Мама должна была вернуться с дежурства поздно вечером. Я сложила купленные вещи в дорожную сумку, быстро перекусила и вышла из дома. Рената жила в Замоскворечье в том же доме, что и Грег. Их две огромные квартиры занимали целый верхний этаж современной высотки. Консьерж открыл мне дверь подъезда, я увидела, что он уже предупредительно вызвал лифт. Поднявшись на 14-й этаж, мельком глянула на закрытую дверь квартиры Грега, вздохнула и отправилась к Ренате. Она жила напротив. Я отчего-то начала сильно волноваться. Дверь распахнулась, Рената молча кивнула мне и пропустила в квартиру. С прошлого моего посещения здесь ничего не изменилось. Рената родилась в восемнадцатом веке, и все еще испытывала слабость к вещам той эпохи. И ее огромная гостиная была заполнена резной мебелью красного дерева, вычурными старинными светильникам, изящными статуэтками и прочими предметами антиквариата.
– Присаживайся, – пригласила Рената ровным тоном и изящным жестом показала на диван, стоящий между двумя окнами.
Я села довольно робко. Рената остановилась напротив меня. Я смотрела на ее тоненькую фигурку, облаченную в лиловое длинное платье с неизменным корсетом, на бледное аристократичное лицо с большими темно-карими глазами, на черные волосы, распущенные по плечам, на приоткрытые красные губы.
«А она очень хорошенькая, и наверняка ни один мужчина не в силах устоять перед ее яркой утонченной красотой», – подумала я.
Рената начала улыбаться, но я знала, что она не умеет читать мысли людей.
– Как поживаешь? – спросила я первое, что пришло в голову.
– Как всегда, – ответила она и отступила на шаг.
Она уже научилась сдерживать себя и давно питалась кровью животных, но все равно инстинктивно я почувствовала опасность. Рената взяла стул и поставила его спинкой ко мне. Затем оттащила его подальше от дивана, на котором я находилась, и уселась, как на коня, расставив ноги и положив руки на спинку. Широкий подол ее платья приподнялся, и я заметила, что она в узких сиреневых туфельках на высоких шпильках. Она продолжала молчать, изучая меня. И я начала нервничать и машинально теребить плетеный браслет из мелкого речного жемчуга, обхватывающий мое правом запястье.
– Ты все еще любишь Грега? – наконец спросила она.
– Люблю, – ответила я и чуточку расслабилась.
– Атанас настроен крайне враждебно, – сообщила она после паузы. – И я не понимаю, зачем Грег планирует вашу встречу. А меня он никогда не слушал!
Рената начала постукивать кончиками туфелек, и я заворожено смотрела, как мертвенно бледнеет ее лицо, а верхняя губа приподнимается. В душу заполз страх, и я сжалась. Но Рената быстро справилась с собой, ее лицо разгладилось и стало напоминать личико дорогой фарфоровой куклы, губы побледнели и сомкнулись.
– Грег надеется, что увидев нас вместе и поняв, как сильно мы любим друг друга, Атанас изменит свое мнение, захочет помочь и расскажет все, что ему известно о поверье.
– Это вряд ли, – усмехнулась она и перестала постукивать туфельками. – Атанас замкнутый, он слишком долго живет на земле и его сущность давно утратила что-либо человеческое. Даже я иногда боюсь его. Поэтому не люблю проводить время с ним.
– И ты остаешься в Москве? – уточнила я.
– Да, – кивнула Рената. – В этом году весна очень затяжная и холодная. Уже вторая половина марта, а еще не сошел снег. Да и солнца практически нет.
– Это так, – тихо согласилась я, припоминая ее рассказ о «сне вампира».
Они с Грегом давно не питались человеческой кровью, поэтому их сущности трансформировались. Они уже не могли сгореть на солнце. Но если долго оставались под солнечными лучами, то впадали в своего рода анабиоз, их организмы начинали что-то типа самоохлаждения. И в этот момент они становились уязвимы для охотников. Поэтому и Рената и Грег избегали солнечных дней и жарких стран.
– Как поживает Дино? – спросила Рената довольно спокойным тоном, но я вздрогнула.
Дино познакомился со мной будто бы случайно, я думала, он обычный парень, а я ему просто понравилась. Но однажды Рената заманила его в подземелье, и там я впервые узнала правду о происходящем. Маски были сняты, я увидела двух вампиров и охотника на них. И мой мир рухнул в один миг. Лишь любовь Грега осталась неизменной. И именно эта любовь спасла Дино. Грег и Рената в тот день отпустили его, пообещав мне, что не будут его искать, и пока свое обещание сдерживали.
– Понятия не имею, – быстро ответила я. – Я не общаюсь с ним.
– И он не пытается тебя найти? – продолжила она, пристально на меня глядя.
Я встала и сделала шаг к ней. Рената не шелохнулась.
– Хочешь сказать, Грега? – спросила я и приблизилась. – Что ты ходишь вокруг да около? Говори, как есть! Ты его видела?
Рената усмехнулась.
– Если бы я его видела, то необходимость в подобном вопросе отпала бы!
– А как же слово чести? – укоризненно заметила я.
– Мы обещали сами не искать его, – усмехнулась Рената. – Но если он будет иметь глупость вновь выйти на нас, то, извини, щадить его никто не собирается. И пусть на рожон не лезет! – с угрозой добавила она и резко встала.
При этом движении стул опрокинулся, я машинально хотела подхватить его, и тут мой браслет порвался, и на пол со стуком посыпались жемчужинки. Рената замерла, ее глаза расширились, ноздри раздулись. Я остановилась в испуге, не понимая, что происходит. И вдруг она упала на колени, начала лихорадочно подбирать жемчужины и монотонно считать: «один, два, три…» Я бросилась помогать, но она сдавленно крикнула, чтобы я отошла подальше. Тогда я опустилась на диван и в недоумении наблюдала, как она ползает по полу. Когда Рената набрала полную горсть жемчужин, она в какой-то растерянности еще минут пять ползала по полу и продолжала искать. Я, естественно, не знала точное количество бусинок в моем браслете, но наблюдать, как она продолжает поиски, при этом вид у нее был страдальческий, стало невыносимо, поэтому я спросила:
– Сколько их у тебя?
Рената глянула на меня затравленно и пробормотала:
– Тридцать, ровно тридцать… А где тридцать первая? Где?
Она снова начала шарить руками по ковру. Казалось, Рената впала в какой-то странный транс и никак из него не выйдет. Выждав пару минут, я громко произнесла:
– Их и было ровно тридцать! Так что искать дальше бесполезно.
Лицо Ренаты приняло более осмысленное выражение. Она шумно вздохнула и поднялась с колен. Подойдя ко мне, высыпала жемчужины в мои подставленные ладони. Я быстро убрала их в сумку.
– Их всего тридцать, – со вздохом пробормотала она.
И я увидела, что она окончательно пришла в себя.
– Можно подумать тебя это огорчает, – заметила я. – А сколько нужно-то?
– Шестьсот шестьдесят шесть, – тихо ответила Рената. – Мне нужно шестьсот шестьдесят шесть! – громче повторила она.
– Ну откуда в маленьком браслете такое количество, сама рассуди? – тихо засмеялась я. – Но число знаковое. Может, объяснишь?
– Я устала, – сказала она.
Подойдя к шкафу, достала потрепанную книгу и небрежно бросила ее на диван.
– Почитай легенду «Счет вампира», а я отлучусь ненадолго.
И Рената покинула комнату.
«Кровушки свежей попить захотела, не иначе, – неприязненно подумала я, вспомнив ее кухню, заставленную клетками с живыми кроликами. – Но уж лучше кровь этих зверьков, чем моя».
Меня невольно передернуло, но я постаралась отогнать неприятные мысли и взяла книгу. Это было старинное издание, еще с буквой «ять». Назывался сборник «Сказания и легенды о вампирах». Рената собирала подобную литературу, имелась у нее и коллекция фильмов о вампирах. Я раскрыла книгу, но оглавление отсутствовало. Тогда начала листать страницы в поисках нужной легенды. Мой взгляд цеплялся за различные тексты сказаний. Их было довольно много, и все они казались интересными. Я бегло читала:
«…каждое полнолуние поднимает из безымянной могилы мертвец и блуждает по кладбищу в поисках своей жертвы. Если он найдет одинокого прохожего, то схватит его за горло и спросит „Какое у меня имя?“. Если прохожий не ответит, то вампир выпьет его кровь, а его тело унесет в могилу…»
Это была легенда о безымянном вампире с Ольшанского кладбища. Затем я уткнулась в рассказ о князе Лукаше. Он как-то подслушал разговор мертвецов на кладбище о том, что свежая кровь продляет молодость.
«…князь Лукаш убил служанку, наполнил ее кровью чашу и выпил. На некоторое время князю показалось, что к нему возвращается молодость. Через несколько дней он убил еще одну служанку, а потом и ее малолетнего сына и выпил их кровь. Когда прошел месяц, соседи стали жаловаться, что пропадают люди. Солдаты ворвались в дом к Лукашу и увидели его сидящим на груде мертвых тел и пьющим кровь. Солдаты убили Лукаша, а его труп не решились похоронить на кладбище, а кинули в колодец, что был в подвале дома, и замуровали его. Говорят что с тех пор, недалеко от Градчан можно встретить старого князя, который просит у прохожих крови, чтоб вернуть себе молодость…»
Я начала листать дальше и наткнулась на легенду о шарфе-вампире.
«…Питер выбежал из дома и начал повсюду искать красный шарф, при этом всем рассказывал историю, что его жену задушил шарф-вампир».
И вот я дошла до нужного текста и с интересом начала читать.
Счет вампира.
«Тьма породила кровососов, и Тьма играет с ними, словно со своими любимыми детьми. Давным-давно создала она китайского вампира по имени Куанг-Ши (Kuang-shi). Он отличался от людей заостренными кончиками ушей и длинными острыми клыками, которые не убирались по его желанию, и торчали всем напоказ. Но в древнем Китае много было странных личностей, выглядевших еще и нет так причудливо, поэтому на Куанг-Ши никто внимания не обращал. К тому же он казался слабым и больным. И таковым и являлся. Тьма сделала его слепым, немым и не выносящим солнца. Он бродил среди людей и молил Тьму направить его на путь истинный. Все, что ему удавалось – это вытягивать жизненную энергию у пожалевших его людей. И он питался лишь этим.
И вот однажды Куанг-Ши приютила на ночлег бедная одинокая вдова. Он начал по привычке вытягивать из нее энергию, она почувствовала слабость и уснула. Он ощупью нашел ее и впервые попробовал свежей крови. И чем больше он высасывал, тем сильнее становился. К утру Куанг-Ши прозрел, обрел голос, наполнился злостью и жаждой крови. Он решил, что отныне может владеть миром, и начал просить Тьму научить его стать еще сильнее, чтобы по мощи сравняться с самим Сатаной. Тогда Тьма открыла ему один секрет. Если вампир сможет довести счет чего-нибудь, неважно чего, до магического числа 666, то тут же станет равным самому Сатане. Она завещала всем вампирам, неважно, откуда они и какие, стремиться к этому и считать все, что попадется им на пути. И с тех пор ни один из них не может устоять при виде рассыпанного зерна, риса, бус, опилок и всего прочего, мелкого и кажущегося количеством 666.
Люди пользуются этим суеверием, и во многих странах существует обычай рассыпать на могиле вампира зерна, чтобы он считал их, когда вылезет ночью на охоту. Если он не сможет закончить до рассвета, то охота так и не состоится. И при первых лучах солнца вампир вновь заберется в могилу».
Я вспомнила, как Рената ползала по полу, ее остекленевший взгляд и вздрогнула, так как она в этот момент вошла в комнату.
– Ознакомилась? – нервно спросила она.
Я кивнула, закрыла книгу и положила ее на диван.
– Знаешь, я даже рада, что ты рассыпала бусы, – сказала она. – Зато ты получила оружие защиты. Мало ли что может произойти.
– Хорошо, буду сейчас всегда носить при себе… пакетик с маковыми зернышками, – сказала я и улыбнулась.
Я хотела пошутить, но Рената восприняла мои слова серьезно. Она одобрительно закивала и заметила, что это разумно.
– Никто из вампиров не может устоять перед этим, – добавила она. – А уж маковые зернышки! Их так много. Их запросто может оказаться нужное количество!
– А разве нельзя просто прекратить считать? – спросила я.
– У людей тоже есть непреодолимые суеверия, – ответила Рената. – И вы чисто машинально, плюете, к примеру, через левое плечо, чтоб не сглазить, или стучите по дереву. Разве задумываетесь? Это на уровне рефлекса. Так и мы.
– Ясно, – сказала я. – Но мне неприятно думать, что я должна защищаться… от тебя или Грега.
– Речь вовсе не о нас, – нахмурилась она. – Мало ли!
– Ясно, – повторила я. – Но лучше закроем тему. А то мне как-то не по себе.
– Хорошо, – улыбнулась она. – Но я хотела попросить отвезти кое-что Грегу.
Рената поманила меня за собой.
Мы вышли из гостиной и направились в ее мастерскую. Рената обладала необычайным живописным талантом. Вампиры не отображаются ни на фото, ни на видео, и мне ее искусство было только на руку. Я тосковала вдали от моего любимого, у меня не было его фотографий. А вот картина имелась. На ней мы сидели спинами друг к другу. Он на темной половине, а я – на светлой. Но существовала еще одна версия этой же картины. Она находилась у Грега. На ней мы уже поднялись с земли и стояли, прислонившись спинами друг к другу. Рената добавила лазоревую бабочку, сидевшую на моей приподнятой и раскрытой ладони. Когда я смотрела на картину, то мне отчего-то безумно хотелось, чтобы бабочка перелетела на темную половину и опустилась на руку Грега. Сама не знаю, откуда возникало такое желание.
«Может, Рената нарисовала еще одну версию? – обрадовалась я, заходя за ней в мастерскую и внимательно осматривая стены. – И там моя фантазия осуществилась».
Рената написала много новых картин, это я сразу заметила. Но нас с Грегом я, приуныв, не увидела. Зато посередине стены висел большой портрет седовласого мужчины. Он был одет во все черное, находился в каком-то тонущем во мраке помещении, и серебристая седина красиво выделялась на общем темном фоне. Но его жестокое суровое лицо меня испугало. Резкие неприятные черты, сжатые узкие бледные губы, мертвенно-серое лицо вызывали неконтролируемый страх. А горящие злобой угольно-черные глаза казались живыми и будто следили за мной с полотна.
– Атанас, – коротко представила Рената.
– Как реалистично, – едва сдерживая дрожь ужаса, заметила я.
И тут же всерьез решила обзавестись маленьким мешочком, наполненным до отказа маковыми зернышками, и всегда носить его с собой.
Рената, видимо, думала о чем-то подобном. И хотя она не умела читать мысли, но вдруг тихо проговорила:
– Я вижу, ты постоянно носишь кулон, подаренный братом. Чую, он наполнен его кровью. Грег дал тебе ее, как лекарственное средство… на всякий случай. Но вот что странно, исходящая от кулона энергия непонятным образом меня успокаивает. Надеюсь, она так же будет влиять и на…
Рената замолчала и повернула голову к картине. Я невольно тоже посмотрела на портрет. Мне показалось, Атанас начинает улыбаться довольно ехидно, а его глаза неотступно следят за нами.
– И на моих близких, – закончила она фразу.
– А портрета Порфирия у тебя нет? – поинтересовалась я.
– Где-то был, – задумчиво ответила Рената и начала передвигать многочисленные полотна, стоящие вдоль стены. – Ага, вот и он! – радостно произнесла она и достала небольшую картину.
Поставив ее на мольберт, чуть отошла. Я увидела мужчину, настолько непохожего на вампира, что удивленно глянула на Ренату. Она улыбнулась. Порфирий изображался сидящим на каменной скамье возле какого-то высокого громоздкого здания, похожего на средневековый замок. Общий фон картины был туманным и серым, и тем ярче казалось его лицо. Блондин с большими навыкате светлыми глазами, полными розовыми губами и довольно добродушным выражением румяного лица никак не ассоциировался у меня с вампирами. По сравнению с мрачным, злобным Атанасом он выглядел благожелательным и спокойным.