалось при упоминании об отце.
– Ты помнишь?
Боевой дух Британи, похоже, иссяк, и она плюхнулась обратно на стул, полностью обессиленная. Ник едва удержался, чтобы не обнять ее и тут же не продемонстрировать, насколько этот брак может стать приятным для обоих.
– Я много чего помню, Ник, – кивнула она.
Он ждал, зачарованный тем, как темнеют до синевы ее глаза, как сменяются эмоции, словно кружатся, подхваченные весенним ветерком, цветки джакаранды.
Ник не ожидал, не хотел чувствовать ничего подобного, но когда Брит взглянула на него глазами, затуманенными воспоминаниями, он мог думать только о том, как же хорошо было снова держать ее в объятиях. Он действительно не хотел привносить в их сделку эмоции, но не удержался.
– И что же ты помнишь?
Язычок Брит быстро облизнул нижнюю губу, и от этого вполне невинного жеста вся кровь Ника прилила к паху.
– Как мы лежали под нашей джакарандой возле залива и смотрели на облака. – Горестная складка возле губ Брит разгладилась, а Ник уже едва справлялся с искушением поцеловать эти губы. – Как мы ездили в Нусу на твоем мотоцикле, а потом устраивали где-нибудь пикник.
Он едва сдержал стон, когда Брит снова провела языком по нижней губе.
– Как ты смотрел на меня – словно я для тебя была единственной женщиной, и в твоих глазах мерцали звезды.
Она не отвела взгляд, как Ник ожидал, не оттолкнула его, когда он притянул ее к себе и прильнул губами к ее рту.
У ее губ был горько-сладкий вкус лайма и сахара, и он понял, что она пила свой обожаемый тростниковый сок. А Ник всегда обожал Британи Ллойд.
Похоже, ничего не изменилось. Его язык скользнул во влажные глубины ее рта, дразня, провоцируя, вызывая ответную страсть. А Брит буквально повисла на нем, вцепившись пальцами в пуговицы рубашки.
Сделка, которая должна была стать сугубо деловой, перерастала совсем в другое, пока его поцелуй становился глубже и настойчивее, приближаясь к точке невозврата.
То, что он чувствовал, целуя Брит, как бурлила его кровь, когда он сжимал ее в своих объятиях, не имело никакого отношения к бизнесу.
Ник ослабил напор, оторвался от ее губ, и Британи замерла.
Вот куда привело ее путешествие по волнам памяти – в объятия дьявола! Этот дьявол только что предложил самую смехотворную сделку, о которой ей только приходилось слышать, и как поступила она?
Позволила себя поцеловать. Снова.
Отвечала ему. Снова.
Да, сделка есть сделка, но его предложение – полное безумие.
Выйти замуж за Ника Манчини ради осуществления мечты? Тоненький голосок внутри нее напомнил, что ради этого можно пойти на что угодно, но брак с Ником не входит в категорию «что угодно», он из категории полного помешательства.
Когда Ник отстранился, снисходительная улыбка на его губах совершенно не соответствовала неожиданной нежности в глазах.
– Ну, полагаю, ты убедилась, что быть моей женой не так уж и плохо.
Британи тщетно попыталась сдержаться, желая дать достойный ответ.
– Если ты думаешь, что я соглашусь на твое предложение, ты безумец!
Ник пожал плечами и отступил на шаг:
– Это тебе нужно повышение. Мяч на твоей половине поля, Рыжая.
Британи ненавидела это прозвище, которым он всегда доводил ее до бешенства и которое десять лет спустя так естественно слетало с его губ. Еще больше ее бесила его правота – для нее это повышение было очень важным. Это был единственный способ закрыть дверь в прошлое.
– Не то чтобы я хоть на миг допустила возможность нашего брака, но все же – тебе-то это зачем?
Что-то неуловимое промелькнуло в глазах Ника, прежде чем он ответил:
– Просто мне пришло время жениться.
– Почему?
Почему сейчас? Почему на мне? Британи едва удержалась, чтобы не задать эти вопросы вслух.
Почему он сделал это дикое предложение, если их не связывает ничего, кроме воспоминания десятилетней давности?
Ник пожал плечами, а Британи подумала о том, что когда-то отдала бы все, чтобы услышать такое предложение. Сейчас же все сводится к холодному деловому соглашению, и это ранит сильнее, чем она могла допустить.
– Я расширяю свой бизнес, строю отели в крупнейших городах мира, но зарубежные инвесторы не принимают меня всерьез. Они видят во мне богатого молодого плейбоя, который ради развлечения решил поиграть в бизнес.
Ник повел плечами и покрутил головой, чтобы расслабить мышцы, и Британи едва не предложила помассировать ему шею, как часто делала раньше. У него нередко сводило мышцы после тяжелого рабочего дня в поле, и он с удовольствием расслаблялся под ее нежными прикосновениями. Британи на всякий случай сжала руки в кулаки, чтобы не поддаться искушению. Проклятые воспоминания!
Ник рассеянно потер затылок, совершенно не догадываясь о ее иррациональном желании помочь ему.
– Брак придаст мне респектабельности в их глазах, позволит войти в более высокие деловые круги и заполучить новых инвесторов.
Британи смотрела на Ника, такого холодного, такого уверенного в себе, восхищаясь тем, чего он сумел достичь, и скорбя о парне, которому было наплевать на то, что думают о нем другие.
– И все?
– Все.
– Но почему я? – Этот вопрос мучил Британи с того момента, как Ник озвучил свое безумное условие. – Не сомневаюсь, у легендарного Ника Манчини в запасе немало крошек, мечтающих привязать его к себе брачными узами. – Его глаза опасно блеснули, а Британи была готова откусить себе язык за такие слова, поэтому поторопилась добавить: – Почему именно я? Что я могу тебе дать?
– Ты – хорошо мотивированная деловая женщина, иначе бы ты не полетела на другой конец света ради осуществления своего. Именно такой человек мне и нужен – с четким пониманием происходящего и собственной заинтересованностью в браке со мной. – Ник посмотрел на нее твердым взглядом и продолжил: – Человек, который не станет примешивать к делу эмоции, что обязательно случится, если я женюсь на ком-нибудь из местных. Брак между нами – исключительно деловое, взаимовыгодное предприятие. Что ты об этом думаешь?
Она думала, что он спятил, но проскакивала у нее и другая мысль: если бы в его предложении был хоть намек на то, что она по-прежнему что-то для него значит…
Собрав остатки собственного достоинства, Британи кивнула:
– Я дам тебе знать.
– Надеюсь.
Ник понимал: она тянет время – наверняка хочет проанализировать его матримониальное предложение с помощью какой-нибудь секторной диаграммы.
С высоко поднятой головой Британи прошествовала к двери и, закрывая ее, услышала его тихий смех.
Глава 4
– Вернулась, блудная дочь…
С той самой минуты, когда Британи приняла решение ехать в Джакаранду, она понимала – этой встречи не избежать.
Сколько бы она ни занималась самовнушением, как бы глубоко – по науке – ни дышала, чтобы успокоиться, ее рука дрожала, когда она поднимала ее, чтобы постучать в дверь отцовских апартаментов в самом дорогом в округе доме престарелых.
Дерби Ллойд никак не хотел признать свой возраст. К своим семидесяти двум он несколько раз прибегал к услугами пластического хирурга, остатками волос упорно старался прикрыть лысину и продолжал носить одежду, больше подходящую человеку вдвое моложе.
Но ни богатство, ни пластическая хирургия, ни модная одежда не могли заменить здоровье, а это единственное, чего сегодня не было у Дерби Ллойда.
Пять лет назад он пытался настоять, чтобы Британи бросила работу в Лондоне и вернулась домой ухаживать за ним. Он почти добился своего, но в последний момент у Британи достало стойкости отказаться. Дерби всегда был жестоким тираном, который контролировал каждый ее шаг, пока наконец небольшое наследство от матери не позволило ей в восемнадцать лет убежать от отца на другой конец света. Она просто не могла заставить себя вернуться в тот ад, из которого с таким трудом вырвалась.
И сейчас ей хотелось быть где угодно, только не здесь. Но гордость не позволила Британи избежать встречи с отцом, раз уж она оказалась в родном городе. Она стала старше и сильнее и сможет противостоять ему. Сегодня она здесь, чтобы окончательно убедиться, что прошлое осталось в прошлом.
Британи много и упорно трудилась, что позволяло ей удерживать взаперти демонов ее души, но она знала: стоит ей замедлить ритм своей жизни, как старые страхи вырвутся из-под замка.
Будь она проклята, если допустит это!
В каком-то смысле она даже благодарна папочке за то, что стала тем, кем стала: сильной, уверенной в себе, успешной деловой женщиной. Именно такой, какой, по словам отца, ей никогда не суждено было стать.
Но было в этом обязательном визите еще что-то, в чем Британи, упорно не хотела себе признаться. Надежда!
Надежда на то, что отец изменился; на то, что они смогут наладить хоть какие-то семейные отношения.
А если нет? Она, Британи, уже не та, что десять лет назад. Она поклялась себе больше никогда не быть беспомощной, запуганной и зависимой.
И вот она стоит на пороге комнаты отца, испытывая знакомый трепет и борясь со страхом, от которого у нее когда-то больно сводило живот.
– Как ты, папа?
– Так же. – Он указал ей на плетеный стул. – И отнюдь не благодаря тебе.
Сделав несколько быстрых вдохов, Британи присела на краешек стула, испытав острое желание сбежать. Но она должна пройти через это, чтобы точно знать, есть ли у их отношений шанс.
– Хорошо выглядишь.
В ответ отец лишь хмыкнул, избегая встречаться с ней взглядом. Неприветливое выражение на его лице ставило крест на ее надеждах.
– Хорошая у тебя комната.
Еще одно односложное хмыканье.
Британи почувствовала, что ее терпение иссякает.
– Папа, я думаю, настало время…
– Что, черт возьми, ты вообще здесь делаешь?
Грубость отца застала Британи врасплох, но ее огорчила не столько она, сколько презрение в его свирепом взгляде.
Глупо было питать хоть какую-нибудь надежду – перед ней все тот же тиран, привыкший орать на нее.
– Я здесь по делам.
Дерби не выказал никакого интереса к ее словам. Чтобы прервать тягостное молчание, Британи спросила:
– Не хочешь узнать, как я, чем занимаюсь, чего достигла?
Его угрюмый взгляд ответил ей прежде, чем прозвучали слова:
– Мне плевать.
От боли сердце Британи, казалось, раскололось надвое. Вечные вопросы были готовы сорваться с губ: что я сделала не так? Почему ты перестал любить меня? Могло ли между нами все сложиться по-другому?
Выпрямившись на стуле, Британи скрестила руки на груди и посмотрела отцу в глаза.
– Даже если тебе и плевать, сообщаю: я тружусь в крупнейшей лондонской рекламной компании. Я хороший специалист, хорошо делаю свою работу и хорошо зарабатываю. И всего этого я добилась сама, без твоей помощи.