– Ты с ума сошел? – удивился Сафаров. – Как это – не пускали?
– Не всех, конечно. Посмотрим, что там будет, – уклонился от ответа Сергеев, – сейчас все равно пойдем к Шилову.
– Я все время хочу тебя спросить, – вспомнил Эльдар, – что там с банкиром? С этим Эпштейном, который узнал заранее про обмен денег и убил своего родственника, мужа сестры, чтобы замести следы?
– Ты забыл, что другая сестра была замужем за нашим заместителем министра внутренних дел Ванилиным, – мрачно напомнил Сергеев. – Отпустили, конечно. Дело развалилось еще на стадии следствия. Свидетелей нет, убийцу не нашли, только косвенные улики. И еще все время звонил Ванилин. Следователь прокуратуры мне честно признался, что он убежден в вине банкира, тем более что по банку прошли такие суммы. Но доказать убийство не удалось.
– А хищение? Там ведь был явный сговор, и они обменяли намного больше денег.
– Возбудили уголовное дело и сейчас проверяют. А Эпштейна пока выпустили.
– Это неправильно, – резко возразил Сафаров, – я сам позвоню в прокуратуру. Его нельзя было отпускать, он организовал убийство Вячеслава Томина.
– Даже не думай! Это сейчас называется «вмешательство партийных сотрудников в работу органов прокуратуры», – напомнил Сергеев.
– А Ванилину можно? – разозлился Эльдар.
Наступило молчание. После долгой паузы Сергеев не выдержал и недипломатично спросил:
– Это из-за его сестры?
Сестра убитого Томина была супругой посла Скороходова и знакомой Эльдара. Они познакомились при довольно странных обстоятельствах, когда она сбила его на своей машине. Не было никаких отношений, ничего, что можно бы назвать отношениями, и вместе с тем нечто доверительное, какая-то внутренняя духовная связь между ними возникла сразу. Но затем она уехала к мужу в Швейцарию, ничего не объяснив, и он остался один… Они странно познакомились и странно расстались.
Зазвонил телефон. Сергеев взял трубку, коротко ответил «ясно» и повернулся к Эльдару:
– Нас ждут, нужно идти. Пока они не приехали, поговори с Шиловым и Громовым. А насчет банкира не беспокойся и не дергайся. Я сам позвоню прокурору. Там такие хищения в банке «Эллада», что твоего банкира расстрелять нужно. Если, конечно, все зафиксируют и докажут. Пошли, у нас впереди интересная коррида, какой еще никогда здесь не было. Хотя, кажется, на Петровке чего только не было.
Они поднялись и вместе вышли из кабинета.
Ремарка
«Председатель Мосгорисполкома Юрий Лужков заявил, что Указы президента СССР о переподчинении московской милиции исполком признавать не собирается, да и сама московская милиция его практически не признает, так как находится в тесных контактах с городскими властями».
ИнтерфаксРемарка
«Конфликт между союзными, республиканскими и городскими органами власти вокруг кандидатуры шефа столичной милиции продолжается. «Если произойдет раскол вооруженных формирований МВД, а мы к нему близки, то это сотрясет не только Москву, но и всю Россию», – заявил заместитель председателя Комитета ВС РСФСР по правам человека Николай Аржанников.
Пока в России хозяйничали былые руководители, президент не ощущал потребности вмешиваться во внутренние дела города, а иначе, как вмешательством, его Указ о создании Главного управления МВД СССР по Москве и области не назовешь. Даже когда гибли люди в Фергане, Узгене, Оше, президент не издавал подобных указов. Так что, в Москве вообще наступил беспредел? Или Моссовет страшнее погромов?
«Я думаю, что союзные правители из-за своих политических амбиций умышленно провоцируют если не вооруженное противостояние, то разгул преступности уж точно, чтобы потом, «по требованию трудящихся», ввести в столице чрезвычайное положение или президентское правление», – считает Н. Аржанников.
А. Корзун «Комсомольская правда», 1991 годРемарка
«К вопросу о создании союзного управления внутренних дел по Москве». Указом президента СССР из тела десятимиллионного города вырвали жизненно важный орган и пересадили его в и без того тесную семью союзных главков. С сотнями отделов и легендарным МУРом, с пожарными и паспортистами, со всеми зданиями и транспортом, коммуникациями и амунициями. По какому праву? По праву лисицы, которой лубяная избушка краше ледяной. Удивляться не стоит. В нашем на редкость правовом государстве уже чего только не изобретали. Депутат от филателистов, нижний и верхний парламенты, подзаконные законы, какие-то немыслимые моратории на действующие законы и конституционные права. И еще президент в стороне от трех разделенных властей, что не мешает ему самому принимать нормы права и самому же их исполнять…
Так что в Указе президента протест вызывает не то, что в МВД СССР создан еще один главк, а то, что сделано это антиправовым способом и за чужой счет. Дело не только в материальных средствах. Союз узурпировал функции, которые ему вовсе не принадлежат, – функции охраны порядка на территории суверенной республики. Чтобы доказать это, вовсе не обязательно опираться на законы России. Глава СССР в очередной раз откровенно проигнорировал законы СССР».
Н. В. Федоров, министр юстиции РСФСРГлава 3
Каждый день он с нарастающим отвращением смотрел на папку, которую Болдин лично оставлял на столе. Это были секретные донесения и шифрограммы КГБ, Министерства обороны, Министерства иностранных дел, других ведомств, краткий обзор вышедших газет, сообщения о происшедших в стране событиях, нараставших как снежный ком. В Прибалтике сохранялась напряженность. Грузия готовилась последовать примеру прибалтийских республик. Противостояние в Молдавии становилось очевидным фактом, а между Азербайджаном и Арменией шли ожесточенные военные столкновения по всему периметру межреспубликанской границы. И плюс еще события в Оше, где вспыхнули противоречия между киргизами и узбеками. Все это на фоне происходивших грандиозных перемен в мире, когда объединилась Германия, был распущен восточный блок стран Варшавского договора, начались центробежные процессы в Югославии, продолжала сохраняться напряженная обстановка на Ближнем Востоке. Хорошо еще, что американцы не полезли дальше в Ирак, а решили ограничиться лишь освобождением Кувейта. Сказалась позиция Советского Союза и Китая, которые были не в востороге от полной победы американцев, хотя и не возражали против освобождения самого Кувейта. Да и арабские страны не стали бы поддерживать американцев в борьбе против Саддама Хусейна.
Он снова посмотрел на эту папку, которую нужно было открывать каждый день, и нахмурился. Не читать невозможно, а читать – значит испортить себе настроение на весь день. Но все-таки раскрыл ее. Первые сообщения из Осетии. Там все еще неспокойно. Он сразу потянулся к телефону, поднял трубку прямой связи с министром внутренних дел.
– Борис Карлович, здравствуй. Я прочитал ваши сообщения по Осетии. Что думаешь делать?
– Доброе утро, Михаил Сергеевич, – ответил Пуго. – Там очень сложная обстановка, особенно сейчас, перед референдумом. Грузины собираются провозгласить свою независимость, а осетинов называют «аборигенным народом».
– Ну, это совсем никуда не годится, – возмутился Горбачев.
– Мы ввели туда дополнительный контингент, – продолжал Пуго, – но наши люди не могут все время стоять между двумя враждующими народами. Нужно, чтобы в Тбилиси осознали опасность этого противостояния.
– Это им надо говорить, – мрачно посоветовал Горбачев. – А как у их соседей?
– Еще хуже, – честно ответил Пуго. – Идут настоящие бои с применением установок «Град» и автоматического оружия. Внутренние войска несут большие потери. Самое неприятное, что милиция с обеих сторон принимает активное участие в этом конфликте, помогает оружием и техникой. Сейчас мы разрабатываем комплекс мер по наведению порядка и на границе, и в самой Нагорно-Карабахской области. Будем думать о привлечении к этой операции части воинского контингента, дислоцированного на территории Азербайджана.
– Все должно быть в рамках закона, – устало произнес Горбачев; попрощавшись, подумал про себя: «Можно было даже не звонить. И так понятно, что именно мог сказать Пуго. Этот пунктуальный и добросовестный латыш просто не умеет иначе. Он говорит так, словно бесстрастный комментатор происходящих событий, а не министр внутренних дел огромной страны. Он всегда такой, предельно честный и откровенный».
Михаил Сергеевич продолжил изучать содержимое папки. Комитет государственной безопасности прислал сразу четыре сообщения – о настроениях людей, о положении в Прибалтике, о визите Ельцина в Европарламент и об обстановке на Кавказе. Из всех сообщений самое интересное о Ельцине. Его визит в Страсбург явно провалился. Почти все газеты отметили, что его не захотели понимать и поддерживать в его противостоянии с союзным руководством. Горбачев внимательно перечитал выдержки из газет. Да, визит Ельцина провалился. Может, он теперь будет сговорчивее, когда поймет, что Запад не готов его поддержать.
А с другой стороны, он все равно идет на президентские выборы, и в аналитических службах КГБ считают, что у него самые высокие шансы стать президентом. Значит, летом в Москве появятся два президента. Горбачев невесело усмехнулся. Первая в мире страна, где в одной столице будут сидеть два президента. Пока президентов избирали в других республиках, все было не так сложно, а теперь у России тоже будет свой президент. Интересно, где он собирается устроить свою резиденцию? Если в Кремле находится президент Советского Союза, то где должен находиться президент России?
Он позвонил руководителю своего аппарата Болдину.
– Валера, я просматриваю сейчас сообщения о визите Бориса Николаевича в Страсбург. Нужно, чтобы эта подборка попала и в наши газеты.
– Уже передали, Михаил Сергеевич, – ответил исполнительный Болдин, – сразу в несколько газет. На этой неделе все статьи будут перепечатаны.
Горбачев положил трубку. Кажется, Болдин научился угадывать его мысли. С одной стороны, это неплохо, а с другой – немного неприятно. Получается, что все окружающие догадываются о его истинном отношении к Ельцину. Конечно, он не любит этого вечного «фрондера» и оппозиционера. Конечно, он сделал все, чтобы удалить из политики этого опасного популиста. Но чем больше он старался, тем большей популярностью пользовался Ельцин. Этот феномен «обиженного» на Руси всегда срабатывал почти безошибочно. Просто в стране не было политика такого ранга и масштаба, которого бы сняли с работы и удалили из Политбюро. А в прошлом году Ельцин демонстративно вышел из партии. Когда он уходил из огромного зала, объявив о своем выходе из партии, некоторые делегаты довольно громко кричали: «Позор!» Но и это его не остановило. А сейчас он рвется в президенты России.
Но на данный момент самый главный вопрос даже не Ельцин и не выборы, назначенные на двенадцатое июня. С этим они потом разберутся. Сейчас самое важное – объединенный Пленум Центрального комитета и Центральной Контрольной комиссии, который должен состояться в конце апреля. После мартовского референдума число критиков самого Горбачева выросло в геометрической прогрессии. С одной стороны, они почувствовали его шаткое положение, он был вынужден пойти на подобный референдум, не сумев затормозить решение о выборах президента России. Все понимали и без аналитических записок КГБ, что главным кандидатом будет Ельцин. А референдум был вынужденной мерой, чтобы, опираясь на него, попытаться сохранить Союз, предложив союзный договор. Но в нормальном государстве такие референдумы просто не проводят. Было бы смешно голосовать за сохранение Соединенных Штатов или Индии, Канады или Германии. С другой стороны, прошедший референдум вдохновил критиков Горбачева на активные действия. В этих условиях проводить Пленум ЦК – значит сознательно подставляться. Добровольно идти на гильотину, уже точно зная, что собравшиеся на Пленуме члены Центрального комитета наверняка выдвинут предложение о его досрочной отставке.
Горбачев захлопнул папку. Больше читать не хотелось. Все и так понятно. Страна распадается буквально на глазах, сложное экономическое положение усугубляется политическим распадом, идет парад суверенитетов. Уже даже отдельные города изъявляют желание провозгласить его. Не замечать подобного невозможно. Из многих республик и областей поступают сигналы о резкой критике курса президента страны. Многие считают, что он лично ответствен за все, что происходит, и лично виноват во всех этих политических и экономических проблемах.
Горбачев снова посмотрел на лежавшую перед ним папку. Масштабы происходивших перемен можно понять, открывая эту папку каждый день. Но опаснее всего – наскоки с мест, когда областные и республиканские секретари все настойчивее и громче требовали его отставки. И если ничего не предпринимать, то вполне вероятно, что на волне всеобщего недовольства и после мартовского референдума противники перейдут в атаку и добьются его отставки с должности Генерального секретаря ЦК КПСС. А в условиях, когда почти все силовые руководители в Центре и на местах являются коммунистами, когда армия, КГБ и МВД находятся под контролем таких упертых людей, как Язов, Крючков и Пуго, должность Генерального секретаря остается решающей для его окружения и для всех силовых министерств. И отдавать этот пост в чужие руки он не намерен. Формально новый Генеральный секретарь легко может просто сместить президента СССР с его должности. Достаточно рекомендовать делегациям республик и местным коммунистам проголосовать за другого человека, и на этом все закончится. Нужно быть совсем наивным человеком, чтобы этого не понимать. С другой стороны, коммунистическая партия уже не является правящей партией в республиках Прибалтики, в Грузии, Армении, Молдавии, даже в Киргизии. Ставший президентом Киргизской Республики Аскар Акаев тоже не является лидером компартии своей страны. Но, в отличие от Ландсбергиса или Гамсахурдиа, он хотя бы не призывает к немедленному отделению и провозглашению независимости. Акаев – бывший президент Академии наук Киргизии, крупный ученый, практиковался в Ленинграде. Он далек от авантюристической политики некоторых своих коллег, и ему труднее остальных. В республике созрел ошский конфликт, когда вспыхнуло противостояние между киргизами и узбеками.
Он снова взял трубку телефона, позвонил секретарю ЦК Олегу Семеновичу Шенину, готовящему материалы к апрельскому Пленуму ЦК КПСС, и предложил:
– Приезжай ко мне.
Шенин появился в кабинете через полчаса, и тоже с папкой в руках. Горбачев неприязненно покосился на нее, словно каждый, кто появляется в его кабинете, должен испортить ему настроение. Он заранее знает все, что скажет ему Шенин. Или почти все. Ему нравился этот перспективный партийный работник, который был на шесть лет младше его. Серьезный, грамотный, начитанный, умеющий анализировать и не теряющий головы в трудных ситуациях. Он сам выдвинул умницу Шенина секретарем ЦК, рассчитывая на его поддержку.
Горбачев поднялся из-за стола, пожал руку прибывшему, предложил сесть и сразу поинтересовался:
– Что у нас по Киргизии? Кажется, Масалиев там засиделся. И выборы он проиграл, и вообще ведет себя неадекватно, говорят, все время пытается оспорить решения Акаева. А ведь он сам его выдвигал в президенты Академии наук и утверждал на своем бюро ЦК.
– Масалиев явно не справился с ситуацией в республике, – уверенно ответил Шенин. – Я считаю, что мы вправе поставить вопрос о выдвижении на эту должность товарища Аманбаева. И на Пленуме нужно рассмотреть этот организационный вопрос, вывести Масалиева из Политбюро.