– Начинается! – скривился Марик. – Камень надгробный заказать, что ли, хочешь? Это ты теперь Рич проси, она у нас умелица по камням.
– Камень мне на посмертной тропе не понадобится, – вздохнул Насьта. – Да и не люблю я тяжести таскать. Ты же летописи свои продолжаешь? Записываешь: что случилось, что узнал, что вынюхал? Собираешь историю Оветты?
– И про это вызнал! – хлопнул ладонями по столу Марик. – Так не я первый, не я последний.
– Напиши обо мне, – попросил, приосанившись, Насьта. – Вот все как есть, так и опиши. Только роста мне прибавь полтора локтя, плечи сделай шире, опиши, что девки меня любили, да о всяких глупостях умолчи – ну, как мы с тобой в провал в Суйке попали, и о прочем похожем, – мало ли чего приключалось? Хорошо?
– Ну выдал задачку! – вытаращил глаза Марик. – Ты уж лучше не помирай пока, а то ведь я врать не люблю. Ремини долго живут, вот и будешь за меня дописывать хронику мою, сам все поправишь!
– А ведь плохо тут будет скоро. – Насьта снова стал серьезным. – Может быть, отправить твоих к моему отцу? В Репте ремини торговый двор держат. Да-да, не удивляйся, меняется кое-что под Аиле. Так вот, если туда с правильной весточкой добраться, подбросят до родных мест!
– Хорошо бы, – задумался Марик. – Только не поедут. Хотя… Ты лучше скажи, с чего это ты о Леке вспомнил?
– Так объявился он, – понизил голос ремини. – Сведения верные. Я в Деште на рынке неделю крутился, там слухи побойчее скирских летают. Видели его, с ним небольшой отряд – человек пять или шесть или того меньше. А скрывался он эти годы в горах, точно тебе говорю, больше негде, он же по матери – корепт. Говорят, что в Скир собрался, якобы убить Сната Геба или должок какой получить. Только не маловато ли против Скира пятерых или шестерых воинов? Я так думаю, а не за Тиром ли он сюда движется?
– Зачем ему Тир? – нахмурился Марик.
– По степи слух идет, что родила жена Леку сына с отметками великого танства и что только он, отмеченный богами, способен вернуть посрамленной степи былую славу.
– Тира я Леку не отдам! – вскочил Марик. – И об отметках этих даже думать не хочу. Он как сын мне! А через два дня испытание пройдет, так и вовсе воином конга станет.
– Так пусть становится, кто же спорит? – развел руками Насьта. – Да и мне имя не Лек вовсе. Ты не ори, мы же не в бальской деревне на сходе! Ты складывай новости в голову, складывай. Разбираться со всем придется. Я так думаю, если Лек отыскался, так и Зах может отыскаться. О нем тоже поговаривают. Слышал я в том же Деште, что случались у них посреди дня сосульки ледяные на крышах, но пуще всего мне хотелось бы встретить кое-кого еще!
– Некого больше искать! – хрустнул пальцами Марик. – Айру бы найти, а остальных поубивало уж точно. Ни одного высшего мага Суррары в живых не осталось, кроме пропавшего Заха, да и тот давно сгинул, думаю. Ни одного хеннского шамана из старших! Больше половины скирских танов полегло! Да и Арух, помощник конга Димуинна, мертв. Ирунг о том совершенно точно сказал.
– А Сади? – прищурился Насьта. – Или зря я тогда на дудке играл, из пустоты его выкликал? Куда он пропал?
– Так ты веришь, что тот, кого сайды считают богом, тот, кто пролежал тысячи лет каменной глыбой, в тот самый день ожил и все еще бродит тропами Оветты? – удивился Марик. – Так ведь Ирунг говорил, что, если и отпустила Кессаа Сади, если вызволила его из камня, он на любую сторону мог уйти. Да хоть к престолу Единого! Сколько сотен лет он протомился недвижимо? Может, он прахом осыпался в тот же день. Дымом растаял! Чего ж он-то прячется тогда который год? Ему бы теперь во славе и почитании купаться!
– Дымом растаял? – хмыкнул Насьта. – Именно, что бродит тропами Оветты или сидит в укромном месте. Во славе и почитании купаться хорошо, пока ты каменным изваянием лежишь на постаменте, да пальцем шевельнуть не можешь, пока в твою честь гимны слагают. А стоит моргнуть, тут же сомневающиеся отыщутся. Вот именно то, что о Сади ни слуху ни духу, и убеждает меня в том, что мудрость он свою пока не растерял!
– Если еще жив, – уточнил Марик.
– Конечно, – согласился Насьта. – Ох, парень, смотри-ка, ты еще до сорока не добрался, а мы уж с тобой серьезные разговоры перекатывать начали. Теперь послушай вот о чем. Не только Анхель меня к тебе сюда отправлял. Мы вот с тобой слова, что словно сами по себе на руках Кессаа иссекались, вспомнили. А помнишь похожие надписи у тебя на руке? Такая же и у меня появилась месяц назад. И написано там было одно слово: Рич!
– Покажи! – подался вперед Марик.
– Так зажило уж, – пожал плечами Насьта. – Но показать есть что. Сегодня утром, когда к воротам Скира подъезжал, почувствовал. Смотри!
Ремини заголил предплечье и показал другу крохотную отметину – два штриха. Косой крест.
– Как думаешь? – прищурился Насьта. – Поцарапался я или тот, кто письма эти пишет, уже пробиться не может к письменному месту? Так, едва отчеркивает…
Побледнел Марик, как колоннада нового дворца конга, и сам рукав к локтю потянул. Точно такая же отметина и на его коже отчеркнута была.
– Может, поцарапался, но царапщик твой и до меня добрался, – хрипло заметил баль.
Ремини замер, смахнул шапкой пот с лица – даже под крону молодого развесистого одра проникали жаркие лучи Аилле.
– Значит, и вправду время, – вздохнул Марик и тут же обернулся, чтобы посмотреть, кому улыбается его гость.
– Послушай! – запричитал Насьта. – Баль! Отчего твои сыновья так долго моют руки? Аромат кушанья, что выбивается из-под крышки котла, опустошил запасы моей слюны!
– Уже-уже! – закричала Илька, а подбежавшие домочадцы Марика разом обратили тихое место в шумное гульбище.
Илька заняла место между Рич и Орой. Лиди и Маэль подсели к Тиру. Загремели тарелки, звякнули ножи, защекотал ноздри удивительный запах.
– Лиди! – Марик нашел взглядом старшего сына. – Ты Мэйлу позвал?
– Позвал! – кивнул паренек. – Да вон она!
Воительница уже шла через двор к столу. Марик скользнул взглядом по привычной сухопарой фигуре и вдруг замер. На платье старой девы не оказалось пояса. И седые волосы ее были растрепаны. Это так не походило на Мэйлу, что Марик уж решил, что у старушки случилось какое-то несчастье, но спросить ее об этом не успел. Мэйла медленно, не обращая ни на кого внимания, прошла к своему месту и села. Тир подвинул ей тарелку, старая дева наклонилась, и в то же мгновение ее голова соскочила с плеч и, разбив блюдо, с грохотом упала на стол.
Глава третья
Возвращение
– Мне определенно нравится здешняя кухня! – объявил великан Орлик, когда ранним утром троица покинула придорожный трактир, от которого до Скира оставался едва ли десяток лиг.
Начинался третий день короткого путешествия.
– Мне показалось или трактирщица тоже? – сдержанно улыбнулся Рин, поглаживая костяную рукоять меча.
– Кухня и трактирщица – это радости, которые нельзя отделять одну от другой! – доверительно сообщил приятелю Орлик. – Поверь мне, если хозяйка постоялого двора вызывает определенные чувства, значит, стряпня, ею приготовленная, достойна наполнить живот. Но верно и обратное! Если стряпня прекрасна, значит, прекрасна и стряпуха, или ее дочка, или, если уж время поистаскало бедняжку, прекрасно ее прошлое.
– Или соседка трактирщицы, или соседка соседки, или хоть кто-нибудь, кто дышит одним ветром с изготовителями столь чудесной похлебки, – весело продолжил Рин.
– В твоих словах начала появляться мудрость! – воскликнул великан.
– А что ты можешь сказать о трактирщике? – позволила себе улыбнуться Айра, которая правила лошадью в пяти шагах от спутников.
– Ничего! – почесал затылок Орлик. – Стоит мне явиться в любой трактир, как трактирщики куда-то исчезают! Или съеживаются, как застигнутые в мясной кладовой кошаки. Проверить бы, может быть, что-то не так у меня с дыханием? Однако если перестать скалиться, буду вынужден признать: много где довелось побывать, но эта земля не обделена благодатью, не в пример прочим!
– Что скажешь, Айра? – оглянулся Рин. – Мы уже третий день в твоих краях. Что-то изменилось за время твоего отсутствия?
– Вроде бы ничего, а вроде и многое, – пожала плечами та. Она уже третий день была одета, как и ее друзья, в радучские одежды. Не только новые плащи и шапки на всех троих были вытканы из тонкой шерсти, но и мешки с такой же шерстью подрагивали на спинах каждой из лошадей. – Те же дома, та же дорога. Скоча отстроена, Ласская крепость восстановлена. Говорят, что и Скир краше прежнего стал. Много иноземцев, чего прежде не бывало. Особенно хеннов. Почитай, каждый второй из встреченных – степняк. Словно не Скир победил в давней войне, а Великая Степь… Изменились лица у людей. Тревоги в них не стало меньше, чем было семнадцать лет назад. А вот злобы будто прибавилось. Да и в воздухе… Мутное что-то в воздухе. Как тогда, в Айсе, помните? Мгла какая-то, смертная… Но тени разглядеть не могу, только клочья непонятные. Смертью пахнет… Но внешне все кажется спокойным. Может, и обойдется?..
– Может, обойдется, а может, и нет, – заметил Орлик. – Злоба, похоже, есть, а злости я пока не замечал. В столице, бывало, зайдешь в кабак на окраине, звякнешь серебром, так и жди: кто слаще всех улыбается, тот первый и за нож схватится. А тут – ненавистью обливают, а острое в спину не тычут. Хотя… В сухом мху огня тоже нет, но стоит упасть искре… Вот помню, в последний раз…
– Добрый вельт, я прекрасно помню все твои «последние разы», – ласково перебил приятеля Рин. – В такую жару с искрами надо быть осторожнее. Но, судя по пышному лесу, дожди здесь тоже случаются. Как думаешь, что грозит этому миру, если у нас тут не сладится?
– Я стараюсь не думать об этом, – негромко ответила Айра и поторопила лошадь.
– А мне здесь нравится! – крякнул Орлик. – Поверите, даже задумался, чтобы передохнуть пару лет! Конечно, если после нашей охоты край не превратится в выжженную пустыню!
– Не хочу тебя огорчать, – вздохнул Рин, – но нынешняя охота вполне может выжечь и нас троих.
– С таким настроем лучше вовсе не охотиться! – молодцевато выпрямился вельт. – Или ты забыл, что мы самая удачливая троица? Так что будет охота, будет добыча, и отдых никуда не денется. И все надо обдумывать заранее! Старшая, ты говорила, что у тебя где-то здесь был домик? На берегу реки?..
– Да, был, – кивнула Айра. – Наверное, и теперь стоит. Далековато, но добраться можно. Кстати, я рассказывала. Именно те деревья, что растут рядом с моим далеким домом, пожалуй, и помешали нам добраться сюда раньше. Как раз они не позволяют искателям приключений на собственную голову, вроде нас с вами, проникать в Оветту без стука. С другой стороны, крепкие двери спасают от нежеланных гостей, но нисколько не мешают злодеям-домочадцам!
– Ну во-первых, я не считаю себя нежеланным гостем, – заметил Орлик. – Как можно не желать такого красавца, как я? Не улыбайся, Рин, не улыбайся, я селянок имею в виду! Что касается злодеев-домочадцев… Твои края, Айра, выглядят счастливыми. Есть ли тут вообще злодеи?
– Мои края казались счастливыми и раньше, – покачиваясь в седле, прикрыла глаза Айра. – Правда, многие из тех, кто светились от счастья, так и не узнали его вкуса.
– И все-таки здесь и вправду хочется вдохнуть полной грудью! – натужно рассмеялся Рин. – Может быть, и мне отыскать домик на берегу моря? Уподоблюсь вельтам, которые, исключая тебя, Орлик, ни дня не могут прожить без морского ветра! Что еще нужно для счастья? Большая и добрая семья! Найду тут себе девчонку, чтобы влюбилась в меня без памяти, да отчеканю с ней с полдюжины ребятишек!
– А как выбирать будешь? – хмыкнул Орлик.
– Кого выбирать? – не понял Рин.
– Девчонок же пропасть! – всплеснул руками вельт. – Пора бы уже привыкнуть, что на тебя вешается каждая вторая, и то при условии, что каждая первая не подозревает о твоем существовании. Как будешь выбирать ту, что тебе нужна?
– На глаз, – сделал строгое лицо Рин. – Не всем достает наглости ощупывать каждую приглянувшуюся селянку!
– Не каждую! – не согласился Орлик. – Смотри им в глаза, парень, и ты там увидишь «да» или «нет» еще до того, как успеешь задать вопрос…
Айра открыла глаза. Прокаленная светилом и не успевшая остыть за ночь дорога выскользнула из леса и потянулась через поля. Вдоль обочины торчали межевые столбы, топорщились тяжелые золотые колосья посевов, в отдалении прыгали мальчишки и, размахивая шестами с привязанными к ним тряпками, отгоняли птиц. Аилле еще прятался за Молочными пиками, но день уже наступил, и подсвеченные лучами вершины сами казались источниками света, наполняющего небо. Впереди обозначились шпили Скира, показалась макушка маяка, оголовки танских башен, в разрывах зеленых крон мелькнуло море. По левую руку выросла деревенька, у караван-сарая раскинулось огромное торжище, и на дороге как-то сразу прибыло и повозок, и путников, даже появились молодцеватые скирские стражники. Откуда-то выскочил суетливый толстячок с хеннским прищуром глаз и принялся ощупывать тюки на лошадях троицы, на ходу забрасывая друзей вопросами: что за ткань, откуда, в какую цену, сдают кусками или на отрез?.. Но Айра отпустила такое изощренное скирское ругательство, что торговец только оторопело вытаращил глаза и отстал.
– На заказ везем! На заказ! – на ломаном сайдском прогудел великан вельт, и любопытных смело с дороги, как зимним ветром.
– Ну что скажешь? – догнал Айру Рин.
– Ничего, – она посмотрела на него с болью. – Ты десять лет назад отправлялся взглянуть на родной город. Еще думал, что Камрета след подхватишь, когда мы его потеряли окончательно. Помнишь? Рассказывал, что равнина к востоку от развалин зазеленела, деревеньки появились на берегу озера, само озеро наконец наполнилось водой, но город твой мертвее мертвого, хотя на жирном грунте лес поднялся! Что ты чувствовал, когда увидел все это?
– Разное, – пробормотал Рин. – Вспомнил многих… Погоревал. А потом подумал, что не мое уже это все. Но больно стало. Больно, что нет родного угла, негде забить в землю кол, чтобы привязать коня. Надолго привязать.
– Ничего, – Айра оглянулась на приотставшего Орлика, шутливо ударила Рина кулаком в плечо. – И кол забьешь еще, и коня привяжешь. Хотя коню воля нужна. А вот оставлять вместо Скира развалины мне ой как не хотелось бы!
– Ну ты же не Камрет! – заметил Рин. – Да и мы с Орликом никак с ним не сходимся.
– Мы-то нет… – протянула Айра.
– Думаешь, что он точно здесь? – спросил Рин.
– Уверена! – Айра поджала губы. – И еще больше уверена, что ждет он нас. Сколько мы пытались пробиться в Оветту? А вышло только теперь! Вот увидишь, он специально след вытянул, специально огонек разложил, чтобы мы мимо не проскользнули. Вот только чем он приманил нас?.. На такой зов и Камрету силенок не хватило бы.
– Зачем ему мы? – не понял Рин.
– Не знаю пока, – пожала плечами Айра. – Хотя выбор невелик. Либо он понял, что готов разобраться с нами, либо охотится, и мы должны ему помочь.
– Камрет всегда охотится, – подтвердил Орлик, догнав друзей. – А помочь мы ему можем только в качестве приманки. Или кто-то еще сомневается? Если меня хорошенько пропечь, да с острым соусом – никакой демон не устоит! Кстати, город и в самом деле красив! Рано ему еще в развалины обращаться, рано. А какие тут девушки! Я сейчас видел одну… Нет, Айра, до тебя ей так же далеко, как мне до Рина Олфейна, но в общем и целом… Слушай! Ты говорила, что отец твой трактир держал, но разбираться с новым хозяином не хочешь. Давай я разберусь? Айра, а трактиры в Скире так же хороши, как по дороге к нему?
– Увидишь, – нахмурилась воительница и с волнением поторопила лошадь: – Поспешим!
Изменилось многое. Айра сразу же выделила взглядом и свежую кладку на подросших стенах, и подновленные башни, и расчищенный ров, но прежде всего поразилась многочисленным слободам, что начались за три лиги до городских ворот. Значит, что-то перевернулось в Скире, если плененные воины и захваченные рабы смогли не только заработать собственную свободу, но и остались жить под стенами столицы бывшего врага. И то сказать, как бы еще поднялся Скир после разорительной войны, как не поливая израненную землю обильным потом? Но не оттого ли казались пропитанными тревогой лица сайдов? И отчего злоба светилась в учтивых глазах ставших свободными хеннов? И легко ли далось кажущееся благоденствие Скира нынешнему конгу?