Но ведь Макс не такой человек?! Он никого не запугивает и не унижает.
Энн осторожно коснулась руки Макса.
– Послушай, это не мое дело, но я вижу, что ты нервничаешь. Что-то случилось с той женщиной, которая приехала к тебе на работу? Мишель, кажется?
– Не знаю! – Он и в самом деле не знал. И не хотел знать. И думать об этом не хотел.
– Ну хорошо, – ответила Энн и тут же пожалела о том, что спросила.
– Я испугал тебя! Какой же я идиот! Послушай, я так не поступаю. Эти сволочи – они делают что хотят и сводят меня с ума.
– Они – это кто?
– Забудь!
Сейчас Энн могла бы объяснить Максу, каково это – сидеть в несущейся на бешеной скорости машине и слушать излияния человека, который не в состоянии сдержать свой гнев. Но, пожалуй, это была неудачная идея. Во всяком случае, в данный момент.
– Надо бежать, – пробормотала машинально Энн, она не собиралась говорить это вслух.
– Я не собираюсь бежать! – Макс крепко сжал ладони Энн. – Нет оснований. У меня трудный период – но я справлюсь. Кстати, ты любишь бейглы? – Он старался казаться спокойным. – Знаешь маленький ресторанчик в Сент-Мартинвилле, «Бейглы у милашки». Там правда очень мило и подают хорошие бейглы.
– Не знаю, – ответила Энн. Бейглы были некстати, но уж совсем некстати был Сент-Мартинвилл.
Если бы не проливной дождь с туманом, она, конечно, узнала бы места, по которым они проезжали, – и уговорила бы Макса поехать в любой другой городок. Куда угодно, только не в Сент-Мартинвилл, где она выросла и откуда уехала однажды и навсегда. Этот период ее жизни закончился.
– Тебе там понравится, – продолжал Макс. – Бейглы на любой вкус. Пряные соусы, мягкий сыр, копченый лосось, каперсы, прозрачные колечки лука – ты только представь, – и отличный кофе.
– Нью-йоркская еда, – вздохнула Энн.
– Ничего подобного. По всему миру люди едят бейглы. Зайдешь со мной? Перекусим.
Отступать было некуда. В конце концов, все те, кого Энн знала в Сент-Мартинвилле и кто знал ее, либо уехали из города, либо умерли. Во всяком случае, большинство из них. А те, кто остался, вряд ли узнают в ней ту неуверенную в себе девушку, какой она была в Сент-Мартинвилле. Энн знала, что изменилась до неузнаваемости, и внешне, и внутренне.
Надо было принимать решение. Энн совсем не хотелось оказаться в Сент-Мартинвилле, но оставаться в машине с Максом, готовым сорваться в любую минуту, было невыносимо. Так или иначе, надо было выбраться из машины, и тогда она сама о себе позаботится.
– Так ты не успел позавтракать у «Паппи»? Хорошо, составлю тебе компанию. Почему бы и нет? Бейглы так бейглы. Идея мне нравится, – согласилась Энн, решив, что предложение уехать в другое место не может не вызвать у Макса подозрения.
– Я хорошо позавтракал, – ответил Макс, пытаясь угадать настроение Энн. – Но, честно говоря, я не помню, когда это было, так что парочка бейглов мне не помешает.
– Тогда поехали, – сказала Энн.
Что ж, Макс всегда держал ситуацию под контролем и никогда не говорил лишних слов.
Он внимательно посмотрел на свою спутницу: уж не смеется ли она над ним? Нет, Энн не смеялась. Ее тянуло к нему даже сейчас, когда она не могла справиться со страхом.
После всех несчастий, обрушившихся на Энн в Сент-Мартинвилле, ее считали паршивой овцой. За спиной перешептывались: «Она – омерзительна!», «Держись от нее подальше! Не подпускай к ней Джона! Скольким мужикам она жизнь испоганила!». Бездоказательная ложь – но оправдываться было бесполезно. Энн ошиблась дважды – и об этом знали все. Эти ошибки чуть не стоили ей жизни и навсегда погубили ее доброе имя в Сент-Мартинвилле.
Машина въехала в город. Дождь распугал прохожих, и улицы были пустынны.
– Ты здесь сориентируешься? – спросила Энн дрожащим голосом. Она не смотрела по сторонам. Жаль, нельзя натянуть капюшон – ничего, она сделает это, как только выйдет из машины.
– Это небольшой городок. Чуть зазеваешься – и проехал. Но здесь хорошо. Чувствуешь себя комфортно.
Энн пожала плечами – ей комфортно не было. Дождь не утихал. Лил как из ведра – как в Туссэне. Вот где сейчас она должна быть – в Туссэне, «У Паппи», на своем рабочем месте. Это совсем на нее не похоже – где-то мотаться в рабочее время. Больше она этого себе не позволит.
– Так где эта твоя «Милашка»? – Энн не могла вспомнить этого ресторана – возможно, его открыли после ее отъезда.
– Рядом с церковью Святого Мартина. И церковь действует.
Церковь размещалась в белом одноэтажном здании с небольшой колокольней над входом, гордостью горожан и главной местной достопримечательностью. У входа выстроилась небольшая очередь желающих подняться наверх и осмотреть здание. Посетителей тут всегда было много, а дождь только усиливал их желание спрятаться под крышей какого-нибудь примечательного здания. В детстве Энн любила бывать в этой церкви и часто пряталась в церковном Саду вечного поклонения около статуи Евангелины Аккадской, где всегда царили мир и покой. Она считала, что Евангелина следит за ней и охраняет ее, а также всех детей и эльфов. Да-да, именно эльфов. Энн не сомневалась в том, что эльфы существуют и живут в саду среди цветов. Никто никогда не пытался ее разуверить в этом, просто потому, что Энн хранила свою веру в глубокой тайне.
Свернув на Гамильтон-стрит, они проехали два квартала, и Макс свернул в узкий проезд между домами. Энн с тоской смотрела в окно машины – все было до боли знакомо. Макс с трудом припарковался во дворе перед рестораном, где уже стояла дюжина машин. Ресторан представлял собой небольшое одноэтажное здание с большим окном, за которым клубилась толпа посетителей, и стеклянной дверью. Неизвестно, кто создал замечательную вывеску «Бейглы у милашки», но этот человек явно не был профессионалом. Бирюзовые буквы вывески были разной высоты и становились все меньше по мере приближения к концу названия. Когда автор этого шедевра осознал свою ошибку, он решил исправить ее, разместив между буквами желто-коричневые кружочки с пятнышками и дыркой в середине. Энн решила, что они, видимо, изображали бейглы.
Выключив двигатель, Макс не торопился выходить из машины. Энн подумала, что сидящий рядом с ней обаятельный мужчина, мускулистый, темноволосый и голубоглазый, с ямочкой на квадратном подбородке и чуть приподнятыми уголками хорошо очерченного рта, не догадывался о том, какие мысли и желания он у нее возбуждает и как часто по вечерам она мечтает оказаться рядом с ним в неформальной обстановке. А если бы догадался – наверняка посмеялся бы над ней или пожалел.
Макс вышел из машины, а Энн не могла заставить себя подняться. Макс открыл дверцу с ее стороны и протянул ей руку.
– Энни, что случилось? – Макс, нахмурив брови, смотрел на нее сверху вниз. – Что-то не так, я вижу.
– Ничего не случилось. – Энн оперлась о его руку и вышла из машины.
Они снова оказались под проливным дождем.
– Нет, что-то случилось. Этим утром тебя не было у «Паппи», а ты никогда не пропускаешь работу. – Макс смахнул с ресниц капли дождя. Он уже жалел не только о том, что сказал Энн сейчас, но и о том, как поступил по отношению к ней сегодня утром. Хорошо было бы перевести стрелки часов назад, но, к сожалению, это невозможно.
– Вот это да! Оказывается, я должна сообщать тебе, где была и что делала! – Выйдя из машины, Энн почувствовала себя увереннее.
Похоже, они зашли в тупик. Но кто-то из них двоих должен был прекратить перепалку – и это был, конечно, Макс.
– Ты права, прости меня. У меня было очень тяжелое утро, а когда я тебя увидел – это было как спасательный круг. Рядом был кто-то разумный и трезвомыслящий. Рядом с тобой я чувствую себя спокойней. И мне хотелось, чтобы ты была рядом.
– Похоже, нам обоим сегодня утром не повезло. Мое утро было не лучше твоего, Ирен убежала, пришлось ее ловить. – Энн не собиралась пускаться в объяснения, и вот теперь она солгала. Она ненавидела вранье – но в последнее время лгать приходилось слишком часто.
– Это твоя кошка? Ты ее нашла?
– Да, все в порядке, – ответила Энн, оглядываясь по сторонам. Когда-то давно она уже бывала в этом месте, но тогда здесь не было никакого ресторанчика. Ветер гонял по асфальту облетающие лепестки магнолии, и воздух был наполнен их сладким мускусным запахом.
Две женщины, весело смеясь, вышли из магазина косметики на углу. Энн тут же отвернулась и низко надвинула капюшон. Теперь они не узнают ее, даже если посмотрят в ее сторону. Да и она их не узнала.
Макс не мог не заметить напряженности Энн и стал упрекать себя в том, что заставил ее приехать сюда. Ему было необходимо уехать из Туссэна, но нельзя сваливать на нее свои проблемы.
– Пойдем. Выпьем по чашке горячего кофе, согреемся, потом я заброшу тебя домой, ты переоденешься, и я довезу тебя до работы, – сказал Макс и заметил, что Энн смотрит на кого-то, кто стоит у него за спиной, и смотрит со страхом, смятением и со слезами на глазах. Господи, до чего же он ее довел. Макс оглянулся и увидел мужчину, выходящего из магазина с большим бумажным пакетом.
– Энни?
– Макс, я не могу здесь оставаться. Ты иди попей кофе, а я вернусь к себе на работу. Не волнуйся, я знаю, как добраться, – ответила Энн.
«Если бы можно было закрыть глаза и оказаться за тысячу миль отсюда», – подумала она. Ничего, как только она уйдет с парковки, сразу позвонит Кармену, и он заберет ее отсюда. Кармен никогда не задает лишних вопросов и не обсуждает чужие дела.
– Макс, я пошла. Увидимся завтра, у «Паппи», если ты туда зайдешь.
Макс молча взял девушку за руку и положил ей на ладонь ключи от машины.
– Энни, бери мою машину и поезжай в Туссэн. У меня здесь дела, а потом Роджер за мной заедет, и мы вместе вернемся. Машину можешь оставить у своего ресторана. Езжай.
– Не нужно, Макс. Я доберусь сама.
– Возьми мою машину. А мне пора.
Энн попыталась вернуть ему ключи, но Макс покачал головой и быстро пошел в сторону реки. Он не был уверен, что его решение было правильным и что он о нем не пожалеет, но ему было невыносимо видеть, как Энн нервничает. Она была парализована страхом, и нужно было как-то ей помочь.
Энн смущенно смотрела ему вслед, забыв про дождь, который не стихал ни на минуту. Ключи от машины были у нее, «бокстер» стоял в двух шагах, она еще могла бы догнать Макса и остановить его, но ноги у нее стали ватными, и девушка не двинулась с места. Мужчина с бумажным пакетом остановился в дверях ресторана. Бобби Колберт, это был он, не отрываясь смотрел на нее. Сколько ему лет? Он на пару лет старше ее, значит, тридцать один?
– Да иди же, убирайся отсюда!
Энн натянула капюшон и нагнула голову. Силы вернулись к ней, и она уже бежала. Вряд ли это может показаться кому-то странным – дождь шел не переставая.
– Энни, это ты?
Энн застыла на месте. Если бы сейчас он схватил ее за горло и начал душить – она и в этом случае не смогла бы пошевелиться. Его шаги становились все ближе.
– Перестань, – Энн попыталась успокоить себя, – он совсем неплохой парень. Тогда он был совсем ребенком – его нельзя судить строго. Зато потом он помог, просто спас мне жизнь. Если бы не он – меня бы здесь не было. Но он все знает. Он видел, что сделал со мной тот мерзавец. Бобби знает обо мне все, что я храню в тайне, все, о чем никто не должен знать. Но если узнают – как я смогу жить дальше? А если узнает Макс – я уеду из Туссэна. Лучше исчезнуть, чем пережить его отвращение или жалость.
– Энни, это я, Бобби! Не знал, что ты вернулась.
Энн подняла голову и посмотрела на него. Бобби возмужал. Такой же стройный, как и раньше. Светлые волнистые волосы хорошо подстрижены. Белоснежная улыбка. Честный взгляд карих глаз. Идеальный американский ребенок превратился в идеального американского молодого человека. Но от этого ей стало еще страшнее.
– Я не вернулась, – ответила Энн и поразилась слабости своего голоса.
– Я много думал о тебе, милая. – Бобби улыбнулся и посмотрел на автомобиль за спиной Энн. – Как ты? Как жизнь?
Энн открыла машину, упала на сиденье и заперла дверцы. Она рванула с места так решительно, что чуть не сбила Бобби Колберта.
Он мог разрушить то, над чем она работала все эти годы.
Глава 6
Реку скрывал плотный туман. Хозяева катеров, направлявшихся в сторону доков, перекликались, чтобы избежать столкновения, и Макс отчетливо слышал голоса, отражавшиеся от поверхности воды и разносившиеся по округе. Туман проникал повсюду и казался живым. Он будто шептал: «Тссс… тихо, тихо…» – и природа замирала и подчинялась.
Ботинки Макса скользили по мокрым листьям и утопали в грязи, но он хорошо знал это место и шел быстро. Только однажды чуть не упал, поскользнувшись и потеряв равновесие. Впереди, примерно на милю, тянулся заросший лесом участок земли. Здесь Макс хотел построить клинику, но его отговорили. Общее мнение склонилось в сторону более практичного решения – использовать уже построенное здание. Почему он не настоял на своем? Почему проявил слабость? Не хотел лишних проблем? Сейчас Макс был уверен, что его решение было правильным, и клинику надо было создать именно здесь, в Грин-Вейл. Сколько же ошибок он совершил с момента приезда в Туссэн? Было бы возможно, он все сделал бы по-другому. Все, кроме одного – знакомства с Энн. О встрече с Энн он не жалел ни минуты, но даже ее умудрился только что оттолкнуть.
Теперь Макс двигался по бетонке, скрытой под толстым слоем опавших листьев. Полотно дороги все было в трещинах и нуждалось в срочном ремонте. Купив этот участок, Макс смог бы отремонтировать дорогу, разбить сады и устроить живописные террасы, где пациенты после операций могли бы восстанавливать силы.
Макс нашел проход между деревьями, перелез через невысокую насыпь, перешагнул через проволочное ограждение и оказался в зарослях кустарников и лиан.
Со стороны дороги донесся шум двигателя. Макс узнал свою машину. Значит, Энн поехала вслед за ним. Ничего хорошего в этом не было. Энн совсем не нужно было быть здесь. Он должен сам выяснить, не случилось ли с Мишель то, о чем страшно было даже подумать. Макс прибавил шагу, надеясь, что Энн его не заметит.
Заросли кустарника кончились, и теперь он шел под высокими кронами деревьев, по неровной земле, на которой не росло ни травинки – густая тень убивала все, кроме лишайников.
Машина проехал мимо, и Макс с облегчением вздохнул. Он почти не надеялся на хорошие новости. Мишель пропала, и Макс инстинктивно готовился к самому худшему. Но к страху за Мишель добавился страх за Энн. Она незаметно вошла в его жизнь, и без нее Макс себя уже не мыслил, а это представляло опасность. Те силы – или люди, которые желали ему зла, могли заметить его чувства к девушке и начать действовать. Если женщина нравилась Максу, то риск преждевременной смерти для нее неизмеримо возрастал.
Энн понимала, что если бы Макс хотел пойти вместе с ней, то вел бы себя по-другому. Но она не могла оставить его здесь одного, отчаявшегося и промокшего.
Энн посмотрела в зеркало заднего вида – она отъехала уже около мили от того места, где Макс свернул с дороги. Плавно развернув машину, Энн поехала в обратном направлении, остановилась, немного не доехав до нужного места, вышла и, перебравшись через проволочное ограждение, направилась следом за Максом.
Старые деревья обступили Энн. Тут были и хвойные вечнозеленые, и лиственные, которые теряли пожелтевшую листву под потоками дождя. Деревьям было тесно, казалось, они расталкивали друг друга ветвями, чтобы освободить для себя побольше пространства. Под ногами хрустели сучья, но Энн и не пыталась двигаться бесшумно – пусть Макс услышит, она не хотела подкрадываться неожиданно.
Энн прислонилась к старому дубу и погладила его покрытую мхом кору. Запах гниющих листьев поднимался от земли и вызывал странные тревожные ощущения.