У меня появилась безумная идея.
Я побежал к раздевалке.
– Шевелитесь! – велел я товарищам по команде. – Прочь от двери.
Взрывы за моей спиной. Тайсон отбил два мяча в их же хозяев и сжег их дотла.
То есть остались еще два великана.
Третий шар летел прямо в меня. Я заставлял себя ждать, отсчитывая секунды: одна, две, а потом метнулся в сторону, и огненная сфера снесла дверь в раздевалку.
Я полагал, что концентрация газов в раздевалке мальчиков достаточно высокая, чтобы вызвать взрыв, так что совершенно не удивился, когда пылающий шар взорвался с оглушительным «БУУУУУУМ!».
Стена разлетелась на куски. Двери от шкафчиков, носки, спортивные бандажи и прочие малоприятные личные вещи дождем посыпались в спортзал.
Обернувшись, я увидел, что Тайсон бьет Пожирателя Черепов по морде. Великан рухнул, но последний оставшийся на ногах монстр Вампи Рюга предусмотрительно приберег свой шар, выжидая удобного момента. И метнул свой снаряд, когда Тайсон только начал поворачиваться.
– Нет! – завопил я.
Шар ударил Тайсона прямо в грудь. Мой приятель пролетел через весь зал и врезался в стену, так что она треснула и частично обвалилась; образовался дополнительный выход прямо на Черч-стрит. Не представляю, как Тайсон мог выжить, но он всего лишь выглядел оглушенным. На груди у него дымился бронзовый шар. Тайсон попытался поднять его, потом закатил глаза и завалился назад (и немудрено, ему на голову свалилась куча кирпичей).
– Ну что?! – торжествовал Вампи Рюга. – Я выиграл! И получу кучу свежего мясца навынос для моей Пироженки!
Он подобрал новый шар и прицелился в Тайсона.
– Стой! – закричал я. – Тебе же нужен я!
Великан оскалился в усмешке:
– Хочешь умереть первым, юный герой?
Нужно было что-то делать. Наверняка Анаклузмос где-то здесь, рядом.
И тут я заметил свои джинсы: они торчали из дымящейся груды одежды прямо у великана под ногами. Если бы только я сумел туда добраться…
Это самоубийство, но я решил рискнуть.
Великан захохотал.
– Обед сам ко мне идет.
Он занес руку, прицеливаясь. Я приготовился умереть.
Вдруг тело великана застыло. Вместо злорадства на его физиономии проступило изумление. Его майка лопнула, а прямо в центре его живота выросло нечто, напоминающее рог… нет, не рог, а сверкающее острие лезвия.
Шар выпал из его руки. Монстр уставился на нож, только что проткнувший его насквозь.
И пробормотав «ой», вспыхнул зеленым пламенем и исчез. Полагаю, Пироженка будет очень расстроена.
Когда дым немного рассеялся, я увидел свою подругу Аннабет. Лицо у нее было перепачканное и исцарапанное. На плече у нее висел потрепанный рюкзак, из кармана торчала бейсбольная кепка, в руке она сжимала бронзовый нож, а в глазах цвета грозового неба застыло диковатое выражение, как будто она пробежала тысячу миль и всю дорогу за ней гнались привидения.
Мэтт Слоун, который так и простоял все сражение ошарашенный, наконец пришел в себя. Он увидел Аннабет, заморгал, как будто пытался вспомнить, где же он ее видел.
– Это та девчонка… с фотографии… девчонка…
Аннабет врезала ему по носу, отправив в нокаут.
– А ты, – рявкнула она, – не смей запугивать моего друга.
Спортзал был охвачен огнем. Дети все еще бегали туда-сюда и пронзительно вопили. Я слышал, как завывают сирены и как кто-то переговаривается по рации. Сквозь стекла в дверях запасного выхода было видно, как директор, мистер Бонсай, сражается с замком, а у него за спиной сгрудилась толпа учителей.
– Аннабет, – пробулькал я. – Как ты… как давно ты уже…
– Да уже, считай, целое утро. – Приятельница вложила оружие в ножны. – Я все пыталась улучить момент и поговорить с тобой, но ты постоянно был окружен людьми.
– Тень, которую я видел этим утром, это была… – Я покраснел. – О, боги мои, ты что, заглядывала в окно моей спальни?
– Нет времени объяснять! – отрезала она, тоже слегка краснея. – Я просто не хотела…
– Наконец-то! – взвизгнула какая-то женщина. Двери распахнулись, и в открывшийся проем хлынули взбудораженные взрослые.
– Встретимся снаружи, – сказала Аннабет. – И он. – Она указала на Тайсона, все так же осоловело сидевшего у стены. Аннабет одарила его довольно неприязненным взглядом, что меня крайне озадачило. – Лучше и его возьми.
– Что?
– Нет времени! – рассердилась девочка. – Скорее!
Она надела свою бейсболку с логотипом «Янкиз»[5] – волшебный подарок ее мамы – и в следующее мгновение исчезла.
Так что я стоял один посреди полыхающего спортзала, а ко мне на всех парах мчалась половина преподавательского состава во главе с директором и парой полицейских.
– Перси Джексон? – начал мистер Бонсай. – Что… как…
Из пролома в стене раздался стон, и показался Тайсон, балансировавший на груде кирпичей.
– Голова болит.
Мэтт Слоун тоже очухался. Он сфокусировал на мне взгляд, и в его глазах появился ужас.
– Это Перси устроил, мистер Бонсай! Он все здесь поджег! Спросите у тренера Нанли! Он все видел!
Тренер Нанли все так же прилежно читал свой журнал, но, на мое несчастье, услышав свое имя, именно в эту минуту поднял голову и пробурчал:
– Ась? Мда. Мм-хмм.
Остальные взрослые повернулись ко мне. Я знал, они ни за что мне не поверят, даже если я расскажу им правду.
Я вытащил Анаклузмос из лохмотьев, некогда бывших моими джинсами, бросил Тайсону «идем!» и выпрыгнул на улицу через пролом в стене.
Глава третья
Мы ловим такси вечных мук
Аннабет ждала нас в переулке, отходящем от Черч-стрит. Едва она затащила нас с Тайсоном за угол, как по улице в сторону школы Меривезер, завывая, промчалась пожарная машина.
– Где ты его нашел? – поинтересовалась она, указывая на Тайсона.
При других обстоятельствах я был бы страшно рад ее видеть. Прошлым летом мы помирились, хотя ее мать, богиня Афина, не очень-то ладила с моим отцом. Я скучал по Аннабет, возможно, даже сильнее, чем сам это осознавал.
Но я только что пережил нападение великанов-людоедов, Тайсон спас мне жизнь (раза три или даже четыре), а Аннабет только зыркает на него, как будто это он во всем виноват.
– Он мой друг, – ответил я.
– Он что, бездомный?
– Какое это имеет значение? Он тебя слышит, между прочим. Почему бы тебе не спросить у него самого?
Девочка, казалось, была удивлена:
– Он умеет говорить?
– Я разговариваю, – признал Тайсон. – Ты очень хорошенькая.
– Ай! Какая гадость! – отшатнулась от него Аннабет.
У меня в голове не укладывалось, что девочка может так ужасно себя вести. Я осмотрел руки Тайсона, будучи уверенным, что они все в страшных ожогах от пылающих шаров-вышибал. Ничего подобного. Перепачканные, заскорузлые ладони, грязные ногти, каждый диаметром с небольшую картофелину, но они всегда так выглядели.
– Тайсон, – сказал я недоверчиво, – ты даже не обжегся.
– Ну, разумеется, он не обжегся, – проворчала Аннабет. – Удивительно, как это у лестригонов хватило духу напасть на тебя, когда он находился поблизости.
Тайсон, кажется, был околдован светлыми волосами Аннабет. Он попытался дотронуться до них, но девочка шлепнула его по руке.
– Аннабет, – не выдержал я, – о чем ты говоришь? – Лестри-кто?
– Лестригоны. Чудовища в спортзале. Они из племени великанов-людоедов, которое обитает далеко на севере. Одиссей однажды с ними столкнулся, но я еще никогда не видела, чтобы они забирались так далеко на юг. Надо же, каннибалы в Нью-Йорке!
– Лестри… я не могу даже выговорить это слово. А в английском языке для них есть название?
Аннабет призадумалась и решительно сказала:
– Канадцы. А теперь поторопимся, нужно отсюда выбираться.
– Меня будет искать полиция.
– Это наименьшая из наших бед, – вздохнула девочка. – Ты видел сны?
– Сны про… про Гроувера?
Аннабет побледнела:
– Гроувер? Нет. Что с ним?
Я пересказал свой сон.
– Так в чем дело? Что приснилось тебе?
Взгляд у нее затуманился, как будто мысли ее унеслись далеко-далеко отсюда.
– Лагерь, – наконец ответила она. – Большие неприятности в лагере.
– Моя мама говорила то же самое! Но какие именно неприятности?
– Я точно не знаю. Что-то не так. Нужно немедленно отправляться туда. Всю дорогу из Вирджинии меня преследовали чудовища, пытаясь остановить. Много раз на тебя нападали?
Я покачал головой:
– Ни разу за весь год… до сегодняшнего дня.
– Ни разу? Но как… – Она покосилась на Тайсона. – Ой.
– Что значит «ой»?
Тайсон тянул руку, как отличник за партой.
– Те канадцы в спортзале назвали Перси… сыном морского бога?
Мы с Аннабет переглянулись.
Я не представлял, какими словами буду объясняться, но после того, как Тайсона едва не убили, он заслуживал того, чтобы узнать правду.
– Послушай, здоровяк, – начал я издалека, – ты когда-нибудь слышал старые истории про греческих богов? Типа Зевса, Посейдона, Афины…
– Ага, – кивнул Тайсон.
– В общем… те боги до сих пор живы. Они вроде как следуют за западной цивилизацией, живут в самых сильных странах, так что сейчас, к примеру, они переселились в США. А иногда они влюбляются в смертных, и тогда у них рождаются дети. Таких детей называют полукровками.
– Ага, – кивнул Тайсон с таким видом, будто все ждал: когда же я перейду от пустой болтовни к сути.
– Так вот, Аннабет и я – полукровки, – закончил я. – Мы вроде как герои-студенты. И как только чудища нас учуют, то сразу на нас нападают. Так что те великаны в спортзале на самом деле чудовища.
– Ага.
Я вытаращил глаза. Казалось, мой приятель совсем не удивлен и не смущен моим рассказом (в отличие от меня самого).
– Так… ты мне веришь?
Тайсон кивнул.
– Но ты… сын морского бога?
– Угу, – признался я. – Мой отец – Посейдон.
Тайсон нахмурился. Вот теперь он казался смущенным.
– Но тогда ведь…
Где-то взвыла сирена. Мимо переулка промчалась полицейская машина.
– У нас нет на это времени, – заявила Аннабет. – Поговорим в такси.
– Мы что, проделаем на такси весь путь до лагеря? – изумился я. – Ты хоть представляешь, сколько на это надо дене…
– Доверься мне.
Я колебался:
– А что делать с Тайсоном?
Я представил, как привожу своего здоровенного друга в Лагерь полукровок. Если уж он так выпендривается на обычной игровой площадке, где и хулиганы обычные, как же тогда он себя поведет в тренировочном лагере для полубогов? С другой стороны, нас будут искать копы…
– Нельзя просто бросить его, – решил я. – У него тоже будут неприятности.
– Да уж, – мрачно кивнула Аннабет. – Мы определенно должны прихватить его с собой. А теперь вперед!
Мне не понравился ее тон, как будто Тайсон – заразный больной, которого надо поскорее запереть в больнице, но я без возражений двинулся по улице следом за Аннабет. Втроем мы крались боковыми улицами, а за нашими спинами дым стоял столбом – догорал спортзал моей бывшей школы.
* * *
– Пришли, – Аннабет сделала нам знак остановиться на пересечении Томас и Тримбл-стрит и принялась рыться в своем рюкзаке. – Надеюсь, у меня хоть одна осталась.
Выглядела она даже хуже, чем мне показалось сначала. На подбородке ссадина. Ее «конский хвост» растрепался, из него торчали травинки и веточки, как будто она несколько ночей подряд провела под открытым небом. Порезы на ее джинсах здорово смахивали на следы когтей.
– Что ты ищешь? – спросил я.
Повсюду выли сирены. Мне подумалось, что скоро здесь будут кишмя кишеть копы, разыскивающие малолетних преступников-бомбометателей. Не сомневаюсь, Мэтт Слоун уже дал показания. И конечно же, перевернул все с ног на голову, представив нас с Тайсоном людоедами-кровопийцами.
– Нашла. Слава богам. – Аннабет вытащила из рюкзака золотую монетку, в которой я опознал драхму, денежную единицу горы Олимп. С одной стороны на ней был вычеканен профиль Зевса, с другой – Эмпайр-стейт-билдинг.
– Аннабет, – заметил я, – нью-йоркские таксисты такое не примут.
– Anakoche, harma epitribeios! – закричала Аннабет на древнегреческом.
Она говорила на языке Олимпа, и я понимал каждое слово. Она сказала: «Стой, про€клятая колесница!»
Впрочем, особого восторга от ее плана я не ощутил.
Аннабет швырнула монетку на мостовую, но, вместо того чтобы со звоном приземлиться на асфальт, золотой кругляш прошел сквозь дорожное покрытие и исчез.
Несколько секунд ничего не происходило.
Затем в том месте, куда должна была бы упасть драхма, асфальт потемнел и расплавился, образовалась прямоугольная яма размером с парковочное место, в которой кипела и булькала красная, как кровь, жидкость. Потом из этой массы воздвиглась «колесница».
Она имела форму такси. Вот только обычные нью-йоркские такси желтые, а это было дымчато-серое. Я хочу сказать, оно выглядело так, словно было соткано из дыма, и казалось, что сквозь него можно пройти как сквозь туман. На двери значилось что-то вроде «СЫЕДЕ ССЕЫРТ», но из-за дислексии я не сумел разобрать, что же там написано.
Боковое стекло рядом с водительским местом опустилось, и наружу высунулась старушка. Седые волосы паклями свисали по обеим сторонам ее лица, закрывая глаза, а говорила она, как-то странно пришепетывая, как будто ей только что вкололи в десну дозу новокаина.
– Подбросить? Подбросить?
– Троих до Лагеря полукровок, – сказала Аннабет. Она открыла заднюю дверь такси и махнула мне рукой, чтобы я забирался внутрь. И все это с таким видом, как будто ничего необычного не происходит.
– Эгей! – проскрипела старушка. – Таких не возим!
Она ткнула костлявым пальцем в сторону Тайсона.
В каком смысле? Сегодня что, день приди-рок-к-большим-и-некрасивым-детям?
– За дополнительную плату, – посулила Аннабет. – Три драхмы сверху, когда прибудем на место.
– Идет! – взвизгнула бабка.
Делать нечего, пришлось забираться внутрь. Следом протиснулся Тайсон, а на оставшемся уголке скорчилась Аннабет.
В салоне тоже все было дымчато-серое, но по крайней мере сиденье под нами оказалось твердым. А еще бугристым и с потрескавшейся обивкой, как почти во всех обычных такси. Правда, не имелось плексигласового экрана, который бы отделял пассажиров от старушки-водителя… Погодите-ка. Впереди сидели целых три старые дамы, все с тонкими седыми прядями волос, закрывавшими глаза, костлявыми руками, одеты они были во вретища угольно-черного цвета.
Та, что сидела за баранкой, сказала:
– Обожаю Лонг-Айленд! Щедрые чаевые! Ха!
Она нажала на педаль газа, и мою голову с размаху вдавило в спинку сиденья. Из динамика зазвучал записанный на пленку голос:
– Привет! С вами Ганимед, виночерпий Зевса, а когда я летаю закупать вино для Владыки небес, то всегда пристегиваюсь!
Я глянул вниз, но вместо ремней безопасности обнаружил широкую черную цепь. И решил, что мне пока и так хорошо. То есть еще не настолько плохо.
Такси на бешеной скорости свернуло с Западного Бродвея, и дама, сидевшая посередине, взвизгнула:
– Осторожно! Бери левее!
– Ну, Буря, если бы ты дала мне глаз, я бы это заметила!
Минуточку. Отдать глаз?
Я не успел ни о чем спросить, потому что дама за рулем резко выкрутила баранку, чтобы избежать столкновения с летящим прямо на нас грузовиком, с душераздирающим «БДЫЩ!» переехала через бордюр тротуара и вырулила в соседний квартал.
– Оса! – окликнула третья дама ту, что сидела за рулем. – Дай-ка мне монету этой девчонки! Хочу попробовать на зуб.
– Ты в прошлый раз пробовала, Злоба! – огрызнулась дама-водитель, которую, должно быть, звали Оса. – Сейчас моя очередь!
– А вот и нет! – взвыла старуха по имени Злоба.
Сидевшая в середине Буря взвизгнула:
– Красный свет!
– Тормози! – завопила Злоба.
Вместо этого Оса нажала на газ; такси въехало на тротуар, под визг покрышек вписалось в следующий поворот и сбило автомат, продающий газеты. Мой желудок остался где-то позади, на Брум-стрит.
– Простите, – решился я. – А вы вообще-то… зрячие?
– Нет! – пронзительно завопила сидевшая за рулем Оса.
– Нет! – вторила ей средняя, Буря.
– Конечно, да! – заверещала Злоба, сидевшая сбоку.
Я поглядел на Аннабет.