Я отмахнулся.
– Переспим в другой раз. Некогда-некогда.
Эльфийский Лес когда-то был гораздо больше нынешнего, армии людей время от времени вторгались в него, но всякий раз терпели поражения. Частью от стрел, но чаще тонули в болотах, погибали от укусов множества змей… Тогда короли объявили медленное наступление на сам Лес: жители окрестных деревень подрубали кору на крайних деревьях, а когда те погибали и высыхали – жгли, отвоеванную землю распахивали.
Медленно, но люди – существа упорные – настойчиво продвигались так век за веком. Болота, лишенные защиты леса, высыхали, а земля, покрытая илом, всегда давала прекрасный урожай. Наконец от некогда великого Эльфийского Леса осталась едва треть, и хотя для племени эльфов места там с запасом, но это сейчас, однако эльфы живут тысячи лет и понимают, лес исчезнет еще при их жизни, а им самим придется умереть мучительной смертью намного раньше…
И все-таки насколько же психика людей гибче, давно бы уже спохватились и что-то да придумали, а эльфы живут обреченно в ожидании конца своего мира.
Если я хочу сберечь их популяцию, придется в самом деле выполнить все то, что пообещал. Может быть, даже больше, еще подумаю. Пусть цветут все цветы, а эльфы – не худшее в мире.
Пес требовательно гавкнул впереди и остановился, ожидая нас. Арбогастр сбросил скорость, уже запомнил, в каких случаях карьером, а в каких – грунью.
Лес давно остался позади, дорога устремилась через ровную зеленую степь, а далеко впереди у излучины большого ручья блестит металл доспехов, обнаженное оружие, вздымаются дымки десятка костров.
Я рассмотрел, медленно приближаясь, отряд в сотню человек, некоторые расседлывают и поят коней, большинство просто лежат на траве, в бессилии раскинув руки, только самые выносливые и обязательные, едва передвигая ноги, разжигают костры, достают из седельных сумок еду.
Я пустил Зайчика шагом, издали вскинул руки ладонями вверх. Бобик воспитанно идет рядом и приветливо помахивает хвостом, даже пасть предусмотрительно закрыл, уже знает, почему-то все бледнеют, как только увидят его зубы.
Навстречу поднялись двое, в руках короткие копья. Усталые, но с суровыми лицами, молча выставили перед собой блестящие острия и ждут, глядя исподлобья.
С пенька встал рыцарь в сильно помятой кирасе. Светлые волосы прилипли от пота ко лбу и жалкими прядями свисают на плечи, но глаза смотрят прямо и настороженно.
– Кто таков? – спросил он угрюмо.
– Я хотел бы переговорить с герцогом Ярдширским, – сказал я ровным голосом.
– Герцог занят, – отрезал он. – Я граф Мервин.
– И что?
Он повысил голос:
– Он занят, непонятно? Я за него.
– Сожалею, ваша светлость, – сказал я, – но мне, как эрцгерцогу, больше пристало говорить хотя бы с герцогом, если у вас нет благородных людей выше титулом.
Он посопел угрюмо, соображая медленно не столько от тупости, как от смертельной усталости.
– Это какой еще эрцгерцог? – проговорил он мрачно. – У нас нет эрцгерцогов…
– Я не знаю, – отрезал я холодно, – где это у вас, а здесь отныне хозяином изволит быть эрцгерцог Ричард Длинные Руки.
Он переспросил, еще не поняв:
– Кто-кто?
Я сказал громче:
– Эрцгерцог Ричард Длинные Руки готов милостиво принять вашу сдачу, чтобы не завершать полное истребление славного рыцарства королевства Турнедо.
Его глаза в ужасе расширились, руки дернулись, будто хотел броситься на меня, но я предостерегающе опустил ладонь на рукоять меча, а Бобик прижал уши и зарычал.
Офицер отступил на шаг, прокричал, не отрывая от меня все еще неверящего взгляда:
– Джон!..
От костра донесся усталый голос:
– Ваша светлость?
– Сбегай к герцогу! Узнай, может ли говорить?
– Чичас…
С поваленного ствола дерева тяжело поднялся воин, заковылял, прихрамывая, в сторону, где в тени деревьев расположились группы раненых.
Я ждал терпеливо, офицер тоже застыл, глядя то на меня, то на воина, что добежал до группы отдыхающих и начал быстро что-то объяснять, живо жестикулируя.
Там тяжело поднялся из группы мужчин высокий подтянутый воин без доспехов и шлема, грудь перевязана окровавленными тряпками, правая рука висит бессильно вдоль тела, но в лице видна неугасшая воля к победе, глаза смотрят устало, но сурово.
– Я могу, – ответил он густым хриплым голосом и сделал в мою сторону несколько нетвердых шагов. Его торопливо поддержали за плечи. – Что случилось?
Офицер нервно вскрикнул:
– К вам… для разговора!
– Я слушаю, – произнес герцог, как понимаю, это он. – Кто этот человек?
Офицер, назвавшийся графом Мервином, прокричал:
– Это… это сам Ричард Завоеватель!
Мужчина остановился, долго всматривался в меня, затем подошел и встал рядом с графом. Еще двое подошли и держат обнаженные мечи наготове, все не отрывают от меня настороженных взглядов.
– Я командую этим войском, – произнес мужчина и добавил горько: – Тем, что теперь осталось от некогда великого и грозного полка. Герцог Кристофер Ярдширский, коннетабль короля Гиллеберда, к вашим услугам.
– Ричард Длинные Руки, – ответил я, – но если вам ближе прозвание «Ричард Завоеватель», то оно тоже мне начинает нравиться, можете пользоваться. Уверен, оно появилось не сегодня?
– Это за победное вторжение в Сен-Мари, – ответил герцог с холодной любезностью, – что вы хотите нам сказать, ваша светлость?
– Я мог бы говорить, – сказал я, – как коннетабль с коннетаблем, ибо я он и есть, коннетабль королевства Фоссано, но особая доверительность разговора мне уже не нужна. Я, эрцгерцог, курфюст и полный повелитель этой части королевства Турнедо, просто предлагаю сдаться. Все ваши титулы и звания будут сохранены. Как и земли. Столица, как вы уже знаете, захвачена моими войсками. С севера ускоренным маршем двигается армия короля Фальстронга, вы открыли ему дорогу, покинув вверенный вам пост. С юга наступают войска короля Барбароссы и короля Найтингейла. Ваш сюзерен просчитался, недооценив их решимость дать отпор… Война проиграна, сэр Кристофер!
Он смотрел угрюмо, бледное лицо осунулось на глазах, я видел, как его терзает боль, гораздо более сильная, чем раны.
– Как вам удалось провести лучников в Эльфийский Лес? – спросил он внезапно.
– Так же, – ответил я любезно, – как и всю армию. Не правда ли, после ночного марша в течение часа она очень красиво захватила якобы неприступную столицу? Все дороги были перекрыты войсками турнедцев, и вы, конечно, догадались, что мы могли пройти только через этот якобы непроходимый лес? К сожалению, должен сообщить, в суматохе при штурме столицы, а затем и дворца погибла вся королевская семья. Увы, дворец напрасно защищали так яростно… Ваш король теперь не имеет наследника, а Его Величество в таком возрасте, что они уже вряд ли появятся.
Он потемнел лицом, щеки опустились, а в глазах появилось затравленное выражение осознаваемого поражения.
– Это не вам решать, – проговорил он тяжелым голосом.
– Да, конечно! – воскликнул я. – Вы абсолютно правы, ваша светлость. Но нам решать, быть королевству Турнедо или нет… Так вот мы решили, что быть ему не следует. То есть королевство Турнедо перестало существовать, дорогой герцог! Земли его уже разделены секретным договором между тремя королями и мною, курфюрстом… можно даже сказать, великим курфюрстом, хотя и нет такого титула, но все в наших руках и в нашей власти. Как и водится среди победителей, верно? Подумайте о месте, которое вам придется занять в этом новом образовании.
Он спросил враждебно:
– Разделены? Война только началась! Королевство в состоянии отразить нападение и десяти соседей. Вы не забыли, что ваша Армландия уже под рукой Его Величества?
Я ухмыльнулся.
– Я мог бы взять Турнедо, а взамен оставить вашему королю Армландию, но… и ее не отдам. Сейчас короли Барбаросса и Найтингейл начинают вытеснять войска Гиллеберда и оттуда, с юга и юго-востока. С севера, как я уже говорил, двигается огромная армия короля Фальстронга. Согласен, у вас был шанс ее остановить, но сейчас… когда из вашего войска уцелел лишь каждый двадцатый?
– Каждый десятый на ногах, – отрезал он. – И может держать оружие.
– Все равно, – возразил я сочувствующе, – это катастрофа.
Он возразил устало:
– Всех захватчиков остановим и погоним обратно. А вам, сэр Ричард, я настоятельно рекомендую немедленно удалиться. Иначе прикажу своим людям арестовать вас!
Я вежливо поклонился.
– Ухожу-ухожу. Гордые слова, герцог! Я восхищаюсь вами. Мне очень жаль, что столько молодых и сильных людей погибло… вот так глупо. Может быть, подумаете?
Он повернулся в сторону и позвал громко:
– Стража!
– Прощайте, – сказал я.
Арбогастр развернулся на месте, я невольно сдвинул лопатки, будто в спину уже вонзаются стрелы. Пес радостно бросился в указанном направлении, мы понеслись следом.
Глава 2
Остатки войска герцога Ярдширского так и оставались на том же месте несколько дней, отдыхая и залечивая раны. За это время, как докладывают разведчики, к ним присоединилось несколько дружин лордов соседних земель, что не очень-то и хорошо, мне такой патриотический порыв ни к чему, однако за это же время несколько десятков человек тайно покинули воинство, что не может не радовать.
Сэр Климент заподозрил нечто хитрое, велел схватить одного, потом другого, но оказалось, что люди устали и пали духом после неожиданного и ужасающего истребления стрелками Ричарда Завоевателя, засевшими в Эльфийском Лесу, отборного рыцарского войска под началом непобедимого герцога Ярдширского. И еще поверили, что война проиграна, потому многие вообще-то готовы бросить все и пробираться в свои земли.
Готовность сражаться сохраняют только те, кто прибывает к герцогу именно сейчас, еще не испытавшие сокрушительного удара эльфийских стрел. Кстати, кроме герцога уцелели и все высшие лорды, хотя по ним били особенно тщательно, но знать либо облачена в доспехи, выкованные гномами, либо в нечто старинное, передаваемое из поколения в поколение, а то и вовсе отысканное в руинах и подземельях погибших городов.
Древние оружейники знали некие тайные приемы ковки или закалки, из-за чего не только стрелы, но даже тяжелые мечи не оставляют абсолютно никаких царапин на таких доспехах. Только и надежда, что попасть в сочленение…
Я велел отпустить схваченных, пусть разносят весть о сокрушительном поражение войска герцога Ярдширского от лучников Ричарда Завоевателя, а также расскажут, что столица тоже захвачена им и король Гиллеберд низложен победителями.
Я осматривал, как идет постройка стены на месте провалившейся в землю, ко мне торопливо подошел барон Саммерсет, на нем все хозяйственные нужды по обороне, издали поклонился коротко.
– Барон? – сказал я.
Он доложил с тревожной ноткой в голосе:
– Ваша светлость… когда ждать подхода союзных войск?
Я спросил обеспокоенно:
– А что случилось?
– Пролом заделывается очень трудно, – проговорил он с тоской. – Это не пролом в стене, она ж вся ушла под землю!.. Приходится строить целиком…
Я поморщился.
– Как это целиком? Фундамент готов, только доращивайте. Привлеките местных жителей, можно кнутом и пряником. Кто будет работать хорошо, тому платите за труд на благо общества… общество – это я, кто совсем упрется – рубите голову на месте за саботаж по законам военного времени… Отечество в опасности, а они будут всякое? Не позволим!
– Сколько у нас дней в запасе?
Я отмахнулся.
– Ни одного. Но не думаю, что придется выдерживать ожесточенную осаду. Пока местные лорды собирают отряды взамен тех, что ушли с Гиллебердом, подойдут войска короля Фальстронга.
– А как, – спросил он с надеждой, – насчет армии Его Величества Барбароссы?
– Тому будет труднее, – признался я. – Ему драться с армией самого Гиллеберда в Армландии, а потом пробиваться в Турнедо! Хотя, если разобьет Гиллеберда там, то можно и не пробиваться…
Виконт Рульф прислушался к нашему разговору, покрутил головой, а, уловив мой вопрошающий взгляд, заметил осторожно:
– Армия Гиллебедра сильнее, вы сами говорили.
– Сильнее, – согласился я, – но в Армландии не вся армия. Гиллеберд не повторил моей ошибки, в Турнедо тоже оставил войска. Я сокрушил герцога Ярдширского, что защищал именно подступы к столице, но с севера есть еще могучие заслоны под руководством Вигфрида и Аттельстана, опытных полководцев. Король Гиллеберд не ожидал вторжения со стороны Варт Генца, однако береженого Бог бережет, и чтоб у Фальстронга не возникало соблазна, он демонстрировал там надежные гарнизоны в хорошо укрепленных замках.
– Фальстронг будет их осаждать?
Я покачал головой:
– Нет.
– Почему? – удивился он. – Фальстронг не захочет оставлять в своем тылу города с вражескими войсками за стенами!
– Фальстронг будет сбивать только отряды, – объяснил я, – что загородят ему дорогу. Он стремится к столице.
Барон внезапно просиял, а Рульф хлопнул себя по лбу.
– Ну да, ваш договор! Кто первый захватит столицу, тот получает право на две трети Турнедо!..
– Ради этого стоило постараться, – сказал барон.
К нам подошел сэр Волсингейн, настороженный, как всегда, оглядывающий всех из-под насупленных бровей.
– Сэр Каспар, – приветствовал его я.
Он поклонился.
– Ваша светлость?
– На вас возложена охрана порядка… и все прочее, что относится к ней или находится около. Потому проследите, чтобы собрали священников, какие есть в округе.
– Да, ваша светлость…
Я объяснил:
– Пусть очистят дворец от магии. Самым тщательным образом! Что-то я не заметил здесь ни одного распятия, это упущение срочно исправить. Завезти Библии и разложить в ключевых местах, а также отслужить литургии, изгоняющие бесов и всякое колдовство.
Тот сказал с беспокойством:
– Вы тоже почуяли?
– Что?
Тот покрутил пальцами в воздухе, изображая нечто неопределенное.
– Что-то такое в воздухе… И тени какие-то… У меня амулет достаточно мощный, но все не ухватывает. Да и понятно, короли могут себе позволить и магов сильных, и талисманы хитрые…
– Тогда вы тот человек, – сказал я, – кто отвечает еще и за безопасность дворца… по крайней мере, от враждебной магии. Действуйте быстро и решительно.
– Да, ваша светлость!
Он поспешно удалился, а за ним побежали трое громадных диковатого вина воинов в мохнатых шапках и душегрейках мехом наружу, горцев, что составляют большую часть его дружины.
Кабинет Гиллеберда укрыт десятками опаснейших заклинаний. Любой, кто решится войти без разрешения хозяина, в лучшем случае погибнет, а в худшем – искалеченный и растерзанный будет оставлен для допроса.
Более того, заклинания закрывают двери и стены на тот случай, если кто додумается проломиться напрямую, а кроме того, мощные амулеты защищают стол, ящики и ларцы с секретными замочками, но даже это не все: если кто-то сумеет выжить и коснется личной книги короля, где все его тайны, он тут же превратится в соляной столб, как когда-то жена Лота.
На меня магия не действовала, но я зябко передергивал плечами, представляя, что вот выдвинется из стола отравленный шип или в коленку кольнет некая заноза, что убьют моментально.
Священники полдня очищали от чар, а потом на всякий случай я запустил еще и магов, не помешает, а в конце священники прошлись еще раз и подтвердили, что колдовства было много, но все уже очищено молитвами и святой водой.
– Как только вы уцелели, – сказал один участливо, – вы вошли первым?
– Я паладин, – ответил я скромно и перекрестился. – Господь хранит меня для более трудных дел.
– Спаси вас и сохрани, – ответил священник и перекрестил меня. – Но от стрел из стен вы уж как-то сами, ваша светлость.
Все, как я уже понял из жизненного опыта, удается энергичному и деятельному человеку, вот только времени и сил уходит вдвое больше. Если что-то рассчитываешь сделать за неделю, смело клади две, а то и три. Уверен, что сделаешь за месяц – будь счастлив, если уложишься в два.