– Ира! – тихо рассмеялась я. – Да ведь не факт, что он постоянно там питается.
Это, видимо, не приходило ей в голову. И она замолчала, нахмурив брови. Остаток лекции прошел более-менее спокойно.
После окончания занятий я решила сразу отправиться домой. Было уже почти пять вечера. Мама и сегодня дежурила до утра, и я предвкушала, как Грег вновь появится у меня и, возможно, снова останется на всю ночь. Мы ни о чем таком вчера не договаривались, но я уже привыкла, что он возникает из пустоты тогда, когда считает нужным, и так же внезапно исчезает. Но ведь мой любимый это «иная форма жизни», как он сам мне не раз говорил, и я ничему не удивлялась. В конце концов, ко всему привыкаешь. Грег, как и его близкие, создавал видимость обычной жизни. Он ездил на машинах, хотя я уже знала, что ему не составляет труда перемещаться в пространстве методом, похожим на телепортацию, он пользовался Интернетом и мобильным телефоном, но мог читать мысли людей, он имел квартиру, хотя, в принципе, подобное жилище ему не требовалось. Но Грег вынужден был пользоваться видимыми благами цивилизации, чтобы не вызывать подозрения у окружающих. И я знала, что ни он, ни его близкие, не могут долго жить на одном месте, ведь вампиры не старятся и находятся всегда в том возрасте, в котором произошло превращение. И через несколько лет они покидали насиженное место и перебирались куда-нибудь, где их никто не знал. Грегу вечно было восемнадцать, Ренате – двадцать. Я знала, что у них есть еще двое родичей. Их звали Порфирий и Атанас. Но с ними меня пока не знакомили, я представления не имела, как они выглядят и сколько им лет. Грег рассказал лишь, что они стали вампирами из-за родового проклятия, которое наложил на все поколения один из предков. И все самоубийцы этого рода становились вампирами.
Я не застала маму, так как пришла позже, чем рассчитывала. Решила, что неплохо бы придать квартире романтический вид, и заглянула по пути в торговый центр. Я накупила свечей в виде розовых сердечек, потом зашла в отдел нижнего белья и долго стояла возле необычайно нежного воздушного комплекта из белой короткой сорочки на узких бретельках и такого же короткого пеньюара из кружевной бледно-розовой ткани. Я представляла, как появлюсь перед любимым в таком облачении, что он скажет, как посмотрит. У меня дома лежали подходящие белые чулочки с розовой кружевной резинкой по краю. Они идеально подошли бы к такому наряду. Но меня смущала цена. Этот комплект был мне не по карману.
Последнее время денежные вопросы вызывали у меня раздражение. Отец был вполне обеспеченным и состоявшимся человеком, и я гордилась им. Он никогда не жалел для меня денег, но настаивал на секретности, и мама не знала, что он спонсирует какие-то мои покупки. Когда мне исполнилось шестнадцать, он открыл счет в банке на мое имя и положил туда кругленькую сумму. И это сразу решило многие вопросы. Я снимала со счета втайне от мамы, когда в этом возникала необходимость. Но позже я увидела отца совсем с другой стороны. Открытие оказалось настоящим ледяным водопадом, внезапно обрушившимся на меня. Отец в молодости занимался бизнесом, у него было свое концертное агентство. И вот совершенно случайно я узнала о танцовщицах, отправляемых на работу в шоу за рубежом. Но на самом деле девушки попадали в публичные дома. Я пришла в ужас. Отец всегда вызывал восхищение, являлся для меня идеалом. И вдруг этот «бог» превратился в самого настоящего монстра, предателя, «работорговца». Я мгновенно возненавидела его, вернула пластиковую банковскую карточку и отказалась не только от какой-либо помощи, но и от общения. Мама пыталась поговорить со мной, но я ничего не хотела слушать и твердо стояла на своем: у меня больше нет отца.
«Если бы не Грег, – подумала я, поглаживая розовые кружева пеньюара, – я никогда бы не узнала правду об отце… Стоп! – сказала я сама себе. – А ведь именно Грег открыл мне глаза. Но зачем ему это было нужно? Что им двигало? Ведь он не мог не понимать, какую боль мне принесет подобное открытие! Тогда зачем?»
Я впервые задала себе этот вопрос.
– Вам помочь? – раздался над моим ухом голос продавца-консультанта, и я вздрогнула от неожиданности, так как задумалась очень глубоко. – Отнести на кассу? Вы берете? – настойчиво продолжила она.
– Да, – решила я, хотя внутренне сжалась, цена казалась мне непомерной.
Продавец мило улыбнулась и взяла вешалку с комплектом. Я походила еще между кронштейнами с нижним бельем, но уже особо не выбирала, а смотрела на модели скорее машинально. Когда подошла к кассе, то вначале хотела отказаться от покупки, но увидев белую сорочку из натурального шелка и розовые кружева пеньюара и вновь очаровавшись, все-таки оплатила. Потом в задумчивости остановилась возле цветочной палатки, дома не было ни одного букета. А мне хотелось создать особую изысканную атмосферу. Но все-таки решила цветы не покупать, денег практически не осталось.
Оказавшись дома, первым делом бросилась в ванную. Вымыв голову, я высушила и подвила волосы, но косметикой решила не пользоваться. Потом примерила купленный комплект. Он сидел отлично, и я выглядела соблазнительно, но и элегантно. Белая полупрозрачная сорочка красиво облегала мое тело, а розовые кружева пеньюара подчеркивала нежный тон кожи. У меня не было подходящей обуви под этот комплект, и я осталась босиком. А потом все-таки надела белые чулочки. Я стояла перед зеркалом и смотрела на горящий алой кровью кулон на моей груди. Он дисгармонировал с моим воздушным утонченным нарядом, но снимать его не хотелось. Я привыкла к его холодящей округлой тяжести.
Украсив комнату свечами, расставленными довольно хаотично на полу, на журнальном столике, на тумбочке возле телевизора, я зажгла их и выключила свет. После небольшого раздумья поставила диск английской группы My Dying Bride[2], играющей в стиле death doom metal. Я любила именно это направление рок-музыки, и как выяснилось, Грег тоже. Я начала слушать композицию под названием «A Kiss To Remember»[3] и машинально переводить текст с английского: «Раскрой меня, выпей мой пурпур. Поцелуй меня, поцелуй глубоко и люби меня вечно. Кровавая любовь внутри тебя. Проглоти меня…»
Я смотрела на мигающие огоньки. Комната начала наполняться сладким запахом розового масла от ароматических свечей. И я закрыла глаза и начала ждать, сама не зная чего.
Аромат вдруг усилился, по моему лицу скользнуло легкое дуновение и вдруг что-то прохладное коснулось моей разгоряченной кожи. Я, начиная улыбаться, открыла глаза, и увидела, что на меня сверху летит целый ворох мелких цветочных лепестков, похожих на вишневые. Они падали на диван, скользили по ткани сорочки, застревали в моих волосах и розовых кружевах пеньюара. Я тихо засмеялась, увидев улыбающееся лицо Грега.
– Я знала, что ты появишься, – прошептала я и потянулась к его приоткрывшимся губам.
Он осторожно снял с моего локона лепесток. Я тихо вздохнула и закрыла глаза. Поцелуй был легким, словно это продолжали падать лепестки и скользили по моим губам.
– Ты очень красивая, и будто олицетворяешь эти лепестки сакуры. Мне отчего-то захотелось осыпать тебя именно ими, – услышала я шепот.
– Как они пахнут! – улыбнулась я. – Мне кажется, я очутилась в саду с цветущей вишней.
– И мне нравится этот кружевной халатик, – не меняя тона, продолжил Грег.
Я почувствовала, как его пальцы снимают пеньюар с моих плеч… и вот начали сползать тонкие бретельки сорочки… Холодные губы коснулись моей шеи, спустились ниже… Я замерла, впитывая эту легкую ласку. Сорочка соскользнула, обнажая грудь, но я не шевельнулась. Мне так хотелось более откровенных ласк. Грег вздохнул, и я открыла глаза. Он отстранился и не сводил с меня горящих глаз.
– Никогда не видел девушки прекраснее, – прошептал он.
– Люблю тебя, – тихо ответила я и придвинулась к нему.
Я провела пальцами по его холодной щеке, чуть потерлась носом. Его приоткрытые губы невыносимо притягивали, но я заметила, как верхняя губа начинает приподниматься.
– Этому не будет конца! – с горечью произнесла я и отодвинулась от него.
– Я обожаю doom metal. Это ведь My Dying Bride? – уточнил Грег, не ответив на мое замечание. – Но сегодня отчего-то эти композиции наводят на меня черную тоску. И я не хочу, чтобы моя невеста умирала…
Он замер, не сводя с меня глаз, потом обнял и нежно поцеловал. Я ответила более страстно, тут же забыв о его приподнимающейся верхней губе. Чем дольше я знала Грега, тем меньше боялась. Но ослабление чувства собственной безопасности мало волновало, я полностью доверяла любимому и знала, что он всегда сможет вовремя остановиться.
Мы начали целоваться более страстно. Моя сорочка спустилась уже до трусиков, и Грег гладил мое тело, сжимал его. Я начала стягивать его свитер. Он помог мне. Потом прижался обнаженным торсом. И холод его кожи обжег меня. Я начала гладить его плечи, спустилась пальцами ниже по спине, прижавшись к нему и припав к губам. Мы замерли, сцепив объятия. Поцелуй был настолько глубок, а наши тела так плотно прильнули друг к другу, что мне показалось на миг, будто мы превратились в одно существо. Это дико возбудило, и я совершенно потеряла голову. Перевернув Грега на спину, легла сверху, ерзая на нем. Он со свистом втянул носом воздух, его лицо запрокинулось, безупречно прекрасные черты исказила мука, а рот начал раскрываться в такой знакомой мне, устрашающей гримасе. И я с ужасом увидела растущие и заостряющиеся клыки, их кончики вдавились в нижнюю покрасневшую губу, раздалось тихое рычание. Я тут же вскочила и убежала в другой конец комнаты, на ходу поднимая соскользнувшую до бедер сорочку и накидывая лямочки на плечи.
Я забралась с ногами в кресло и сжалась в комочек. Грег лежал на диване и упорно смотрел в потолок. Его клыки не уменьшались, и мне на миг стало страшно. Я вдруг осознала, с каким хищником нахожусь в одной комнате. Моя система безопасности вновь включилась, и я сидела, почти не дыша, не шевелясь и ничем не привлекая к себе внимания.
«Ему так плохо, – думала я, глядя на него с жалостью, – я и представить не могу, с чем ему приходится бороться! Но должен же быть какой-нибудь выход из этой ситуации. Пора что-то делать. Я уже не выдерживаю».
Грег судорожно вздохнул, его рот начал закрываться, лицо успокаиваться. И вот он медленно сел и привалился к спинке дивана. Он выглядел смертельно утомленным.
– Милый, давно хочу спросить, – как ни в чем не бывало начала я, и тут же заметила, как он вздрогнул, поднял на меня глаза, а его верхняя губа вновь дернулась.
Я в испуге замолчала. Но Грег мгновенно справился с собой. В этот момент альбом группы My Dying Bride закончился. Я встала, подняла с пола пеньюар, надела его. Потом поставила диск Leona Lewis. Ее дебютный альбом назывался «Spirit» и состоял, в основном, из медленных романтичных композиций. Нежный чувственный голос певицы завораживал, и я надеялась, что Грегу понравится эта музыка и принесет умиротворение.
– Хорошо, – тихо одобрил он при первых звуках голоса певицы. – Так о чем ты хотела меня спросить?
Я замялась, не зная, как начать. Но необходимо было срочно перевести наше общение в другое русло.
– Давно хотела выяснить, зачем ты открыл правду о моем отце, – собравшись с духом, сказала я.
– Я открыл? – сделал он вид, что не понимает.
Часто наше взаимодействие выглядело так, будто он вводил меня в гипнотический транс. И я волшебным образом оказывалась в настоящей на вид реальности. Правда, оставалась невидимой и неосязаемой для участников событий этого параллельного мира. Грег объяснил мне, что при помощи экстрасенсорных способностей вызывает у меня состояние измененного сознания. И я поверила ему. Несколько раз он оказывался вблизи моего отца. И тут же у меня возникали вполне определенные видения, они навели меня на подозрения. Потом я начистоту поговорила с мамой, и она вкратце рассказала мне правду о темном прошлом отца.
– Видения о моем отце, – пояснила я. – А ведь могла так ничего и не узнать о его мерзких деяниях и любила бы его по-прежнему.
– Но ты сама много раз пыталась выяснить у родителей, почему они развелись, – уклончиво ответил Грег.
И я увидела, что он полностью успокоился и вновь походит на обычного парня.
– Они всегда утаивали от меня истинную причину, – упрямо проговорила я. – Не юли! Говори все, как есть.
Грег вскочил и быстро заходил по комнате. Я следила за ним и в душе не могла не восхищаться звериной грацией его движений. Вдруг он резко повернулся и сделал шаг ко мне. Остановившись напротив кресла, он оперся руками о поручни и навис надо мной. Я сжалась, мне не понравилось выражение его лица. Оно было жестким, и я бы даже сказала презрительно-жестоким.
– Твой отец не заслуживает доверия и любви такой дочери, как ты, – четко проговорил он. – Я не хочу, чтобы ты общалась с подобными людьми… И решил показать тебе… правду. Что в этом плохого лично для тебя? А забраться в его мозг, открыть нужные мне полочки памяти оказалось очень просто. Давно заметил, что именно с тезками проделывать это легче всего. А твоего отца, как и меня, по странному совпадению зовут Григорий. И пусть я считаюсь кровожадным убийцей, существом без жалости, но даже я ужаснулся, увидев жуткие картинки истязания, принуждения и изнасилования этих девушек. Твой отец отлично знал, что с ними происходит, но продолжал продавать «живой товар» ради наживы.
– Не хочу больше ничего слышать! – закричала я. – К тому же я больше не общаюсь с отцом, и ты это знаешь.
– Этого я и добивался, – спокойно заметил он и отошел от кресла.
Он встал посередине комнаты, скрестив руки на груди. Его лицо было мертвенно-бледным, губы – бескровными, глаза горели ярким голубым огнем. Я вновь видела того загадочного странного утонченного парня, в которого влюбилась, еще не зная, кто он. Но сейчас я уже не понимала, какой из его обликов мне нравится больше, и часто склонялась к мысли, что вид милого нежного простого парня мне кажется более привлекательным.
– Я поступил правильно, открыв тебе глаза, – мрачно продолжил он. – И не понимаю твоих претензий.
– Мы с тобой сейчас ссоримся, словно обычные… ну как самая обыкновенная парочка, – заметила я, пытаясь разрядить обстановку, но в душе продолжая испытывать раздражение от его вмешательства.
Я все еще помнила ту боль, которую испытала, когда узнала правду, ведь я с детства обожала отца, считала его примером для подражания. И когда все открылось, появилось ощущение, будто он для меня умер.
– Эх, если бы мы на самом деле были самой обыкновенной парой! – с горечью произнес Грег.
Я видела, что он снова изменился. Его лицо выглядело более… человечным, я бы так сказала, глаза наполнились печалью, губы порозовели и приоткрылись.
– Иди ко мне! – позвала я.
Он приблизился, но сел на пол возле кресла. Я опустила ноги. Грег улыбнулся и провел пальцами по белому капрону чулка.
– Мне нравится, – тихо сказал он.
И тут же стянул чулок до щиколотки и прижался щекой к голени. Потом начал целовать, поднимаясь губами к колену. Я замерла от этой интимной ласки. Но Грег вдруг отшатнулся, встал и ушел на диван. Я смотрела на шевелящиеся огоньки свечей и с горечью думала, что наш романтический вечер определенно не удается. Мне стало отчего-то ужасно обидно. Я натянула чулок, встала и вышла на кухню. Открыв холодильник, достала бутылку сухого белого французского вина, которое подарила маме в благодарность одна из пациенток. Грег не употреблял ничего из обычной «людской» пищи, и я ему не предлагала. А вот сама решила выпить легкого алкоголя. Думала, это поможет мне расслабиться и вернуть безмятежное настроение. Я открыла бутылку, взяла бокал и хотела вернуться в комнату. Но Грег уже вошел в кухню и с удивлением смотрел на вино.