– Послушай, – вдруг сказала я, – она там плачет, кажется.
– Кто плачет?
– Бабушка твоя!
– Не может быть! Она никогда не плачет.
– Ты послушай!
В квартире действительно раздавались какие-то всхлипывания и причитания. Мы открыли дверь и на цыпочках вышли в коридор.
Баба Валя сидела на кухне и вытирала фартуком глаза.
– Баб, ты чего? – осторожно спросил Тёмка.
– Баба Валечка, не плачь. Мы больше не будем.
– Ну, бабулечка, – испуганно заговорил Тёмка, – дорогая бабулечка…
– Простите нас, баба Валя.
Мы больше не будем так делать, правда.
– Не будем, бабушка. Не будем. Хочешь, я тебе помогу?
Чем тебе помочь?
Баба Валя убрала руки от лица и заулыбалась сквозь слёзы:
– Всё-таки вы у нас шкодливые, но добрые дети. Я всегда это говорила.
Мы обняли бабушку с обеих сторон.
– Да ладно уж. Прощаю, конечно. Это я не из-за вас. У меня весь день кувырком. Тесто не поднялось, молоко убежало. Тут вы ещё мне работу подкидываете каждый день. То химчистка, то мастерская… И не слушаетесь! Очень мне тяжело становится с вами сидеть. Старая я становлюсь.
– Да что ты, бабушка! – воскликнул Тёмка. – Ты совсем не старая!
– Вы у нас молодая бабушка!
– Ах вы, подлизы! Ладно, идите к себе – и уж, пожалуйста, ведите себя хорошо.
– А помочь?
– Не нужно мне помогать. А то после такой помощи ещё помощников искать нужно будет.
Мы вернулись в комнату и первым делом всё в ней убрали и аккуратно расставили.
– Что-то мне так и хочется хорошее делать! – сказала я Тёмке.
– И мне тоже!
– Что сделаем?
– Даже не знаю.
– Ну, бабушка же сказала: рисуйте и читайте. Давай рисовать.
– Давай ей что-нибудь нарисуем на память!
– Давай.
– Корабль с пушками!
– Ты обалдел? Зачем ей корабль с пушками? Давай цветы нарисуем!
– Не люблю я цветы рисовать!
– А кто спрашивал тебя, что ты любишь? Ты хочешь хорошее бабушке сделать, вот и делай. Когда хорошо, нужно дарить цветы.
– Ну, давай рисовать цветы, – вздохнул Тёмка, – только меня не хватит надолго. Очень тяжело быть всё время хорошим.
Бомбочки!
Вообще-то у Тёмки много всяких «стрелялок» и «взрывалок». Где он их берёт, я не знаю. Пистоны – это самое простое. Даже я знаю, где это купить. У меня нет пистолета для пистонов, но Димка, наш сосед, сказал, что пистоны стреляют и без пистолета, нужно только на ленту с коричневыми кружочками точно уронить кирпич! БАХ! БАХ! Вот тебе и всё!
Ещё Тёмка делает бомбочки. Эти бомбочки иногда взрываются, но больше дымят и шипят, а ещё больше не шипят и не дымят. Ничего не делают. Чтобы сделать «дымовуху», так он называет дымящиеся бомбочки, нужно сложить целлулоидную закладку, которую можно купить в магазине «Школьник» за углом, закрутить в саму бомбочку и поджечь. Тёмка называет бомбочку капсулой. Может, потому что она похожа на большую таблетку, только с резьбой посередине?
Но меня эти «стрелялки» сами по себе не интересуют. Ну то есть играю я в них только вместе с Тёмкой, а если пойду играть во двор с Аней или Мариной, то про бомбочки и не вспоминаю. Вот какая штука.
Тут попался нам с Тёмкой журнал: в нём говорилось, как из бумаги сделать кораблики, самолётики и бомбочку! Нам это показалось очень интересным: как это – из бумаги бомбочку сделать? Сели мы за работу – взяли каждый по листу бумаги и начали складывать.
– У тебя получается? – каждую секунду спрашивает Тёмка. – Получается?
– Не получается пока, – отвечаю.
– И у меня не получается, – сопит Тёмка, – как-то мы неправильно делаем, наверное.
– Дай другой лист, – говорю, – мой уже на тряпочку похож.
– На, бумаги на тебя не напасёшься, – ворчит Тёмка, а потом себе, главное, тоже новый лист берёт.
– Ну что, получается? – спрашивает.
– Ты слепой, что ли? Видишь, не получается!
– И почему это у тебя не получается? – ехидно интересуется Тёмка. – Там же всё на картинках нарисовано, даже циферками подписано, что за чем нужно делать…
– Будто у тебя получается! – возмущаюсь я. – Ты свою бомбочку складывай, а на мою не смотри.
Мы отвернулись друг от друга в разные стороны. Я вообще спустилась на пол. Через некоторое время слышу – Тёмка сопит у меня возле уха.
– Нет, – говорит, – мы не сделаем, надо папу звать.
Позвали мы Тёмкиного папу, он как раз дома был. Дядя Толя быстро показал, как нужно бомбочки складывать. Надул одну – и как хлопнет! БАХ! Вот здорово!
– Теперь сами, – говорит.
Мы принялись за дело с новыми силами. Складывали, складывали – ничего у нас не получается.
– Или мы с тобой дураки, – говорит Тёмка, – или я ничего не понимаю.
– Зови папу, – развожу руками я.
Снова пришёл дядя Толя. Он взял лист бумаги и стал объяснять нам, как нужно складывать бомбочку. Но вот что удивительно: пока он объяснял, всё было понятно и просто. И даже наоборот, совсем непонятно, зачем мы его позвали. Всё же ясно! А как только он ушёл, всё сразу стало опять сложным… Что за напасть такая?
Когда мы третий раз позвали дядю Толю, вместе с ним пришла тётя Оля.
– Я, – говорит, – хочу посмотреть, что это за сложную работу вы делаете.
– Смотри, – ответил Тёмка, – это же ужас что такое!
Тёмкина мама внимательно посмотрела на схему, потом выслушала, что нам объяснял дядя Толя, и говорит:
– Толя, ты им неправильно показываешь. Ты возьми и начерти карандашом на листе те линии, которые они должны загнуть. Пусть сначала так попробуют.
– Они что у нас с тобой, глупенькие, что ли? – удивился дядя Толя.
– Мы не глупенькие, – раскипятился Тёмка, – я всё понял, спасибо.
И давай папу с мамой к двери подпихивать! Дядя Толя и тётя Оля ушли, а мы опять стали складывать свои бомбочки… и опять у нас ничего не вышло.
– Кто тебя за язык тянул, зачем сказал, что ты всё понял, – заворчала я, – так мы их никогда не соберём, уже звать неудобно!
Тёмка засопел, но ничего не ответил. В этот момент в комнату заглянула тётя Оля: она сразу поняла, что ничего у нас не выходит. Сев за стол, она взяла бумагу, линейку и карандаш. Сначала сложила бомбочку сама и отложила в сторону. Взяла ещё один лист и аккуратно начертила линии сгиба. Протянула лист мне.
– А мне? – забеспокоился Тёмка.
– И тебе, – ответила тётя Оля, а потом сделала Тёмке такой же лист, как и мне, – попробуйте сложить.
Мы наперегонки давай бомбочки складывать! И вот что удивительно: сложились бомбочки-то!
– Ура! – завопил Тёмка. – Получилось!
– Ну и молодцы, – сказала тётя Оля и ушла, а мы стали новые бомбочки делать. Но оказалось, всё-таки дело это не такое простое. Чтобы сделать новые бомбочки, нам иногда приходилось разворачивать старые. Никак не запоминалось, что и куда нужно сложить. Правда, через некоторое время всё стало получаться – я даже перестала смотреть на рисунок. Весь вечер мы хлопали и хлопали – до тех самых пор, пока в комнату не вошла баба Валя и не сказала, что ей это всё надоело. Тогда мы с Тёмкой перешли на балкон. Там хлопать было веселее, так как на нас смотрели все, кто проходил снизу.
– Слушай, – говорит Тёмка, – а давай воды внутрь нальём… и будем с балкона бросать?
– Давай, – говорю, а сама думаю: «Нет, не выдержит бумага воды».
Побежали мы в ванную комнату. Налили в бомбочки воды. И, знаете, держится вода! Побежали на балкон. Швырь! Швырь! БАХ! БАХ!
– Здорово! – завопила я.
– Здорово! – подхватил Тёмка.
Бомбочки у нас быстро закончились. Мы побежали за бумагой и наделали новые. Затем снова заполнили их водой и начали вниз с балкона кидать. Тут, как назло, шёл дядя Митя: это старший по нашему дому. Только он из-за угла, а тут – БАХ! – рядом с ним наша бомбочка упала…
– Что это такое! – закричал дядя Митя, поднимая голову вверх и показывая нам кулак. – Кто это так хулиганит, сейчас милицию вызову! Что натворили, паршивцы! Это надо ж!
Что мы там натворили, мы уже не слышали, так как забежали в квартиру и забрались под стол.
– Что это вы затихли? – удивилась тётя Оля, которая вернулась с кухни.
– Ничего, – отвечает Тёмка.
– А чего же под столом сидите? – спросила она.
Ответить мы не успели: раздался звонок в дверь. Тётя Оля пошла открывать.
– Что сейчас будет? – шепчу я.
– Страшное дело, – отвечает Тёмка, вытаращив глаза.
Мы слышали только бормотание, а потом услышали, как закрылась входная дверь…
– Вы зачем кидали бумагу вниз? – строго спросила вернувшаяся к нам Тёмкина мама. – Немедленно подберите всё до последнего листочка, немедленно!
Мы выскочили из-под стола и побежали на улицу. Собираем бумагу, я Тёмке говорю:
– Ничего, что он тёте Оле про бумагу наябедничал, а если бы про то, как мы его напугали?
– Так он глухой! – ответил Тёмка. – Он нашу бомбочку не слышал, только бумагу видел!
Сказал – и давай смеяться! Я тоже начала.
– А вода? Из бомбочек вода в разные стороны выливалась!
– Ну уж это я не знаю, – отвечает Тёмка.
– Он нас пожалел, наверное, – говорю.
Но всё-таки после этого случая больше мы бомбочки с балкона не кидали.
Игрушки в детский дом
Как-то раз тётя Оля зашла в комнату, в которой мы с Тёмкой играли, и сказала:
– К нам на работу приходила женщина из детского дома и просила собрать ребятам игрушки. Хотите помочь детишкам, у которых нет родителей?
Мы с Тёмкой переглянулись.
– Конечно, – говорим, – а что нужно?
– Нужно всё, чего не жалко. Ведь у вас много всего, вот и поделитесь.
Я ещё поиграла немножко у Тёмки, потом пошла домой и всё думала: чего же мне не жалко? Оказывается, мне жалко всё! Вот какая я странная! Я достала коробку, где хранила игрушки, из-под шкафа и начала перебирать свои сокровища.
Вот замечательная лошадка из дерева, розовая и вся в цветах: я давно с ней не играю, но тут решила покатать на ней куклу-принцессу… Кукла-принцесса была старая-старая, волосы давно заменены на вату – не лысой же ей ходить! Я с ней давно не играла, но подумала, может, ещё и поиграю: вон у меня кусочков ткани сколько, можно ей платье красивое сшить… Достала из коробки резиновую пружинку: это моя любимая вещь! К ней можно прицепить что-нибудь и качать, качать… А вот этим стеклянным шариком, который я нашла во дворе, можно сбивать разные мелкие штучки, если разложить всё на полу и самой лечь на живот. Очень интересно! Так я перебирала свои игрушки, пока, наконец, не поняла, что все они мне нужны. Что все они могут пригодиться… то есть, получается, отдать мне решительно нечего.
Я разделась и легла спать, но уснуть никак не могла. Всё вертелась и думала: как это жить без мамы, папы, бабушки и дедушки? Кто тебя хвалит? Гладит по голове? Кто водит тебя гулять в парк? Потом я стала думать: что было бы, если бы у меня не было родных? И мне стало грустно: я залезла под одеяло с головой и стала плакать. Сколько проплакала, не знаю, но помню, что меня осенила мысль: нужно отдать весь ящик со всеми своими игрушками! Пусть дети будут рады! А мне ничего не нужно, кроме моих родителей и бабы с дедом!
Как только я об этом подумала, мне стало легко и сразу захотелось спать.
Утром я подскочила на кровати и подбежала к своему ящику. Ещё раз всё перебрала, аккуратно сложила. Потом оделась и с нетерпением влетела на кухню:
– Бабуля, давай завтракать!
– Что случилось? – удивилась бабушка. – Ты как на пожаре… и колготки на другую сторону надела…
– Да мне нужно к Тёмке бежать, ящик свой отнести: тётя Оля собирает игрушки в детский дом для ребят, у которых родителей нет! – выпалила я.
– Понятно. Давай-ка, ешь, а потом колготки не забудь переодеть.
Я кое-как поела (есть я, если честно, не люблю) и понесла свой ящик на третий этаж. Как же это оказалось сложно! Пришлось останавливаться на каждом пролёте. Когда я вошла, оказалось, что тётя Оля уже ушла на работу.
– Да? – огорчилась я, с грохотом опуская свою ношу на пол.
– Ничего, – ответил Тёмка, – она и завтра может отнести.
– А ты чего отдал? – поинтересовалась я.
– Понимаешь, какая штука, – начал Тёмка, – никак не мог вчера выбрать, что отдать. Так и не выбрал.
«Жадина», – подумала я, но ничего не сказала.
– А ты чего? – спросил Тёмка.
– А вот… – я показала на ящик. Тёмка подскочил к ящику: он знал все мои игрушки, как свои.
– Давай, пока мамы всё равно нет, поиграем ими? – спросил он.
– Давай, – ответила я.
До самого вечера мы играли моими игрушками: так было весело! Тёмка придумывал им какое-то новое применение. Кукольная посудка у него стала настоящим оркестром! Мы так брякали по кастрюлькам, сковородкам и крышкам, что даже баба Валя попросила нас прекратить. Тогда мы стали играть в Троянского коня! Оказывается, был такой конь, который выиграл целое сражение! Одно войско никак не могло победить другое, засевшее в крепости. Тех, кто в крепости, очень трудно победить: так Тёмка говорит. У них стены, за которыми можно прятаться. А те, кто за стенами, как на ладони. Вот и придумали те, кто «на ладони», хитрость. Взяли пустого деревянного коня, посадили в него своих солдат и подарили воинам, охранявшим крепость. А ночью из этого коня вылезли солдаты и открыли ворота крепости. Так мы играли с Темкой до вечера. Потом, не дождавшись тёти Оли, я пошла домой.
На следующий день была суббота. Мы с моими родителями пошли в кино на мультфильмы. Потом заехали в гости к маминой знакомой, а когда вернулись домой, было уже поздно. Только в воскресенье я вспомнила про свою коробку и побежала к Тёмке. Дверь открыла тётя Оля: она как-то странно на меня посмотрела и загородила собой дверь:
– Подожди, – строго сказала она и отошла в коридор: через секунду моя коробка упала мне в руки.
– Забери своё барахло! – сказала она. – Мне весь этот мусор не нужен.
Дверь закрылась перед самым моим носом. Я потопталась на месте и стала спускаться вниз. Сначала я ничего не поняла, но вдруг мне стало так обидно, что я заплакала. Пока я шла до своего этажа, слёзы текли, не переставая. Дверь открыла мама:
– Батюшки, что случилось? – удивилась она.
– Дмя… Пря… Я… вот…
– Пойдём умоемся, котик, и успокоимся, а то я ничего не понимаю.
Я умылась и рассказала, как тёте Оле нужно было выбрать игрушки для детского дома, как я не могла выбрать, а потом решила отдать всё – и как меня отправили с этой коробкой обратно.
– Да… – ответила мама, перебирая мои игрушки. – Ты не расстраивайся. Тётя Оля, наверное, не поняла, что ты принесла всё, что у тебя есть. Ты молодец! Но если подумать и посмотреть на твои игрушки внимательно, то ты сама увидишь, что здесь не так.
– Что? – удивилась я.
– Почти нет целых игрушек, правда? – сказала мама. – Везде что-то отбито или поцарапано. Это для тебя значения не имеет, ты их любишь – и всё, а в подарок такие вещи не годятся. А вот это что? – удивилась мама, поднимая на пальце резиновую пружину.
– Это пружинка, очень хорошая, – быстро ответила я.
– А это? – опять удивилась мама.
– А это бывшее кресло, ну… спинка от него…
– Почему ты его не выбросишь? Оно же сломано!
– Как – выбросишь? Это же всё нужные вещи, – удивилась я.
– А со стороны они кажутся никому не нужными.
Мама объяснила мне, что мои игрушки ценны только для меня, так как я помню, какие они были раньше, и теперь нашла им новое применение. Я с удивлением смотрела на свою коробку. Постепенно я совсем успокоилась и даже обрадовалась, что все мои вещи останутся у меня. А мама пошла в магазин и купила несколько кукол, игрушечных колясок и мячиков, положила в красивый пакет и отнесла тёте Оле.
Стыдно
«Как тебе не стыдно, Оля!» – иногда говорят мне бабушка или мама. Говорят мне так, когда я что-то не то делаю. Но я никак не могу понять, когда я делаю то, а когда не то. Почему, например, нельзя зажигать свечки в тумбочке? У меня там домик для куклы. На двух полках стоит маленькая мебель: и диваны, и кресла, и шкафчики. И если свечку, снятую с торта после дня рождения, поставить на кукольный столик и зажечь, получается очень красиво, ведь в темноте она горит ярче. А мне говорят, что это не игрушка. Или почему нельзя покормить супом бабушкину герань? Я же не котлету ей дала, сама понимаю: если она только воду пьёт, значит, любит жижечку… Но это же неправильно! Мы все едим: и суп, и котлеты, и пюре, – и компот пьём, а герани только воду даём. Так и с голоду умереть можно! Но мне говорят, что я не права, так делать не нужно. От огня может быть пожар, а растениям вообще ничего, кроме воды, не дают.