Некоторое время за дверью раздавались голоса, потом послышались удаляющиеся шаги. Неужели пираты решили покинуть корабль?
И тут до Григория дошло, что…
– Отойдите от двери! – истошно закричал он.
Матросы разом отпрянули от двери, стараясь спрятаться за металлические преграды и перегородки. В спину убегающим грохнул взрыв, сорвав с петель многотонную дверь. В образовавшемся проеме, с топорами и ломами наперевес, предстали пираты. Не предполагая, что выход будет завален судовыми канатами, они с удивлением смотрели на многотонное сооружение, поднимавшееся едва ли не до самого потолка, понимая, что на его разбор потребуется не один час. Кто-то из сомалийцев, видимо, больше с досады, приподняв автомат, выпустил длинную очередь: три пули угодили в панель приборов, брызнув во все стороны стеклами и пластмассой.
Пират, стоявший ближе всех, высокий и мускулистый, наверняка бывший в этой компании за главного, что-то коротко крикнул, и два сомалийца расторопно бросились по коридору.
Интересно, что они надумали?
Через минуту они возвратились, держа в каждой руке по большой канистре и открыв крышку, принялись поливать канаты бензином. Вот, значит, до чего додумались. Заблагорассудилось решить проблему кардинальным образом: оттаскивать десятитонные канаты тяжело, да и не с руки, слишком много времени уйдет; а так запалят их – глядишь, экипаж сам бросится навстречу к пиратам.
– Готовь гидранты! Огнетушители! – скомандовал Мажуров.
Высокий сомалиец подпалил зажигалкой бумагу и швырнул ее на пол. Огонь, жадно поедая краску на металлических покрытиях, веселой колыхающейся струйкой устремился к облитым бензином канатам, вспыхнувшим тотчас, едва их коснулась ярко-красная плазма.
Пена из огнетушителя ударила в огонь, сбив его, но уже в следующую секунду в чреве скрученных канатов произошло новое воспламенение, еще более сильное. Огонь ударил под потолок, от дыма стало трудно дышать, пламя, почувствовав собственную силу, потеснило экипаж в самый угол румпельного отделения, заставило посторониться и пиратов.
Невзоров с силой крутанул кран гидранта, где-то внутри приподнялась задвижка, давая возможность сделать забор воды, и тотчас в огонь ударила упругая струя, сбивая его.
– Не давай им приблизиться! – старался перекричать Григорий шум работающего двигателя. – Поливай водой!
«Красная Сибирь», подобно, «летучему голландцу», потерявшему управление, направилась собственным ходом в открытое море. Встать бы у рулевого колеса и дать полный вперед навстречу сторожевику, но мешали сомалийцы, стоявшие у входа. Один из них приподнял автомат и сделал одиночный выстрел: пуля, отрикошетив от сваленного у входа металла, застряла в толстой обшивке.
Повернувшись спиной к струям воды, пираты продолжали поливать канаты бензином. Вылили одну канистру, за ней другую. В воздухе едко разило ядовитыми парами. Господи, откуда они взяли столько бензина?! Казалось, что горючим пропиталось все румпельное помещение…
Подожженные канаты горели неохотно, пуская облака тяжелого дыма, но с каждой секундой набирая силу, туго скрученные жгуты превращались в расплавленную аморфную массу. Теперь от сомалийцев экипаж отделяло всего-то три ряда сложенных канатов. Их можно было растащить вручную.
– Готовься к рукопашной! – закричал капитан. – Просто так мы не дадимся.
Четверо сомалийцев ухватились за канат и довольно слаженно принялись рывками тянуть его на себя.
– Взялись! – скомандовал Мажуров и первым уцепился за канат.
Неожиданно за бортом что-то громко бабахнуло, заставив сомалийцев отпрянуть. Мускулистый пират что-то быстро заговорил. Растерянность на их лицах сменилась откровенным страхом; распинывая пустые канистры и отталкивая друг друга, они устремились по коридору в сторону лестницы. На металлических ступенях раздался торопливый топот, послышались отчаянные крики. Затем так же громко, заглушая вопли, бабахнуло еще раз, отозвавшись гулким эхом в румпельном отделении.
Неужели все ушли? Что бы это могло значить?
– Что там происходит?
– Выходим!
Все поднялись на палубу. На корабле было тихо. В нос сразу ударил едкий запах жженого пороха, а по палубе стелился тяжелый едкий дым, который заползал во все надстройки, забирался в трюм, а капитанская рубка выглядела белым островком в окружении смога. На расстоянии сотни метров от «Красной Сибири» полыхал патрульный катер, с каждой секундой превращаясь в груду раскаленного железа. С него в спущенные шлюпки высаживался экипаж. Трое уже высадились, оставался лишь четвертый, все еще не решавшийся спрыгнуть в раскачивающуюся на волнах шлюпку. Длинный, долговязый, он неловко топтался на месте, высоко поднимая ноги, словно его за пятки покусывал раскалившийся металл. Дым, распространяясь, подчас накрывал его с головой, а длинные языки едва не лизали его спину. Наконец, отважившись, он прыгнул в шлюпку, сильно ее качнув.
От обилия лодок рябило в глазах. Будто соревнуясь в скорости, они направлялись к рассыпавшимся на воде доу, потерявшим былую линейность. А на горизонте, разбивая поверхность воды в пену, удалялся второй патрульный катер.
– Сторожевик! – крикнул Невзоров, невольно обратив на себя внимание всех присутствующих.
Действительно, примерно в двух милях от «Красной Сибири» на крейсерской скорости двигался сторожевой корабль «Стремительный». Ахнули зенитные пушки, и рядом с удаляющимся катером взметнулся большой фонтан. Последний залп, скорее всего, в воспитательных целях: было бы желание, так непременно бы попали. Затем по воде россыпью ударили пули спаренного пулемета. И призывно, легко преодолевая морские мили, со сторожевика прозвучала сирена. Развернувшись, армада доу возвращалась к сомалийским берегам.
– Лихо! – проговорил Невзоров.
– А главное, вовремя, – охотно подхватил контр-адмирал Шестаков. – Опоздай они хотя бы на полтора часа, еще неизвестно, чем бы все это закончилось.
Глава 3
Пиратский город
На всем побережье Сомали не отыскать более пиратского города, чем Босасо. Состоящий из одних контрастов, где шикарные виллы тесно соседствуют с хижинами из картонных коробок, город выглядел идеальным местом для пиратской базы. Удачному пиратскому промыслу во многом способствовало само местоположение города: устье Красного моря, в точности на перекрестке путей из Африки к Аравийскому полуострову.
Ибрагим посмотрел в иллюминатор. Заходящее солнце окрасило в багрянец каменную мертвую пустыню, бесконечно длинные цепи гор и далекую полоску пляжа, окаймляющую голубизну океана. Здесь луч терялся, рассеиваясь в барашках волн.
Пилот сбавил скорость, самолет загудел и, развернувшись, начал снижение. Еще через несколько минут он вырулил на бетонную полоску и начал плавное снижение, выпустив шасси. Колеса жестко коснулись посадочной полосы, слегка тряхнув людей, сидящих в салоне.
Ибрагим поймал себя на том, что ощутил легкое волнение, подобное состояние случалось с ним крайне редко. Поездки в одиночестве были для него делом обыкновенным, подчас обстоятельства требовали именно такого путешествия, чтобы не привлекать к себе внимания. Но куда бы он ни отправлялся, его всюду встречали проверенные люди и единомышленники, всегда он оставался самым желанным гостем. Но в этот раз он очень долго размышлял, прежде чем отправиться в Босасо. От поездки его отговаривали люди, уже побывавшие в этом городе. Они называли Босасо не иначе, как сборищем различного сброда, жертвой которого может стать даже самый уважаемый человек в стране. Молодежь, произраставшая на подвигах пиратов, не считалась ни с какими авторитетами и признавала только власть денег и силы. Вместо себя Ибрагим мог отправить эмиссара «Аль-Каиды», который посчитал бы за честь исполнить просьбу эмира, но, поразмыслив, Ибрагим решил, что это тот самый случай, когда он должен присутствовать лично.
Электрокары оттащили самолет к небольшому двухэтажному зданию, больше смахивающему на общественный сортир, чем на аэропорт. Асфальта не видать, все дорожки посыпаны гравием и песком. У самого входа небольшая хибара, крытая рифленым железом, надо полагать, здесь размещалась охрана аэропорта и таможенная служба. Ибрагим в который раз убедился в том, что в Сомали не любят сложностей в хитроумных переговорах; может быть, поэтому едва ли не каждый мужчина таскал за плечами автомат Калашникова.
Сразу у трапа его встретили два человека: Абдулла и Баджжа, арабы йеменского происхождения, с которыми он был знаком по совместным поездкам по Чечне. В Сомали они входили в руководство союза исламских судов: едва ли не единственной силы в стране, пользующейся признанием большинства населения. Мало кто об этом знал, но в действительности они являлись бойцами «Аль-Каиды», готовыми исполнить любой приказ организации. По существу, они были ядром Союза исламских судов, распространяя свое влияние по всей территории Сомали, и с гордостью говорили о том, что большинство полевых командиров перешло на их сторону. Успехи по вербовке были достигнуты в кратчайшие сроки, но каждый из них понимал, что командировка в Сомали преследовала более серьезные цели, и приезд Ибрагима, одного из руководителей организации, внесет ясность в их дальнейшую работу. Как бы там ни было, но Абдулла и Баджжа готовы к любым приказам, вплоть до самопожертвования. Они всего лишь солдаты джихада и не должны прогибаться перед превратностями судьбы.
Тепло, как того требовал случай, соприкоснувшись щеками, Ибрагим поздоровался поочередно с Абдуллой и Баджжой.
– С самолета до здания аэропорта я бы мог дойти сам, – буркнул он, когда Абдулла легко подхватил его сумку.
– Здесь не так все просто, брат, – негромко произнес Баджжа, вставший от Ибрагима по другую сторону. – В этой чертовой стране совершенно нельзя никому доверять. В Босасо, если у человека нет надежной охраны, существует реальная вероятность оказаться в багажнике какого-нибудь седана. В худшем случае – можно получить пулю в затылок безо всякого объяснения. Так что у вас должно быть хорошее сопровождение.
– На чем вы меня повезете?
– В бронированном внедорожнике.
– Даже так…. Мне не привыкать, – отмахнулся Ибрагим. – Абдулла, помнишь, как мы с тобой передвигались по Чечне?
– Такое трудно забыть, брат, – охотно отозвался араб. – Помнится, однажды мы угодили в засаду к федералам, нас спасло только мастерство водителя.
– Верно. Но на следующий месяц этот водитель погиб от пули снайпера, упаси Аллах его душу!
В сопровождении молчаливой охраны, состоящей из четырех крупных парней с непроницаемыми лицами, добрались до могучего «Range Rover». Один из охранников, шедших впереди, широко распахнул перед Ибрагимом дверь, и он плюхнулся в кожаное мягкое кресло, спрятавшись от любопытных взглядов за темными тонированными стеклами. Около аэропорта, искоса поглядывая на припаркованную машину, сновали молодые люди в камуфляже со стеклянными глазами, у каждого из которых за плечом небрежно болтался автомат. Такие застывшие глаза могут быть только от наркоты, поэтому следовало держаться настороже: никогда не знаешь, какая блажь может посетить их головы в следующую минуту.
Даже оказавшись в кожаном кресле автомобиля, в сопровождении многочисленной охраны из Союза исламских судов, Ибрагим не почувствовал должного успокоения.
– Что это за люди? – кивнул он на группу людей с оружием, стоявших у входа в аэропорт.
– Это? – усмехнулся Абдулла. – Их здесь называют муриааны. Их ничего не интересует, кроме наркотиков, а оружие заменяет им дом, семью, детей.
– У них очень нехорошие взгляды, – покачал головой Ибрагим.
– Поначалу мне тоже было не по себе, – отозвался Абдулла. – Но потом ничего, как-то свыкся. Здесь от них никуда не спрячешься.
Машина на большой скорости двигалась к центру города. Тяжелые широкие колеса и могучие рессоры нивелировали многочисленные колдобины и неровности. Ибрагим поймал себя на том, что испытывает удовольствие от быстрой езды.
– А чего эти муриааны толкаются около аэропорта?
Абдулла задорно расхохотался (Ибрагим успел заметить, что парень склонен к веселью).
– Они приехали сюда в расчете на то, чтобы оказать приезжим свои услуги в охране.
– Занятно.
Въехали в город. Становилось все более многолюдно. Во всяком случае, число машин значительно прибавилось, и следовало держаться с особой предусмотрительностью, потому что каждый из водителей считал, что, кроме него, участников дорожного движения больше не существует. Остановились на мигающем светофоре, пропуская могучий запыленный грузовик. Едва ли не на каждом перекрестке стояли парни в камуфляже и с оружием в руках: взгляды точно такие же, как у тех, что были в аэропорту.
– А если бы я нанял для личной охраны кого-то со стороны? – спросил Ибрагим, провожая долгим взглядом людей с автоматами.
– Я бы вам не посоветовал так поступать, – вновь заразительно рассмеялся Абдулла. – В Босасо существуют собственные правила. Для того, чтобы нанять охрану, нужно обратиться к местным властям, а они уже выделят вам своих людей. По-другому скажу так: одни бандиты будут охранять вас от других бандитов, вот и вся разница. Но даже в этом случае вам никто не даст гарантии, что вы уцелеете. Ваша собственная охрана может отвезти вас куда-нибудь на квартиру и потом затребовать выкуп у родственников. Человек в Сомали, тем более белый, всего лишь предмет для ведения бизнеса.
– Невеселые вещи ты мне рассказываешь, Абдулла, – протянул Ибрагим, покачивая головой.
– Что поделаешь, брат, это Сомали! Но, слава Аллаху, мы чувствуем здесь себя совершенно спокойно. Подавляющая часть населения – мусульмане.
– Сколько в Сомали лагерей, где готовят воинов Аллаха?
Ибрагим посмотрел назад. За ними следовала машина сопровождения: большой пикап, в котором разместилось шесть автоматчиков в камуфляже. Встретившись с их непроницаемыми взглядами, Ибрагим поймал себя на том, что ему сделалось немного не по себе.
– Их много. Только под Босасо четыре больших лагеря. В Алуда – три, а в Хобью – еще пять! Но больше всего лагерей под Могадишо, целых десять! В лагерях готовят настоящих воинов Аллаха.
– Очень хорошо. В ближайшее время нам понадобится их помощь для крупного дела.
– Они только и ждут того дня, чтобы осуществить «джихад меча».
Задумавшись, Ибрагим провел ладонью по бритому черепу, коснулся пальцами широкой черной бороды. Со стороны он напоминал задумчивого мудрого сфинкса. Сомали была выбрана «Аль-Каидой» не случайно. Лишенная централизованной власти, она, по существу, распалась на множество территорий, в каждой из которых имелась собственная власть. И единственной реальной силой оставался Союз исламских судов, имеющих тесную связь с «Аль-Каидой», с решениями которой считался каждый полевой командир. Так что территорию Сомали «Аль-Каида» воспринимала как собственный полигон, на котором можно отрабатывать различные методы террористической войны.
За разговором незаметно выехали в центр города, который сомалийцы не без иронии называли Нью-Босасо. Именно здесь расположились самые крупные особняки на всем побережье, соседствуя с ветхими хибарами и полуразрушенными домами, изрешеченными пулями.
– Что здесь было? – спросил Ибрагим, показав на груды кирпичей (надо полагать, что в другой жизни они выглядели шикарными особняками).
– Здесь шли бои между кланами Дир и Дарод.
– Вот как? И кто же победил в этой войне?
– Клан Дарод, он более многочисленный и хорошо вооружен. Тогда серьезно был ранен Максуди, глава клана Дир, – кажется, ему перебили позвоночник. Сейчас во главе этого клана Джефри Джельтмен. Но он уже совершенно не тот, что был во времена их отца.