То, что Корнилов был неудачным выбором Керенского, стало ясно практически сразу. Ссоры начались с первого дня, Корнилов оговаривал в качестве условий много пунктов, среди которых было признание ответственности только за ним одним. Деникин, также недолюбливая Корнилова, прекрасно понимал, что это значит:
«Когда я прочитал эту телеграмму [телеграмма Корнилова Керенскому] в газете, я не сильно удивился первому условию, выполнение которого создаст очень необычную форму сюзеренитета в части Верховного командования до созыва Учредительного собрания».
Временное правительство колебалось принять решение, попросту игнорируя это требование. Но вскоре Корнилов пригрозил отправить в отставку генерала В. А. Черемисова, назначенного командующим Юго-Западным фронтом, и Керенский был уже готов принять отставку. Но был переубежден Б. В. Савинковым, эсером, помощником военного министра. Под влиянием Савинкова Керенский сдался, и Черемисов не потерял свой пост.
Корнилов появился на национальной сцене как раз тогда, когда необходимость в нем стала очень острой. Неоднородные группы общества были сильно недовольны порядком, порожденным революцией: землевладельцы боялись потерять свои земли, владельцы заводов волновались о сохранении своих заводов, но большинство русских патриотов считали, что распространяющаяся анархия помешает стране противостоять внешним врагам. Все, кто верил, что «более глубокая революция» подвергнет Россию опасности, смотрели на Корнилова как на яркого героя войны, не связанного со старым режимом, а поэтому не дискредитированного, как на человека решительных действий. Роль символа он играл еще до того, как начал предпринимать действия против Временного правительства.
Керенский был готов принять многие требования Корнилова, так как, назначая его на высокий пост, надеялся в дальнейшем продолжить войну. Но генерал понятия не имел, с какими политическими проблемами пришлось столкнуться Временному правительству. Ему было недостаточно частичного возвращения к предреволюционному военному порядку; вместо этого он хотел полной ликвидации революционных реформ в армии. Внезапное народное признание, которым он пользовался, очень повлияло на его поведение. Он стал верить в свою миссию и в то, что может вмешиваться в невоенные материи. И что хуже всего, он сильно переоценил силы, поддерживающие его.
Только защитники Корнилова думали, что их герой разбирается в политике и политических программах. Деникин писал:
«Он, будучи суровым и прямолинейным солдатом, искренним патриотом, мало знал о людях, введенный в заблуждение правдой, лестью и долгим ожиданием того, что кто-то должен появиться. Все это вызвало в нем желание принести себя в жертву – он действительно верил в судьбоносную природу своего назначения».
Не было никого, кто бы смог давать политические советы генералу. В компании искателей приключений, которые пользовались его политической наивностью, самой яркой и пользующейся дурной славой личностью был В. С. Завойко, который продолжал играть важную роль в антураже Корнилова во время Гражданской войны. Это Завойко писал приказы Корнилова, манифесты и даже письма; он владел ярким стилем, которым генерал восхищался.
Точную дату, когда Корнилов решил предпринять попытку насильственных изменений, нельзя установить. Похоже, что примерно за неделю до первого заговора главнокомандующий решил, что необходимо подавить партию большевиков и разогнать Советы. Первое заговорщическое действие произошло 19 или 20 августа (Лукомский не помнит точную дату), когда Корнилов приказал генералу А. И. Крымову сосредоточить 3-й кавалерийский корпус в районе, с которого мог быть атакован Петроград. Лукомский цитирует Корнилова в своих мемуарах:
«Пришло время положить конец всему этому. Пора схватить немецких агентов и шпионов с Аениным во главе, распустить Совет рабочих и солдатских депутатов и раскидать их далеко и надолго, чтобы они больше не смогли собраться вместе! Вы правы. Главной причиной моего решения переместить кавалерийский корпус – это как можно ближе приблизиться к Петрограду к концу августа. И если это демонстрация большевиков будет происходить, поступить с предателями России как они того заслуживают. Я намерен поставить во главу этой операции генерала Крымова. Я знаю, что, если возникнет такая ситуация, он не будет колебаться и вздернет всех членов Совета рабочих и солдатских депутатов. Что касается Временного правительства, я не собираюсь идти против него. Я надеюсь прийти к общему соглашению в последний момент. Но сейчас не стоит говорить об этом с кем бы то ни было, так как, если товарищ Керенский и особенно товарищ Чернов не согласятся с моим планом, все будет испорчено. Если я пойду на соглашение с Керенским и Савинковым, то смогу нанести удар по большевикам и без их согласия. Но после этого они первые будут благодарить меня за это, и появится возможность сформировать сильное правительство в России, не зависящее ни от каких предателей».
Эти слова Лукомского убивают все сомнения, что Корнилов планировал распустить Советы даже без согласия Временного правительства и, таким образом, изменить политическую систему, установленную вследствие Февральской революции. Так как Лукомский играл видную роль в этом спектакле, он, конечно, хотел выставить Корнилова в хорошем свете. Таким образом, некоторые читают со скептицизмом о намерении Корнилова оставить Временное правительство после нанесения удачного удара. Хотя в этом есть смысл: генерал был невысокого мнения о Керенском, который после удара потерял бы всю власть. Существует доказательство, что Ставка фактически планировала убийство Керенского.
Назначив сам себя посредником между Ставкой и правительством, князь В. Н. Львов, знавший о планах Ставки, хотел помирить Керенского и Корнилова и начал переговоры с ними обоими. В штабе Корнилова он считался агентом Керенского, которым он не был, и создавал впечатление, что Керенский сдастся без борьбы. Такое мнение, конечно, было предпочтительнее с точки зрения конспирации. Львов записал требования Верховного главнокомандующего в присутствии Корнилова, чтобы представить их Керенскому. Дальнейшее способствовало росту оптимизма Корнилова в успехе его рискованного предприятия. Савинков, еще один сторонник сотрудничества между Корниловым и Керенским, вручил Верховному главнокомандующему просьбу Керенского о кавалерийском корпусе для защиты Временного правительства от большевиков. В этом случае войска Корнилова могли войти в столицу без пролития крови. В свою очередь Керенский обговорил особое условие: командование не должно быть поручено генералу Крымову. Корнилов пообещал Савинкову, что войска поведет другой генерал, но, с другой стороны, не собирался снимать Крымова.
Львов представил требования Корнилова Керенскому 8 сентября. Сразу после этого между Керенским и Корниловым состоялась беседа. При этом министр-председатель подыгрывал Львову, подтверждая, что требования, которые Керенский назвал ультиматумом, на самом деле исходят от Верховного главнокомандующего.
Этой же ночью Керенский созвал заседание кабинета, на котором отправил в отставку всех министров-кадетов, чтобы обрести полную силу для подавления мятежа. Он телеграммой уволил Верховного главнокомандующего и приказал кавалерийскому корпусу, двигающемуся к Петрограду, остановить движение.
Конспираторы Ставки ощутили, что их предали. После сообщений Львова, Савинкова, после личной беседы они верили, что Керенский, осознав опасность, исходящую со стороны большевиков, захочет отдать всю власть в руки Верховного главнокомандующего без борьбы. В планы Корнилова не входило уходить в отставку, и он приказал Крымову продолжать наступление. Тем временем политики-антисоциалисты и некоторые социалисты уговаривали Керенского уйти в отставку, чтобы достичь компромисса. Керенский, рассчитывая на Советы, которые обещали ему поддержку, отказался покинуть свой пост.
Мятеж Корнилова потерпел крах невероятно быстро. Войска, подойдя к столице, из-за подстрекательства агитаторов Советов (среди которых были большевики) просто отказались бороться; железнодорожные рабочие остановили все поезда, работники почты не передавали телеграмм Корнилова; его союзники в столице посчитали его несостоятельным и бросили его. Корнилов, должно быть, чувствовал свою ответственность за постыдный провал. Это спорный вопрос, удалось ли бы ему справиться с Советами при поддержке Временного правительства, но, безусловно, он мог сделать свое положение намного прочнее. Он взял на себя ответственность за начало Гражданской войны, когда приказал Крымову продолжать наступление, хотя было очевидно, что он столкнется с серьезным сопротивлением, к тому же корпус Крымова был слабо экипирован. Без сомнения, офицеры и часть казаков готовы были бы сражаться, если бы их герой самолично возглавил войска.
Примечания
1
Разумное основание, смысл (фр.).
2
Действующие лица (фр.).
3
Мнение, что Германия оказала финансовую поддержку большевикам, всегда было спорным. Ленин всегда отрицал это, и советские историки никогда не противоречили Ленину. Сегодня, после открытия архивов при немецком министерстве иностранных дел, без сомнений понятно, что фактически большевиков поддерживали враги их страны. (Примеч. авт.)
4
Ошибка автора. Гражданская война началась в 1918 г. Закончилась в 1920 г. (Примеч. ред.)
5
Трудно найти достоверные факты, чтобы описать антибольшевистскую сторону Гражданской войны. Офицеры часто называли себя контрреволюционерами, но в современном мире это слово носит негативную окраску. Также продолжаются споры, логично ли вообще употреблять этот термин. Для советских историков это не проблема. Согласно их интерпретации, настоящая революция произошла в октябре 1917 г., и все те, кто был против нее, – контрреволюционеры по определению. С другой стороны, если существует мнение, что революция произошла в феврале, то все враги политического режима, рожденные этой революцией, как офицеры, так и большевики, должны называться контрреволюционерами. Чтобы избежать сложностей, мы будем использовать безобидный термин «белые». Определения «белые» и «красные» стали быстро использоваться обеими сторонами после вспышки Гражданской войны. (Примеч. авт.)
6
Корнилов сделал несколько таких попыток. В обращении к русскому народу 27 августа он написал: «Я, генерал Корнилов, сын казацкого крестьянина, объявляю для всех и каждого, что я ничего не хочу для себя, кроме сохранения великой России». (Примеч. авт.)
7
Михаил Васильевич Алексеев, сын сверхсрочнослужащего солдата, родился в 1857 г. После окончания офицерской школы был назначен младшим офицером в 1876 г. и получил первый боевой опыт в Турецкой кампании в 1877–1878 гг. Алексеев сдал экзамены и поступил в Академию Генерального штаба только в 1893 г., но вскоре смог отличиться и в 1896 г. стал преподавать в этом престижном учреждении. Во времена Русско-японской войны служил начальником (хозяйственного) снабжения 3-й дивизии. После окончания войны вернулся в академию в качестве профессора военной истории. С началом мировой войны стал начальником штаба Н. И. Иванова, главнокомандующего Юго-Западным фронтом. Иванов, добрый и скромный, практически полностью попал под влияние энергичного начальника штаба. Когда 5 сентября 1915 г. сам царь занял пост главнокомандующего, то выбрал Алексеева начальником своего штаба. Николай, не имеющий никакого военного опыта, конечно, не мог руководить невероятно сложно устроенной армией из нескольких миллионов человек, и вся непосредственная ответственность легла на плечи Алексеева.
Алексеев не был готов к такому сложному делу. Он понял, что теоретических военных знаний не хватает для того, чтобы руководить огромной армией, и что политические аспекты иногда бывают гораздо важнее военных. Сын бедного солдата оказался чужаком в высших кругах, но, находясь на таком посту, Алексеев доказал сам себе, что является человеком незаурядного ума, что его советы царю часто выходили за пределы чисто военных вопросов. Также Алексеев пытался нейтрализовать влияние Распутина.(Примеч. авт.)
8
Лавр Георгиевич Корнилов родился в Усть-Каменогорске в 1870 г. В его венах текло немного казахской крови, что и повлияло на некоторые черты его характера. Он всегда гордился своими восточными корнями, и Восток действительно сыграл в его жизни важную роль. Его отец был казаком, дослужившимся до звания офицера, но его жалованье было настолько мало, что ему пришлось оставить службу и работать в местной администрации, чтобы прокормить свою большую семью.
Лавр Георгиевич закончил офицерскую школу и служил в Туркестане перед тем, как поступить в Академию Генерального штаба в 1885 г. Позже он вернулся на Восток и принял участие в нескольких разведывательных экспедициях: летом 1899 г. он исследовал область китайского Туркестана и некоторые провинции Персии. С 1907 по 1911 г. Корнилов служил военным атташе в Китае, а в разгар мировой войны он командовал частью в 8-й дивизии Брусилова.
Корнилов обладал необычной смелостью, которая вдохновляла его солдат, и харизмой, но был очень непокорный. Вскоре после начала войны, 10 сентября 1914 г., не подчинившись приказу, он не отступил, и его непослушание поставило под угрозу всю 8-ю дивизию. Три месяца спустя, без разрешения и предварительного плана, он провел вылазку, в результате которой потерял пленными 2 тысячи человек. Весной 1915 г., опять не подчинившись приказу, Корнилов не отвел войска и был ранен и захвачен в плен. Осенью 1916 г. он заслужил народное признание, так как стал первым русским генералом, сбежавшим из вражеского плена.
Удачная попытка побега сделала его одним из героев войны: его принял император и наградил его орденом Святого Георгия 3-й степени. 15 марта 1917 г., на сессии Думы, Родзянко назначил Корнилова командующим Петроградским военным округом. Одним из последних деяний царя было одобрение этого назначения. (Примеч. авт.)
9
Антон Иванович Деникин родился во Влоцлавеке, в польской провинции, в 1872 г. Его отец, Иван Ефимович, родился крепостным и сдан своим хозяином в рекруты в возрасте 27 лет. Остаток своей жизни он провел в армии, где научился читать, писать, а со временем стал офицером. Хотя он провел 43 года в Польше и женился на полячке, говорившей лишь на ломаном русском, Иван Ефимович так и не выучил польский. Молодой Антон Иванович страстно отождествлял себя с отцом, с православием, с русской национальностью, и во времена Гражданской войны он стал одним из самых бескомпромиссных защитников единства России, не сочувствуя националистическим порывам малых народов.
Антон Иванович поступил в военное училище в 1890 г. и в Академию Генерального штаба в 1895 г. Он участвовал в войне с Японией и к началу мировой войны был генералом, служившим в 8-й дивизии Брусилова. Он стал командиром Железной бригады, одной из лучших подразделений в русской армии, развернутой потом в Железную дивизию. Деникин проявил себя как отличный офицер и командир, хотя его должность не требовала принимать стратегических решений для многочисленных армий. (Примеч. авт.)