– Ну, в общем-то.
Она тряхнула платиновыми кудрями и все-таки вошла. И невольно замерла. Коридор, в который выходили четыре двери, был глубокий и темный. Лампы на потолке тусклые. Пахло краской. В левой стороне, где одна из дверей приоткрыта, ремонт уже закончился, правая же часть все еще была захламлена, две двери, находящиеся там, выпачканы побелкой. Блондинка увидела деревянные козлы, на которых стояло ведерко с водоэмульсионкой и лежали малярные кисти, а на полу, на досках – инструмент и банка с масляной краской. Одна стена была наполовину окрашена, на другой – отдельные мазки и обильные потеки краски. Тут же, у самой двери – горка кирпичей.
– Что это? – прищурившись, с опаской спросила блондинка и на всякий случай отошла по дальше от козел.
– Ремонт, – равнодушно сказал господин. – Вы что, никогда не видели ремонта?
– Я видела, но…
– Вас что-то смущает?
– Нет. Абсолютно! Можно мне здесь покурить?
– Чуть позже. Потерпите. Сначала я должен представить вас гостям. Быть может, они не будут возражать, если вы закурите в приемной. Нам надо просто согласовать этот вопрос. Я знаю, что курите не только вы.
– А у вас нет вредных привычек? – ехидно спросила блондинка.
– Это отдельная тема для беседы, – все так же ровно сказал господин и, пройдя вперед, широко распахнул дверь перед последней гостьей: – Пожалуйста.
Она вошла с некоторой опаской. Но потом приободрилась. Беспорядок остался в коридоре, здесь же все сияло новизной и дороговизной. Ремонт был закончен недавно, и все вокруг – и стены, и пол, и мебель были с иголочки и радовали глаз. Блондинка с удовлетворением огляделась. Налицо перепланировка. Дорого и со вкусом. Изначально это была двухкомнатная квартира, но стену снесли, и получился огромный холл, где стояли кожаный диван, глубокие кресла, журнальный столик, немного вычурные рогатые вешалки из красного дерева и увлажнители воздуха. На подставках – огромные перламутровые раковины, из-под сиреневых светящихся «жемчужин» вился парок. У окна находился рабочий стол, на котором располагался компьютер, пара телефонов и факс. Стул был придвинут вплотную, монитор не светился, телефоны молчали. Начало девятого. Рабочий день секретаря закончен.
Женщина сняла френч и протянула его господину с неприятным взглядом. Тот повесил френч между мужскими кашемировыми пальто, одно темнее, другое светлее, тут же затесалась женская кожаная куртка, довольно-таки потрепанная. Яркий «пуховик» мужчины, приехавшего на «Фольксвагене» соседствовал с драповым пальто, над которым висело кепи. Короткая курточка девушки сиротливо пристроилась на отдельной вешалке, поближе к входной двери. Тут же висела ее сумка.
– Разуваться не надо, – предупредительно сказал господин.
– А я думала, у вас тут, как в больнице – выдают одноразовые бахилы, – съязвила платиновая блондинка.
– У нас не больница, – мягко заметил господин.
– А что? Клиника? – не унималась женщина.
– А что, похоже? – улыбнулся господин.
– Нет, но…
Женщина тряхнула кудрями. В конце концов, она уже вошла. Развернуться и уйти – это глупо. Перед ней были две двери. Одна, со стеклом, по правую руку, а по левую – глухая, массивная, красного дерева. Эта дверь была чуть приоткрыта.
– И куда мне? – с вызовом спросила она.
– Налево.
– Ну конечно! Налево мы все любим! – рассмеялась блондинка. – И я тоже предпочитаю ходить налево!
Шутка вышла плоской, но узколицый господин никак на это не прореагировал. Когда женщина направилась к левой двери, мягко, но твердо ее остановил:
– Момент.
– Что такое? – нетерпеливо оглянулась она.
– Вы знаете правила? Вас ведь предупредили?
– Правила? Какие правила?
– У нас, конечно, не больница. Но правила, как в театре. В момент сеанса все мобильные телефоны отключены.
– Да, да, я понимаю, – кивнула женщина и полезла в сумочку.
– Это для вашего же удобства, – сказал господин. – Невозможно сосредоточиться, когда в кармане лежит мобильный телефон. Ведь это искушение, согласитесь?
– Искушение? – удивленно подняла брови блондинка, вертя в руках крошечный мобильник. – Не поняла.
– Связаться с кем-нибудь. Прерваться. Это значит, что созданная с таким трудом доверительная атмосфера будет разрушена. И ничего не получится.
– И что вы предлагаете? – нетерпеливо спросила женщина.
– Положить ваш телефон вот сюда, предварительно отключив его. – Господин выдвинул один из ящиков тумбы красного дерева. Блондинка заглянула туда и увидела шесть мобильных телефонов, пожала плечами и положила свой. Господин задвинул ящик и гостеприимно повел рукой:
– Теперь прошу.
Она открыла массивную дверь и вошла.
– Наконец-то! – раздался возглас сидящего с краю господина, который при этом подался вперед. Взгляд у него был осуждающий.
– Извините, – пробормотала женщина.
Остальные промолчали. Хорошенькая девушка нервно накручивала на палец вьющуюся прядь, сидящий с ней рядом мужчина демонстративно отвернулся к окну.
– Ну что? Начнем? – спросил узколицый господин, который вслед за платиновой блондинкой вошел в комнату.
Это было помещение площадью в двадцать с лишком квадратных метров, просторное, не загроможденное мебелью. На окне – плотные тяжелые занавеси, свет приглушенный, обои на стенах и обивка мебели теплых тонов. Эту комнату можно было бы назвать осенней, если вдаваться в поэтические сравнения. Каждый, кто в ней очутился, ощущал светлую грусть увядания и умиротворенность.
В глубине комнаты, спинками к окну, полукругом стояли широкие приземистые кресла в чехлах, цветом чуть темнее обоев. Кресла-трансформеры. При желании можно было легко изменить положение подлокотника, опустить подголовник и уютно устроиться с ногами, чтобы подремать. Кресла были не тяжелыми, при желаний их без труда можно передвинуть поближе к окну или же в центр. Блондинка насчитала восемь. Шесть были заняты, два пустовали. Женщина поняла, что одно из кресел, последнее в ряду, предназначено для нее. Второе пустое кресло стояло ближе к двери, ведущей в соседнюю квартиру: в результате перепланировки их соединили, пробив в стене дверь.
– Вот здесь мы и проводим наши сеансы, – сказал господин. Заметив, что блондинка неуверенно оглядывается, подошел и мягко тронул ее за руку. – Поскольку вы у нас впервые, позвольте представить вам сидящих здесь людей.
Он посмотрел на нетерпеливого господина, сделавшего выговор блондинке, и сказал:
– Это Сергей. Мы обходимся без отчеств, независимо от возраста и занимаемой должности, и уж тем более без фамилий. Не упоминаем и род занятий. Это тема запретная. Место работы, зарплата… И никаких названий. Здесь без адресов, улиц, номеров домов. Пункт А и пункт Б, если уж без этого нельзя обойтись. Так?
Господин, которого он только что представил, кивнул и чуть приподнялся, буркнув при этом:
– Сергей.
– Рядом с ним – Всеволод.
Приехавший на «БМВ» третьей серии, почти что брат-близнец Сергея, тоже приподнялся и, чуть заметно картавя, сказал:
– Можно просто: Сева.
У него были темные грустные глаза, очень красивые, большие, опушенные длинными ресницами, но черты лица мелкие, незначительные, волосы торчали смешным ежиком даже после того, как над ними поработал искусный парикмахер.
«Сколько же ему лет?» – машинально прикинула блондинка. И окинула взглядом сидящих рядом Сергея и Севу. – «Пожалуй, они ровесники. Чуть за сорок обоим. И, кажется, они хорошо знакомы друг с другом».
Мужчина, до сих пор безразлично смотревший в окно, обернулся и, не дожидаясь, когда его представят, с широкой улыбкой сказал:
– Ну а я Артур.
– Очень приятно, – улыбнулась в ответ платиновая блондинка.
Из всех присутствующих в комнате мужчин, считая хозяина, он был самый молодой и симпатичный. Да что там! Просто красавчик! Отчего бы и не пококетничать?
– Рядом с Артуром, по правую руку – Жанна.
Девушка отпустила, наконец, прядь волос и еле заметно кивнула. Платиновая блондинка посмотрела на нее с откровенной неприязнью. Очень уж хорошенькая. Фигурка стройная, талия тонкая, ноги длинные, и небось никаких диет не соблюдает! Вот ведь! Кому-то все достается от рождения, а тут приходится пыхтеть! И ломать ноги на высоченных каблуках, чтобы казаться выше ростом! Она почувствовала, как эти самые ноги заныли. Захотелось сесть, но еще больше – курить.
– А это Лида, – представил хозяин уютную женщину, полноватую, с гладко зачесанными каштановыми волосами.
Лицо простое и милое. И имя. Не Лидия, а Лида. «Не соперница», – тут же подумала платиновая блондинка. Она принадлежала к тому типу женщин, которые всегда и везде ведут непримиримую войну за внимание мужчин.
– Рядом с ней – Вера.
Женщина, которая приехала на светлых «Жигулях» и долго примеривалась, перед тем как припарковаться, чуть приподнялась и кивнула. Это был другой тип: деловая женщина. Не бизнес-леди, владелица компании или магазина нижнего белья имени себя любимой, а наемный работник, из тех, что трудятся от зари до зари, сгорают на работе, так что времени на личную жизнь почти не остается. Не секретарша, а рангом повыше. Среднее звено. Одежда простая, но добротная и качественная, главная цель – удобство. Глаза покрасневшие, как у человека, который много времени проводит за компьютером. Знакомый блеск глаз. Возможно, носит контактные линзы. Только глаза от них устают. Все это платиновая блондинка мгновенно оценила и кивнула сдержанно, но без неприязни. Что ж, и такое имеет место быть. А вот если бы Веру приодеть, причесать да накрасить…
– Ну что, все? – обвел взглядом присутствующих узколицый господин. И обратился к женщине, все еще стоящей в нерешительности: – Я думаю, вновь прибывшая сама представится?
– Разумеется, – тряхнула кудрями та. И с вызовом сказала: – Анжелика.
– Замечательно! – не удержался Артур, который на лету поймал мяч, брошенный ему кокеткой. – Прекрасное имя!
– И вам идет, – сказала добрая Лида.
– Да, я хотела спросить, – замялась блондинка. – А имена здесь настоящие? Если без фамилий, без… – Она запнулась.
– Не обязательно, – успокоил ее узколицый господин. – Здесь, как на исповеди. Главное, облегчить душу, а для Всевышнего все они безымянны. Когда он вдыхает жизнь, то не в Машу или Сашу. В человека. И мы видим, прежде всего, Человека. Который нуждается в помощи. Итак, с нами сегодня Анжелика. Что ж, проходите, садитесь.
Платиновая блондинка со вздохом облегчения опустилась в широченное кресло и пошевелила пальцами в узких остроносых сапожках, которые, конечно, эффектны, но ноге в них неудобно. Потом спохватилась и обратилась к хозяину:
– А вас как называть? Или у вас нет имени? Или же к вам вообще не обращаться?
– Обращаться можно, и имя у меня есть, – сдержанно улыбнулся тот. – Иван. Тоже без отчества.
Вера и Артур переглянулись. «Хорошие знакомые», – тут же отметила Анжелика. Ей стало немного спокойнее. Оказывается, некоторые из присутствующих хорошо друг друга знают. Не сборище случайных людей. И на вид все такие… нормальные. Сергей и Сева – респектабельные, Жанна – наивная, Лида – уютная, а Вера с Артуром – деловые. Какие проблемы могут быть у этих людей? Во всяком случае, опасность от них не исходит. Всем им просто не хватает общения. И возможности высказаться.
Иван опустился в кресло, стоящее ближе всех к двери в соседнюю комнату, и сказал, обращаясь к новенькой:
– Итак, Анжелика, вы что-нибудь хотите спросить? Прежде чем мы начнем.
– Да. Здесь можно курить?
– Можно у нас курить? – обратился Иван к присутствующим. – Сергей, я знаю, что вы курите.
– Именно так.
– Значит, вы не будете возражать?
– Лично я не буду.
– Согласен, – тут же откликнулся Сева. Похоже, он во всем был согласен с Сергеем. – Мне не мешает.
– Мне мешает, – возразила Лида. – Я не курю и не люблю, когда при мне курят.
– Я тоже не курю, – пожала плечами Жанна. – Но привыкла. Не одобряю, но и не возражаю, чтобы здесь закурили.
– А я курю, – сказала, словно пожаловалась, Вера. – То есть давно уже пытаюсь бросить. Но пока не получается.
– А я и не пытаюсь, – жизнерадостно улыбнулся красавчик Артур. – Потому что не курю. Но мне все равно, курят при мне или нет.
– Итак, подведем итог, – сказал Иван. – Анжелика, Сергей и Вера курят. Жанна, Сева и Артур не курят, но не возражают. Лида не курит и возражает. Но вы, Лида, в данном случае в меньшинстве.
– А вы? – в упор посмотрела на него Лида.
– Я нейтрален. Всегда нейтрален. Вам же придется подчиниться большинству.
– Хорошо, – кивнула Лида. – Курите. – «Надо заканчивать с Башней, – подумала при этом она. – Если на этот раз я потерплю фиаско, больше здесь не появлюсь. Слишком уж тяжело это дается».
– Я раздам пепельницы курящим, – поднялся Сергей. – Вентиляция здесь хорошая, а злоупотреблять мы не будем. Даю слово.
Он подошел к стенке красного дерева, выполненной явно на заказ, и взял с полки пару легких серебряных пепельниц. Усмехнувшись сказал:
– А мне досталась эта. – И невольно взвесил третью пепельницу в руке. Она была массивная, граненая, из темного стекла и явно не подходила по стилю к остальным вещам, находящимся в этой комнате. – Но ничего. Дамам благородный металл, а мне то, что осталось.
Иван внимательно наблюдал, как все трое закуривают. Пауза длилась с минуту, после чего он сказал:
– Итак, у нас сегодня очередной сеанс групповой психотерапии. Начнем, пожалуй?
Возражений не последовало.
– Кто сегодня хочет высказаться?
Соло Робинзона
Повисла пауза, Иван молча ждал, Анжелика с наслаждением курила, Вера упорно смотрела в пепельницу, стоящую на подлокотнике кресла, Сева – на Сергея, Артур – в окно. Пауза затягивалась. Потом сидящие в креслах начали переглядываться.
– Ну, смелее, – сказал Иван. – Напоминаю: все, что здесь происходит, за рамки этих стен не выйдет. Может быть, новенькая?
– Я пока воздержусь, – запротестовала Анжелика.
– Понятно, вам надо осмотреться. Тогда кто-то из давних знакомых? Кто хочет рассказать о своих проблемах? Открою маленькую тайну: у меня в запасе интересный ход. Я помогу вам избавиться от своих страхов. В соседней комнате, за дверью, которая находится у меня за спиной, вас ждет сюрприз.
– Сюрприз? – заволновалась вдруг Лида. – Какой сюрприз? Мы так не договаривались!
– Не беспокойтесь, – улыбнулся Иван. – Это не больно. Сеансы групповой психотерапии – это вообще не больно. Скорее приятно. О деньгах говорить не принято, но, напоминаю, что время идет. А время вами оплачено. Итак…
– Я готов высказаться. – Сергей резким тычком в пепельницу затушил окурок.
Лида и Вера посмотрели на него с удивлением. Сергей заметил эти взгляды и сказал:
– Вижу, вас это удивляет. До сих пор я молчал. Молчал и… слушал. Но рано или поздно наступает момент, когда чаша переполняется. И своих проблем хватает, а туда все подливают и подливают чужие. Лично мне тоже надо высказаться.
– Кто бы возражал, – буркнул Сева.
– Итак, Сергей хочет высказаться, – спокойно сказал Иван. – Пожалуйста. Мы вас внимательно слушаем.
Сергей нервным жестом вытянул из пачки еще одну сигарету и прикурил. Лида невольно поморщилась, но промолчала. Только сделав три глубоких затяжки, Сергей, наконец, сказал:
– С чего бы начать? Да. Это вопрос. Как правило, начинают с начала. И я, пожалуй, начну сначала. Извините, нервничаю. Повторяюсь. Это все… погода, да. Сегодня отвратительная погода.
Он вдруг замолчал.
– Да, март в этом году удивительно холодный, – поддержала его Вера.
– Похоже, весна никогда не наступит, – тихо добавила Лида.
Мужчины и Жанна молчали. Анжелика курила.
– Погода премерзкая и настроение отвратительное, – подвел итог Сергей. – О погоде мы поговорили, что еще? Я все никак не соберусь с мыслями. Извините, сейчас разговорюсь. Итак, с самого начала. Я родился сорок два года назад в городе Москве, на улице… Да, я помню. На улице А. Эта улица находится в самом центре города. Моя мама… Я думаю, не будет никакого криминала, если я скажу, что моя мама всю жизнь проработала учительницей в школе, без уточнения предмета, который она преподавала. Мы жили в коммунальной квартире. Точнее, в двухкомнатной коммунальной квартире. Одна комната была очень большая, а другая очень маленькая, кухня же не большая, и не маленькая. Там помещались два стола и два шкафа с посудой. А если точнее, один буфет и один шкаф. Плита. Один холодильник, который был куплен в складчину. Я говорю о том, что было очень давно. О своем детстве. Мы с мамой жили в большой комнате, а в маленькой жила тетя… Без имен, я помню. В общем, тетя.