Галкин Анатолий Михайлович
Опасные игрушки
Глава 1
– Надоело мне это все, Варвара! Очень надоело!.. Мы отличные сыщики, а занимаемся всякой ерундой… Ты мне скажи – кто наши клиенты? Это рогатые мужья, блудливые жены и алчные дети, делящие наследство… Надоело мне в мусоре копаться!
Савенков был явно не в духе. Это было очень редко. Он гордился тем, что всегда держал себя в руках. Правда, эти срывы никогда не превращались в крик, в истерику, в ломание стульев. В такие моменты Савенков «митинговал». Он ходил по кабинету, размахивал руками, доказывал кому-то очевидные вещи, тренировал свою риторику.
– Дальше так невозможно! Мы зачем создавали детективное агентство? Детективное, кстати!.. Зачем? В грязном белье копаться?
– Но нет пока других заказчиков, Игорь Михайлович. И эти клиенты платят хорошо…
– Вот! Святая правда, Варвара. Мы продаемся. За деньги мы готовы продать ум, честь и совесть.
– Вот и неправда, шеф. Честь и совесть мы не продаем. Ум – да. Нашу технику, умение с ней работать, профессионализм. Так и артисты себя продают, и ученые.
– Не сравнивай, Варвара. Какой ученый поставит в спальне видеокамеру и будет из соседнего дома наблюдать, что делает жена, пока муж в командировке?
– Никакой ученый не будет. Не сможет. Как он видеокамеру в настенные часы вмонтирует? Это только наш Марфин может.
– Это техника, Варя. А я о душе говорю… Не зря вы отчет перед заказчиком на меня взваливаете. Никогда не забуду, как я кассету тому банкиру отдавал, а он потребовал ее сразу просмотреть. Ты бы видела его лицо. Сцена была посильней Фауста… Все! Больше этим не занимаемся. Пусть сами за собой следят. И опасно это. Что, если б банкир застрелился. Или того хуже – его, ее и себя. Получилось бы, что мы его к этому подтолкнули. Не знал бы, так жил бы еще сто лет. Меньше знаешь – лучше спишь…
Варвара ругала себя, что не начала разговор первой. То, с чем она пришла в офис, могло сразу отвлечь Савенкова от самобичевания и перевести мысли на деловой лад. А сейчас надо улучить момент, когда он остынет. Но и ждать времени нет. Они придут через двадцать минут – Марина всегда была точна. Тем более, в таком важном для нее вопросе… Варвара уловила паузу и вставила фразу, которая должна была завершить митинг узника совести.
– Вы правы, Игорь Михайлович. Я во всем с вами согласна. Я даже решилась без вашей санкции пригласить новых клиентов. Это совершенно другое дело. Здесь убийством пахнет…
– Кто такие?
– Моя подруга с мужем. Собственно, это ее второй муж. Я его и не видела ни разу. А первый давно погиб. Во Франции. Он был… этим. Ну…
– Разведчиком.
– Да.
– Это, Варвара, наша общая беда. Конспирация в подкорку вам въелась. Вы прекрасно знаете, что все это давно не секрет, не государственная тайна. Но произнести – язык не поворачивается. Даже мне сказать не можете… И как он погиб?
– Он даже не погиб – исчез. В Марселе. Утром ушел и не вернулся. Марину сразу же в Москву отправили…
– Марина, это…
– Да, жена. Та, которая через пять минут придет.
– И кто у нее сейчас муж.
– Киношник.
– Слава богу, что не разведчик.
– Но богатый. Он клипы ставит. Рекламу.
– Это хорошо. Не то, что реклама, а то, что богатый… Так в чем у них загвоздка?
В этот момент кто-то робко дотронулся до кнопки. Варя была права – ровно десять. Бывший муж Марины Валентин Марков приучил ее к точности. В его работе это было более чем важно.
Вошедшие были без зонтов. Значит им удалось подогнать машину прямо к подъезду. Даже минута пробежки по такому ливню и их пришлось бы выжимать.
Они держались исключительно скромно. Даже почтительно. Савенкову нравилось, когда в детективном агентстве «Сова» не ведут себя как в магазине или ресторане. Они тоже предлагают свою услугу, но особого свойства. Это не товар. Его нельзя оценить. Кому-то «Сова» спасет жизнь, кому-то здоровье, честь, душевный покой, а кому-то и деньги. И, как правильно, очень крупные…
Сразу было видно, что Марина ведущая в этой паре. Во всяком случае – в сегодняшнем деле. Муж не выглядел застенчивым, но здесь он старательно уходил на второй план, показывая, что не считает этот визит серьезным и лишь подчиняется женскому капризу. И Марина это чувствовала. Во всяком случае она начала с извинений:
– Возможно, мы напрасно у вас время отнимаем. Вот и Игорь так считает. Это Варя меня уговорила… Вы можете нам помочь?
– Пока не знаю. Варвара не успела меня посвятить… Внимательно слушаю вашу историю, Марина…
– Просто Марина… А это мой муж – Гридин Игорь Васильевич.
– Очень приятно… Вы не против, если я магнитофон включу?
– Конечно, конечно, – Марина заметно успокоилась, собралась и, поглядывая на микрофон, начала свой рассказ. – Две недели назад был очень странный звонок. Мужчина не представился и настойчиво потребовал встречи. Я попросила объяснить причину, но он только сказал, что это в моих интересах. Все это было неожиданно и очень неприятно. Даже страшно. И я… я просто повесила трубку.
– А вы, Марина, не думали, что ошибка?
– Нет, Игорь Михайлович, это не ошибка. Он фамилию назвал. Причем двойную, и по первому мужу тоже. И голос был надменный, как у следователя: «Гражданка Маркова – Гридина…»
– Да, это не ошибка… И что же было дальше?
– Были еще звонки. Почти каждый день. И с каждым разом все грубее.
– Голос один и тот же?
– Разные. По крайней мере – один женский и два – три мужских.
– Вы не записывали?
– Нет… Пытались по определителю узнать, но они все из телефонов – автоматов… Последнюю неделю пошли угрозы. Не прямые, но предлагали подумать о здоровье, не осложнять себе жизнь… И если бы только звонки. Были еще три письма, сообщения на пейджер мужа… А пять дней назад меня чуть не украли… Прямо рядом с домом кто-то хватает меня за руку. Наконец, говорили, попалась, теперь поговорим. Я отмахнулась сумкой. Вероятно в глаз ему замком попала. Он руку отпустил и я убежала.
– Но лицо-то его вы видели?
– Нет, он сразу ладонями закрылся. Я сумкой очень удачно попала. Он даже вскрикнул…
– Понятно, Марина. Но я предполагаю, что это еще не все.
– Да, вчера мы получили вот это, – Марина протянула Савенкову изрядно помятый лист бумаги. – Это я его скомкала. Хотела выбросить. Очень разозлилась и… испугалась.
Савенков машинально взял лист за самый край, но почти сразу понял, что можно и не пытаться снять с него отпечатки – его долго мяли и потом столь же долго разглядывали. Да и буквы. Человек, который так аккуратно выписывает печатные буквы не станет оставлять отпечатки.
Текст был коротким, но впечатляющим: «Последнее предупреждение. Откажешься от встречи – убьем. Даже не думай сообщать ментам».
– Марина, а остальные письма?
– Я их все выбросила. Мне казалось… Я и это хотела выбросить. Меня Игорь удержал. Он сказал, что это будет улика, если…
– Понятно. Все?
– Нет… Мы на последнем этаже живем. Сегодня утром на балконе я нашла разбитую бутылку с бензином. Запах еще оставался и этикетка… Они с крыши ее сбросили.
С каждым новым эпизодом Савенкову все меньше нравилось это дело. Он не понимал логики противника. Столько действий – и для чего. Только лишь поговорить с Мариной. Возможно, это очень важный разговор, но зачем городить такой огород. Что, нельзя было подловить ее в городе, в метро, на рынке, в сквере. У профессионалов есть сотни приемов для стопроцентного знакомства… Странно. Они же рискуют, что она придет на встречу с милицией или с ребятами из «крыши», которая наверняка есть у ее мужа, у этого излишне спокойного Игоря.
– Марина, я понимаю, что у вас нет никаких версий, никаких подозрений, никаких мыслей о причинах этого, извиняюсь, наезде на вас.
– Абсолютно. Я домохозяйка. Давно не работаю. Даже с соседями никогда не ссорилась.
Савенков понял, что больше информации он сегодня не получит. Но надо принимать решение. Есть ли реальная опасность убийства? Маленькая, но есть. Примерно – шесть к одному. Это как в русской рулетке – один патрон в шестизарядном нагане. Кто скажет, что это маленький риск? Кто решится бросать игральную кость при условии, что «шестерка» – твоя смерть? И сто к одному достаточно большой риск. Значит…
– Вот что, друзья мои. Очень правильно, что вы пришли. Будем работать. Предлагаю два варианта. Первый. При очередном звонке вы, Марина, соглашаетесь на встречу. Мои друзья с Петровки их берут, трясут по всем правилам и все выясняется. Быстро, но опасно. Вдруг возьмут лишь одного. Он будет молчать. Или расскажет, что хотел у дамочки на бутылку водки денег попросить. Взаймы. Ему погрозят и отпустят. А через месяц у вас в комнате бутылка с бензином и горящим фитилем. И это самый безобидный способ мести.
– А второй вариант?
– Марина временно исчезает из Москвы, а мы работаем. Ищем этих звонарей… У вас есть место, где можно было пересидеть две-три недели?
Савенков не мог не заметить, что Игорь Гридин очень оживился, услышав последнее предложение. До этого момента он был не то, что бы равнодушен – он напряженно выжидал, когда кто-нибудь предложит именно это.
– И правда, Марина. Тебе опасно здесь оставаться. Это все очень похоже на обычных психов. Сделают что-нибудь, а потом разбирайся. Сейчас как раз осень началась. Обострение у них…
– Так что мне теперь, до зимы скрываться?
– Зачем до зимы? Ты давно хотела по Европе покататься. Так я за несколько дней путевку сделаю. У меня связь есть…
– Отличная идея, – поддержала его Варвара. – А пока, Маринка, у меня поживешь. Незачем рисковать.
– Нет, нет, нет. Одна я не поеду. Вот если бы вместе с Варей…
Все замолчали. Но это была многозначительная, говорящая тишина. Уже через минуту позиции сторон стали очевидны и все поняли, что решение за Гридиным. Он встал и заговорил тоном человека, подводящего очевидный итог:
– Я вижу, что ни у кого возражений нет. Значит – договорились… Милые дамы, очень кофейку хочется. Вы только не подумайте, что я вас на кухню выгоняю. Но нам с Игорем Михайловичем надо некоторые практические вопросы обсудить. В том числе – финансовые…
* * *
Дела сегодня не клеились. Максим печально смотрел на гору договоров, которые надо исправлять, доводить, дорабатывать. Он несколько раз придвигал их к себе, но удостоверившись, что строчки продолжают плясать перед глазами, вновь отправлял бумаги на край стола… Вчерашний банкет совершенно выбил из колеи…
Компаньон Максима, сидевший напротив, находился в еще более сумрачном состоянии. Он периодически засыпал. Сначала он закрывал глаза, потом несколько минут по миллиметру опускалась вниз голова, а когда она достигала крышки стола, он вздрагивал, резко расправлял плечи и, широко открыв глаза, изрекал мудрую мысль. Типа: «так жить нельзя» или «надо меньше пить». Очевидно, что Юрия Антоновича доконало лекарство, которое утром принес Максим. Четыре бутылки холодного пива убрали тупую боль в голове, появилась легкость, а потом безразличие и сонливость. В любом случае, трудового энтузиазма лекарство не прибавило…
Звонков сегодня почти не было. Казалось, клиенты понимали, что сегодня юридическую контору «Щит» лучше не тревожить. Но в середине дня прорвался кто-то очень настойчивый.
Еще утром Максим до предела уменьшил звонок в телефонном аппарате и тот, подыгрывая хозяину, тренькал вяло, жалобно, из последних сил. Максим глядел на него с сочувствием, но после двадцатого перезвона все же снял трубку.
Юрий Антонович, вглядываясь в туманное лицо партнера, пытался понять смысл разговора. Но очевидным было лишь то, что Максим обладает хорошим словарным запасом – за пять минут он выдал в трубку массу синонимов, означавших его полное согласие с собеседником: «Да… Непременно… Согласен… Конечно… Есть… Договорились… Обязательно… Хорошо… Никаких проблем… Добро… Понял вас… Лады…»
Живая мимика появилась у Максима, когда он положил трубку. Он гневно взглянул на компаньона и, втянув в себя побольше воздуха, выдал все, что о нем думает:
– Доигрался, Антоныч… Я уж не стал трубку тебе передавать. Это Андрей Семенович звонил.
– Борзенко?
– Он. И очень злой. Напряженный… Дернуло тебя тогда о своих боевых подвигах трепаться. Ладно бы просто подвигах молол. Так нет! Сразу обещания, заверения, задаток. Зачем деньги взял?
– Мы вместе брали. Ты, Максим, не путай. Я их сразу тебе передал. Все пять штук.
– Верно! Передал. И демонстративно. Разделил ответственность… Я, дурак, не сразу и понял. Дают – бери… Где ты сейчас этого Маркова найдешь? Его вся контора тогда искала. И какая контора! Это не нынешние обломки. Это – КГБ!
– Ничего и никто не искал. Этот Марков в середине августа исчез. А девятнадцатого случился этот… ЧК… ЧП…. ГЧПК… путч, одним словом… И всем не до того стало. Все свою жену стали прикрывать. Один я между Москвой, Парижем и Марселем мотался. Пока следы его нашел – мне подарочек. Я в их новые штаты не вписался. Вся информация у меня и осталась… Забыли о нем. Я точно знаю. Я сам в отчете написал, что он лодку в этот день брал и в море погиб. Рыбак он был этот Марков.
– Но ты правду скажи, Антоныч, он точно жив?
– В сентябре девяносто первого был жив. Мой человек его в Париже видел.
– Так давай искать. Звони этой Марине. Только сам звони и сам встречайся. Я больше видеть ее не хочу. Она мне чуть глаз тогда не выбила.
* * *
Марина успокоилась только в самолете. Все пять дней, пока она жила у Варвары, она не выходила на улицу и не подходила к телефону. Основания для этого были – Игорь сообщил, что до того, как Савенков разместил в квартире Гридиных свою хитрую технику, было еще два угрожающих звонка. А вчера, накануне отлета пришло письмо еще более жестокое и страшное, чем раньше. Оно завершалось фразой: «Смерть настигнет тебя везде».
Текст письма знала только Варвара. Поэтому усевшись в кресло аэрофлотовского «Боинга» Марина сразу успокоилась. Еще в Шереметьево она или постоянно оглядывалась или тупо смотрела в пол, дрожащими руками прижимая к себе вещи. В результате у стола таможни она получила полный досмотр. Проницательный молодой человек даже ощупал швы в ее сумках и проверил наличие второго дна. Возможно, он решился бы и на личный досмотр, если бы находившаяся рядом Варя не бросила беспечным тоном: «Моя подруга очень боится летать. Я и сама вся дрожу. Скажите, в самолете будут парашюты?»
… Игорь Гридин купил для них самый длительный и довольно дешевый тур. За двадцать два дня они должны были проехать почти всю Европу на автобусе.
Все это Игорь успел сделать за шесть дней. Собственно, подобрать подходящий вариант и оплатить его можно было и за пару часов. Сложнее было в срочном порядке получить Шенгенскую визу – пропуск в Объединенную Европу. За это почти никто не брался. Но Игорь обладал пухлой записной книжкой. Вскоре нашлись проворные ребята, знающие подходы к ответственным клеркам в маленьком посольстве… Связи в наше время решают почти все. Связи и деньги.
Правда, пришлось догонять группу, которая добиралась до Вены поездом. При этом, как потом оказалось, они пропустили самое интересное – аттракцион почище пещеры ужасов или американских горок. Это – ночной переезд по югу Польши, где банды из бывших шахтеров громят туристические поезда. До конца поездки группа обсуждала эту ночь и делилась опытом по запиранию дверей в купе с помощью зонтов, ремней, приставных лестниц.
В венском аэропорту их встретила гид группы, равнодушно державшая над головой табличку с названием московской тур фирмы. Они знали о ней только то, что ее зовут Люба. Варе почему-то казалось, что такое имя должно принадлежать молодой веселой девушке с большими глазами. Но табличку держала фигура в мешковатом плаще с безликой скучной физиономией. И было ей лет сорок, сорок пять. Правда, это на первый взгляд. Варя подумала, что после хорошей парикмахерской, одетая во что-нибудь короткое, яркое, узкое, да с добавлением добродушной улыбки и блеска в глазах, Люба могла бы потянуть и тридцать пять и даже на все тридцать.