– Продолжай, продолжай, – биологичка легонько коснулась рукой старомодного пучка на затылке.
– Я продолжаю, Мона Семеновна, – выдохнул Сеня. – Скелет головы земноводных собран из меньшего количества деталей, чем у рыб.
Услыхав такое, биологичка изумленно повела глазами, однако промолчала. Варя и Марго переглянулись и, забыв о Наташке, стали слушать Сеню. Начало его ответа показалось обеим девочкам крайне многообещающим. И надо сказать, Баскаков не обманул их ожиданий. Рассказывая о строении лягушки, он пользовался весьма своеобразными терминами, которые больше подходили уроку автодела, чем зоологии.
– Зато позвоночник у этих земноводных, – продолжал Сеня, – гораздо более сложная конструкция. Он собран из шейного, туловищного, крестцового и хвостового отделов. Шейный отдел образован одним позвонком и крепится напрямую к черепу.
– Однако, – пробормотала Мона Семеновна.
По классу прошелестели сдержанные смешки. Видимо, Сеня завладел вниманием не только Вари и Марго.
В который раз тяжело переведя дух, он выдал очередной перл:
– Число туловищных позвонков у земноводных разное. Все зависит от модификаций.
Смех в классе усилился. Однако под мрачным взглядом Моны Семеновны немедленно стих. Сеня, наконец, добрался до конечностей.
– Если у рыбы плавники – это простые одночленные рычаги, то конечности у земноводных – это рычаги многочленные с собственной мускулатурой, – выпалил без запинки Сеня.
Про рычаги ему было все ясно. Он вообще относился к натурам технического склада, обожал собирать модели самолетов, автомобилей и паровозиков. А устройство двигателя внутреннего сгорания представлялось ему гораздо логичнее, нежели строение каких-то земноводных. Поэтому, справившись с рычагами, он легко перешел к передним конечностям:
– Вот с этими конечностями, а вернее, с плечевым поясом, Мона Семеновна, по-моему, в учебнике какая-то неувязочка, – заискивающе посмотрел он в неласковые глаза учительницы.
– И какая же неувязочка? – ледяным тоном осведомилась та. – Плохо монтируются с позвоночником? Винтиков не хватает?
– Каких винтиков? – не понял юмора Сеня.
Класс грохнул.
– Мона Семеновна, – на полном серьезе продолжал Баскаков, – в этой схеме крепления винтиков нет. Зато там какие-то вороньи кости. Вот я и подумал: откуда вороньим костям оказаться в лягушке?
– Все верно, – ответила Монстр. – Эти кости так называются.
– А-а, – протянул Баскаков. – Теперь все ясно.
Смешки в классе не утихали. Теперь даже суровая Мона Семеновна оказалась не в силах поддерживать тишину и порядок. Казалось, еще чуть-чуть – и восьмой «А» разразится дружным истерическим хохотом. Не замечал этого лишь один Баскаков, мучительно вспоминавший, что еще можно рассказать интересного о составных частях лягушек и вообще земноводных.
– Ну, я очень, внимательно слушаю дальше, – поторопила его Монстр.
Сеня уставился на цветную схему. Класс, как завороженный, следил за ним.
– Ну, у них еще есть пищеварительная система, – осенило Баскакова.
– Совершенно верно, – сухо произнесла Мона Семеновна. – Вот и расскажи нам о ней поподробней.
– Она похожа на пищеварительную систему рыб, – ответил Баскаков. – Состоит из рта, – указал он свободной рукой на собственные губы. – Глотки, – палец мальчика переместился в область собственного горла. – Потом еще у нее есть пищевод и кишечник.
Тут Сеня умолк. Лицо его густо покраснело. И он с хрипотцой произнес:
– И все это дело заканчивается клоакой. Через нее у лягушки разный выхлоп происходит.
Не в силах более сдерживаться, восьмой «А» зарыдал от хохота. С хмурой, никогда не улыбающейся Моной Семеновной тоже произошло что-то странное. Рот ее резко растянулся, обнажив крупные желтые зубы. В следующее мгновение учительница зашлась от громкого каркающего смеха. Как позже говорил Луна, наверное, именно так в глубокой древности смеялись птеродактили или, например, динозавры. Если, конечно, они вообще умели смеяться.
– Мона Семеновна, я что-то не так сказал? – изумленно вытаращился на нее Сеня.
– Садись, Баскаков, достаточно, – махнула рукой биологичка. Смех ее оборвался столь же неожиданно, как и возник. Грозно взглянув на класс, она крикнула: – А ну, тихо! Продолжим урок.
Посмотрев на часы, Монстр начала объяснять новую тему, а Варя и Марго возобновили наблюдение за Наташкой Дятловой.
– Опять строчит, – прошептала Варвара.
– По-моему, еще быстрее, чем раньше, – пригляделась Марго.
– И она явно не конспектирует Монстра, – уверенно прошептала Варя.
– Почему ты так думаешь? – не поняла Маргарита.
– Потому что я эту Дятлову знаю как облупленную, – объяснила ей подруга. – Когда она на уроках слушает, то учителей прямо пожирает глазами. А сейчас видела?
– Видела, – сердито отозвалась Марго.
Бурно строча в тетради, Дятлова продолжала время от времени искоса поглядывать на Ивана.
– Вот именно, – продолжала Варя. – Слушай, подруга, а может, Наташка письмо Ване пишет?
– Какое еще письмо? – заволновалась Маргарита.
– Ясное дело, любовное, – Варя поделилась догадкой. – Тем более, что сегодня сидит одна. Подсмотреть некому. Вот она и пишет Ивану вроде как Татьяна Онегину.
– А что она там писала? – поинтересовалась Марго.
– Точно не помню, – вынуждена была признаться Варя, которая только еще собиралась прочесть бессмертный роман в стихах.
– Погоди, погоди…
Марго тоже еще не читала «Онегина», зато год назад ходила с бабушкой слушать одноименную оперу Чайковского. Правда, дикция у певцов была очень плохая, и содержание оперы улавливалось лишь отчасти. Отчетливо девочка помнила только арию Гремина. «Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну». Однако это к письму, адресованному Онегину, не имело ровно никакого отношения.
– Нет, не знаю, – вздохнула Марго. – Надо будет дома посмотреть.
– Да погоди. Может, Дятлова еще что-то другое пишет, – откликнулась Варя. – Но все равно подозрительно. Надо выяснить.
– Вообще-то нехорошо лезть в чужие секреты, – Марго никогда не любила такого.
– Я даже сказала бы, что это очень нехорошо, – с ангельским видом произнесла Варвара, – но, к сожалению, в данном случае совершенно необходимо.
Подруга хотела ей возразить, но в это время Дятлова вновь обернулась к Ивану. И Марго сказала:
– Пожалуй, Варька, и впрямь придется проверить.
– Тогда так, – заговорщицки прошептала светловолосая девочка, – как раздастся звонок, подзови к себе Дятлову. Только сразу, пока она еще не успела тетрадку спрятать. В общем, запудришь ей чем-нибудь мозги, а я пока погляжу. Читать не стану. Очень нужно. Просто выясню, что это такое – и все дела.
– Договорились, – кивнула Марго.
Едва раздался звонок, она крикнула:
– Дятлова! Наташка! Поди сюда. Разговор срочный есть!
Наташка удивилась. Не такие у них с Марго до сих пор складывались отношения, чтобы той требовалось что-то срочно ей сказать. Однако любопытство взяло верх, и Дятлова мигом оказалась подле Марго.
– Ну?
– Да видишь ли…
Марго умолкла. Она еще понятия не имела, что станет говорить Наташке. Поэтому, выйдя из-за парты, попросту с заговорщицким видом поманила Дятлову за собой к противоположной стене класса. Наташка смекнула: это, наверное, какой-то важный секрет. А она обожала секреты. Поэтому, едва скрывая волнение, покорно последовала за Марго.
– Ну, что?
К счастью, взгляд ее упал на огромный плакат с изображением множества разнообразных животных и крупной надписью: «Они попали в Красную книгу». Выход был найден.
– Наташка, до Нового года осталось меньше месяца. – Марго огляделась, словно желая удостовериться, что их никто не подслушивает.
– Знаю, – с замиранием сердца прошептала в ответ впечатлительная Дятлова.
– Вот я о том и говорю, – продолжала Марго. – Понимаешь, мы с ребятами решили сделать для класса новогодний сюрприз.
– Какой? – выдохнула Наташка.
– Большую красивую новогоднюю стенгазету, – на ходу сочиняла Марго.
– А-а, – Дятлова была несколько разочарована. – А почему такая секретность?
– Говорю ведь: сюрприз, – отвечала Марго.
– Понятно, – кивнула Дятлова.
– Ты нам поможешь? – спросила Марго.
– Кому это «нам»? – решила уточнить Наташка.
– Ну, нам. Мне, Варьке, Пашке, Муму.
– И Ване? – заблестели глаза у Дятловой.
– И Ване, – кивнула Марго. «Боже, что я наделала?» – мгновение спустя спохватилась она, но было поздно.
– Конечно, помогу! – с жаром ответила Наташка. – Отличная мысль! Здорово вы придумали.
Ее собеседница невольно поморщилась. Марго уже стало ясно, что дурацкая ложь выйдет боком. Наташка теперь их всех изведет. И разумеется, приложит все усилия, чтобы быть поближе к Ивану. И она, Марго, сама виновата. Ну, прямо как нарочно! Сперва, когда гадала Дятловой на камушках, зачем-то оставила ей надежду. А теперь сморозила эту чушь со стенгазетой.
– И когда начнем? – деловито осведомилась Наташка.
– Скоро, – последовал уклончивый ответ Маргариты. – Ты, главное, пока подумай, что можешь нам предложить. Нам нужны свежие идеи.
– Будут идеи! Будут свежие! – в таком раже выпалила Дятлова, будто всю жизнь только и мечтала делать новогоднюю стенгазету.
– Ну, тогда держим связь, – сказала Марго и покосилась на Наташкину парту, над которой склонилась Варвара.
Дятлова перехватила ее взгляд и с криками: «Не смей! Не трогай! Отойди!» – кинулась к своему месту. Варвара резко выпрямилась.
– Ты что, Наташка? – невинно осведомилась она. – Я ничего не трогаю. Просто посмотрела на твой ластик. Настоящая клубничка.
– Ах, ластик, – тут же успокоилась Дятлова. – Он не только похож на клубнику, а еще и пахнет. На. Понюхай.
И, схватив со стола красный ластик в форме ягоды, Наташка сунула его прямо под нос Варваре.
– О-о! – Та хорошо разыграла восторг. – Прямо съесть хочется.
– В киосках у Белорусского продается, – услужливо пояснила Наташка. – Можешь себе такой же купить.
– Куплю, – согласилась Варя.
Наташка в это время быстро запихнула тетрадь в сумку.
– Слушай, Марго, нас в коридоре ребята, наверное, ждут.
И, схватив подругу под руку, Варвара решительно потащила ее в коридор.
– Не могла с Наташкой подольше поговорить?
– Я и так чересчур много ей сказала, – откликнулась Марго.
– Что значит – чересчур много? – Варю охватила тревога.
– Не важно, – ушла от неприятной темы подруга. – Лучше скажи, что у нее там в тетради.
– Там все очень личное, – тихо ответила Варя.
– Личное? – У Марго широко раскрылись глаза.
– Именно, – подтвердила Варя. – Там все про него. Как посмотрел. Что сказал. Ну, и так далее.
– Это она про Ивана? – с возмущением спросила Маргарита.
– Уж не знаю, подруга. В том, что я успела прочесть, никаких имен нет. Просто «он». Причем везде с большой буквы.
– Мда-а, – только и смогла протянуть Марго. – Слушай, Варька. – У нее забрезжила надежда. – Может, мы ошибаемся, и Наташкин «объект» совсем не Иван?
– На кого же, по-твоему, она смотрела? – осведомилась Варвара. – На Муму, что ли? Да она всегда его терпеть не могла.
– Пожалуй, не на Муму, – согласилась Маргарита.
– А больше и смотреть не на кого, – уточнила Варя. – За Иваном сидит Галька Сорокина.
– Варька, – еще сильнее расстроилась Марго. – А когда, интересно, Иван на Дятлову смотрел и что-то ей говорил?
– Чего не знаю, того не знаю, – развела руками Варя. – Но, видимо, было, раз у Наташки написано. Может, там дальше что-нибудь есть поконкретней. Вот если бы ты с ней подольше разговорчик поддержала, возможно, мне удалось бы прочесть.
– Сколько могла, столько и поддерживала, – нахмурилась подруга. – А кстати, что он ей сказал?
– Кто и кому? – Варя совсем запуталась.
– Ну, Ваня этой самой Дятловой, – с трудом выдавила из себя Маргарита.
– Да какую-то чушь, – отмахнулась Варвара. – Вроде: «У меня есть запасная ручка. Сейчас тебе дам».
– Выходит, Иван дал ей свою ручку? – Марго поджала губы. – Что-то я такого не припомню.
– Я тоже, – отозвалась Варвара. – Но факт остается фактом. Ваня дал ей ручку, а Дятлова возвращать ее не собирается. Там написано, что «его ручка» теперь для нее «самое большое сокровище».
– Крыша у Дятловой съехала, – вынесла суровый вердикт Маргарита.
– Святые слова, – кивнула Варя.
– Эй! – послышался окрик со стороны подоконника. – Куда вы девались? И о чем шушукаетесь?
Это, конечно, был Герасим.
– Ни о чем, Герочка, – Варвара приторно улыбнулась ему.
– Типично женская логика, – с осуждением посмотрел на нее Муму. – Мы их ждем-ждем, а они столько времени болтают о какой-то ерунде.
– Тебя, Герочка, не спросили, – ехидно произнесла Варвара и только тут заметила, что рядом с Иваном, Луной и Муму стоит угрюмый Баскаков. – А-а, – прыснула девочка, – к чему там у лягушки нога-то крепится?
– К чему надо, к тому и крепится, – Сеня не разделял ее веселья.
– Оставь его, – широко улыбнулся Луна. – Баск у нас теперь попадет в историю. Это ж надо! Заставил нашего Монстра ржать! Мне казалось, она вообще этого не умеет.
– А ты считаешь, она умеет? – посмотрел Сеня на Павла. – Я сначала так перепугался. Думал, ей плохо стало. Клокочет, каркает и всем телом трясется.
– Монстр и есть Монстр, – сказала Варя. – К тому же я уверена: это у нее первый в жизни опыт смеха. Знаешь, Сеня, это все равно как учиться говорить. У маленьких детей сначала получается плохо, а потом все лучше и лучше. Наверное, и Монстр через некоторое время по-человечески научится смеяться.
– Тогда ей нужно почаще Баска к доске вызывать, – весело произнес Ваня.
– Вам смешно-о, – протянул Сеня. – А она, между прочим, трояк мне влепила.
– Скажи спасибо, что не пару, – покачала головой Марго.
– Никакого спасибо я не скажу. – Баскаков впал в окончательное уныние. – Потому что из-за этого Монстра предок снова лишит меня карманных денег.
– Он у тебя все свирепствует? – с сочувствием посмотрел Луна на Баска.
– И чем дальше, тем хуже, – поделился тот.
Сенин отец, Виталий Семенович, чрезвычайно гордился тем, что всего в жизни достиг сам. А добился он совсем немалого и ныне успешно работал в нефтяном бизнесе. В общем, как говорила Команда отчаянных, был «нефтяным олигархом».
Однако на Сене процветание отца отражалось самым печальным образом. Баскаков-старший был убежден: раз он сам начал с нуля, значит, и Сеня должен с детства научиться преодолевать трудности. Вот почему, когда сын просил дать ему денег на какие-то личные нужды, Виталий Семенович отвечал: «Хочешь – добейся». И ставил какие-нибудь условия. А уж без хороших оценок обращаться с просьбами к отцу было вообще безнадежно.
– Предок в последнее время совсем озверел, – продолжал жаловаться ребятам Сеня. – И все из-за этой чертовой книжки.
– Из-за какой еще книжки? – уставилась на Баска Команда отчаянных.
– Ему друзья подарили шикарно изданную биографию Дж. Д. Рокфеллера, – угрюмо изрек Сеня. – Отец прочел ее от корки до корки, потому что Дж. Д. Рокфеллер – его идеал. Но только это… его идеал, – подчеркнул Сеня. – А по-моему, Дж. Д. Рокфеллер был настоящим садюгой. Прикиньте, состояние – во, – широко развел руки в стороны Баск, – а детей заставлял за несколько центов мышей ловить.
– И тебя предок тоже теперь мышей ловить заставляет? – искренне ужаснулась Варя.
– У нас в доме мышей нет, – на полном серьезе сообщил Сеня. – Так что до этого не дошло. Но предок теперь мне просто так не дает ни копейки. И это, знаете, как у него называется? «Владей собой и укрепляй волю».
– И как же наш Сенечка укрепляет волю? – полюбопытствовала Варвара.
– Лучше не спрашивай, – с трагическим пафосом отозвался тот. – Предок ведь как решил. «Перевожу, – говорит, – тебя на самообслуживание. Завтрак себе готовишь сам. Комнату свою тоже сам убираешь. Стираешь себе сам. А можешь потом себе и погладить. В общем, чем, сынок, больше сделаешь, тем я тебе больше дам карманных денег». Ну, я и начал. Сперва все нормально шло, а потом прокол вышел. Сунул я в машину штаны стирать. Только вот карманы проверить забыл. А там куча всего осталась. И машина от этого сбрендила. Я загрузил ее и пошел наверх телик смотреть. Вдруг как громыхнет! Аж дом весь затрясся. Я сперва думал: взорвали. Потом вижу, вроде ничего. Стены на месте. Потолок тоже. Только телик почему-то вырубился. Ну, я в подвал. А там, мать честная, прямо конец света какой-то. Машина валяется на боку, и совсем не там, где была. Раковина вдребезги. А из трубы вода хлещет. Тут такое началось. Я предку пытался втолковать, что виноват не я, а машина. Нам явно бракованный экземпляр попался. В инструкции четко сказано, что машина снабжена компьютером, все делает сама. Белье взвешивает, нужное количество порошка отмеряет, определяет, сколько нужно в себя набрать воды, а если, например, что не так, в момент отключается, сигналит хозяевам, а на дисплее высвечивается причина отключения. Так дудки вам! Фигу она высветила! Эта зараза предпочла попрыгать и в раковину врезалась. Но предок на все мои доводы – ноль внимания. Он своим личным компьютером, – Сеня постучал себя по голове, – быстренько все скалькулировал и мне объявляет: «Придется теперь каждый раз из твоих карманных денег пятьдесят процентов вычитать в счет возмещения ущерба».