Влада проводила их унылым взглядом.
– Хочешь, научу, как надо отвечать на его вопросы? – доверительно подалась к ней Кристина. – Пошли его куда подальше! – Она откинулась на спинку стула и захохотала, демонстрируя два ряда превосходных белых зубов. – Будешь с ним цацкаться, так он тебя раньше пошлет.
– Ты и Велехова туда посылаешь? – язвительно поинтересовалась Влада.
– Ха!.. Славка – другое дело. С ним шутки плохи. И вам не советую. Всегда надо помнить, кто в доме хозяин и чьи ботинки стоят на рояле… Слышь, тетя, – обратилась она к Эльвире, – одолжи папироску, Славка, вражина, все сигареты упер.
– Вот, берите, пожалуйста, – пробормотала ошарашенная Эльвира.
– Тьфу! Что за дрянь ты куришь, форменная отрава! Придется сгонять в магазин… Ладно, не чалься, так и быть, тебе тоже куплю. – Кристина глубоко затянулась и пустила собеседницам дым в лицо, глядя насмешливо на шокированных женщин. – А брательник ваш не хилых габаритов, – развязно продолжала она, – но труслив, заметно сразу, хотя бы по тому, как перед женой лебезит. И зря! Трусость мужчину не украшает, и телки таких не любят, только пользуются.
– Вот как? – пустила шпильку Эльвира. – Есть телки, которые любят всяких, лишь бы деньги водились.
– Намек твой понятен, подруга, – ничуть не смутилась Кристина. – Но в данном конкретном случае ты сильно ошибаешься. Скоро сама убедишься, а посему не стану бить себя пяткой в грудь… Эх, заболталась с вами. – Она встала и сладко потянулась. – Надо сходить за куревом, да и не худо на солнышке поваляться.
Она повернулась и пошла к воротам развинченной походкой, напевая при этом:
– «Мне не забыть, как страстно вы стонали…»
Сестры молча смотрели ей в спину.
– Да-а, колоритная особа, – выдавила Влада. – Тебе не кажется, что нам, выражаясь ее языком, надо рвать отсюда когти?
– Брось, из-за нее, что ли? – Эльвира презрительно поморщилась. – Расскажи лучше, чем тебя не устраивает общество Велехова? Коля мне с утра пораньше на тебя нажаловался.
Влада бросила на сестру тревожный уклончивый взгляд. Лицо ее омрачилось еще больше.
– Он тебе сказал, что у нас с Велеховым был роман?
– И что с того? Станислава, насколько я могу судить, это мало занимает.
– Да… как будто… – неуверенно проговорила Влада. – Наверное, ты права, мне постоянно что-то мерещится. Я, должно быть, придаю слишком много значения той давней истории, а Стас ее, скорее всего, начисто забыл.
– Еще бы! Если сосчитать, то прошло примерно семнадцать лет. Тебе тридцать семь, ему сорок. Да и мне столько же. Боже мой! Если так будет продолжаться – жизнь промчится мимо, не успеешь оглянуться! Давай сегодня жить медленно, а, Влад? Пойдем к морю и будем смаковать каждую минуту на этом дивном побережье. Ты чувствуешь, как пахнет жасминный куст? Хорошо-то как! Мне давно не было так хорошо!
Эльвира выбежала на середину сада, закружилась, раскинув руки и глядя в безоблачное небо. От столь интенсивного движения ее повело на бок, она потеряла равновесие и, возможно, упала бы, не подхвати ее хозяин дома, который как раз шел по брусчатой дорожке к террасе. Он был строго, по-деловому одет – в блестящих туфлях, наглаженных брюках и светлой рубашке с галстуком. В руках держал кейс, который выронил, когда ему пришлось ловить разгулявшуюся гостью; кейс от падения раскрылся, и из него вывалились документы.
– Ой, извините… – Эльвира пришла в сильное замешательство и неловко бросилась собирать листы. – Кажется, ничего не помялось… мне так неудобно… это из-за меня…
– Не стоит беспокоиться, – весело отвечал Велехов. – Я соберу, прошу вас… Как я рад, что вам здесь нравится. Мне так хотелось сделать приятное своему лучшему другу и его родным. Вы ведь знаете, мы дружим с Колей с детства. У меня никогда не было более верного и надежного друга, чем он. Владочка может подтвердить. У вас исключительные брат и сестра, Эльвира.
Влада от его слов сжалась и смотрела на него почти с ужасом.
– Вы уже завтракали? – продолжал Велехов. – А мне пришлось съездить по делам. Но теперь я совершенно свободен и весь к вашим услугам. Сейчас только переоденусь и провожу вас на пляж.
– Я слышала, у вас есть моторная яхта? – кокетливо спросила Эльвира, подстегнутая располагающим тоном собеседника.
– Конечно! Она уже в бухте, в полной готовности. Можем отправиться в морское путешествие. Побережье заслуживает того, чтобы осмотреть его со стороны моря. Вы увидите живописные скалы, старинные замки, средневековые крепости и сторожевые башни.
– Вот это уже без меня, – резко отозвалась Влада. – Терпеть не могу качки, тем более сейчас. Пошли, Эля, на пляж. Думаю, мы обойдемся без провожатых.
Велехов никак не отреагировал на ее выпад, постоял, глядя, как сестры выходят на улочку, ведущую к морю вдоль заросших буйной зеленью каменных оград, скрывающих прибрежные виллы, потом повернулся и пошел в дом.
Путь до пляжа не занял и пяти минут. Влада за всю дорогу не проронила ни слова, губы ее были плотно сжаты, лицо словно окаменело.
Эльвира, однако, ничего не замечала, ей было не до сестры. Почему-то мимолетное мужское объятие ее изрядно взволновало, должно быть оттого, что она уже забыла, когда в последний раз ее обнимал мужчина. У нее было не много романов, а если точнее, то всего два. Первые, юношеские, в счет не шли: отношения были платоническими, если не считать нескольких неумелых поцелуев. Все они, впрочем, как и последующие – взрослые, были неудачными; нет, никогда Эльвире не везло с мужчинами, даже в юности парни быстро переключали свое внимание на других девушек.
Эля каждый раз жестоко переживала: наверное, она жалкая, некрасивая, просто неинтересная как личность, раз мальчики так быстро к ней остывают.
Вот, вспомнила! Она сидела дома, в своей комнате взаперти, страдала в одиночестве и с горьким наслаждением растравляла свои раны, слезы ручьями текли по ее щекам, когда пришел Коля и беспардонно забарабанил в дверь.
– Элька, открой, – бубнил он. – Чего заперлась? Мои кроссовки у тебя под кроватью, отдай.
– Нечего было валяться на моей постели, козел! – запальчиво выкрикнула она. – Ходи теперь без кроссовок!
– Эй, полегче, я не один. Со мной Стас, так что прикуси язык. Гони кроссовки, мы торопимся!
Эля наскоро вытерла глаза, щеки и повернула замок в двери.
– Здравствуй, – с ходу без тени стеснения заговорил с ней Стас. – У-у! А что это мы такие зареванные? – Он смотрел на Элю прищурившись, с веселыми искорками в глазах. – Хорошенькой девушке не годится сидеть одной в темной комнате.
Тогда Станислав выглядел отлично: яркие голубые глаза освещали подвижное лицо, природные краски и нежная округлость молодости еще смягчали резкие черты, он был пропорционально сложен, худощав, но по-спортивному развит не в пример Николаю – тот с детства был неповоротливым увальнем, любившим поесть.
Стас был классным парнем – живым, заводным, отзывчивым, – Эля ощутила это на себе: он тогда не остался равнодушным к страдающей девушке, заставил ее пойти с ними на рок-концерт… да-да, она как сейчас помнит – концерт группы «Кино».
Как же она так напрочь все забыла? Ведь именно тогда, в свете юпитеров, под грохот музыки, под завораживающий голос Виктора Цоя, между ними пробежал связующий ток взаимной симпатии. Или это волшебник Цой наполнил их души одинаковым восторгом? Сердца вдохновенно рвались куда-то, неслись ввысь и падали, опаленные звездой по имени Солнце.
В конце восьмидесятых в московских Раменках, где жили Федотовы, было опасно ходить по вечерам: в каждом районе были свои братки, группировки и просто банды, поэтому Стас вызвался провожать Элю, когда возникала необходимость.
Воспоминания с логической последовательностью высвечивались в мозгу, словно из одного уголка памяти в другой услужливо открывались двери…
– Где же Антон? – спросила Влада.
Сестры скинули сланцы и пошли босиком по золотистому песку. Скорее это был не песок, а мелкий ракушечник; кожу на ступнях саднило с непривычки.
Влада, приставив руку козырьком ко лбу, озирала пляж. Берег лежал подковой, справа и слева возвышались заросшие сосновым бором утесы, образующие залив.
– Куда он подевался, негодник? Так и знала, что Диана будет с ним заигрывать. Ну почему Колька таким рохлей уродился? Не может даже жену приструнить. Придется звонить Антону на мобильный.
На пляже было много народу, в основном испанцы, но часто слышалась французская, русская и немецкая речь.
Сестры взяли платные лежаки и зонтик, стали устраиваться, одновременно названивая потерявшимся спутникам.
– Наверное, купаются, – заключила Влада. – Ладно, подождем, никуда не денутся. Мне придется лежать в тени, жалко, конечно, так хотелось как следует позагорать.
Она скинула короткий халатик и вытянулась на лежаке, прикрыв лицо соломенной шляпой.
Эльвира присела рядом:
– Влад, хочу тебя спросить кое о чем.
– Спрашивай. С чего так торжественно? – отозвалась та из-под шляпы.
– Ты помнишь, как я начала встречаться со Стасом? У нас только складывались отношения, я нравилась ему. Ты ведь знаешь, девушка всегда это чувствует.
– Может, и нравилась, только я здесь при чем?
– Мне он тоже нравился, очень, я уже была в него влюблена, мы даже целовались несколько раз. Потом он необъяснимо исчез, перестал встречать меня после тренировок, начисто пропал, испарился. А Колька так красноречиво отмалчивался, когда я спрашивала о Стасе, что любой бы догадался – появилась другая. Правда, мне было не привыкать, какой-то злой рок всегда уводил у меня мужчин.
– Как трогательно! Хочешь вышибить из меня слезу?
– Нет, хочу разобраться. Я тогда с тобой поделилась, сказала, что наконец-то нашла своего парня.
– По-твоему, я в состоянии помнить эпизоды чуть ли не двадцатилетней давности?
– А ты постарайся вспомнить! – Эльвира вдруг рассердилась. – Мне Коля сегодня сказал, что у тебя со Стасом был бурный долговременный роман. Так вот, по моим подсчетам, начало ваших отношений совпало с концом моего романа с тем же Стасом. Правда, это и романом-то не назовешь.
– Глупости! Мы стали встречаться гораздо позже.
Эльвире на колени упал большой разноцветный мяч. Подскочил парень, загоревший до черноты:
– Perdona, senora… gracias…
– Какие испанцы приятные, – отвлеклась Влада. – Быстрые, легкие, подтянутые. Я не заметила ни одного толстяка. Мужчины постарше с бородками-эспаньолками похожи на грандов со старинных картин. Кстати, где-то здесь неподалеку представляют рыцарские турниры. Надо обязательно съездить. Поедем втроем – я, ты и Антон. А Коля пусть сам развлекает свою вертихвостку.
– Боишься, Диана отобьет паренька? Как раз об этом я и хотела с тобой поговорить… Ты ведь нарочно отбила у меня Стаса, я сейчас поняла.
Эльвира словно наяву увидела себя и Стаса на дворовой скамейке. Они всегда сидели на этой скамейке, прежде чем расстаться до следующего дня. Скамейка стояла в глубине двора, почти скрытая свисающими ветвями деревьев. По вечерам, когда тускло светился одинокий фонарь на столбе у теннисной площадки, в укромном местечке сгущались фиолетовые тени, и можно было без помех обжиматься и целоваться допоздна в пестром сумраке московского двора. Эльвира явственно ощутила вкус тех сладостных поцелуев, горячие губы Стаса на своих губах, их молодую полноту и упругость, его яблочное дыхание… Летние вечера казались колдовскими, двор мерцал серебряным пятном, деревья черными гигантами тянулись в звездное небо…
Однажды Влада по пути домой заприметила знакомую парочку на скамейке, подошла и села рядом. Завертелся какой-то пустячный непринужденный разговор. Влада удивительно легко нашла общий язык со Стасом, они весело болтали, как старые друзья.
Эля с Владой были совершенно непохожи внешне, будто родились в разных семьях. Влада была хрупкая, точеная, ее отличала редкая изысканность форм и манер. Ей была присуща какая-то чудная невесомость; впечатление усиливали летучие пряди светлых волос и чистые голубые глаза, она вся словно светилась изнутри, казалась невинной и уязвимой. У многих мужчин при первом знакомстве с ней возникало настойчивое желание ее защитить.
Эльвира, напротив, была поджарой, мускулистой, с излишне развитыми плечами, какие бывают у пловчих, волосы у нее были мелко вьющиеся, цвета желудя, ржавые от постоянного пребывания в хлористой воде бассейна. Лицо ее могло бы показаться заурядным, если бы не синие лучистые глаза, выигрышно оттененные черными ресницами и бровями. Она, несомненно, обладала определенным шармом для ценителей характерных лиц, но не могла сразу привлечь к себе заинтересованного мужского взгляда, что без труда удавалось ее сестре.
– Ладно, дело прошлое, – сказала Эля. – Я не сильно-то и переживала. Сейчас вот вспомнила в связи с Велеховым. Как причудливо порой оборачиваются события. А говорят, что случайностей не бывает…
– Считаешь, что мы напоролись на него случайно? – задумчиво проговорила Влада. – Знаешь, если проанализировать собственные мотивы, то, возможно, ты права. Не скажу, что я нарочно отбила у тебя Стаса, но подсознательно меня нервировала ваша идиллия. Давай взглянем на вещи трезво, за давностью лет не стоит кривить душой: любая девушка не прочь отбить парня у другой. Это какой-то азарт с налетом зависти: почему он любит ее, а не меня, разве не так? Он, к твоему сведению, сразу повелся на мое кокетничанье с ним, так что мне сам бог велел прибрать его к рукам.
– А как же порядочность, честность, родственная любовь, наконец! Ты меня ни капельки не жалела?
– Ох, Эля, как ты все усложняешь! Подумаешь – сокровище. Да таких было пруд пруди! Вспомни, кем он был тогда. Салага, нищий, пара для тебя совершенно неподходящая.
– Да тебе-то зачем он понадобился?
– А я просто развлекалась. Сама не понимаю, почему развлечение затянулось на два года. Потом, естественно, я его бросила. И правильно сделала! – с негодованием повысила голос Влада, словно доказывала кому-то свою правоту. – На черта он мне сдался?! Нищий студент! На что он рассчитывал?! – Она перевела дух и продолжала спокойнее: – Появился Альберт – сопливым пацанам не чета, – сделал мне предложение… дальнейшая моя биография тебе известна.
Эльвира молчала, пересыпая золотые струйки песка из одной ладони в другую. Влада приподнялась на локте:
– Эля, я тебе поражаюсь, ты дожила до сорока лет и ничему не научилась. Мужчин нельзя принимать всерьез – состаришься раньше времени. Всю жизнь мужики тебя обставляли, неужели ты воображаешь, что хотя бы один из них мучился угрызениями совести?
На берегу чайки подняли гвалт, сбившись в пеструю стаю над каким-то предметом. Солнце добралось до колен Влады, она встала, чтобы передвинуть лежак в тень.
– А как же Антон? – возразила Эльвира. – Я не верю, что ты относишься к нему легко.
На лице Влады появилось упрямое выражение.
– Антон у меня вот где! – Она подняла вверх крепко сжатый кулачок. – В конце концов, я собственным горбом заслужила право иметь молодого красивого мужа.
– То есть альфонса, ты хочешь сказать, – не удержалась от колкости Эльвира.
– Вздор! Я просто оказываю ему поддержку, пока он учится, потом сам начнет зарабатывать. Да, я старше его, зато мудрее и могу управлять им как мне вздумается. Конечно, приходится применять дипломатию, но только затем, чтобы не дать мальчику наделать глупостей. Он мне еще потом спасибо скажет.
– Возможно… – с сомнением отозвалась Эля, – вполне возможно, что тебе удастся управлять юношей, но сможешь ли ты сладить с взрослым мужчиной?