– Ну?
– Дед, как ни крути, а мамы в нашем мире уже нет!
– Ты такие шуточки брось! Жива она, найдем…
– Да нет же, ты не понял! Я не про то! Ты же мне сам говорил, что мама у нас из книги[1]… ну, что она на самом деле литературный персонаж. Дом-то у нее где? Там! Вот она и ушла в Книжный мир. Папе я ничего не сказал, ты ведь предупреждал, что он часть своего прошлого не помнит. Ну, как, дед, моя идея, а?
Некоторое время Сан Саныч молчал. Действительно, он как-то совсем упустил из виду то, о чем сейчас говорил внук… Размышляя, Сан Саныч машинально брал печенье из вазы и крошил его в чашку, даже не замечая, что делает. Женька отодвинул вазочку подальше, тогда пальцы деда добрались до салфеток, и в чай полетели маленькие бумажные клочки. Только после этого Сан Саныч будто очнулся.
– Не исключено, Женя, что ты прав… Только есть одно «но». И звучит оно так – это невозможно! Даже если каким-то чудом Рита вспомнила, откуда она родом, то попасть в Книжный мир она могла, только пройдя через портал. А воспользоваться порталом можно лишь из моей библиотеки. Следовательно, нужно попасть в Лыково, забраться в библиотеку и пройти мимо Баськи. А она за полгода выросла в здоровенного пса. Ну, маму ее ты видел, Баська вся в нее… И никого, повторяю, никого, кроме меня, Оли и, вероятно, тебя, в библиотеку не пустит. Перехитрить ее невозможно. Кстати, книга-портал всегда находится в хорошо защищенном месте, такая уж у меня привычка. И последнее: если бы зимой Рита приехала в Лыково, о ее визите жужжала бы вся деревня, а уж я-то узнал бы первый. Но поскольку я примчался сюда сломя голову, стало быть, Риты у нас не было. Вот такие дела, внук.
Женька нахмурился.
– Все может быть, дед… Но я почему-то уверен, что искать маму нужно именно в ее книге.
– Женя, перестань! – Голос деда снова зазвенел сталью. Ни разу Женька не слышал, чтобы дед так часто использовал командный тон. – Пройти в мир книг мимо меня невозможно, и давай закончим на этом!
Женька предпочел замолкнуть.
Но когда Сан Саныч немного остыл, внук опять подошел к нему с вопросом:
– Дед, а мы в Лыково поедем?
Тот пожал плечами:
– Я полагаю, что известий о Рите лучше подождать здесь.
Женька помялся, но решил все-таки поделиться мыслями, которые вертелись у него в голове.
– Дед, а давай все-таки съездим ненадолго, а? Ведь ничего страшного не произойдет, если мы только спросим твою книгу-навигатор… Она ведь может показать, где находится мама? И если выяснится, что мама в нашем мире, мы сразу вернемся сюда.
Дед подумал, затем посмотрел на Женьку, взъерошил ему волосы, усмехнулся и кивнул:
– Ладно, будь по-твоему. Поедем! Завтра я схожу в милицию, оставлю свой адрес и на всякий случай твой телефон. Ты, кстати, собрался в дорогу-то?
Глава вторая
Вновь я посетил…
Как Женя с дедом приехали в Лыково, как встретились Женя и Оля и как наши герои отправились… Сами знаете куда!
Начало путешествия получилось очень интересным. Помня свою летнюю поездку в Лыково, Женька всю дорогу недоумевал: как после поезда они окажутся на другом берегу широченной Волги? Река-то уже, наверное, замерзла. Неужели придется по такому холоду тащиться через реку пешком? Да еще по льду! Сан Саныч только усмехался.
– Да ладно, Жень, чего там идти-то? Подумаешь, пара километров, ну, может быть, три… За час переберемся!
Однако Женьку подобная перспектива откровенно не устраивала, и он уже начал подумывать, что поездка в Лыково окажется вовсе не такой приятной, как ему представлялось в мечтах на особо скучных уроках.
Ранним утром дед с внуком высадились из вагона, сели в автобус, и оранжевый ветеран пассажирских перевозок затрясся по направлению к набережной. Шел снег. Не то чтобы очень сильный, на пургу не похоже, но и легкой порошей снегопад назвать было нельзя. Сквозь белые хлопья деревенские пейзажи за грязными окнами автобуса выглядели особенно уныло, и Женька совсем загрустил.
Наконец, автобус, расставшись по пути с большей частью пассажиров, выехал на набережную. Остановился, открыл двери, подождал, пока выйдут последние путешественники, и, тяжело вздохнув, отправился в обратный путь. Женька и Сан Саныч оказались у края заснеженной площадки шириной примерно с четверть футбольного поля. Снег на середине был исчиркан полосами, к этим полосам и от них тянулись цепочки следов, которые странным образом обрывались прямо посередине площадки. В голове у Женьки некстати возник образ ковра-самолета.
Когда в воздухе раздался далекий стрекот, Женька помотал головой. Ему, конечно, не раз твердили, что мысль материальна, но не до такой же степени! И потом – где вы видели, чтобы ковер-самолет летал со звуком вертолета?
Через несколько минут из серого облака вынырнула винтокрылая машина и, поднимая с площадки тучи снега, плавно приземлилась перед кучкой ожидавших людей. Винты остановились, открылась дверь, и по небольшой лесенке из вертолета стали выбираться пассажиры.
– Дед, мы, значит, на вертолете полетим? – ахнул внук.
– Ну, да. А что тебя удивляет? Моста на ту сторону нет, река замерзла… – Сан Саныч хитро улыбнулся. – Или ты хочешь пешочком пройтись?
– Надо же, настоящий вертолет! У нас в классе точно никто на вертолете не летал, а я полечу… Да за это я готов через реку туда и обратно два… нет, три раза пешком смотаться, да еще вон той бабке сумку перетащить!
Такого восторга Женька в своей жизни еще не испытывал. Он в нетерпении прыгал возле двери, не в силах дождаться, когда же можно будет занять место внутри. Как только вышел последний пассажир и пилот в форме приглашающе махнул рукой, Женька, кажется, даже не коснувшись ступенек лестницы, влетел в салон вертолета. Тут же расположился у иллюминатора и стал смотреть то на дверь, то в окно.
Немногочисленные пассажиры неторопливо входили и рассаживались. Сан Саныч опустился на сиденье напротив Женьки и с улыбкой глядел на вертящегося во все стороны внука.
Но вот, наконец, посадка закончилась, и двери закрылись. Когда грохот винтов заполнил пассажирский салон, Женька не удержался, оторвался от иллюминатора, вскочил и, подняв оба больших пальца вверх, запрыгал вокруг деда. Он орал что-то восторженное, но за шумом двигателя его не было слышно. Полет продолжался от силы минуты три, но и их Женьке хватило, как мальчику казалось, на всю оставшуюся жизнь. Или уж на половину – точно!
А дальше снова была поездка на автобусе. Причем настолько похожем на тот, который вез их от железнодорожного вокзала, что у Жени сложилось впечатление, будто «оранжевый ветеран» каким-то непостижимым образом тоже перенесся на другой берег.
Выйдя на лыковской площади из драндулета, называемого рейсовым автобусом, Сан Саныч и Женька повернули к дому. Пока они ехали, снегопад закончился, из небольшого просвета в облаках выглянуло солнце, и снежные шапки на деревьях, кустах, крышах и заборах заискрились россыпью бриллиантов. В общем, «мороз и солнце, день чудесный…». Село просыпалось. Из труб над крышами шел дым, жители Лыкова топили печи и готовили завтрак. Во дворах слышалось шарканье лопат, которыми чистили дорожки. Звонко лаяли собаки, очевидно, издали учуяв чужака.
Утопая выше щиколотки в свежем, еще не утоптанном снегу, Женька шагал за дедом через деревню и думал, что Лыково – не столь уж идиллическое место, как ему представлялось дома. Тут гораздо холоднее, чем в Москве, от реки тянет студеным ветром, по снегу не пролезть, да и дороги тут (Женька ступил чуть в сторону и провалился в сугроб почти по колено) никто не чистит…
Только сейчас парень вдруг понял, что зима и лето в деревне – это, как выражается его друг Дэн, «две большие разницы или четыре маленькие». Печь ведь надо топить самостоятельно нарубленными дровами; воду брать из замерзшего колодца, холодный туалет на улице – в любую погоду, ну и прочие «прелести» зимней деревенской жизни… Дома он как-то не думал об этом, вспоминая в основном свои приключения, а не бытовые неудобства. Да и что говорить, житье в деревне воспринимается летом совсем иначе. Теперь Женя уже почти готов был пожалеть о своем приезде сюда, где по-прежнему нет ни мобильной связи, ни телевизора, ни Интернета. Хотя… Дедовская библиотека о-о-очень сильно примиряла Женьку с отсутствием благ цивилизации. Пытаясь настроиться на боевой лад, он даже начал представлять себя на месте главных героев Александра Линевского из «Листов каменной книги» или Д’Эрвильи «Приключения доисторического мальчика». Он тоже будет тут жить почти как первобытный человек! Вот он с копьем в руке, на самодельных лыжах пробивается сквозь густой лес… вот настигает лося, готовясь метнуть дротик, нет, лучше тяжелое копье… а вот настораживает самоловы, на него выскакивает огромный волк… и с громким лаем и визгом сбивает его с ног…
Замечтавшись, Женька не заметил, как они подошли к дому, и из калитки выскочила… не волк, а Баська. Ошалев от внезапно привалившего в лице Женьки счастья, собака металась от деда к внуку и обратно, то и дело наскакивала на вновь прибывших, не давая Женьке выбраться из сугроба!
Сан Саныч не без труда схватил извивающуюся и визжащую Баську за ошейник.
– Да успокойся ты, псина! Дай ему встать! Здоровенная выросла, а ума как не было, так и нет…
Женька хохотал в сугробе.
– Дед, да отпусти ты ее! Она же меня узнала! Баська, Баська, ну какая же ты большущая! Наверное, с мать размером, да? Баська, иди ко мне!
Сан Саныч выпустил из рук ошейник, и едва поднявшийся Женька опять оказался в сугробе, но уже гораздо глубже, потому что Баська прыгнула на него сверху. Унять ее радость стоило немалых сил. Подобрав отлетевший Женькин рюкзак, Сан Саныч отряхнул обувь и брюки веником, стоящим у двери, и вошел в дом. Вывалявшемуся в сугробах мальчику отряхиваться пришлось гораздо дольше. А из окна дома за ними уже наблюдала с улыбкой Оля.
Встретившись с ней в библиотеке, Женька сперва оробел. За прошедшие полгода Оля сильно изменилась. Теперь она выглядела не простой деревенской девчушкой, а взрослой девушкой. Ну, почти взрослой… Хвостик исчез, и по плечам Оли струились длинные темно-русые локоны. Джинсы в обтяжку выгодно подчеркивали фигуру, теплый серо-голубой свитер с высоким воротом очень шел к глазам девочки, оттеняя их цвет, а на ногах вместо домашних тапочек были невысокие кожаные сапожки с мягкой подошвой.
Женя и не догадывался, как старательно готовилась Оля к его приезду, каких усилий стоило ей в зимней деревне сделать прическу и подобрать наряд. Оля никогда не была модницей, предпочитая простую и удобную одежду, так что пришлось изрядно потрудиться. Помог ей и Сан Саныч, который самолично сшил для нее сапожки на манер тех, что носили американские индейцы. Девочка так хотела произвести впечатление на Женьку, что даже немного нарумянила щеки и подкрасила ресницы, которые выцвели за лето и до сих пор, по ее мнению, не восстановили цвет.
– Женька, привет! Здорово, что ты приехал! – Оля вытряхнула оторопевшего Женьку из пуховика. – Разувайся скорее, пошли к столу, я плюшек напекла. Устала ужас как, но вроде ничего вышли… Как у тебя дела? Доехали нормально? На вертолете реку перелетали? Везет вам, мне еще ни разу не довелось. Сан Саныч обещал, но все пока не получается…
Оля тараторила без умолку, искренне радуясь приезду друга. А Женька застеснялся. Отвечал однословно и старался не пялиться откровенно на Олю, считая это неприличным. Но потом освоился. Постепенно робость его растворилась в воздухе, как сахар в чае, и пока Сан Саныч переодевался, по его словам, «из чистого в теплое», ребята, присев на кухне к столу, разговорились.
– Ну, давай, рассказывай! – хором произнесенная фраза повисла в воздухе, и Оля с Женей рассмеялись. Потому, что фраза прозвучала словно долго и тщательно отрепетированное солдатское приветствие главнокомандующему на параде.
Услышав их смех, Баська, до того смирно сидевшая между стульев Оли и Жени, тут же вскочила и стала прыгать, попеременно глядя на ребят, вертеть мохнатым хвостом и весело лаять. Точно так же она вела себя, будучи маленьким щенком, только теперь из значительно увеличившейся в размерах пасти раздавалось не звонкое тявканье, а басовитый лай, которого, по незнанию, можно было и испугаться.
Отсмеявшись, Женька откинулся на спинку стула, сделал умышленно равнодушное лицо и, подняв глаза к потолку, сообщил:
– А у меня по русскому и по литературе «пятерка» в полугодии… – При этом мальчик отчаянно косился на Олю, чтобы проверить, какое впечатление произведет на нее его новость. А затем добавил: – Училка, когда отметки объявляла, потом пол-урока охала, сама себе поверить не могла!
Баська повернулась к Оле, гавкнула, словно подтверждая Женькины слова, и тряхнула головой.
Оля вскочила со стула, подбежала к Жене и чмокнула его в щеку. Вернее, она целилась в щеку, но попала губами куда-то рядом с ухом. Девочка не обратила внимания на такую мелочь, встала в позу оратора и произнесла:
– Растете над собой, Евгений Лыков! – Потом она посерьезнела и сказала уже спокойнее: – Видишь, Жень, не такая уж нудная вещь литература. Ты молодец, я всегда это говорила!
– Ага, а по-моему, ты всегда говорила, что я олух неученый. Разве нет?
– Ну, было такое, и что? Но твоя «пятерка» говорит несколько иное. Ты не находишь? – Оля вдруг опустила глаза и слегка покраснела. – Знаешь, мне родители и Сан Саныч компьютер подарили, и я его осваиваю… Очень мне на нем рисовать понравилось, кое-что даже получается. Сан Саныч книжки «для чайников» дал, обучаюсь потихоньку. С «Corel Draw» я вроде бы разобралась, а вот «Photoshop» у меня пока плохо идет… Не поможешь? Книга книгой, а вот бы за руками посмотреть…
Баська положила голову Женьке на колени, опустила уши, подняла глаза и тихо вопросительно проскулила: «Уууу?»
– Ну, ты даешь! – Женька в восторге шарахнул ладонями по столу. – Вот так сразу «Король Дров» тебе поддался? Тогда ты молодец! Уважаю, продвигаешься!
Мальчик встал и, скопировав недавнюю Олину позу оратора, выдал в ее сторону:
– Растешь над собой, Ольга Лыкова!
Ребята снова засмеялись.
Баська с облегчением вздохнула и улеглась на пол.
– А почему «Король», да еще и «дров»? – не поняла девочка.
– Не знаю, Оль, так смешнее. «Corel Draw» – «Король Дров».
– И вправду смешнее. – Оля хихикнула, а потом снова потупилась. – Ну что, поможешь?
– Да не вопрос! Пойдем посмотрим на твою «Фотожабу». Ща мы ее придавим.
– Там вроде нет никакой жабы… – В голосе Оли сквозила растерянность.
– Да это сленг такой у компьютерных дизайнеров. Они вместо «фотошоп» говорят «фотожаба». Обработать в фотошопе – значит, «пожабить». Короче, всем понятно. А ты не знала?
– Не-а, первый раз слышу.
– Эх ты, село неасфальтированное… Привыкай! А то, когда к вам сюда Интернет проведут, и не поймешь ничего. – Женька улыбнулся.
– Когда проведут Интернет, у меня будет кого спросить! – Оля показала Женьке язык.
Парень нахмурился и подобрался.
– Это у кого еще?
– Да у тебя же! – Оля состроила невинную гримасу и захлопала ресницами. – У кого ж еще?
И опять ребята вместе засмеялись.
– Ладно, показывай своего монстра… – Женька встал со стула.
Баська вскочила и, открыв лапой дверь, обернулась, но остановилась на пороге.
Однако «удавлению страшной жабы» не суждено было случиться, потому что по лестнице спустился Сан Саныч в своем обычном сельском наряде.
– Ну, и где тут чай с обещанными плюшками?
Оля тут же поспешила к чайнику, Женька пересел поближе к блюду с аппетитными плюшками, а Сан Саныч устроился в углу, на своем любимом стуле. Старый библиотекарь отложил себе несколько плюшек на блюдце и теперь смаковал их неторопливо. Женька, как бы случайно подтянув к себе блюдо, набивал рот, отмечая необыкновенный вкус, запах и вообще все замечательные качества каждой конкретной плюшки. Оля посматривала на него и розовела от удовольствия.
Сан Саныч подождал, пока раскрасневшийся от выпитого чая внук отодвинулся от стола, и тихо сказал:
– Раз все наелись, давайте думать, что делать дальше.
Мальчик сразу посерьезнел. Положил руки на стол, сцепив пальцы, и спросил:
– Дед, а что ты предлагаешь? Пока мы ехали, никаких звонков не было. А отсюда, как ты знаешь, с Москвой не связаться.
Оля тоже невольно нахмурилась.
– Что все-таки у вас стряслось? Расскажите уже толком!
И Женька коротко изложил все события, особо остановившись на необычном поведении мамы, ее записке и исчезновении. Не забыл он напомнить, что истинный дом Риты находится в Книжном мире.
– Ну, куда ей еще деться? – Женька в волнении вскочил. – Папа всех маминых знакомых обзвонил. Дед, ты же классный следопыт, и сам видел, что из дома она не выходила. Просто исчезла, и все! Как будто через твой портал прошла – раз, и нету. Я уверен, надо искать в том самом романе. Вот так вот, масса Натаниэль, дед, сэр! – спародировал мальчик обращение, бытовавшее в штате Миссури в девятнадцатом веке. Подобные слова он неоднократно слышал от матери после ее приезда из Америки.