И потому так навязчиво хотелось, чтобы мальчишка поел. Еще и еще.
* * *
Наконец и Ольга с Инной. После митинга молодые женщины сколько-то передохнули, освежили лица и только теперь сошли к шумному мужскому застолью. С каждым шагом хорошея.
Обе нарядные, красивые.
Мужики, уже изрядно набравшиеся, разумеется, кричат:
– О!
– О!..
– Наконец-то!
Молодые женщины стоят, колеблясь. Не решаясь. Или не сразу угадывая, где им лучше сесть.
И первым из сегодняшней коллекции мужчин Босс, он же спонсор, поторопился их приход одобрить:
– Садитесь, дамы. Облагородьте наш шумный свинарник.
Хозяйчик волоком тащит через пустую пивную сразу два береженных им стула. Настоящие, правильные два стула, а не остро вонзающиеся в зад молодежные табуреты из бара.
– Больше таких нет. Только два.
Оба стула отдаются дамам. Но Инна вдруг возражает:
– А я хочу на табурет. Мне нравится… Как в баре. Люблю покрутиться, туда-сюда! Да, да, хочу повертеть задом!
Свой-1, удивленно: – Надо же. Молодая… Ей такая острая штука в заду нравится.
Свой-2, облизнув губы: – Юная!
Оказавшийся незанятым правильный стул рывком забирает для себя Художник. Настоящее счастье разве скроешь! Он садится, расслабился, плюх на широкое сиденье и кричит. Оглашает… На все застолье:
– О, Господи. Спасибо тебе… Я в раю!
– Хозяин, дай-ка и нам настоящие стулья!
– Чем вам плохи эти? – упирается Хозяйчик.
– Да на них же нельзя сидеть!
– А не ерзайте.
И вновь вспыхнула, казалось, уже истерзанная тема «стульев». Грубоватая, разумеется. Под водку, разумеется. И в замедленном исполнении…
Свой-3: – Мама родная!.. Я как девственная птичка на жердочке.
– А как мыслишь? Почему деревенеет левая ягодица?
Стратег: – Господа, без ягодиц! Призываю!
– Все дело в болеутоляющей юности. Вон Коля сидит на жердочке – и ему хоть бы что!
– Юнец – в прошлом гэбист. Эти люди могут сидеть на шиле.
Художник: – А не надо в прошлом раскармливать задницу.
Оказавшийся тотчас за его спиной Телохран реагирует немедленно и жестко:
– Что за намек?.. Ты, родной, на кого намекнул?!
– Молчу, молчу.
– Здесь серьезные люди.
– Я же сказал – молчу.
Как великолепны женщины, когда они приходят туда, где их уже ждут.