В Берлине за изучение клинописных табличек из Богазкёя принялась по поручению Немецкого восточного общества группа ассириологов. Кроме того, как уже было упомянуто, началась факсимильная публикация клинописных текстов. И сенсационные лингвистические открытия не заставили себя долго ждать. В 1915 году Б. Грозный издал первый очерк грамматики хеттского языка и показал, что по структуре этот язык является индоевропейским, как и утверждал Кнудтсон еще в 1902 году. Вскоре вышел в свет более подробный и проработанный труд того же автора под заглавием «Язык хеттов» («Die Sprache der Hethiher»). К сожалению, не будучи специалистом в области индоевропейского языкознания, Грозный перенес свой исходный тезис с грамматики на словарный состав и приписал хеттским словам произвольные значения, основанные всего лишь на созвучии со словами других языков индоевропейской семьи. В результате многие филологи отвергли его подход полностью, невзирая на то что в большинстве своих предположений Грозный был совершенно прав.
Коррективы в его работу внес в 1920 году Ф. Зоммер, выдающийся филолог, свободно читавший с листа печатные ассирийские тексты. Зоммер был убежден, что без строгой дисциплины достичь реальных успехов в расшифровке невозможно; приписывать слову какое-то определенное значение допустимо только на основе сопоставления всех известных контекстов, в которых оно встречается, решительно отвергая все соблазны ложных этимологий. Соблюсти столь жесткое требование удалось лишь благодаря тому, что хеттские тексты изобилуют так называемыми «аллографами»: широко распространенные хеттские слова писцы нередко заменяли шумерскими или вавилонскими, прибегая к особым аббревиатурам. Поскольку такие замены носили нерегулярный характер, в одном и том же тексте могли использоваться и аккадский, и шумерский эквиваленты одного и того же хеттского слова. И даже в тех случаях, когда мы не располагаем дубликатом текста с хеттскими словами на месте «аллографов», в рамках одного предложения нередко встречается так много аккадских или шумерских замен, что догадаться о значении остальных хеттских слов оказывается совсем нетрудно.
Некоторые ценные сведения удалось почерпнуть из фрагментов словарей – шумерских, аккадских и хеттских слов, выстроенных в параллельные столбцы. Но в целом эти словари принесли больше разочарования, чем пользы, так как они дошли до нас в очень плохом состоянии и содержат главным образом слова, редко встречающиеся собственно в текстах.
Установив с помощью вышеописанного метода значение некоторых общеупотребительных хеттских слов, исследователи получили возможность работать аналогичным способом и с другими предложениями, в которых эти слова встречались уже в своем первоначальном хеттском облике. Так, последовательно продвигаясь от известного к неизвестному, Зоммер и его коллеги Й. Фридрих, Г. Эгелольф и А. Гетце постепенно вывели наши познания в хеттском языке на уровень, позволяющий почти с полной уверенностью переводить без купюр тексты исторического содержания, хотя во многих религиозных и прочих текстах все еще остаются фрагменты, не поддающиеся интерпретации. Уже к 1933 году относительно хорошо сохранившиеся исторические тексты в большинстве своем были тщательно проанализированы и переведены на немецкий.
Тем временем Э. Форрер с энтузиазмом взялся за реконструкцию хеттской истории. Независимо от Грозного он тоже составил очерк грамматики хеттского языка, но претендовать на честь первопроходца в этой области он не может. Зато ему удалось собрать и опубликовать в одном томе почти все исторические тексты, относящиеся к периоду Древнехеттского царства (см. ниже), а также восстановить полный, от начала и до конца, список царей Хатти. Эта работа в дальнейшем сыграла очень важную роль. Кроме того, широкую известность получила данная Форрером итоговая лингвистическая характеристика архива из Эль-Амарны, в текстах которого было выделено в общей сложности восемь языков. Но самой сенсационной из его работ стала опубликованная в 1924 году статья, в которой Форрер заявил, что обнаружил в хеттских памятниках ссылки на греков гомеровского периода (т. е. ахейцев) и даже упоминания таких конкретных личностей, как Андрей, Этеокл из Орхомена и Атрей из Микен. Несмотря на то что заявление это подкреплялось лишь неопубликованными источниками, многие ученые, в том числе и Сейс, приняли его с энтузиазмом. Однако Фридрих в статье, опубликованной в 1927 году, резко раскритиковал Форрера, после чего у многих исследователей эта проблема стала вызывать крайний скептицизм (как и индоевропейская гипотеза Грозного). И в этом случае задачу научного анализа всех относящихся к теме материалов взял на себя Ф. Зоммер. Результаты его исследований были опубликованы в монументальном труде «Документы Аххиявы» («Die Ahhijava-Urkunden») в 1932 году.
Первой попыткой синтезировать все полученные из текстов сведения о жизни и культуре хеттов стала статья «Хетты», написанная Грозным в 1929 году для 14-го издания энциклопедии «Британника». Но первое полностью документированное и систематическое описание хеттской цивилизации удалось сделать только Гетце в томе «Малая Азия» (1933) из мюллеровской серии «Справочники по Древнему миру» («Handbuch der Altertumswissenschaft»). Гетце разрешил эту задачу так уверенно и точно, что воздвигнутое им здание стоит неколебимо до сих пор, несмотря на то что за истекшее время были заполнены некоторые пробелы. Поэтому труд его с неизбежностью лег в основу данной книги, как и целого ряда предшествующих хеттологических трудов.
Первым выдающимся достижением в области хеттологии за пределами Германии стал труд Л. Делапорта «Основы хеттской грамматики» («Elements de la Grammaire Hittite»), опубликованный в 1929 году во Франции. В 1930 году по инициативе Л. Делапорта, Э. Кавиньяка и А. Жюре в Париже было основано Общество хеттских и малоазийских исследований, которое издает периодическое обозрение «Revue Hittite et Asianique», посвященное проблемам исследования хеттской и анатолийской цивилизаций. Американский ученый Э.Г. Стертевант, глава группы филологов-индоевропеистов, интересовавшихся хеттским языком с компаративистских позиций, опубликовал в 1933 году труд «Сравнительная грамматика хеттского языка» («A Comparative Grammar of the Hittite Language»). Эта работа подверглась суровой критике за скороспелые гипотезы в области сравнительной этимологии. Но в качестве описательной грамматики, подведшей итоги трудам немецких ученых, она оказалась весьма своевременной и более удачной, чем все предшествующие попытки такого рода, включая и работу Делапорта. В области лексикографии аналогичную роль сыграл небольшой «Хеттский словарь» Стертеванта (2-е изд., 1935), дополнение к которому было опубликовано в 1939 году.
«Грамматика» Стертеванта удерживала ведущие позиции на протяжении семи лет. Академическая описательная грамматика хеттского языка вышла из-под пера одного из основоположников хеттологии только в 1940 году. Это был труд Й. Фридриха «Учебник хеттского языка» («Hethitisches Elementarbuch»), который, по всей видимости, еще долгое время останется в своем роде образцовым.
Исследования на территории расселения хеттов возобновились в конце 1920-х годов, чему благоприятствовали новые условия, сложившиеся в этих землях после крушения довоенного турецкого режима. Г.Г. фон дер Остен и И.Е. Гельб от Чикагского университета совершили ряд путешествий по Малой Азии и обнаружили множество памятников. Кроме того, фон дер Остен провел раскопки хеттского поселения на месте Алишара, где было положено начало серии гончарных изделий анатолийского века бронзы. Делапорт в 1932 году начал раскопки в Малатье. В самом Богазкёе раскопки возобновились в 1931 году под руководством К. Биттеля и продолжались год за годом вплоть до начала Второй мировой войны. На территории Сирии раскопки велись в Хамате (датская экспедиция под руководством Харальда Ингхольта), в Телль-Таинате (экспедиция из Чикаго) и в Телль-Атшане (под руководством Леонарда Вулли). Примечательно, что в этот период в работу во всех областях хеттологии все активнее стали включаться турецкие исследователи под руководством профессора хеттологии университета Анкары Г.Г. Гютербокка (в 1935–1948 годах)[2] и директора Отделения ближневосточных исследований Стамбульского университета Г.Т. Боссерта.
Именно профессору Боссерту и его турецким ассистентам мы обязаны открытием одного из важнейших хеттских иероглифических памятников – двуязычной надписи из Кара-тепе. На вершине этого кургана, расположенного высоко в предгорьях Тавра близ реки Джейхан (античный Пирам), сохранились руины неохеттской крепости, впервые привлекшие внимание профессора Боссерта в 1946 году. Раскопки начались осенью 1947 года. Обнаружилось, что в крепости две привратные постройки, северная и южная, и к каждой ведет коридор, фланкированный каменными плитами с надписями. У обоих коридоров надпись на левой плите сделана на древнефиникийском языке, а на правой – хеттскими иероглифами. Содержание надписей на всех плитах одинаково, то есть перед нами – две копии одного текста на финикийском и хеттском иероглифическом языках. Еще одна копия финикийского текста высечена на статуе, которая была найдена лежащей на поверхности. Хеттский и финикийский тексты не идентичны, но очень близки по содержанию. Таким образом, это открытие сыграло важнейшую роль в изучении хеттских иероглифических надписей, несмотря на то что многие проблемы так и не разрешились. Остается только удивляться, что столь важный памятник ускользал от внимания исследователей так долго.
В дополнение необходимо упомянуть об американской экспедиции под руководством профессора Хетти Голдман, проводившей раскопки в Тарсе (Киликия) с 1935 года, об экспедиции профессора Джона Гарстанга, в ходе которой была частично раскопана хеттская крепость и найдены некоторые еще более древние материалы в Юмюк-тепе близ Мерсина, а также о турецких раскопках в Аладжа-хююке под руководством д-ра Хамида Кошая и, впоследствии, в Кюльтепе и Кара-хююке под руководством д-ра Тахсина Езгюча. В Тарсе и в Аладжа-хююке было обнаружено по одной хеттской табличке. Клинописные надписи на многочисленных табличках, найденных в Кюльтепе, оставлены ассирийскими поселенцами.
Из вышесказанного явствует, что в силу ряда обстоятельств различные области хеттологии какое-то время развивались изолированно друг от друга. В результате у английской читающей публики хетты стали ассоциироваться скорее с иероглифическими надписями и каменными памятниками, чем с глиняными табличками и клинописными текстами из Богазкёя, которых в Великобританию попало не так уж много. С другой стороны, культуру, историю и язык анатолийского Хеттского царства рассматривали вне общего контекста хеттской цивилизации. Эта тенденция усугублялась тем, что эпохальный труд Гетце был посвящен исключительно Малой Азии как таковой. Гетце занял крайнюю позицию: он утверждал, что термин «хеттское» применим только к анатолийскому царству, а так называемыми «хеттскими памятниками» в действительности представлено искусство хурритов, а не хеттов. Правда, впоследствии, после того, как утвердилось мнение, что «иероглифический хеттский» тесно связан, хоть и не идентичен, с «клинописным хеттским», возникла тенденция к синтезу, и теперь все чаще признают, что анатолийское и сирийское царства все же следует рассматривать как части единого целого. Тем не менее иероглифические надписи не расшифрованы до сих пор, а потому все наши знания о сирийских хеттах сводятся к общим представлениям об особенностях их искусства и отрывочным сведениям из истории их внешней политики. Сообщить нам нечто новое об образе жизни и образе мышления этого древнего народа в настоящее время способны только таблички из Богазкёя, и именно по этой причине анатолийскому царству мы уделяем в своей книге гораздо больше внимания, чем сирийскому. Надеемся, что достаточным оправданием этому послужит сама важность информации, содержащейся в клинописных текстах.
Глава I
Исторический обзор
1. Древнейший период
Мы видели, как в поисках хеттов ученые прошли Палестину и Сирию и наконец в 1907 году открыли столицу «страны Хатти» в Богазкёе, на севере Малой Азии. Последний этап этого путешествия ознаменовался переходом от сирийских равнин к горной стране, которая и оказалась родиной хеттов. Малая Азия (Анатолия) – это возвышенное плоскогорье, которое простирается от побережья Эгейского моря на западе до гор Армении на востоке и входит в состав обширной горной системы, тянущейся далее к востоку, а затем к югу вплоть до Индии. Наблюдателю с сирийских равнин эти северные горы представляются величественной стеной; древнеримские географы называли ее Тавром и считали своего рода природной границей, разделяющей весь мир к востоку от Средиземноморья на «внутреннюю» и «внешнюю» (то есть северную и южную) части. Но на вершине Анатолийского нагорья обзор в южном направлении преграждает только западный отрог Таврского хребта. На востоке же над местностью господствуют другие горы, в первую очередь гигантский конус потухшего вулкана Эрджияс– Даг (древний Аргей), вздымающийся на высоту более 12 тысяч футов, а за ним тянется далеко на северо-восток, вплоть до Армянского нагорья, гряда Антитавра. Хребет Антитавра служит водоразделом, отделяющим реки Анатолийского плато от водных артерий Месопотамии на востоке и Киликии на юге. Воды из неглубокого водоема, расположенного в центре плато, не находят выхода к морю и образуют Соленое озеро – Тузгел (оз. Туз). К северу от него местность пересекают несколько поперечных горных хребтов, отходящих от восточного массива, и только по мере приближения к Черному морю рельеф понижается. Из-за густых лесов, покрывающих горные склоны, этот регион издавна считался труднодоступным.
Река Кызылырмак, которую античные ученые называли Галисом, а хетты, вероятно, Марассантией, берет начало в восточных горах и на довольно протяженном участке течет на юго-запад, но вблизи Соленого озера поворачивает, огибая один из поперечных хребтов. Описав таким образом большую петлю, она меняет направление течения на противоположное и, прорезав северные горы в направлении на северо-восток, впадает в Черное море. Интересующая нас территория – область расселения хеттов – занимает излучину в среднем течении Галиса и равнину к югу от озера Туз. Со всех сторон эту местность окружают горы: к востоку от нее находятся Антитавр и Армянское нагорье, к югу – Тавр, а к западу и северу – горные кряжи, не образующие цельного массива. Приморских земель на севере и юге хетты со временем лишились, а западной частью полуострова долгое время, хотя и с перерывами, владело, по всей вероятности, соперничавшее с хеттами царство Арцава.
Рис. 2. План Богазкёя (Хаттусы)
Хаттуса, столица Хеттского царства, располагалась на северном склоне одного из поперечных горных хребтов, севернее которого уровень рельефа начинает понижаться по направлению к Черному морю. С вершины этого хребта по обрывистым, глубоким ущельям мчатся к северу два стремительных горных потока. В предгорьях, близ современного селения Богазкёй, они сливаются, обогнув горный отрог, на котором и находились древнейшие постройки Хаттусы. Это место – настоящая природная крепость. Отсюда открывается почти беспрепятственный обзор на северную долину (единственная преграда – следующая гряда Понтийских гор, пересекающая долину приблизительно в 15 милях к северу). Кроме того, неподалеку находится точка пересечения двух древнейших торговых маршрутов. Первый вел от побережья Эгейского моря через нижнее течение Галиса к Сивашу и далее на восток, второй – из черноморского порта Амис (Самсун) на юг до Киликийских ворот. Чтобы город превратился в центр целой сети стратегически важных дорог, оставалось только соединить его с этими маршрутами.