Генерал еще не принял решения, как ему поступить с этим компроматом. Пускать его в официальное русло или приберечь на всякий случай, когда понадобится использовать его в своих специфических целях. Такое решение можно было принять после того, как компромат будет в руках ФСБ, когда будет ясно, насколько он серьезен, насколько информация соответствует действительности, насколько она проверяема и доказательна.
Шамаев даже не отдавал приказа любыми способами завладеть документами. Его интересовал источник компромата и его серьезность. И, естественно, кто из помощников губернатора этим занимается. И если ситуация покажет, что документы солидные и за них началась борьба, то придется вмешаться. Группа оперативников, которая ехала сейчас в 340-м, выполняла личный приказ Шамаева, подчинялась в этой операции только ему и только ему должна была сообщать о результатах.
Старший группы полковник Зотов был наделен всеми полномочиями и мог действовать всеми доступными ему способами, ориентируясь в ситуации. Группа состояла еще из четырех офицеров-оперативников, в том числе одной девушки. Трое ехали с Зотовым в последнем купе, а четвертый – капитан Русин – в первом. Знал Зотов только, что курьер поедет, предположительно, на одиннадцатом месте. Но будет он один или с сопровождающими, узнали ли о курьере и документах люди мэра, есть ли они в вагоне – все это предстояло установить на месте. И не упускать ситуацию из-под контроля.
– Саша, иди посмотри обстановку, – приказал Зотов своей помощнице. – Если есть шанс, то попробуй поменяться местами с тем мужчиной, который едет в третьем купе. Ты, мол, тут одна с тремя мужиками, тебе неудобно и все такое прочее.
Александра Пашенова была самым молодым сотрудником в группе, однако окончила она училище ФСБ именно по линии контрразведки и служила в соответствующем подразделении краевого управления. В группу ее взяли большей частью для прикрытия и создания видимости молоденькой одинокой пассажирки, что облегчило бы оперативную работу в вагоне.
Молодой лейтенант Пашенова, выйдя в коридор вагона из купе, сразу же обратила внимание на двух мужчин у окна напротив соседнего купе. Один постарше, второй помоложе. Говорили они вполголоса. Александра машинально отметила, что разговор прекратился с ее неожиданным появлением. Она не успела услышать, о чем говорили эти двое, но лица и реакции успела оценить профессионально. Тот, что старше, сразу замолчал, ничем себя не выдав: ни жестом, ни мимикой. Он даже не обернулся. А тот, что помоложе, явно непрофессионал, если и причастен к делу компромата. Слушал он старшего с серьезным заговорщицким видом и многозначительно поглядывал в начало вагона. Когда из девятого купе вышла Саша, он тут же изменился в лице, сменив выражение на нейтральное. Только что насвистывать не стал. Может, и глупости все это, но Пашенова на всякий случай свои наблюдения отложила в памяти.
Постояв немного у окна под оценивающим ее фигуру взглядом мужчины из соседнего купе, Александра подняла руку с темным блестящим браслетом и чуть прижала его застежкой к груди. Встроенный в браслет цифровой аппарат запечатлел лицо. Пашенова двинулась в начало вагона, сделав по пути еще несколько снимков. Предстояло сравнить личности пассажиров вагона с базой фотоданных на окружение губернатора и мэра, которая имелась у группы в ноутбуке. Отдельно она сделала панорамный снимок всех обитателей третьего купе. Затем в начале вагона стала задумчиво рассматривать график прохождения поезда через промежуточные станции, который был укреплен на стене между окнами.
Одного взгляда в третье купе было достаточно, чтобы понять – компания там сложилась и вариант переселения не пройдет. Блондинка с пышными приятными формами, которая сидела на одиннадцатом месте, в оживленной беседе почти не участвовала. Она большей частью смотрела в окно с поджатыми губками. На девятом крашеная девица с быстрыми живыми глазами, которая вела оживленную, немного игривую беседу. Солидный дядечка рядом с пышногрудой весело смеялся и подыгрывал крашеной девахе. У которой, кстати, через грудь висела не очень толстая сумочка размерами как раз под формат А4.
Пашенова вернулась в свое купе и молча сняла браслет, протянула его капитану Кабицкому.
– Он там душа компании, – пояснила она про мужчину из третьего купе. – Ничего не выйдет, он девушек своим присутствием не тяготит.
– Ладно, не принципиально, – согласился Зотов. – Пусть развлекает, мы по своей линии позаботились, чтобы в это купе больше никто не садился. Что там у тебя, Сергей?
Кабицкий соединил камеру браслета с ноутбуком и просматривал сделанные девушкой фотографии.
– Вот он, – ткнул капитан пальцем в экран. – И девушки.
Все четверо оперативников столпились у столика, разглядывая фотографию.
– По описанию на курьера похожа вот эта блондинка, – первым заметил капитан Ергаев, – но сидит она почему-то на девятом месте, а не на одиннадцатом. А мужик, пожалуй, подозрительный.
– Да, есть в нем что-то, какая-то сила, – задумчиво согласился Зотов. – Не удивлюсь, если он из людей губернатора и страхует курьера. Запросто может оказаться бывшим офицером из органов.
– Или просто начальником средней руки в командировке, – добавила Пашенова.
– Сейчас сравним, – защелкал клавишами Кабицкий.
Соответствующая программа и база данных позволяла сравнить имеющиеся фотографии людей в вагоне по параметрам лиц с теми, чьи фотографии были введены в компьютер заранее для опознания. На экране стали быстро мелькать одна за одной фотографии мужчин и женщин, снятых в разных ракурсах и в разное время года. Наконец выскочила заставка, что изображение не идентифицируется. Капитан покачал головой и заказал подбор наибольших соответствий. На экране всплыли и симметрично расположились три лица. Сходство было, но не более. Человека, который ехал сейчас в третьем купе, в базе данных не оказалось.
– Давай дальше, – велел полковник. – Что там еще Саша наснимала?
Кадр, второй, третий… Офицеры молча рассматривали пассажиров на экране. Вдруг полковник схватил Кабицкого за плечо:
– Ну-ка, ну-ка! Увеличь вот этого. Интересно! Сверь этого мужчину с базой.
Через несколько секунд компьютер выдал сведения. Яковец Павел Борисович, год рождения такой-то, место рождения…
– Вот он! – хлопнул полковник ладонью по плечу Кабицкого и с улыбкой повернулся к офицерам: – Вот кто присматривает за курьером. Это человек Сипатова, и как раз используется губернатором для особых поручений. Мужик ушлый и грамотный. Раз он в поезде, то и материалы в поезде. Значит, содержание компромата серьезное, раз в игру вступили такие сильные фигуры.
– Не исключено, что и Андрейченко узнал об этих документах, – добавил молчаливый капитан Ергаев.
– Наверняка, – согласился Зотов. – И наверняка они знают Яковца в лицо, если не знают курьера. Они будут наблюдать за ним и выйдут на его подопечного. Всем усилить внимание. Мурат, иди подмени Русина. Его надо ввести в курс новостей.
Ергаев кивнул и молча вышел из купе. Неторопливым шагом он прошел до начала коридора и остановился у окна возле первого купе. Капитан Русин, высокий светловолосый парень, понял знак и отправился в тамбур, доставая на ходу сигареты. В тамбуре его уже ждал полковник Зотов с приготовленной запиской, на случай, если народ повалит курить и поговорить толком без свидетелей не удастся.
В третьем купе царило оживление. Гуров даже удивился, как изменилась Татьяна, пока он торчал в коридоре, давая девушкам возможность переодеться в дорожное. Через дверь было слышно, что девушки внутри без него оживленно разговаривают, даже смеются. При нем Татьяна была более чем сдержанна, отвечала односложно и поджимала губки, когда Алина слишком вольно вела себя с попутчиком. Точно, мужененавистница, в который раз сказал себе Гуров.
Когда наконец сыщику было разрешено войти в купе, обе девушки в симпатичных спортивных костюмчиках рассматривали содержимое небольшого кейса из коричневой тисненой кожи, стоявшего на столике.
– Ого, – одобрил Гуров, увидев закрепленные ремешками в нишах кейса три бутылки. – Французский коньяк! Не менее французское шампанское и откровенно русская водка!
– Наша водка признанно лидирует в рейтинге пьяниц всего мира, – снисходительно пояснила Татьяна, которая, как оказалось, была хозяйкой всего этого сокровища.
– Почему пьяниц? – весело удивился Гуров, с интересом рассматривая этикетки на бутылках. – Потому что в комплекте всего по три: по три бокала, по три рюмки?
– Комплект для соображения на троих, – поддержала мужчину Алина.
– И что, мы все это с вами употребим? – поинтересовался сыщик, потирая руки.
– А вот фигушки вам! Это везется в подарок, – пояснила Татьяна и захлопнула крышку.
Гуров сделал страшно разочарованное лицо и широко развел руками, показывая всю безысходность ситуации. И когда он повернулся к двери купе, то наткнулся на холодные серые глаза проходившего по коридору пассажира. Пассажир явно замедлил шаг, чтобы посмотреть на кейс в руках девушки. Татьяна как раз убирала его под сиденье своего дивана. Что же все такие любопытные-то, в который раз поморщился Гуров. Не дает покоя, что я один с двумя девицами еду? А вдруг я муж одной из них? Или отец, или еще кто?
– А может, за знакомство по коньячку? – предложил Гуров. – Двести пятьдесят на троих под хорошую беседу и в ознаменование счастливого пути?
Сыщик залихватски подмигнул девушкам. Алина с таким же азартом подмигнула Татьяне. Блондинка пожала плечами и согласилась.
– Ладно, тогда с меня конфеты, – сказала она, поднимаясь. – Только схожу руки помою.
Алина ловко выудила из своей сумки небольшой пакет с яблоками и апельсинами. Гуров помог ей опустить сиденье дивана и решил, что руки помыть не мешало бы и ему. Выйдя в коридор, он увидел типичную картину для поезда. Стоявший у соседнего окна мужчина с интересом глянул на проходившую мимо Татьяну. Вагон качнуло, и девушка оступилась, ее толкнуло прямо на этого мужчину.
– М-м, какие у вас руки, – с улыбкой отметил мужчина, придерживая Татьяну за локти и глядя с легкой улыбкой ей в глаза. – Руки хирурга?
– Я терапевт, – недовольно ответила девушка, отстранив мужчину.
Гуров успел заметить, что минимум четверо мужчин коридоре вагона живо обернулись на Татьяну и мужчину из четвертого купе. «Нет, – подумал Гуров, – все же неистребима тяга мужиков к блондинкам».
Алина догнала своих попутчиков уже около туалета, пояснив, что яблоки она купила возле вокзала и они немытые. Гуров заметил, что легкая сумка формата А4 опять висит через плечо девушки. Что там такого, что она боится оставить ее на минуту в купе?
– Дверь лучше запереть, – со знанием дела посоветовала Алина. – Сейчас с распитием в вагонах строго.
– Если ты купил не у проводника, – хмыкнула Татьяна, ловко нарезая ножом Гурова на дольки яблоки и апельсины.
– Как у вас действительно ловко получается, – шутливо похвалил Гуров, вспомнив короткую интермедию в коридоре. – В самом деле, руки хирурга…
– Простите, – послышался за спиной мужской голос. Гуров оглянулся и с неудовольствием увидел все того же мужчину из четвертого купе. – Сильно извиняюсь, но у вас ножа не найдется? Забыл, знаете ли, взять.
– Держите, – строго сказал сыщик, протягивая свой нож. – Теперь уже не забудьте вернуть.
Закрыв дверь, Гуров повернул защелку и уселся рядом с Алиной. Он успел заметить странное выражение глаз Татьяны, которое она бросила на него и девушку. «А может, эта блондинка только разыгрывает мужененавистничество, может, я ей симпатичен и ей неприятно, что Алина со мной флиртует? Может, ей хочется, чтобы я ей внимание уделял, а она бы сидела и кобенилась? Ладно, разберемся по ходу пьесы, – решил сыщик. – Изменять жене с попутчицами я не собираюсь, а поиграть в эти игры для коротания дальней дороги можно. Обычный дорожный флирт, и ничего больше».
– Ну, за что пьем? – спросил Гуров, плеснув коньяк в пластиковые одноразовые стаканчики, которые нашлись у Алины.
– Вы кавалер, вам и тост говорить, – напомнила Алина, игриво глянув на мужчину. – Ну-ка, выдайте, настоящий полковник.
– С чего вы… – хотел возразить Гуров, но понял, что не стоит заострять на этом внимание. Лучше увести разговор, как и сам тост, немного в другую сторону. – Э-э… давайте выпьем за женщин. За то, что в них есть такого, чего нет у мужчин…
– Срам-то какой, – хохотнула Алина и подмигнула Татьяне. – Иван Иванович сейчас ударится в физиологию или анатомию…
– Отню-юдь! – возразил сыщик, выставив указательный палец. – Не о телесном речь!
И Гурова, что называется, понесло. Он стал красиво и витиевато распространяться о роли женщины в жизни мужчины, о том, что в каждой женщине должна быть загадка и она должна всегда оставаться не прочитанной до конца книгой. Тост девушкам понравился. Выпили, взялись за дольки яблок и апельсина.
– Вообще-то, загадка – это вы, Иван Иванович, – хитро посмотрела на Гурова Алина. – Полковник не полковник, а на бухгалтера вы точно не похожи. Стать не та и хватка тоже. Повидала я бухгалтеров – они так говорить не умеют.
– А я не просто бухгалтер, – напомнил Гуров, – я ревизор. Я должен нагрянуть неожиданно, маскируясь под обычного гражданина, начать красиво говорить, а в результате – вскрыть серьезные недостатки. А где вы на нашего брата-ревизора нагляделись?
– На работе, – махнула рукой Алина. – Я менеджер по работе с клиентами в крупной торговой компании. У нас бухгалтеров знаете сколько? Огромная комната, заставленная столами с компьютерами, и сплошь бухгалтеры, бухгалтеры, бухгалтеры…
– Ну, я так и думал, что вы менеджер, – рассмеялся Гуров. – Современная профессия как раз для энергичных молодых людей, не страдающих комплексами. Вы ведь не страдаете комплексами, Алиночка?
– Я ничем не страдаю! – уверенно заявила Алина. – У нас вон доктор свой сидит. И молчит. А ну-ка, доктор, окинь меня профессиональным взглядом. Чем я страдаю?
– А вы правда врач? – поспешил Гуров вовлечь в беседу Татьяну. – А какой?
– Хороший, – буркнула Татьяна.
Алина, а за ней Гуров разразились дружным хохотом. Татьяна посмотрела на собутыльников, поджала губки, но улыбнулась.
– Вот кто не страдает от комплексов, – захлопала в ладоши Алина. – Иван Иванович, поцелуйте ее. Она просто прелесть!
Гуров с готовностью повернулся, намереваясь по-отечески приложиться к девичьему лобику. Татьяна отшатнулась, замахала ручками, но покраснела.
– А правда, – стал настаивать Гуров, – какой вы врач: детский, взрослый или специализация какая иная?
– Ну, терапевт я, и что? В поликлинике работаю, – мило стала хмурить бровки Татьяна на дотошных соседей.
– А ну-ка, полковой бухгалтер, плесните еще в бокалы, – потребовала Алина. – Предлагаю выпить на брудершафт и перейти на «ты»! Нам вместе ехать в этом тесном пространстве чертову уйму времени. Как представлю, что всю дорогу будем «выкать», мне завыть хочется. О! Каламбур получился.
– Я – «за»! – поднял Гуров свой стаканчик, предварительно наполнив остальные. – За сближение нашего тесного уютного мирка!
– Я целоваться не буду, – свела строго бровки к переносице Татьяна.
– Ой, ну я не могу! – весело скривилась Алина. – Тебе Иван Иванович не нравится? Хочешь, позовем того соседа из следующего купе, что за ножом приходил? То-то он на тебя все утро пялится…
– Девочки, девочки! – воззвал Гуров. – У нас чисто дружеская компания. Поцелуи тоже дружеские. И никого мы звать не будем!
– Видала? – Алина кивнула головой на сыщика. – Вожак охраняет свой прайд… Ладно, Танька, иди, я тебя сама поцелую. Вместо бухгалтера.
К неожиданности Гурова, Татьяна привстала, и они с Алиной чмокнулись в губки.