К концу беседы с нами, длившейся около 10–15 минут, Ленин предложил нам пользоваться в любое время его помощью и его библиотекой, в которой мы сможем найти, как он сказал, книги и, главное, журналы юношеского революционного движения на Западе, в особенности издания швейцарского и германского союза молодежи.
Затем Ильич присел за свой письменный стол и на отрывном листочке из блокнота черкнул несколько слов тов. Свердлову с просьбой оказать нам «наивозможное» материальное содействие из средств партии. Эта записочка Ленина принесла нашему Центральному комитету десять тысяч рублей, которые были на первых порах достаточной суммой для союза.
Мы простились с Ильичом так же просто, задушевно, ободренные им, чувствуя, что комсомол встретил в нем чуткого друга и надежного опытного советчика.
Принимали в комсомол далеко не каждого, как свидетельствует очерк корреспондента журнала «Смена» И. Коцюрубы.
Жмеринка... В клубе им. Томского собрание коммунистической молодежи. Секретарь райкома оглашает список товарищей, желающих вступить в комсомол.
В зале шум и движение. Наспех пишутся новые коллективные заявления. Сцена быстро заполняется кандидатами.
Засаленные куртки, закопченные полушубки, серые свитки... А среди них – выделяется синее манто с серьгами, черная шляпка и бобровый воротничок... Начинается персональный опрос.
– Тов. Гуляева, – вызывает председатель.
Выступает 15-тилетняя девушка. Была в «Спартаке» (пионерская организация – Ред.); это видно из ее спокойных и уверенных движений и ясного взгляда, в которых написана вера в силы, в молодой, могучий коллектив. <...>
– «Дочь рабочего-слесаря депо – коммуниста, посещает собрания ячейки клуба...
Поручили работу – исполняет».
– Есть возражения? Кто за?
Лес рук.
Приняли кандидатом.
– Стасевич.
Худенькое бледное лицо. Взгляд – игла острая, пронизывающая. Голос твердый и уверенный, как сталь. <...>
– «Портной... работает у хозяев, член профсоюза, отец – рабочий...»
– Сколько лет?
– Шестнадцать.
– Ваш производственный стаж?
– Три года.
В зале шум одобрения.
– А что, если за комсомол вас выгонят с работы?
– Перейду на свое иждивение, – твердо заявляет игольный взгляд.
Сзади неуверенно выглядывают шляпки, завитые прически...
Ведь принимается-то «рабочая молодежь от станка».
Вот подвигается к столу полушубок и большая папаха.
– Рабочий?
– Не-е-ет... Учащийся...
Опять шум.
– Больше организованности, – призывает председатель.
Да тут она и есть, организованность эта. Небось, не легко проходят...
А у стола продолжают следовать полушубки, свитки, куртки и т. д. и т. д.
– Курузяк.
– Четыре года работаю в пекарне, член профсоюза...
– А отец?
– Крестьянин.
– Земли сколько?
– Меньше полдесятины на 7 душ.
Прием подходит к концу.
Перебрали основательно: из 43 приняли всего 13. Зато все как на подбор...
Вот они стоят все спокойные, уверенные в себе, как у станка.
Взгляд – резец, твердый, режущий, уверенный. И у каждого в глазах загорается новый день комсомолиады.
Если комсомол считался ближайшим резервом партии, то ближайшим резервом комсомола была пионерская организация, созданная в мае 1922 года. Первоначально она носила имя Спартака, а в 1924 году ей было присвоено имя В. И. Ленина.
В «Песне пионеров Советского Союза» (автор Сергей Михалков) пелось:
Публицист В. Зорин писал о занятиях пионеров:
Сейчас мы не имеем ни одной губернии в СССР, где бы не было ребят в красных галстуках, где бы не раздавалась дробь пионерских барабанов, не звенела бы бодрая пионерская песнь. Даже на далекой Камчатке за несколько сотен верст от железной дороги мы имеем отряды юных пионеров, которые работают, готовят смену комсомолу. Однако все еще мы имеем в городе на каждые 100 детей только 15 пионеров, а в деревне только 2 пионеров.
Организация юных пионеров для детей это то же, что комсомол для молодежи. Это не учреждение, как школа, детдом – для детей, это боевая политическая организация самих детей под руководством комсомола и партии.
Вот почему отряды юных пионеров организуются по фабрикам и заводам – в городе, по избам-читальням при ячейках комсомола в деревне, то есть там, где бьет ключом политическая жизнь, где ребята могут приложить свои детские силы в великой строительной работе трудящихся.
Отсюда вытекает вся сущность работы юных пионеров.
Эта работа делится на 2 большие области: внутреннюю работу в клубе пионеров и внешнюю работу вокруг своего предприятия, в семье, на улице и в школе. <...>
«Все наши звенья поставлены на общественную работу, – пишут пионеры одного из отрядов. – Одно наше звено “Красный Текстильщик” изучает свое производство и вместе с этим ведет работу в красном уголке на фабрике. Ребята выпускают ежедневно газету с важнейшими известиями, помогают рабочему клубу в технической работе в уголке, в обеденный перерыв иногда устраивают живую газету. Другое звено поставлено на работу в нашем доме-коммуне. Ребята два раза в неделю собирают всех неорганизованных ребят, играют с ними, проводят беседы, поют песни. Недавно наши ребята наладили паяльную мастерскую и стали починять посуду всем хозяйкам в доме-коммуне». <...>
Пионеры в семье часто терпят всякие гонения, но мало-помалу, исподволь, своей незаметной работой ведут медленный подкоп под самую консервативную твердыню всех гнусностей старого режима. Так, например, один пионер вынужден был залезть под кровать, чтобы избежать окропления «святой водой» под Пасху. Несмотря ни на какие угрозы родителей, он не вылез до тех пор, пока поп не ушел из квартиры. Однако во многих семьях уже в квартире пионера заметны проблески нового революционного духа. Так, рядом или вместо Николая Угодника в углу устроен пионерский уголок с революционными лозунгами, портретом Ильича, пионерскими законами и обычаями.
Сплошь и рядом увидишь пионера, который учит грамоте свою неграмотную мать, играет с младшими ребятами, втягивает родных в рабочий клуб, на лекцию, вечер, на демонстрацию. <...>
Не оставляют без своего внимания пионеры и детей на улице, и здесь они организуют этих безнадзорных и беспризорных ребят, втягивают их на детские пионерские площадки, работают с ними во дворах, втягивают путем индивидуальной обработки в пионерорганизацию. <...>
Всей работой в отряде заправляет вожатый. От того, какого парня или девушку выделит ячейка на работу в отряде, будет зависеть и то, как этот отряд будет работать. Между тем с этим делом не все благополучно... Вот почему сейчас комсомол основное внимание уделяет подготовке новых работников, помощи старым. Вот почему вся рабочая молодежь должна подойти ближе к своим младшим братьям в красных галстуках, помочь им встать на ноги, поставить их в ряды борцов за коммунизм, к чему они сами так страстно стремятся.
В 1923–1924 годах в стране стали возникать «низовые», младшие дружины – октябрята. Термин возник в связи с тем, что поначалу в эти группы принимали детей – ровесников октябрьской революции.
Гражданская война: начало, 1918–1919 годы
Антон Деникин, Семен Буденный
Подписанием Брестского мира война для России не закончилась. Бывшие союзники (страны Антанты) расценили Брестское соглашение как предательство общих интересов и высадили на севере и востоке Советского государства свои экспедиционные корпуса, которые поддержала значительная часть населения. Покончив с войной «империалистической», страна оказалась втянута в войну гражданскую.
Второго сентября 1918 года был опубликован указ ВЦИК «О превращении Советской республики в военный лагерь»: «Советская республика превращается в военный лагерь. Во главе всех фронтов и всех военных учреждений Республики ставится Революционный военный совет с одним главнокомандующим. Все силы и средства Социалистической республики ставятся в распоряжение священного дела вооруженной борьбы против насильников. Все граждане, независимо от занятий и возраста, должны беспрекословно выполнять те обязанности по обороне страны, какие будут на них возложены Советской властью». Населению «вменялось в обязанность оказывать всемерное содействие» образованной в январе того же года Рабочей и Крестьянской Красной Армии – РККА.
Издание декрета было вызвано сложившейся обстановкой – в Архангельске и Мурманске высадился английский десант, который поддерживали местные противники большевиков; на Транссибирской магистрали восстал Чехословацкий корпус (пленные чехи и словаки, которых еще царское правительство собиралось отправить на Западный фронт – воевать с немцами); в Сибири Народная армия под командованием В. О. Каппеля овладела обширной территорией и захватила в Казани часть золотого запаса Российской империи; во Владивостоке высаживались американцы и японцы, а сибирские казаки заняли Читу, Благовещенск и Хабаровск. В итоге к началу сентября 1918 года Советскую власть ликвидировали на территории от Урала до побережья Охотского моря.
На юге казацкое восстание привело к освобождению от большевиков Донской области, где начали формироваться Донская армия и Добровольческая армия. Одним из командиров Добрармии был генерал-лейтенант А. И. Деникин, оставивший воспоминания о том, как начиналось белое движение.
Донская политика лишила зарождающуюся армию... весьма существенного организационного фактора... Кто знает офицерскую психологию, тому понятно значение приказа. Генералы Алексеев и Корнилов при других условиях могли бы отдать приказ о сборе на Дону всех офицеров русской армии. Такой приказ был бы юридически оспорим, но морально обязателен для огромного большинства офицерства, послужив побуждающим началом для многих слабых духом. Вместо этого распространялись анонимные воззвания и «проспекты» Добровольческой армии. Правда, во второй половине декабря в печати, выходившей на территории советской России, появились довольно точные сведения об армии и ее вождях. Но не было властного приказа, и ослабевшее нравственно офицерство шло уже на сделки с собственной совестью. Пробирались в армию сотни, а десятки тысяч, в силу многообразных обстоятельств, в том числе главным образом тяжелого семейного положения и слабости характера, выжидали, переходили к мирным занятиям, преображались в штатских людей или шли покорно на перепись к большевистским комиссарам, на пытку в чрезвычайке, позднее на службу в Красную армию. Часть офицерства оставалась еще на фронте, где офицерское звание было упразднено и где Крыленко доканчивал «демократизацию», проходившую, по словам его доклада Совету народных комиссаров, «безболезненно, если не считать того, что в целом ряде частей стрелялись офицеры, которых назначали на должность кашеваров»... Другая часть распылялась. Важнейшие центры – Петроград, Москва, Киев, Одесса, Минеральные воды, Владикавказ, Тифлис – были забиты офицерами. Пути на Дон были, конечно, очень затруднены, но твердую волю настоящего русского офицера не остановили бы никакие кордоны. Невозможность производства мобилизации даже на Дону привела к таким поразительным результатам: напор большевиков сдерживали несколько сот офицеров и детей – юнкеров, гимназистов, кадет, а панели и кафе Ростова и Новочеркасска были полны молодыми здоровыми офицерами, не поступавшими в армию. После взятия Ростова большевиками советский комендант Калюжный жаловался в совете рабочих депутатов на страшное обременение работой: тысячи офицеров являлись к нему в управление с заявлениями, «что они не были в Добровольческой армии»... Также было и в Новочеркасске. Донское офицерство, насчитывающее несколько тысяч, до самого падения Новочеркасска уклонилось вовсе от борьбы: в донские партизанские отряды поступали десятки, в Добровольческую армию единицы, а все остальные, связанные кровно, имущественно, земельно с войском, не решались пойти против ясно выраженного настроения и желаний казачества. <...>
Цели, преследуемые Добровольческой армией, впервые были обнародованы в воззвании, исходившем из штаба, 27 декабря.<...>
В силу создавшихся условий комплектования, армия в самом зародыше своем таила глубокий органический недостаток, приобретая характер классовый. Нет нужды, что руководители ее вышли из народа, что офицерство в массе своей было демократично, что все движение было чуждо социальных элементов борьбы, что официальный символ веры армии носил все признаки государственности, демократичности и доброжелательства к местным областным образованиям... Печать классового отбора легла на армию прочно и давала повод недоброжелателям возбуждать против нее в народной массе недоверие и опасения и противополагать ее цели народным интересам.
Было ясно, что при таких условиях Добровольческая армия выполнить своей задачи в общероссийском масштабе не может. Но оставалась надежда, что она в состоянии будет сдержать напор неорганизованного пока еще большевизма и тем даст время окрепнуть здоровой общественности и народному самосознанию, что ее крепкое ядро со временем соединит вокруг себя пока еще инертные или даже враждебные народные силы.
Лично для меня было и осталось непререкаемым одно весьма важное положение, вытекавшее из психологии октябрьского переворота: если бы в этот трагический момент нашей истории не нашлось среди русского народа людей, готовых восстать против безумия и преступления большевистской власти и принести свою кровь и жизнь за разрушаемую родину, – это был бы не народ, а навоз для удобрения беспредельных полей старого континента, обреченных на колонизацию пришельцев с Запада и Востока.
К счастью, мы принадлежим к замученному, но великому русскому народу.
Формирование армии вначале носило поневоле случайный характер, определяясь зачастую индивидуальными особенностями тех лиц, которые брались за это дело... Все эти полки, батальоны, дивизионы были по существу только кадрами, и общая боевая численность всей армии вряд ли превосходила 3–4 тысячи человек, временами, в период тяжелых ростовских боев, падая до совершенно ничтожных размеров. Армия обеспеченной базы не получила. Приходилось одновременно и формироваться, и драться, неся большие потери и иногда разрушая только что сколоченную с большими усилиями часть.
Около штаба кружились авантюристы, предлагавшие формировать партизанские отряды. Генерал Корнилов слишком доверчиво относился к подобным людям и зачастую, получив деньги и оружие, они или исчезали, или отвлекали из рядов армии в тыл элементы послабее нравственно, или составляли шайки мародеров. Особенную известность получил отряд сотника Грекова – «Белого дьявола» – как он сам себя именовал, который в течение двух, трех недель разбойничал в окрестностях Ростова, пока, наконец, отряд не расформировали. Сам Греков где-то скрывался и только осенью 1918 года был обнаружен в Херсоне или Николаеве, где вновь по поручению городского самоуправления собрал отряд, прикрываясь добровольческим именем. Позднее был пойман в Крыму и послан на Дон в руки правосудия. Какой-то туземец вербовал персов, набирая их, как оказалось, среди подонков ростовских ночлежных домов... Все эти импровизации вносили расстройство в организацию армии и придавали несвойственный ей скверный налет. К счастью, вскоре этому был положен предел. Назревала мистификация и в более широком масштабе: из Екатеринодара приехал некто – Девлет хан Гирей, с предложением «поднять черкесский народ», для чего потребовался аванс в 750 тысяч рублей и до 9 тысяч ружей. Только пустая армейская казна остановила этот странный опыт, так неудачно повторенный впоследствии.