Однако капитулярии, известные под названием «девиллей» (De Villes), были наиболее подробными и обязательными для исполнения. Они были своеобразным «руководством к действию» для управляющих королевскими угодьями. В отчете, который управляющие должны были сдавать каждое Рождество, следовало указать все принадлежащее королю имущество, вплоть до последнего гвоздя, яйца или дощечки. В период правления Каролингов все угодья делились на сеньоральные земли и данники (то есть земли, с которых взималась дань). Первые, получившие при более поздней манориальной системе название земельной собственности, несдаваемой в аренду (или поместий), находились под непосредственным управлением короля, землевладельца (феодала) или аббата (настоятеля монастыря), если земли были церковными.
Королевские владения были многочисленны. Все производимое или выращиваемое на этих землях было самого лучшего качества, будь то лошади, скот, фрукты, овощи, цветы или декоративные птицы вроде фазанов, поскольку Карл своим указом повелел: «Угодья, которые мы выделили для нашего собственного пользования, должны целиком удовлетворять только наши нужды, а не кого-либо другого.
Следует тщательнейшим образом следить, чтобы все, производимое руками: бекон, копченое мясо, колбаса, солонина, вино, уксус, горчица, сыр, масло, солод, пиво, медовуха, мед, воск, мука – изготавливалось чистыми руками и в чистом помещении…
Во всех наших поместьях в жилых помещениях должны быть стеганые покрывала, подушки, постельное белье, скатерти и накидки для скамеек».
Любое поместье было полностью автономным, поскольку каждый управляющий должен был иметь в нем «кузнеца, золотых и серебряных дел мастера, башмачников, гончаров, плотников, оружейников, рыбаков, маслоделов, мыловаров, пивоваров и других специалистов по производству различных напитков, хлебопеков, мастеров по плетению сетей для ловли рыбы и охоты на дичь и других работников».
Также предписывалось, что жилища работниц должны быть оснащены прочными ставнями, болтами и засовами. В домах должны были быть очаги и погреба, чтобы женщины могли качественно готовить еду. Управляющий должен был обеспечивать все необходимое сырье: «лен, шерсть, вайду, киноварь, марену, скребницы, ворсовальные шишки, мыло, жир и всю необходимую утварь».
Точно так же управлялись угодья монастыря Сен-Жермен-де-Пре, что недалеко от Парижа. В начале IX века из 278 домовладельцев, поименованных в двух реестрах настоятеля монастыря, только двадцать пять были рабами. Четыре века спустя рабов не было вообще, однако почти все крестьяне, за исключением нескольких, стали крепостными. При Карле Великом работники были преимущественно свободными, однако вид и размер услуг, денежных выплат и арендной платы, поставляемых ими землевладельцу, зависели от статуса каждого отдельно взятого работника.
Одного из арендаторов земли аббата звали Фрамбер. Он жил в маленьком деревянном домике, стоявшем в группе таких же убогих строений. В определенное время года вместе с другими арендаторами он должен был вспахать определенное количество сеньоральных земель аббата. Помимо этого управляющий мог в страду вызвать его на дополнительные работы. Позднее этот вид работ получил название поденной и «даровой» работ. Фрамбер и другие арендаторы выполняли и иные виды работы: рубили лес, пилили дрова, чинили амбары и заборы. Помимо этого Фрамбер должен был платить за предоставленные ему привилегии: он поставлял аббату телегу дров за собранный в лесу хворост, бочку вина – за право пасти овец в том же лесу и т. д. Каждый арендатор должен был выплачивать налог на содержание войска, часть которого, в свою очередь, собирал с субарендаторов. Размер налога составлял один или два серебряных – или их эквивалент: бык или две овцы. И это – помимо обязательной военной службы. Кроме того, Фрамбер должен был поставлять монастырю определенное количество зерна, вина, масла, кур или яиц. Удивительно, откуда у него брались время и силы, чтобы обрабатывать собственный клочок земли и ухаживать за своими виноградниками.
Жена Фрамбера работала ничуть не меньше его. Ей надо было смотреть за детьми, кормить птицу, собирать яйца, пасти свиней, ткать, шить, красить ткань для плащей и туник, которые носили мужчины, а также для длинных, перехваченных поясом платьев для себя и дочерей. Тем не менее даже у крестьян были свои праздники и выходные. Они появились благодаря церкви, и Карл Великий издал закон, по которому воскресенье назначалось днем отдыха. В 827 году сын Карла Великого подтвердил право на выходной день: «Следуя слову Господа, мы повелеваем… что по воскресеньям не выполняются никакие низкие работы: пахота, уборка зерна, молотьба, работа в карьерах и строительство домов. Не должен также человек работать в саду, ходить в суд или охотиться. Однако в воскресенье разрешается двигаться к войску, возить еду либо (при необходимости) сопровождать тело господина к могиле. Женщины не должны ткать и шить одежду, прясть шерсть, изготавливать пеньку, принародно стирать белье или стричь овец; в этот день они могут отдыхать. Но повелеваем им всем собираться на мессу в церковь».
И все же иногда, в праздники, Фрамбер и его товарищи навлекали на себя осуждение церкви. Они любили петь и танцевать, и их веселье и развлечения часто граничили с бесстыдством и святотатством; их песни были грубыми и иногда богохульными – как наследие языческих времен. Да и плясали они иногда не только в церковном дворе, но и в самой церкви, даже когда шла служба. В одной епархии священник запретил танцы в церкви по церковным праздникам. Но в другом приходе «некоторые молодые люди имели привычку въезжать в церковь на деревянных лошадках и плясать в масках и «маскарадных» костюмах. Один молодой человек отказался прекратить эту забаву. Когда он однажды ворвался на своем деревянном коне в церковь, где вся паства была погружена в молитву, на самом пороге церкви его охватило и поглотило пламя».
Но конечно, не танцы были самым страшным из прегрешений, ведь в некоторых местах население по-прежнему практиковало жертвоприношения. Особенно это касалось тех регионов, которые, как Саксония, были завоеваны совсем недавно и где население насильно обратили в христианство. Священники жаловались, что везде из народных песен торчали «дьявольские рога». Тем не менее Фрамбер и подобные ему находили себе и более безобидные развлечения. Были весьма популярны пивные, особенно когда туда заходили странствующие менестрели, которые развлекали публику песнями и балладами о подвигах франкских героев. (Сам Карл Великий с большим удовольствием слушал эти баллады и имел тексты многих легенд варваров и даже древних сказаний, чтобы иметь возможность на досуге освежить их в памяти.)
Однако Фрамбер и люди, жившие в относительной близости от Парижа, всегда с нетерпением ждали приближения главного месяца в году. Это было время ежегодной большой ярмарки Сен-Дени, которая проходила у внешних ворот города в течение всего октября, «чтобы все купцы из Италии, Испании, Прованса и других стран могли посетить ее».
В одном из наставлений своим управляющим Карл Великий повелевал им всячески препятствовать «посещению его работниками всяческих ярмарок и рынков».
Рис. 6. Сбор урожая
Рис. 7. Танцовщик и жонглер
Однако Фрамбер и ему подобные умудрялись ускользнуть от зоркого взора управляющего и отправиться с женами и детьми в Париж, где могли потратить свою серебряную монетку, заработанную тяжелым трудом, на развлечения на ярмарке в Сен-Дени (рис. 21).
Они с восторгом взирали на прилавки с венецианскими товарами, на горы фазаньих перьев, на богатые шелка и тонко выделанную кожу. Дети с жадностью глядели на игрушечных обезьянок и горы сладостей, сделанных в виде поросят и котят. Однако больше всего крестьян забавлял фокусник, который глотал огонь или шпагу, веселые шутки клоунов и жонглеров и неуклюжие «танцы» голодного и неопрятного медведя. В конце дня Фрамбер с друзьями направлялись домой, чтобы на следующий день вернуться к утомительному труду. Один раннеевропейский писатель спросил бедного пахаря: «Твоя работа очень тяжела?» – «Да, – ответил он, – очень тяжела». С этими словами, без сомнения, согласились бы все средневековые Фрамберы.
Однако не только крестьяне имели основания жаловаться на тяжелую долю в королевстве Карла. Ведь король не только старался истребить язычество на границах, он еще и вел постоянную борьбу с невежеством в своих владениях – к огорчению, без сомнения, многих церковников и монахов, которые часто были плохо или вообще необразованны.
В своем знаменитом письме к аббату Баугульфу король писал: «Жизненно необходимо, чтобы монастыри и епископства не только совершенствовали монастырскую жизнь, но и проявляли рвение в изучении культуры письма…
Тем не менее последнее время, когда мы получали письма из монастырей с сообщениями о том, что их обитатели от нашего имени возносили молитвы Господу, мы заметили, что в большинстве писем правильные мысли были выражены весьма неуклюжим слогом; мысли, рожденные благочестием и верой, излагались необразованным, невежественным языком: то, что вера диктовала уму, язык, пренебрегавший учебой, был не в состоянии выразить без ошибок…
Поэтому мы призываем вас не пренебрегать изучением письма. Для этой работы должны быть отобраны такие люди, у которых есть желание и способность учить, а также стремление быть примером другим. И пусть они это делают с тем же рвением, с каким мы пишем этот указ».
В 780-х годах Карл пригласил к своему двору многочисленных ученых, в которых сочеталась ученость и желание учить других. С их помощью он организовал во дворце школу, где учились его сыновья и другие молодые люди. Примерно в 782 году эту школу возглавили Павел Дьякон и его коллеги. Среди них были теолог Паулиний Аквилейский и грамматист Петр Пизанский. Однако с 782-го по 796 год вдохновителем и главным идеологом этой школы был Алкуин из Нортумбрии – талантливый ученый и писатель из Англии.
Он преимущественно обучал через диалоги. В одном из таких диалогов молодой принц Пипин задает вопросы, а Алкуин отвечает на них.
П и п и н. Что есть жизнь?
А л к у и н. Радость для благословенных, печаль для грешников, ожидание смерти.
П и п и н. Что есть смерть?
А л к у и н. Неизбежное событие, путешествие без цели, слезы живущих, утверждение Завета, кража человека.
В Средние века разгадывание головоломок использовалось и как форма обучения для тренировки ума, и как развлечение. В следующем диалоге Алкуин ставит перед Пипином задачу.
А л к у и н. Поскольку вы – человек с хорошими способностями и природными талантами, я загадаю вам несколько загадок.
Я видел, как мертвое рождает живое, а затем мертвое уничтожается дыханием живого.
П и п и н. Если потереть друг о друга две палки, разгорится огонь, который сжигает их.
Диалоги, в которых принимал участие сам Карл, обычно носили более глубокий характер.
К а р л. Раскрой мне природу справедливости.
А л к у и н. Справедливость – это состояние ума, которое определяет истинную ценность каждой вещи. В ней сохраняются культ божественного, права человечества и состояние равновесия жизни.
К а р л. Расскажи мне о ее составных частях.
И Алкуин делает это.
Во многих школах эпохи Каролингов учащиеся специализировались на чтении либо на пении или на письме. В результате некоторые школы становились известны своей музыкой или высоким качеством книг, которые в них переписывали. Школа в Метце отличалась первым, а школы в Туре, Флери и Лионе – искусством каллиграфии. Хотя в королевстве Карла не было глубоко разработанной системы начального образования, тем не менее отдельные епископы, по призыву короля, организовывали в своих епархиях сельские школы. Любой христианин мог отправить детей в такую школу, где их бесплатно обучал грамоте местный священник. После смерти Карла, в тот ужасный период, когда созданная им империя распалась на множество частей, эти очаги образования постепенно потухли. Однако в церковных и монастырских школах искры просвещения продолжали тлеть. Любовь к книгам, столь усиленно пропагандируемая Карлом, также не исчезла с его смертью. В любом монастыре сохранились условия для переписывания рукописных манускриптов. При Карле в крупных монастырях работало столько писцов, что их скриптории могли выпускать книги в количестве, достаточном не только для собственных библиотек, но и для других монастырей. Библиотечные списки и дошедшие до нас рукописные тексты свидетельствуют, что при Каролингах собрания книг включали в себя большое количество рукописей как христианского, так и языческого содержания.
В одну из своих поэм Алкуин включил краткое описание книг, хранившихся в кафедральной библиотеке в Йорке. Среди этих книг были не только произведения Отцов Церкви и поэмы христианских писателей, но также работы языческих авторов: поэтические сочинения Вергилия, Стация и Лукана, отрывки из прозы Цицерона, Плиния Старшего, Аристотеля и Помпея Мавра, африканца, который в XI веке написал комментарии к грамматике Доната.
Во Франции IX века богатыми собраниями книг могли похвастаться библиотеки Корби, Тура и Лиона. Многие книги, ранее находившиеся в Корби, позже попали в Сен-Жермен и теперь находятся в Национальной библиотеке Парижа. В кафедральной библиотеке Лиона также сохранилось несколько древних манускриптов.
В VIII и IX веках появлялись библиотеки на территории нынешних Германии и Швейцарии. Из-под руки писцов Кельна и Майнца вышли рукописи, сохранившиеся до наших дней. В Вюрцбурге также можно видеть манускрипты, созданные или собранные первыми христианскими монахами. В каталоге знаменитой библиотеки Лорша в Гессе значатся почти 600 работ как религиозного, так и классического содержания. Среди них труды по грамматике, риторике и метрике, которые использовались учителями монастырской школы.
Из примечания, сделанного Винитарием, монахом монастыря Святого Галена, что в Швейцарии, видно, каких усилий и затрат стоило создание рукописных книг. Он лично создал шесть манускриптов (целиком или частично) и в конце одного из них написал следующее:
«Здесь заканчивается книга, которую переписал Винитарий, грешник и священник, незаслуженно благословенный. С Божьей помощью он собственноручно завершил эту работу; в ней нет ни одной страницы, к которой он не приложил бы своих усилий, покупая или прося милостыню, и нет ни одной строчки, к которой он не приложил бы своей руки».
Созданные с такими усилиями манускрипты были ценным приобретением, и во многих мы видим строки, в которых содержится призыв к обладателям относиться к ним с великой аккуратностью, а также проклятия ворам, которые посягнут на них. В списке IX века работы Ювеналия мы находим призыв к силам небесным покарать всякого, кто поднимет руку на этот манускрипт.
Еще один писец в более сдержанных выражениях умолял читателя «переворачивать страницы со всей осторожностью, мыть руки перед тем, как взять книгу, и не класть ее к себе на колени». Именно усилиям монахов и ученых так называемых «темных веков» мы обязаны тем, что до нас дошли эти бесценные шедевры.