Вскоре навстречу Чайке прискакал, выбивая искры из камней, небольшой отряд скифов с посланием от кровного брата Иллура. Второй перевал тоже был свободен. Македонцы уже отправились вниз, чтобы еще сегодня успеть проверить брод. Река Ахелой находилась, если Федор правильно помнил карту, совсем недалеко от второго перевала. В конце длинного извилистого спуска.
– Ушам своим не верю, – произнес Федор, поправляя шлем на голове, и усмехаясь, – путь свободен. Неужели боги так сильно любят нас, что решили даровать победу даже без боя?
– Может и так, – кивнул ему Кумах, осматривая окрестные скалы, – во всяком случае, когда войско переправиться на другой берег больших преград на нашем пути уже не будет. Если только мы не решим перенести войну с равнины опять в горы.
– В любом случае, ночевать сегодня мы уже будем у переправы, – проговорил довольный Федор, и, обернувшись назад, добавил, сделав широкий жест рукой, – эти горы останутся позади. А дальше нас ждет равнина. И горе Агелаю, если он так глуп, что не попытался нас остановить.
Чайка был рад известию, но по давней привычке не делить заранее шкуру неубитого медведя решил немного подождать с празднованием. «Вот разобьем армию Агелая, возьмем Ферм, пустим на дно моря флот этолийцев, – рассуждал он, после небольшой передышки вновь взбираясь на коня, – вот тогда и попируем с Филиппом, он это дело любит, да и я не откажусь».
Однако, несмотря на то, что последний перевал, оделявший их от долгожданной долины, они прошли абсолютно свободно, что-то не позволяло Чайке поверить в окончательную глупость этолийского стратега. Судя по прежним донесениям, армия у него была, конечно, не из самых лучших и дисциплина хромала, но это не помешало ему прежде отбить все атаки Филиппа. Македонский царь, несмотря на все свою мощь и опыт, не смог в одиночку одолеть это «ополчение крестьян», как он его презрительно называл. Факт, впрочем, оставался фактом. Агелай наверняка знал, что в Акарнании высадилась армия Карфагена, и должен был перекрыть перевалы заблаговременно, как он это сделал на главном направлении. Пробился ли Филипп на равнину, до сих пор было неизвестно. Гонцам ехать в обход было далековато, быстрее было наладить связь, уже спустившись в долину. Но, связь сейчас не слишком волновала Федора, – план наступления был обсужден заранее, и каждая из армий имела свою задачу.
Покачиваясь в седле, Федор наблюдал, как его колонна петляла между скалистых отрогов, спускаясь к реке. Вокруг быстро темнело. Перевалы располагались довольно близко друг к другу, и все же одного дня было мало, чтобы спокойно миновать их. Чайка решился на переход сквозь второй, чтобы не ночевать в долине, где их могли запереть. Сумерки почти превратились в ночной мрак, когда слоны преодолели седловину, а обоз растянулся по обе части перевала. Федору пришлось продолжить движение, не зажигая огней, хотя это было и опасно. Враг мог оказаться поблизости.
Македонцы, которыми командовал Демофонт, вели себя так независимо, словно были отдельной армией, хотя и подчинялись в этом походе Федору. На этот раз Демофонт тоже увел своих людей вперед и, пользуясь тем, что день еще не окончился, беспрепятственно переправился на другую сторону, благо броды он знал. Скифы, шедшие следом, остановились на этом берегу, чтобы подождать основную колону.
Прибыв уже затемно к берегу реки Ахелой, оказавшейся на первый взгляд в этом течении более широкой и глубокой, Федор был вынужден заночевать там, где остановился. В узком ущелье, над которым со всех сторон нависали скалы. Его армия, передовой отряд которой скучился у воды, растянулась на несколько километров почти до самого предперевального взлета.
– Место для ночевки не лучшее, – сообщил Федор, собравшимся на берегу военачальникам, – но, выбирать не приходится. Кумах, выставь мощную охрану здесь у реки и вдоль осадного обоза. Пусть телеги выстроят так, чтобы было удобней защищаться от нападения. Солдаты пусть спят вполглаза. Костров не разводить. Пищу готовить можно, лишь как рассветет. После того и начнем переправу. Броды нам известны. Македонцы с той стороны прикроют нас от всяких неожиданностей.
Последние слова Федор сказал не очень уверенным тоном, поскольку и сам не был убежден, что македонцы ведут себя осмотрительно. Но выбора у него не было, поэтому оставалось сделать то, что зависело только от него. Он так и сделал. Получив приказ, Кумах, Исмек и Бейда, разошлись по своим местам, исполняя волю командования.
После долгого перехода армия должна была хорошо отдохнуть и поесть, но Федор решил отложить трапезу до рассвета. В противном случае вся дорога к перевалу покроется кострами, и это феерическое зрелище будет видно отовсюду. А Чайка предпочитал, чтобы противник, как можно позднее смог лицезреть всю его армию. Однако, не успели его уставшие и голодные солдаты устроиться на ночлег среди камней, как Федор сам заметил множество костров на другой стороне реки. Это македонцы спокойно готовили себе ужин, ничуть не заботясь о маскировке.
– Этот Демофонт решил неверное, что они невидимы, – проговорил Леха, приближаясь к шатру главнокомандующего, разбитого в сотне метров от пологого берега.
– Или, что бояться больше нечего, – ответил Федор, стоявший у входа в ожидании начальника скифов, с которым хотел обсудить план утренней переправы.
– Мои разведчики видели несколько человек на склонах гор, – ответил на это Ларин.
– С этой стороны реки? – напрягся Федор, напряженно всматриваясь в мигающие огни костров, с которыми он уже ничего не мог поделать.
– И здесь и там, – пояснил Леха, постукивая плеткой по своим мягким кожаным сапогам, – перевалы они почему-то не закрыли, но за нами наблюдают, командир.
– Значит, все-таки не боги, – пробормотал Федор себе под нос, вспомнив о камнепаде в долине.
– Ты о чем, командир? – не понял его Леха.
Но, Чайка ответить не успел. На другом берегу раздался грохот падающих камней и душераздирающие крики огласили долину реки Ахелой. Несколько костров погасло, а много других заволокло пылью.
– Да вот об этом, – просто ответил Федор, – сегодня днем такая скала рухнула в долине на моих пехотинцев. Меня чудом не зацепило.
Услышав грохот и крики на другом берегу, солдаты в лагере на этой стороне реки позабыли по сон и схватились за оружие. Выхватив мечи, они сгрудились у платок, ожидая нападения, но здесь пока все было тихо. Зато с той стороны водной преграды вслед за камнепадом поднялась невообразимая суматоха. Не успела пыль опуститься на камни, как Федор увидел мечущиеся тени и звон оружия. Там сражались конные и пешие.
– Похоже, наш друг Демофонт атакован, – заметил на это спокойно Ларин, и уточнил, сжимая плетку, – что будешь делать?
– Подожду некоторое время, – спокойно ответил Федор, – раз у него хватило ума развести костры ночью у переправы на вражеской территории, значит, хватит ума и отбиться. Сил у него достаточно. Не думаю, что на него напала вся армия этолийцев. Ну, а если что пойдет не так, поможем. Хотя соваться ночью вброд я не хочу.
Ларин одобрительно кивнул, ведь именно он отвечал за разведку брода через Ахелой.
– Пожалуй, ты прав. Вода доходит лошадям до брюха, а пешим почти по грудь будет. Если кого снесет на глубину, ночью половина просто утонет.
Поэтому они, молча, продолжили созерцать драку на другом берегу, которая, как и предвидел Федор, вскоре прекратилась. Ожесточенная схватка закончилась победой македонцев, вытеснивших этолийцев с берега или полностью уничтоживших этот отряд, рискнувший, наконец, атаковать авангард армии Федора. Шум на том берегу прекратился, но костров больше никто не зажигал.
– Думаю, Демофонт теперь до рассвета не сомкнет глаз, ожидая повторения атаки, – рассудил Федор, – ну, а нам, приняв меры предосторожности, можно и поспать. Утро уже скоро.
– Ты уверен? – на всякий случай уточнил Ларин.
– Уверен, – ответил Чайка, к которому только что прибыло двое посыльных из дальнего конца колонны, – осадный обоза никто не атакует, охрана выставлена. Сотне твоих бойцов приказываю патрулировать растянувшийся фронт армии, на случай возможного нападения. Остальным спать. Если что случиться, мы услышим это немедленно. А если нет, завтра утром нас обязательно попытаются атаковать снова. Так что, вздремнуть надо по любому. День был тяжелым.
Леха не стал больше спорить. Отправившись к расположению скифов, он немедленно отрядил сотню бойцов в караул, а сам лег спать прямо на камни, подстелив под себя лишь теплый плащ.
Остаток ночи пошел спокойно и с рассветом берег покрылся огнями, – кашевары готовили еду, чтобы накормить утомленных солдат перед новым днем пути. Пока солдаты насыщались и отдыхали, Чайка получил доклады от командиров о том, как прошла ночь, и посматривал на другой берег, где македонцы собирали лагерь. Ночной бой, похоже, выдался жестоким. Чайка разглядел, как бойцы Демофонта переносят убитых в сторону. Их счет шел на десятки. Он заметил так же, как большой отряд, человек триста катафрактариев, устремился в ущелье на разведку. Демофонт больше не хотел неожиданных нападений, которые, к счастью этой ночью не повторились. Остальное войско оставалось на берегу, ожидая начала переправы карфагенян, не торопившихся выступать. Этолийцев было не видно.
– Ну, пожалуй, пора и нам за дело, – решил Федор, перекусив горячей похлебкой и копченым мясом вместе со своими солдатами.
Он подозвал Ларина и приказал.
– Выступай первым. Отправишь вперед сотню солдат, остальные останутся здесь до окончания переправы. Покажешь где брод. За тобой двинется пехота, слоны и обоз. Те, кто выйдет на другой берег, сразу же двигаются дальше за македонцами. Разведаешь обстановку на другой стороне и сообщишь мне, если от Демофонта новостей долго не будет. Я переправлюсь последним.
– Ясно, командир, – кивнул Ларин и, хлестнув коня, поскакал к воде.
Вскоре первые воины в чешуйчатых панцирях, с притороченными к седлу луками и колчанами стрел, поглядывая по сторонам, устремили своих коней в бурный поток. Вода действительно доходила коням почти до брюха. Скифы вошли в нее двумя отрядами, метрах в двадцати друг от друга, указывая два возможных пути по каменистому дну реки.
Река на утро показалась Федору еще шире, чем вчера. Первые всадники едва успели достичь противоположного берега, над которым нависали поросшие лесом скалы, а последние скифы еще были на середине реки. Вслед за ними, ощупывая дно, в воду вошли первые пехотинцы копейщики. Держась по двое, а то и по трое, поддерживая друг друга против силы течения, они стали переправляться на другою сторону. Осмотрев еще вечером пологие берега реки, Федор решил не задерживаться здесь для постройки наплавных мостов, хотя инженеры и рабочие для этого у него в обозе имелись. Решил форсировать эту водную преграду с ходу. Не такой уж опасной она здесь была. Однако река, – не мощеная дорога, скорость передвижения армии резко снизилась. Кроме того, Федор с опаской посматривал на безмолвные пока скалы, ожидая всего.
Когда солнце прошло зенит, на другой берег беспрепятственно переправилась почти половина его воинов. В воду втянулся осадный обоз, впереди которого шли слоны. Огромные животные фыркали, поднимая фонтаны брызг и поблескивая медным кольцами, которыми были окованы их бивни. На спине каждого находилась сейчас боевая башня, в которую Федор приказал на время переправы посадить лучников и копейщиков. Река широкая, мало ли что могло произойти.
Повозки с разобранной артиллерией, казавшиеся на берегу неподъемными, здесь то и дело всплывали. Коварное течение пыталось утащить их вниз по реке. И солдатам приходилось постоянно бороться с течением, возвращая повозки назад, чтобы армия не осталась без баллист.
К этому времени с другого берега «приплыл», – Федр не рискнул бы сказать, что он прискакал, – гонец от Демофонта с сообщением, что македонцы в конце прилегавшей к реке долины натолкнулись на засаду из пехотных соединений этолийцев и приняли бой. О том, кто победил, гонец ничего не сообщал. Но, раз Демофонт не просил помощи, значит, собирался справиться своими силами.
– Передай Демофонту, – наказал он гонцу, даже несколько успокоенный тем, что противник, наконец, пусть и с опозданием, но проявил себя, – как только армия переправится, сразу же двинемся следом за ним. Так что он вскоре может рассчитывать на подкрепления.
Гонец направил коня в воду и вскоре затерялся среди массы пехотинцев, слонов и повозок, запрудивших течение реки Ахелой. Когда большая часть армии была уже на том берегу, но шесть слонов и обоз еще плескались в воде, из-за поворота показалась большая флотилия лодок. Наблюдавший за переправой с прибрежного холма Федор разглядел, что среди них было пять бирем, груженных солдатами. Остальные плавсредства напоминали с виду простые рыбацкие лодки, в которых разместились лучники и копейщики.
– Ну, вот и к нам гости, – наигранно обрадовался Федор, понимая, что сейчас его армия в самом невыгодном положении, чтобы отражать атаку с воды. В глубине души он давно ждал чего-то подобного, но все же надеялся что успеет переправить всех до появления противника. Не успел.
Жестом Чайка подозвал к себе сотника скифов, остававшихся на этом берегу и указав на быстро приближавшиеся лодки, отдал приказ.
– Как только подойдут ближе, ты должен осыпать их стрелами. Только своих не побей. Если понадобиться, можешь пустить людей в воду.
Сотник тряхнул бородой и ускакал. А вдоль берега вскоре выстроилась цепочка конных скифов, изготовивших луки для стрельбы. Пехотинцы, которым подходила очередь вступать в воду, остановились, заметив приближавшегося противника. Но, в этот момент с перевала послышались крики. Обернувшись, Федор заметил конный отряд этолийцев, появившийся со стороны перевала.
– Зажали с двух сторон, – подумал он вслух, пытаясь сосчитать всадников, стремительно приближавшихся к хвосту обоза, еще не успевшего войти в воду, – ну, ничего, отобьемся.
Всадников было человек сто, не больше, но Чайка подумал, что разведка Филиппа не слишком точно оценила количество этолийской конницы. Либо против него бросили недавно сформированный резерв. Правда за ними виднелись и пехотинцы, – легковооруженные солдаты, с криками бежавшие вслед за атакующей конницей. Сколько их спустилось с перевала, пока было не ясно.
К счастью, на этом берегу у Чайки оставалось еще почти восемьсот пехотинцев из последней хилиархии, что прикрывала обоз с тыла. И двести скифов. С такими силами он рассчитывал в этом узком ущелье остановить врага, сколь бы силен он ни был. Место позволяло. Однако, удар с суши и моря был одновременным. На реке лодки с этолийцами также стремительно приближались к медленно дрейфующему поперек течения обозу. С них же начался обстрел беспомощных пехотинцев, которым пришлось прятаться за повозками. К несчастью лучников в воде было мало, в основном копейщики. Время для удара противник выбрал идеально, решив видимо наверстать упущенное время.
– Ай да Агелай, – похвалил его маневр Чайка, наблюдая за действиями пехотинцев Кумаха, которые уже выстраивались поперек узкой долины, чтобы встретить конницу этолийцев, – молодец. Ну да ничего, и не таких видали. Сил у меня, похоже, все-таки больше.