– Ты еще помнишь, что у тебя есть родители? – по обыкновению, поинтересовалась она.
– Помню, разумеется, – без огонька начала я. – Извини, подхватила простуду.
– А позвонить ты не могла?
– Не хотела вас беспокоить.
– Какая забота… У тебя температура? Врача вызвала?
– Отлежусь пару дней, зачем мне врач.
– Очередная глупость. Ты знаешь, к чему приводит самолечение? Немедленно вызови врача. Нет, лучше я сама вызову.
– Не надо, – взмолилась я. – Мне уже лучше. Агатка появилась?
– У нее, как видно, есть дела поважнее.
Ближе к вечеру я заставила себя подняться и на такси отправилась в отчий дом. Вдоволь наслушалась родительских наставлений, дала обещание завтра же отправиться в поликлинику и с чувством огромной дочерней благодарности убралась восвояси. К этому чувству примешалась убежденность, что если у меня все так хреново, то у сестры еще хуже. Дочерний долг она исполняла свято, и ее упорное нежелание выходить на связь теперь всерьез пугало. Агатку требовалось срочно отыскать. Для начала я ей позвонила, но ее телефон был отключен. Бодрым шагом я направилась к офису и вздохнула с облегчением, увидев свет в окнах. Трудится сестрица, сидит, обложенная папками с документами, и на звонки не отвечает, потому что не хочет отвлекаться от великих дел. Я вошла в приемную. Секретарь Агатки, Вера, собиралась уходить, она была уже в пальто и с дамской сумочкой в руках.
– Привет, – сказала я.
Вера кивнула и заговорила почему-то шепотом:
– Хорошо, что ты приехала. Агата, по-моему, неважно себя чувствует.
– Простудилась?
– Нет, – покачала она головой.
– Неужто конкуренты обскакали?
Вера на шутку не отреагировала.
– Мне кажется, здесь что-то личное.
– Вот это новость, я и не знала, что у сестрицы есть личная жизнь.
Усмехнувшись, Вера направилась к выходу, а я в кабинет Агатки.
В кабинете сестрицы не оказалось, дверь в комнату отдыха была открыта, и я заглянула туда. Агата лежала на диване, прикрыв лицо рукой. Заслышав мои шаги, убрала руку, буркнув:
– Привет.
Серые тени под глазами, в лице маета, все признаки больших душевных переживаний. Я вздохнула и села в кресло напротив. Агатка молча наблюдала за мной.
– Хреново выглядишь, – заметила я с печалью.
– Ты не лучше.
– Ну, так мы похожи, сестры, как-никак.
– Душа требует ремонта? – хмыкнула сестрица.
– Капитального.
– О делах не спрашиваю. Стас уехал? – Я кивнула. – Ты не была у него в больнице. Не могла простить того, как он обошелся с Настей?
– Выходит, что так.
– А он свалил на радостях?
– Мы поссорились, потом он оказался в больнице. А так как я у него не появлялась, он решил, что я благополучно вычеркнула его из жизни.
– А на самом деле?
– На самом деле я приходила много раз, но там была Настя.
– Ищешь ему оправдание? – На этот вопрос я предпочла не отвечать. – Киллера Славка нанял? – приглядываясь ко мне, спросила сестра, а я поморщилась. У сестрицы характер не сахар, но дурой она никогда не была и сообразительностью ее бог не обидел. Я бы предпочла, чтобы она оказалась менее догадлива, изобразила удивление и спросила:
– Спятила? Славка – хороший парень, он и киллер – две вещи несовместимые. Скорее я бы решила, что это дело рук Димки, у них со Стасом старые счеты.
– Неудивительно, если Стас убил его отца.
– Он его не убивал, – резко сказала я, а Агатка усмехнулась.
– Кому ты гонишь? Стас в больнице, ты посылаешь Славку подальше, зато с Димкой у тебя подозрительная дружба, по крайней мере, вас часто видят вместе. И после этого ты пытаешься меня уверить…
– Иди к черту, – отмахнулась я.
– Я на полпути. Ясно, – вздохнула Агатка. – Ты и Славкину вину взгромоздила на себя. Если б не ты, хороший парень так и остался бы хорошим парнем? И Настя бы таблеток не наглоталась, и Стас не оказался бы в больнице.
– Иди к черту, – повторила я.
– И что теперь? Стас с Настей, а ты… Долго выдержишь?
– Уже не выдержала, – разглядывая свои руки, сообщила я. – Успела наведаться в Питер.
Агатка хмурилась, ожидая продолжения.
– И что? – осторожно спросила она, ничего не дождавшись.
– Да все у него нормально…
– А у тебя?
– У меня тоже.
– Врешь.
– Я честная девушка, – хмыкнула я, и мы замолчали на некоторое время.
– Я со следаком недавно разговаривала, – сказала сестрица. – Стас заявил, что понятия не имеет, кто мог организовать на него покушение. Повезло Славику. Конечно, менты им непременно бы заинтересовались, но Стас молчит, тебя вмешивать в это дело они не торопятся, памятуя, кто наш с тобой папа. А без тебя картинка не складывается. Так что очередной висяк обеспечен.
– Ну, им не привыкать.
– Фимка, – позвала сестрица, впившись в меня взглядом. – Стас твой сволочь, его не переделать. От таких, как он, надо держаться подальше. «Каждый человек приносит счастье, только один своим присутствием, а другой отсутствием», – процитировала она.
– Это ты сейчас о ком?
– Дура, – махнула рукой сестрица, легла и вновь прикрыла лицо локтем. – Что еще он должен сделать, чтобы ты наконец поняла… – с печалью произнесла она, а я ответила:
– Я девушка толковая. Со мной полный порядок. – Агатка взглянула из-под локтя и головой покачала. – Скажи лучше, как у тебя дела? – решив, что самое время разведать обстановку, спросила я.
– Нормально. Работаю.
– А на личном фронте?
– На личном фронте как на кладбище. Тихо, благолепно, иногда новеньких подвозят.
– На днях видела Берсеньева. – Я-то думала, Агатка с ходу укажет мне направление, в котором я должна двигать отсюда, но она молчала. Выждав с минуту, я позвала: – Ау, я еще здесь. – И тут увидела, что Агатка плачет. Она лежала, по-прежнему прикрывая лицо рукой, а по ее щекам бежали слезы. Если честно, я растерялась. Сестрица не из тех, кто заплачет от обиды или боли. По крайней мере, я так думала. Даже в детстве я не помнила ее плачущей. И вот теперь… – Чего ревешь? – подала я голос, а она ответила:
– Катись.
– Здорово, что ничто человеческое тебе не чуждо. На самом-то деле я в шоке, вот и болтаю всякую чушь. Извини.
– Фимка, я ничего не понимаю, – жалобно произнесла Агатка, а я до смерти перепугалась: сначала слезы, теперь еще и это, поспешно пересела к ней на диван и сказала:
– Ты самая понятливая девушка на свете. К тому же у тебя есть я. Вдвоем мы все поймем, потом дружно забьем и будем жить долго и счастливо.
Агатка села, прижавшись плечом к моему плечу, вытерла глаза ладошкой и потянулась за салфеткой, чтобы высморкаться.
– Я его люблю, – сказала тихо.
– Берсеньева? – вздохнула я.
– Кого же еще? Все было… невероятно здорово все было, – хмыкнула она. – Так здорово… а потом…
– Что потом?
– Ничего. Он вдруг пропал. Я ему звоню, он вроде бы рад, но все время очень занят. Мне бы сообразить, что меня уволили без выходного пособия, но сестра у тебя дура, прости господи, придумала ему кучу оправданий, вилась ужом, чтоб как-то… – Агатка нервно хихикнула. – Самое смешное, никаких претензий у меня к нему нет. Он ведь ничего не обещал. Может, мне в самом деле все привиделось? И я сама себе любовь придумала, а он и в мыслях не держал? А потом увидел, что у меня крыша съехала, и поспешил улизнуть?
– Это очень по-мужски, – кивнула я.
– Вчера я все-таки настояла на встрече, – сказала Агатка с кривой усмешкой. – Лучше знать свой диагноз…
– Ну и?
Она помолчала немного, собираясь с силами.
– Последние надежды растаяли в тумане. Парень не хочет морочить мне голову. Он думал, что способен забыть твою подругу, но оказалось, что это не так просто, и на ее месте другой женщины он пока не видит. И когда увидит, неизвестно. – Агатка нервно засмеялась и развела руками. – За сим простились, пожелав друг другу удачи. Здорово, да?
Я слушала ее, думая о том, что мы и вправду очень похожи. Агатка жила себе спокойно, на мужиков поплевывала, пока не появился Берсеньев. Человек, который меньше всего ей подходил. Убийца с чужим именем, чужой рожей и чужой судьбой. Влюбиться в такого – значит вляпаться по полной, что с сестрицей и произошло. Я могу рассказать ей о нашем с ним соглашении. О том, что Берсеньев бросил ее взамен на мое обещание помалкивать о том, кто он такой на самом деле. Мало того, с самого начала он вертелся возле Агатки с одной целью – заставить меня быть покладистой. С легкостью пудрил ей мозги и с такой же легкостью бросил. Сказать? Реветь Агатка сразу перестанет и разобьется в лепешку, чтобы узнать всю его подноготную. В этом ей нет равных. Искушение было недолгим: почти в тот же момент я поняла, что ничего ей не скажу. Она и в самом деле узнает о нем все, попытается уж точно, а он не из тех, кто это позволит. И найдет самое простое решение проблемы, ему не привыкать. Сестра у меня одна, а Берсеньев пусть катится на хрен, и плевать мне на эту сволочь.
– В общем, зализываю душевные раны, – пожала Агатка плечами и губу закусила.
– Хочешь, помогу? У меня большой опыт по этой части.
– Кто бы сомневался, – хмыкнула она. – Фимка, может, я что-то не так сделала, может, он…
– Не парься, – перебила я. – Сергей Львович не дурак, понимает, с тобой может быть все только всерьез. На Милке он хотел жениться, потому что она его с того света вытащила. Теперь почувствовал себя на воле и окольцовываться не спешит. Вот и придумал отмазку. Пусть погуляет, авось одумается.
– Не одумается. Я ему не нужна.
– Ну и забей.
– Забью, выбора-то все равно нет. – Агатка обняла меня и прижалась лбом к моему лбу. Так мы сидели довольно долго. – Вот что, сестрица, – заметила она со вздохом. – Иди-ка ты ко мне работать.
Я отстранилась и спросила с удивлением:
– Спятила?
– Не-а. Предков порадуем. Не все тебе в дворниках бегать. Диплом у тебя есть, мозги, слава богу, варят…
– А лень?
– С ленью будем бороться. В такое время лучше держаться вместе. Ты за мной присмотришь, я за тобой. На свой участок всегда можешь вернуться. Что скажешь?
А что я могла сказать? Если сестрица додумалась до такого, дела ее впрямь хуже некуда.
– Я с тобой хоть на Северный полюс в банных тапочках.
– Заметано, – засмеялась Агатка.
– Когда приступать?
– А чего тянуть? Давай в понедельник… У меня коньяк есть. Хлопнем по рюмашке?
– Лучше по две.
Она поднялась, достала из бара бутылку коньяка, рюмки, и мы выпили. Двумя рюмками не обошлись, усидели всю бутылку, почти не разговаривая. Мы и без того хорошо знали мысли друг друга. Часов в двенадцать засобирались домой. Агатка вызвала такси, жила она неподалеку от своего офиса, из машины вышла первой. Буркнула «пока», потом вдруг наклонилась ко мне и сказала голосом старшей сестры:
– Не вздумай явиться на работу в джинсах. Придушу.
– Тогда бабки гони, куплю себе костюм.
– Бабки тебе придется заработать. А костюмчик, так и быть, одолжу.
Она подмигнула и удалилась, а я весело фыркнула, качая головой.
Вот так в понедельник я оказалась в офисе сестрицы. Прическа с аккуратным пробором, скромный костюм и туфли на каблуках. Агатка, завидев меня, глаза закатила, но осталась довольна.
Само собой, офис нагонял на меня тоску, я была уверена, что данное место не является моей естественной средой обитания. К тому же Агатка сразу завалила меня работой, как видно считая, что это лучшее средство от глупых мыслей. Родители отнеслись к переменам в моей жизни настороженно, заподозрив подвох, и даже предприняли попытку вызвать Агатку на откровенный разговор. Что она им наплела, мне неведомо, но вопросами мне не докучали. Я советовала себе набраться терпения. Время пройдет, сестрица убедится, что меня спасать не надо, сама успокоится, и я смогу вернуться к метле и лопате.
В среду выпал первый снег, и я была не прочь откосить от физических нагрузок. Сидела, обложенная папками, и вникала в премудрости юриспруденции, стараясь оправдать доверие: Агатка страшная зануда, к тому же крикливая, ее и мои нервы следовало беречь. Временами очень хотелось сбежать, но поступать так я себе отсоветовала.
В выходной мы отправились на дачу, вопросов у родителей только прибавилось, но они героически молчали. Неделя пролетела незаметно, в пятницу Агатка заглянула в мой кабинет и сказала:
– Зайди ко мне.
Ирина, стол которой помещался напротив, заметила с сочувствием:
– Она к тебе придирается.
– Агатка решила сделать из меня человека, – серьезно ответила я и пошла к сестрице.
Та сидела, уткнувшись в бумаги. Не поднимая головы, сунула мне папку, очередное ответственное задание, а когда я уже собралась уходить, сказала:
– Сегодня обедать здесь придется. Звонил Серега Багрянский, помнишь его?
– Нет, – покачала я головой.
– Как же, мой одноклассник. Теннисист, помнишь? Он бывал у нас дома…
– У нас много кто бывал… Какое отношение его приход имеет к моему обеду?
– Я обещала встретиться с ним в половине второго. Если ты пойдешь обедать, а я нет, меня зависть одолеет.
– Он просто так придет или по делу?
– Понятия не имею. Сказал, надо встретиться. Он на днях мать похоронил…
– Постой, – нахмурилась я. – Как, ты говоришь, его фамилия?
– Багрянский.
– А мать зовут Аврора Леонидовна?
– Звали.
Я устроилась в кресле напротив.
– Так она умерла? – спросила в замешательстве.
– Да. В больнице. Ее привезли без сознания, несколько дней в коме, а потом…
– Врач сказал, все будет нормально… черт, а я даже не позвонила.
– Какой врач? – нахмурилась Агата.
Пришлось объяснять:
– С Авророй я познакомилась на приеме, который Гришин устраивал. Предки пойти не могли, ты затаилась, и мамуля отправила меня.
– Ну и?
– Это я ее в больницу привезла. То есть она хотела отвезти меня домой, а по дороге ей стало плохо.
Агатка выслушала мой рассказ и пожала плечами.
– Маловероятно, что его звонок связан с тобой. Хотя… ладно, чего гадать, придет, все узнаем.
Сергей Багрянский появился ровно в половине второго. Дверь в приемную была открыта, и я услышала приятный мужской голос. Мужчина осведомился у секретаря, может ли он увидеться с Агатой Константиновной. Вера спросила фамилию посетителя, он назвался, и она поспешно проводила его к сестре, а минут через десять заглянула к нам.
– Агата велела зайти, – сказала она мне, понизив голос.
Для встречи со школьным другом сестрица предпочла комнату отдыха своему кабинету. На журнальном столике две чашки кофе, она сидела в кресле, сочувственно улыбаясь, Сергей устроился напротив.
– Ну, вот и моя сестра, – сказала Агатка, когда я вошла. – Пытаюсь привить ей трудовые навыки.
Сергей повернулся, привстал и протянул мне руку.
– Рад встрече, – улыбнулся и добавил: – Какой вы стали красавицей… впрочем, девочкой вы тоже были очень красивой. Мой приятель был страстно в вас влюблен, Ваня Левашов, помните?
– Толстяк с глазами навыкате? – сообразила я.
– Точно, – засмеялся Сергей.
Выглядел Багрянский очень солидно, теперь я его, конечно, вспомнила, однако, встретив на улице, вряд ли бы узнала. В детстве он был высоким, худым мальчишкой с вечно торчащими во все стороны рыжеватыми вихрами. Теперь шевелюра потемнела, стригся он не реже двух раз в месяц, волосы уложены волосок к волоску. Он успел обзавестись брюшком, на физиономии печать значительности, можно было не спрашивать: парень – бизнесмен, и бизнес его процветает.
– Примите мои соболезнования, – убрав с лица улыбку, сказала я.
– Спасибо, – кивнул он.
– Перед твоим приходом выяснилось, что Фимка на приеме у Гришина познакомилась с Авророй Леонидовной и уехала из ресторана вместе с ней.
– Так это были вы? Водитель мне рассказывал, только имени вашего не знал. Я хочу, чтобы Ефимия Константиновна присутствовала при разговоре, – вдруг заявил он.
Мы с сестрой быстро переглянулись. Я села, попутно внеся разумное предложение:
– Если уж мы старые знакомые, может, не стоит «выкать»?
– Да-да, конечно, – согласился он и развел руками. – Даже не знаю, с чего начать…
– У тебя проблемы? – нахмурилась Агата.
– Проблемы? Речь пойдет о моей матери. Если коротко, я сомневаюсь, что она умерла из-за своей болезни. Почти уверен: ей помогли.
Мы вновь переглянулись, а потом на него уставились.
– Что ты имеешь в виду? – не выдержала Агата.
– Не хочу, чтобы вы решили, будто я просто помешался от горя, – вздохнул он. – Никаких доказательств у меня, конечно, нет. Но… на первый взгляд все вроде ясно. Она диабетик с большим стажем. С должным вниманием к своему здоровью никогда не относилась… внезапный приступ, кома и… смерть. Маму кремировали. Мысль о том, что придется лежать в земле, приводила ее в ужас. – Он потер подбородок, избегая наших взглядов.
– Сергей, я не понимаю… – начала Агата, он вскинул голову и в упор посмотрел на нее.
– Я… я думаю, что мою мать убили.
– Кто убил? Почему?
– Я думаю, все дело в книге, которую она писала. Мемуары. Мне казалось, это очередной мамин каприз. Стареющая женщина, у которой слишком много свободного времени. Несколько месяцев назад она познакомилась с Юдиной. Известная журналистка, вы о ней, конечно, слышали. Они вдруг подружились. Говорю «вдруг», потому что не припомню, чтобы у мамы были подруги. Мама заявила, что Юдина помогает ей в работе над книгой. А еще сказала, что кое-кому в этом городе мало не покажется.