Наконец, в зале появилась запыхавшаяся Александра – в компании с низеньким дяденькой средних лет. Лысым, широкоплечим, надменным и приметным – с толстым багровым шрамом, изысканно змеящимся по правой небритой щеке.
– Сергей Хрусталёв, – усаживаясь на хлипкий пластиковый стульчик, представился дяденька.
– Я в курсе, – вежливо улыбнулся Пашка. – Как же, такой человек…
– Краса и гордость Купчино?
– А, то. После джазового Билли Новика, понятное дело.
– Это точно. Только после Билли, – покладисто согласился Хрусталёв. – Я на контрабасе, извините, играть не обучен.…А ты, брат-капитан, третьим – по народному перечню – идёшь? В смысле, по купчинской реальной значимости?
– М-м-м….
– Третьим, – подтвердила честная Сашенция. – А, лично для меня, так и первым. Лучший купчинский мент, как-никак. Общепризнано. Причём, давно и надолго. А Купчино, как всем хорошо известно, является тайной и секретной столицей Мира…
– Согласен, боевая подруга, – расслабленно улыбнулся Хрусталёв. – Действительно, столица.
– Пивка? – предложил вежливый Пашка.
– Уже несут. Стандартный заказ. Я им иногда оказываю…э-э-э, разные мелкие и незначительные услуги. А «Капитаны» со мной рассчитываются приличным пивом и нехитрыми закусками.
Возле их столика появился пожилой и предупредительный официант с физиономией отставного матёрого подполковника ФСБ, и принялся расторопно сгружать – с прямоугольного подноса на столешницу – кружки и разнокалиберные блюдечки.
– Солидно, – одобрил Пашка. – Четыре пол-литровых кружки. Орешки. Кальмары. Скумбрия.
– Обычная норма нашего уважаемого Сергея Сергеевича, – охотно пояснил официант. – Рыбка, как вы любите, с лёгким и пикантным душком, а сухарики чуть-чуть пережаренные. Приятного аппетита!
– Спасибо, любезный…
Через несколько минут Сергей поинтересовался:
– Чем, собственно, обязан таким вниманием?
Пашка – в общих чертах – рассказал о таинственном исчезновении Крыленко и Конкина.
– Доигрались, жлобы дешёвые и безбашенные, – с удовольствием прихлёбывая пиво, констатировал Хрусталёв. – Нервы-то у народа, отнюдь, не железные…
– Думаешь, им кто-то отомстил?
– В гости к любимой тёще не ходи. Надоела уже эта сладкая парочка. Причём, всем и до полного офигения. Болтуны душные и наглые. Жулики первостатейные.
– Расскажешь про них?
– Расскажу. Не секрет. Вот, только…
– Что такое? – забеспокоился Пашка.
– Ничего. Просто жарковато здесь. В смысле, в «Капитанах». Да и ушей любопытных хватает. И журналистских, и шпионских, и бытовых. Зачем, капитан, впутывать наивных и доверчивых иностранцев в наши несимпатичные российские игрища?
– Предлагаешь прогуляться? Типа – по благословенному и прекрасному Купчино?
– Предлагаю, – подтвердил Хрусталёв. – Только сперва пиво надо допить. А потом уйдём. По-тихому. Минут через сорок-пятьдесят. Через запасной выход, понятное дело…
Запасной выход оказался подземным, и был – через каждые пять-шесть метров – освещён тусклыми светло-жёлтыми фонарями. Он проходил под улицей Ярослава Гашека и заканчивался в подсобке универсама «Пятёрочка».
– Этот коридорчик остался ещё со старых и добрых Времён, – идя первым, охотно рассказывал Сергей Сергеевич. – Там, где сейчас находится пивной шпионский бар, до Перестройки располагалось подпольное казино и элитный бордель – для партийной ленинградской номенклатуры, понятное дело. А в помещении «Пятёрочки» размещался знаменитый универсальный магазин под ёмким названьем – «Тысяча мелочей». Чёрные и бежевые солидные «Волги» регулярно останавливались возле «Тысячи мелочей». Важные дяденьки в характерных шляпах неторопливо заходили в магазин. Типа – купить электрические лампочки, зубную пасту, стиральный порошок и деревянные бельевые прищепки. Потом хитрые партийные деятели незаметно просачивались в магазинную подсобку, где постоянно дежурил проверенный офицер КГБ, и по подземному ходу отправлялись развлекаться. То бишь, эффективно сбрасывать накопившуюся усталость, готовясь к новым решающим схваткам с подлым мировым капитализмом…
– А откуда, Сергеич, ты знаешь об этом?
– Я же не всегда был нищим писателем-фантастом. В молодости и погоны носить доводилось. Представь, даже до высокого капитанского звания дослужился.
– ФСБ?
– Выше бери. ГРУ.
– Уважаю, – завистливо вздохнул Пашка, а про себя подумал: – «Непрост наш Хрусталёв. Ох, непрост…. А, блин, глаза? Холодные глаза несуетливого и толкового убийцы, как любит говорить Сан Саныч Бушков. Присмотреться надо будет к Сергею Сергеевичу. Профильные справки навести…».
Они, выйдя из «Пятёрочки», свернули на Купчинскую улицу и неторопливо зашагали в сторону универсама, носившего гордое наименование – «Шайба».
– Ну, что там у нас с издательством «Крылья»? – напомнила приземлённая Сашенька.
– С «Крыльями»? – переспросил Хрусталёв. – Хорошо, слушайте. Дело обстоит следующим образом…
Четвёртый параграф. Ретроспектива 01. Гаврилов и Конкин
Первую книгу Хрусталёв написал достаточно быстро, за три с половиной месяца.
– Интересно, в принципе, получилось. Молодец, – вдумчиво и придирчиво прочитав текст, одобрила Ирина. – А, какой это жанр?
– Жанр? – задумался Сергей. – Не знаю, честное слово. Наверное, «бодрый авантюрный роман с ярко-выраженной любовной линией…».
Книга называлась – «Братство Че». Главные и второстепенные герои, являвшиеся идейными и пламенными последователями легендарного Эрнесто Че Гевары, увлечённо странствовали по белу свету и – с нескрываемым удовольствием – пачками мочили всяких и разных буржуазных козлов.
Хрусталёв разжился в Интернете нужными электронными адресами и отправил тщательно-вычитанный текст в восемь российских издательств.
Прошёл месяц, полтора, два, но никто так и не откликнулся. Сергей сдублировал процесс, снабдив текст вежливыми и пространными электронными письмами. Тишина.
– Странно, – удивилась Ирина. – Неужели, так трудно ответить? Мол, извините, но предложенный вами роман нам не подходит…. Элементарная вежливость, не более того. Интеллигентные же люди, раз книжки издают…. Может, по телефонам позвонить?
– Не надо, – решил Хрусталёв. – Лично посещу молчальников, я не гордый. То есть, гордый, но сугубо в меру…. Что здесь у нас самое ближайшее? Ага, питерское издательство «Крылья», площадь Некрасова. Сгодится…
По нужному адресу он подъехал к десяти ноль-ноль. Вежливо и коротко нажал на крохотную кнопку звонка, вмонтированного в косяк солидной железной двери. Тишина. Ещё позвонил. На этот раз, длинно и настойчиво. Тот же нулевой результат.
– Они так рано не начинают работать, – ехидно улыбнувшись, сообщил худой старичок, поднимавшийся по лестнице. – Творческие люди. Апологеты литературные.
– А, когда приходят? – спросил Хрусталёв.
– Ты, сынок, к часу дня подруливай. А ещё вернее – к двум. Творческие люди, я же говорю…
Сергей, прогулявшись по городу, подгрёб к половине второго и, пользуясь тем обстоятельством, что дверь была слегка приоткрыта, вошёл внутрь.
– Есть кто дома? – громко поинтересовался Хрусталёв.
– Есть, – отозвался хриплый голос. – На кухню греби, приятель. Не ошибёшься…
«Бардак какой-то», – машинально отметил про себя Сергей. – «Обшарпанные письменные столы, заваленные всякими бумагами. Колченогие книжные шкафы. Допотопные компьютеры. Заплёванный пол. Бедновато, однако. Ёлы-палы…».
Кухня тоже никакого почтения не вызывала. Грязная разнокалиберная посуда. Старенький ярко-красный линолеум на полу. Хлипкая кухонная мебель. Доперестроечный холодильник в дальнем углу.
На древней фанерной табуретке восседал толстощёкий угрюмый тип среднего возраста – с сальными длинными волосами, неряшливо перехваченными чёрной бытовой резинкой. На кухонном столе наличествовали две пивные банки.
«Натуральный хиппи из второй половины прошлого века», – подумал Сергей.
– Гаврилов, – ловко вскрывая одну из банок, представился тип.
– Хрусталёв.
– Извини, земеля, но пива не предлагаю. Самому мало.
– Ничего, бывает. Ты, брат, кем трудишься в «Крыльях»?
– Ведущим редактором. Отвечаю за фантастику, авантюры и разные приключения. А ты, небось, автор? Типа – писатель?
– Ага, начинающий, – признался Сергей. – Книжку вам засылал – по электронке – пару месяцев тому назад. Вот, пришёл узнать издательский вердикт.
– Как называется сей опус?
– «Братство Че».
– А, помню, – Гаврилов, жадно приложившись к алюминиевой банке тонкими губами, активно забулькал. После чего, смачно икнув, сообщил: – Интересное и завлекательное чтиво. Блеск и полный отпад! До самого конца дочитал.
– Ну, и как тебе? Что дальше-то?
– Я же говорю, интересно. Но «Крыльям», как это и не печально, данный текст не подходит.
– Почему?
– Не ложится твоя книжка в схему нашей стратегической редакционной политики. Понимаешь?
– Не очень, – загрустил Хрусталёв. – Поясни, пожалуйста.
– Мы сейчас печатаем либо «пост-апокалипсис», либо – про «попаданцев».
– Про кого?
– Ну, про наших современников, попавших – из-за непреодолимых жизненных обстоятельств – в Прошлое.
– Кажется, понял…. А в какое конкретное Время должен «переместиться» Главный герой?
– От неолита до Второй мировой войны. Сам выбирай, – покончив с первой пивной банкой, Гаврилов, не делая пауз, открыл вторую. – Переделаешь «Братство Че»? То бишь, сдвинешь действие романа во Времени?
– Можно попробовать.
– Вот, и пробуй. Подожди-ка минутку….
Гаврилов вышел, а вернувшись, протянул несколько мятых листов бумаги.
– Что это такое? – спросил Сергей.
– Развёрнутые типовые инструкции. Так сказать, для молодых начинающих авторов.
«Каждая глава должна начинаться с того, что Главный герой попадает в беду», – приступил к чтению Хрусталёв. – «На протяжении главы герой должен из этой беды – с честью и достоинством – выбраться. Но тут же попасть в беду следующую, ещё более серьёзную. Динамика событий играет главенствующую роль и должна быть поставлена во главу угла…. Любовные отношения героев и героинь не должны влиять на общую динамику текста. Следует избегать всех мелодраматических затянутых моментов…. Не допускается большое количество юмора. Одна шутка – на три главы. Не более того…. Главный герой не должен страдать избыточным слюнявым благородством. То есть, он просто-таки обязан быть в меру циничным, прагматичным и меркантильным. Следует также помнить, что Власть является сильнодействующим наркотиком. Все герои, как главные, так и второстепенные, обязаны – изо всех сил – стремиться к Власти…».
Минут через семь-восемь Гаврилов, насмешливо хихикнув, поинтересовался:
– Ну, и как оно тебе?
– Терпимо, – невозмутимо пожав плечами, ответил Сергей. – Попробую, конечно, учесть.
– Попробуй. Вот, ещё…. Избегай, пожалуйста, заумных слов. По тексту, я имею в виду.
– В смысле?
– Безо всякого смысла, – брезгливо поморщился Гаврилов. – Старательно избегай, и всё тут…. Вот, к примеру, как называется первая глава твоего романа?
– «Миттельшпиль».
– Ну, и зачем? Думаешь, что многие – из потенциальных читателей – знают это мудрёное словечко?
– Почему бы и нет? Шахматы – всенародно-любимая игра.
– Отстал ты от жизни, брат Хрусталёв. Безнадёжно и позорно отстал, – недовольно покачал головой новый знакомый. – Современную молодёжь, поверь мне на слово, шахматы и кроссворды совершенно не интересуют. И, вообще…. Интеллектуалы – все поголовно – уходят на просторы Интернета. А «в бумаге» книги читают только…э-э-э, не самые умные и образованные люди. То бишь, не отягощённые, как правило, избыточным интеллектом…. Понимаешь?
– Не очень.
– Короче говоря, не стоит излишне умничать. Надо быть проще, народ к тебе и потянется.
– Попробую, конечно.
– И ещё. Выбрось из текста все гнилые философские размышления и сентенции. Не надо – лишний раз – раздражать уважаемого читателя. Крови давай, мяса, секса, динамики безостановочной…
Через месяц Сергей отослал в «Крылья» три четверти переделанного романа. Книга теперь называлась – «Чукотский вестерн», а действие происходило в далёком и загадочном 1937-ом году, куда Главный герой – совершенно случайно – и «провалился».
Ещё через сутки позвонил Гаврилов и обрадовал:
– Твоя книга, братишка, нам подходит. Берём однозначно. Приезжай завтра к половине второго, будем договор заключать-подписывать. Встречаемся у входа.
Рядом с Гавриловым стоял тощий лохматый парнишка, жадно смолящий мятую сигарету.
– Хрусталёв, – вежливо представился Сергей. – Сергей Сергеевич.
– Геннадий Конкин, главный редактор «Крыльев», – протянул руку парнишка. – Можешь меня Геной называть…. Кстати, Серый, а как ты относишься к пиву?
– Очень положительно и трепетно.
– Тогда – за мной…
Они двинулись вглубь проходных питерских дворов. Поворот, второй, третий…. Возле щербатой лестницы, ведущей в подвальное помещение, Конкин остановился и торжественно объявил:
– Лучшее пивное заведение города! Прошу любить и жаловать! Не веришь, Серёга? Напрасно, право слово. Сейчас убедишься в моей правоте и честности…
Внутри помещение было обставлено в изысканном восточном стиле – характерная аляповатая мебель, увешанные коврами стены, медные и бронзовые разнокалиберные казаны-чаши, расставленные повсюду.
– Привет, Вагиз! – поздоровался Конкин.
– Вах, какие люди! – широко и радостно улыбнувшись, восхитился пожилой хозяин кабачка. – Проходите, гости дорогие! Свежей бастурмой угощу!
– Бастурма, это хорошо, – одобрил Гаврилов. – Давай три порции. Ну, и шесть бокалов пива, – пояснил для Хрусталёва: – Пиво здесь английское. Самое настоящее. Контрабандное, ясен пень. У Вагиза целая куча родственников трудится на нарвской таможне. В том плане, что по разные её стороны. Очень удобно, знаешь ли…. Вот, за этот столик усаживаемся. Знаковое и легендарное местечко.
– Чем же оно знаменито?
– Именно за этим столиком Греков вёл тайные переговоры с самим Бушковым. Въезжаешь?
– Не очень.
– Ладно, проехали. Потом объясню. Вернее, потом, когда станешь знаменитым и известным писателем, всё сам поймёшь. «Грековых» – на нашем свете – хватает.
– Тут это, – замялся Сергей. – Пиво английское, оно, наверное, очень дорогое…
– Ерунда, – заверил Конкин. – Ежели что, мы добавим копейку. Ильич Крыленко, конечно же, жлоб прижимистый и скупердяй известный. Но иногда денежку выделяет. Типа – на важные представительские расходы…. Спасибо, Вагиз, за оперативность. Спасибо, брат. Уважил.…Ну, за знакомство?
– За знакомство…
Пиво оказалось вполне приличным, а бастурма – наисжевайшей и практически-таявшей во рту.
– Вот, договор, – Конкин небрежно выложил на стол несколько листов бумаги и шариковую ручку. – Подписывай, земеля…. Ты, что же, его читать собрался?
– Грамотный же, – неуверенно улыбнулся Хрусталёв. – Прочту, не переутомлюсь.
– Ну, если делать нечего, то читай – встрял в беседу Гаврилов. – Тогда оно, конечно. А, вообще, все нормальные люди эту юридическую хрень никогда не читают.
– Почему?
– По кочану. Юридические бумаги, они сугубо для юристов пишутся. А нормальные пацаны, они всегда должны доверять друг другу. Только на этом наш долбаный Мир и держится. Как бы так оно…. Вагиз, принеси-ка ещё пивка!
Через несколько минут Хрусталёв, смущённо повздыхав, сообщил:
– Ляпов разных, между нами девочками говоря, хватает. Всякие «переуступки прав третьим лицам», чётко не оговорена величина стартового тиража, не раскрыт механизм допечаток…. А эта фраза, мол: – «Гонорар автору выплачивается в течение шести месяцев после выхода стартового тиража…». Долговато будет. Можно – ненароком – похудеть.
– Мы с авторами рассчитываемся в течение двух-трёх месяцев, – лениво зевнул Конкин. – Принцип такой, основополагающий.
– Зачем же тогда писать – по тексту договора – про шесть?