– И даже язык учить не надо?
– Это более долгий путь к истине, выбранный за нас. – Хряп щекотно прошелся по моему плечу и утешил: – Но у тебя не так много времени. Просто слушай.
– Что ты делаешь? Откуда ты взял этих дикарей? – Тернар Сарафи смерил Дарна возмущенным взглядом. – Или они позабыли, что их место на полу, у ног хозяина?
– Вы им не хозяин. И чтобы скрыть наше различие – я буду сидеть с ними до конца ужина.
– Но зачем, мой мальчик? Они должны быть благодарны тебе за то, что ты спас их и позволил воспользоваться твоим кораблем!
– Может быть. Но за время моей экспедиции я привык думать, что любые встречи и испытания посланы нам для совершенствования чувств и разума. Поэтому в случае с моими попутчиками считаю, что не только я спас их, но и они спасли меня!
– Ты… – Ученый коротко взглянул на Дарна и задумчиво коснулся стоявшего на столе кувшина. Слуга у дверей тут же бросился к нему и, наполнив стакан бесцветной жидкостью, встал у него за спиной. Трапеза началась. – Ты устал и запутался, мальчик. И я тебя не виню. Всему виной отсутствие успокаивающих инъекций, что заставляет нас тратить силы и разум на бесполезные размышления и чувства.
Дарн отвел взгляд. В его душе клокотал гнев. Инъекции… Сколько осталось бы непознанного, не отправься он в эту экспедицию! Ведь именно тогда он начал видеть, понимать и сравнивать. Сейчас он остро осознал, зачем Правящим и Хранителям порядка нужны эти «инъекции спокойствия». В последнюю очередь они задумываются о тех, кто всю жизнь, пока может, работает на «благо Лутана». На Земле это угнетенное состояние называют рабством.
Прав был Гиш. Всегда прав, только Дарн ему не верил. Потому что был слеп!
Только бы не сорваться. Только бы дождаться, когда починят корабль.
– Возможно, вы правы… – Дарн посмотрел в глаза ученого.
– Возможно? Значит, ты сомневаешься? – На холеном лице Тернара Сарафи скользнула улыбка.
– Вы… правы. – Дарн выдержал взгляд. – Но больше «инъекций спокойствия» я бы хотел выполнить свой долг перед Лутаном.
– Ты уже его выполнил. Нашел Воздушный элемент, кстати, ты взял его с собой? Я хотел бы взглянуть на него.
– К сожалению, нет. Он остался в предоставленном нам отсеке. Я не подумал, что...
– Это неважно. Главное, что он есть. Сейчас каждый камень для нас – сокровище! – Тернар Сарафи указал на лежавший перед ним шар. Тотчас слуга поднял его и, открыв, протянул ему одну полусферу, наполненную зеленоватыми кусочками. Вторую, с белесой субстанцией, он отставил на стол и снова замер рядом. Дарн едва заметно поморщился. Странный запах. – Угощайся. Это мясо рыбы сизе, с планеты Барган. Можно сказать, деликатес. И своим… гм… спутникам скажи, чтобы ели, а не таращились на меня.
Дарн словно не услышал его, пытаясь поймать за хвост ускользающую от его понимания истину.
– Барган входит в союз двенадцати планет Альянса…
– Да. Я знаю, – кивнул Сарафи, сосредоточенно пережевывая деликатес.
– Наша планета не входит в Альянс…
– Но это не мешает Альянсу торговать с нами.– Знакомый голос прервал ход его мыслей. Дарн заставил себя обернуться и невозмутимо кивнуть вошедшему, хотя боги знают, каких усилий стоило ему это показное спокойствие. Этого парня он узнал сразу. Это он принес ему маски. – Так отчего такой интерес?
– Проходи, садись, Шарам. Хочу представить тебе наших гостей – ученый города класса «с» Дарнаат Карашаш фар Лаарга и его спутники с планеты Кельтор.
– Пусть звезды осияют твой жизненный путь, Дарнаат. – Парень с легкой усмешкой уставился на Дарна.
– Пусть жизнь твоя будет чередою бесконечных дней, Шарам, – ответил тот ему с невозмутимым взглядом.
– Шарам – мой помощник и ученик. – Голос Сарафи заставил их оглянуться. – Он и будет готовить тебя, Дарн, к следующей экспедиции. Кстати, я не знаю языка твоих спутников, но ты, как я посмотрю, смог ему обучиться. Прошу, объясни им, что я не запрещаю кушать с моего стола. И скажи, что я не представляю для них угрозы. Сейчас мне их пугать незачем.
– Что значит – сейчас? – Оброненное ученым слово заставило сердце Дарна тревожно замереть.
– Они – раса шутов. Их можно выгодно продать на торгах Альянса. К тому же они только почтут за честь веселить Правящих.
– Нет. Я пообещал им, что помогу вернуться домой. И, как и любой рейв, я бы не хотел, чтобы мои слова оказались просто словами.
– Ты слишком горд для простого ученого. К тому же любой рейв и думать про них забудет, как только получит взамен нечто, представляющее для него интерес. Скажи, мальчик, что ты за них хочешь?
– Боюсь, что ваш вопрос останется без ответа. – Дарн покривил губы в ухмылке. – Скажу проще – я не променяю их ни на что!
– Неужели эти существа и есть то, что ты желаешь? – Сарафи удивленно приподнял бровь. – Или я что-то не понимаю?
– Так! Все! С меня хватит! – Лиза вскочила, перевернув столик. – Дарн, передай своим собратьям по разуму, что мне не хочется быть предметом их издевок и есть их тухлую рыбу! Я немедленно хочу покинуть это сборище!
Что? Но как? Как она поняла то, о чем они говорят?
– Лиза, сядь! – Галина ухватила ее за руку и снова заставила опуститься на пол рядом с собой.
– Женщины говорят на наречии Лутана? Не знал, что кельторцы так искусны в языках. – Сарафи пересел на соседний диван, позволяя слугам убрать беспорядок.
– Возможно, потому, что они не кельторцы? – Голос Шарама змеей проник в сознание. Значит, он все-таки увидел Лизу… – По-крайней мере, одна из них была очень привлекательна. И… я думаю, это из-за нее Дарнаат решился на обман, отец.
Отец?
Дарн отстраненно встретил удивленный взгляд Сарафи. Впрочем, почему нет? Он богат и может позволить себе оплатить рождение ребенка, и не одного. И все же что-то задело его больше, нежели признание Шарама. Вот только что?
– Забавно. – Сарафи поднялся и, обогнув стол, подошел к землянам. – Мое имя Сарафи Тернар фар Лиярд. Я ученый, покинувший свой дом ради его спасения. И я прошу меня не бояться. Если вы не кельторцы, я не посмею вас продать для увеселения страждущих. Раса людей никогда не станет шутами для Альянса. Не знаю, для чего Дарнаат скрыл вас под иллюзиями и масками, но сотворить из вас сладкоголосых жаб было верхом неразумности и оскорбления. Позвольте мне увидеть ваши истинные лица.
Лиза
– Жаб? – Галка очнулась первая. – В смысле как – жаб? Что вы имеете в виду?
– Только то, что на вас сейчас помимо маски надета еще вот такая иллюзия. – Хозяин просто указал на стоявшего рядом с его диваном слугу, и я невольно отвела глаза. Кожа парня позеленела, покрылась бородавками, глаза вывалились из орбит, а нос повис перебитым шлангом.
– Это… это… – Галина испуганно потрогала лицо. – Это же все ненастоящее!
– Конечно. – Сарафи отвернулся от слуги, и я с облегчением увидела, как лицо парня вновь принимает привычные черты. – Это иллюзия, под которой Дарн попытался скрыть зачем-то ваши истинные лица. Мой долг, как хозяина, принять с достоинством гостей и извиниться за причиненные неудобства. Сами понимаете, что кельторцев с их внешностью никто не принимает за равных и уж тем более не сажает рядом за стол.
– Н-да… Дарн, а почему бы не придать нам иллюзию крокодила? – Петр, пряча усмешку, сосредоточенно почесал кончик носа. – Хотя куда там крокодилу до твоей фантазии.
Я украдкой взглянула на Дарна. Он сидел, равнодушно глядя перед собой на звездное полотно экрана. Н-да, теперь понятно, почему от нас так шарахались все те, кого мы встречали по пути сюда. С одной стороны, я могла его понять: и отчего он так поступил, и отчего применил такую иллюзию, но не могла осознать – зачем? Хозяин корабля оказался милейшим человеком, даром что лутанец. Нам ничего не угрожало. К тому же как я поняла из предыдущего разговора, Дарн был с ним знаком. Так почему?
Ладно, потом узнаю.
– Итак. – Сарафи подошел к Галке и, протянув руку, помог ей подняться. – Начнем с вас, милая девушка. Позволите?
Не дожидаясь ответа, он коснулся ладонью ее лица, и в следующую секунду маска оказалась у него в руках. Не отрывая восторженных глаз от невольно смутившейся Галки, лутанец сложил легкую ткань и сунул ее в карман своего комбинезона.
– Вы непередаваемо красивы и вы… черноволосая! Черноволосые люди на нашей планете жили очень давно. Они были на порядок лучше, умнее, красивее.
– И… где же они? Куда делись? – Рядом с Галкой поднялся Петр, стянул маску и протянул ее хозяину корабля. – Вот. Если на них не сезон – обойдемся.
– Ушли. Не выдержали палящего солнца. Сели на лайнеры и… – Лутанец посмотрел на него, как на надоедливое насекомое, но почти сразу же его взгляд загорелся интересом. – А… кто вы? У вас сильное тело и острый взгляд. Вы ученый?
Петр словно невзначай обнял Галину за плечи, проводил на свободный диван и, усевшись рядом, ухмыльнулся, глядя лутанцу прямо в глаза:
– Вообще-то я охотник. За учеными. Но на вас обещаю не нападать. И вы пообещайте отпустить нас в целости и сохранности, как только будет починен наш корабль.
– А вы из какой сетки координат? Где находится ваша планета?
– Отсель не видать! – Хряп, все это время не показывавшийся мне на глаза, вдруг тоже решил поучаствовать в знакомстве и принялся расхаживать у меня по ноге с самым невозмутимым видом. – Нет, ну никакого воспитания! Все ему расскажи, пальцем ткни. И вообще, он мне не нравится!
– Хряп – замолчи! – шепотом приказала я, но он меня словно не услышал.
– Тока отвернешься, как до наших девок всякие нелюди липнут! В принципе мне до лампочки, но было бы хоть на что смотреть – кожа да кости, и тут им угодили – волосья черные, оказывается, нравятся! Эх, все я вас выручай! – Домовой одним махом перепрыгнул на невысокий стол и начал прохаживаться мимо всевозможных посудин странных форм и размеров. – Не накормили, не напоили и уже спрашивают, как в гости заглянуть. Тьфу! Гадость какая!
Открутив крышку у стоявшей на столе овальной бутылки, он умудрился уронить ее на какую-то сферу. Та разбилась, и по комнате пополз запах тухлых яиц. Впрочем, «ароматизировала» разбитая посудина недолго. Хряп сделал движение, словно что-то бросает. Осколки поднялись в воздух и, свистнув над ухом замершего хозяина, с тихим звоном окрасили желтым колером дальнюю стену.
Все замерли, удивленно таращась на взбесившуюся посуду.
Шут гороховый!
Я сжала кулаки, пытаясь унять клокочущую внутри меня ярость.
Ведь просила же!
Подхватив лежавший неподалеку от меня прямоугольник, я подкинула его на ладони. Тяжелый! Хорошо! И с наслаждением запустила им в домового, но мелкий поганец ловко увернулся, странная посудина вдруг отскочила от стола и с тихим «пфуф» запорошила красным порошком одного из слуг. Удивленно скосив глаза на окутывающее его облако, бедолага зашелся в диком чихе.
– Не попала, не попала! – Домовой показал мне язык и кувырком ушел на другой стол. – Куда тебе за мной охотиться!
Ну ладно, гад ползучий! Подхватив деревянную лопаточку, очень похожую на ту, что заменяла нам на корабле Дарна ложку, я пустила ее вслед за ним. Хряп, не оглядываясь, на мгновение исчез, а жертвой лопаточки стала еще одна бутылка. Только теперь ее содержимое растекалось ароматным цветочным желе.
– Ну и чего ты взбесилась? – Не успев сбежать, вредный домовой стоял, медленно проявляясь, и брезгливо разглядывал окружавшее его «болото».
– Я просила не появляться! Неужели это так трудно выполнить?
– Единственная радость в жизни, и ту запрещают! Знаешь, дорогая, ты мне не хозяйка и приказывать не можешь! – Хряп сложил ручки за спиной и, словно не замечая грязного стола, принялся расхаживать по нему, обиженно выговаривая: – И вообще, какие претензии? Если бы не твой хахаль марсиянский, я бы до сих пор жил в доме Оленьки и, как порядочный домовой, охранял хозяйское добро. Так что нравится не нравится – терпи, моя красавица! А не хочешь терпеть, так только скажи, я на попутке домой враз доберусь! Змеевичок-то теперь при мне!
– Только попробуй, – прорычала я, – и обещаю, что, когда вернусь домой, устрою тебе такую жизнь!
– Лиза, хватит!
От истеричного выкрика Галки я осеклась и оглядела изумленные лица мужчин. Азарт спора тут же куда-то улетучился. Господи, что со мной? Как же меня взбесил этот мелкий пакостник!
– Что сейчас произошло? – Голос хозяина корабля оставался невозмутимым, но я кожей чувствовала его любопытство. – С кем ты разговаривала?
– Э-э, не обращайте внимания! – Галина, бросив на меня уничижающий взгляд, затараторила: – У Лизы иногда бывают такие приступы. Ей кажется, что она видит… э-э… видит нечто! Духов. И пытается с ними общаться. Но все это ей только кажется!
– Да, на самом деле эта девушка очень больна! – вдруг поддержал ее Дарн и выразительно коснулся своего виска. Не ожидая от него такой подлости, я замерла с раскрытым ртом. Больна?!
– Кого ты назвал больной? Ты же сам говорил, что у вас на планете… А-а-а! – Почувствовав приступ страха, я, не в силах сдержать вскрик, уставилась на экран, где еще секунду назад совершали свой неторопливый бег через Вселенную разноцветные звезды. Теперь там, занимая почти все пространство, висела громадная, исходящая синюшным светом пирамида расков.
– Опять эти гоблины! – Галка устало закатила глаза.
– Нашли… – Петр стиснул зубы и оглядел ищущим взглядом комнату. – Эх, сейчас бы сюда ту красную кнопку. Попали бы на раз!
– А может, используем вместо гранат несколько странных, судя по запаху протухших, деликатесов? – Сестренка потешно фыркнула. – Не иначе специально для гостей хранятся.
– Галь, ну ты и садист! – восхитилась я, ловя себя на мысли, что тихо хихикаю. Страх притупился, почти ушел.
– Редж наа тог! – отрывисто выдохнул Дарн.
В голове непонятные слова сплелись в простую, но очень выразительную фразу. Оказывается, на Лутане тоже умеют красиво выразиться. Интересно, отчего вдруг после объяснения Хряпа я стала понимать, впрочем, даже не понимать – чувствовать чужие мысли, облаченные в непонятные слова.
– Уходите! – торжественно приказал хозяин корабля и бросил взгляд на сына, не принимавшего участия в разговоре. Шарам кивнул и, прежде чем отвести глаза, едва заметно улыбнулся.
Знакомый путь привел их к жилым отсекам. Лиза, как, впрочем, и Галина, демонстративно старались Дарна не замечать. Петр был непривычно задумчив, а сам он старался быть невозмутимым, но мысли то и дело возвращались к раскам. Как они их нашли? Ведь все преследователи были уничтожены, а сам корабль спрятан в лайнере.
Одарив его мрачными взглядами, девушки исчезли в своем отсеке. Петр замешкался на пороге.
– Дарн… ты… не обращай внимания на девчонок. Они еще долго будут дуться. Не знаешь ты наших баб! Запомни, если хочешь, чтобы все срослось, главное правило – они самые лучшие, самые красивые, а ты мало того что выставил их перед всеми уродинами, так еще и позволил им об этом узнать!
– Я же предупреждал!
– Слова – это одно… Ладно, не думай. Захочешь – научишься.
– Но я хотел их… вас уберечь.
– Я все понимаю. Главное, теперь им это объяснить. – Петр утешающе хлопнул его по плечу и вдруг нахмурился.– Слушай, как думаешь, те зеленые морды за нами пришли?
– Не знаю. – Дарн отвел глаза. – Вряд ли. А если и так, Сарафи нас не выдаст.
– Уверен? – Петр продолжал смотреть на него.
Не ответив, Дарн развернулся, прошел к своему отсеку и скрылся за отъехавшей дверью.
Уверен? Он уже ни в чем не уверен!
Пройдя к пульту управления, Дарн вызвал экран, уменьшенную копию того, что находился в комнате Сарафи, и уставился на продолжавшую висеть рядом с лайнером пирамиду.
Ужин оказался на редкость неудачным. Впрочем, он сам виноват. Не нужно было поддаваться страсти, тогда бы он смог поддержать иллюзию кельторцев и Шарам не увидел бы истинного облика Лизы. Недаром Гиш, его друг и учитель, любил говорить: страсть лишает рассудка, боль – заставляет думать.