Один из боссов нью-йоркской мафии – Джо Бонанно – в своей книге «Человек чести» писал следующее:
«Традиции моей семьи запрещают торговлю наркотиками. Однако жажда наживы нередко заставляла отдельных гангстеров заниматься этим бизнесом по собственной инициативе».
Среди этих «жаждущих наживы» оказался и заместитель Бонанно Кармине Галанте, которого, как и Дженовезе, упрятали за решетку именно по обвинению в торговле наркотиками.
Короче, подавляющая часть американских мафиози занималась торговлей наркотиками. Как пишет в своей книге «Мафия» К. Сифакис:
«Баснословные прибыли заставляют усомниться в эффективности правила «Нет наркотикам». Вряд ли хоть одна преступная организация, считающая убийства обычной рутиной, пройдет мимо таких доходов, мотивируя это правилами «чести» или «морали». Лидеры преступных группировок, пытавшиеся отрицать свою причастность к торговле наркотиками, обманывали либо других, либо самих себя. Мафия никогда не откажется от самого лакомого куска своего бизнеса».
И все же, как говорится, в каждом стаде есть своя паршивая овца. Именно такой «паршивой овцой» и предстает в романе Пьюзо Корлеоне-старший, когда отказывает своей «семье» в праве заниматься торговлей наркотиками. Чем тут же завоевывает симпатии благодарных читателей. А уж когда его противники совершают на него покушение с тем, чтобы устранить в его лице препятствие для перехода «семьи» Корлеоне к торговле наркотиками (они надеются, что сыновья дона Вито в этом вопросе стоят на иных позициях), то здесь симпатии читателей к Корлеоне-старшему удваиваются. Короче, у Пьюзо получился типичный обаятельный злодей, должный вызвать у людей скорее уважение, чем обратное чувство. Не случайно, что именно после этого романа и его экранизации в массовый обиход было введено выражение «крестный отец мафии», причем оно имело не негативный оттенок, а скорее положительный. Как пишет Д. Дориго:
«Применение титула «крестный отец» к авторитетам мафии – это чистейший вымысел Марио Пьюзо. Но в этом титуле заложена весьма точная характеристика. Что такое крестный отец в реальной жизни? Как правило, это человек возраста наших родителей, с которым у нас ассоциируется представление о житейской мудрости, это нравственный авторитет. Образ мафиозного крестного отца близок к образу старого волшебника, способного изменить нашу жизнь, исполнять желания, сделать неуязвимыми и всесильными.
В нашем представлении крестный отец презентабелен, велеречив, в нем ничего нет от образа уголовника-громилы. Но при этом у него достаточно силы осуществлять все свои желания, для чего он наделен властью и богатством…»
Роман был завершен в 1969 году и в том же году издан. Его успех среди читателей был безоговорочным. Шестьдесят семь (!) недель он возглавлял список бестселлеров в США, после чего был переведен на немецкий, французский и многие другие языки. Самой мафии книга очень понравилась, что вполне закономерно, учитывая ее посыл – романтизация «Коза Ностры». По словам М. Пьюзо:
«С настоящими гангстерами я никогда не встречался… Когда книга стала знаменитой, меня представили джентльменам, имеющим отношение к этому миру. Они мне льстили, отказываясь верить в то, что я никогда не пользовался доверием какого-нибудь «дона». Однако книга им всем понравилась… Я не так уж близок и к литературному миру, но слышал, как некоторые писатели утверждали, что я был человеком мафии и что подобная книга не могла быть написана только по материалам. Этим комплиментом я дорожу».
Единственным, кто оказался недоволен выходом романа в свет, был знаменитый эстрадный певец итальянского происхождения Фрэнк Синатра. Он узнал в певце Джонни Фонтейне, выведенном в романе, себя. Как известно, в книге Фонтейн тесно связан с мафией, и Синатра отнес это на свой счет. Он просто испугался, что после выхода в свет книги его имени будет нанесен существенный ущерб. Но он ошибся: это только добавило ему лишней популярности. Впрочем, так было всегда, когда имя того же Синатры или какого-нибудь другого богемного персонажа оказывалось в одной связке с мафией. Но расскажем об этом подробнее.
Звезды и гангстеры (западный вариант)
Мафиози, равно как и политики, не прочь использовать звезд кино и эстрады в своих пропагандистских целях. Причем если близость к партиям или властям отталкивает от артиста часть аудитории, то связи с мафией, кажется, никому из кумиров во мнении народном еще не повредили. Вот ведь какой парадокс! Причем подобная ситуация существует во всем мире. Вспомним, что и в сериале «Бригада» тоже присутствует эта тема связи мафии с богемным миром – в данном случае с миром большого кинематографа.
На Западе первым артистом, к которому прочно приклеился титул «мафиози», стал именно Фрэнк Синатра. Родившись в 1915 году в Нью-Йорке, он в подростковом возрасте входил в одну из многочисленных молодежных банд и занимался мелкими кражами. Сначала воровал конфеты с прилавков, затем взялся за велосипеды. Синатра-старший был неплохим боксером, и его уроки помогли Фрэнку в уличных поединках. Впереди маячила полная приключений гангстерская жизнь…
Однако, кроме крепких кулаков, у Фрэнка был еще один несомненный талант – прекрасный голос. В 1933 году он стал выступать с концертами в различных колледжах, участвовал в конкурсах. Стало ясно, что мафия потеряла одного из своих активных членов. Впрочем, потеряла ли? Став в 1942 году знаменитым, Синатра принес ей больше пользы, чем мог принести кулаками.
Знаменитый гангстер Лаки Лучано в своих мемуарах откровенно признал, что в начале певческой карьеры Синатры он помогал ему материально: оплачивал рекламу, сценические костюмы, музыкальную аппаратуру. Выгода была обоюдной. Ведь Фрэнк, как и многие его друзья, ставшие гангстерами, являлся олицетворением выходца из итальянских низов, которому близость к мафии помогла сделать стремительную карьеру в США. Связка певца и гангстера как бы иллюстрировала богатые возможности итальянской диаспоры в Америке.
В конце 40-х годов власти открыто стали обвинять популярного певца в связях с мафией. Американские газеты наперебой писали о его дружеских контактах с соратником Аль Капоне Джо Фишетти, по просьбе которого Синатра якобы в 1946 году слетал на Кубу и встретился там с Лаки Лучано. Под прикрытием имени Синатры криминальное сообщество намеревалось перевести на Кубу значительные денежные суммы, чтобы вложить их там в игорный бизнес. Фотография дружески обнимающихся Синатры и Лучано обошла тогда многие газеты.
Вскоре стало известно, что Синатра вложил 3,5 миллиона долларов в акции казино в Лейк-Тахо и отеля «Сэндс» в Лас-Вегасе и что часть этих денег принадлежит известному мафиози Сэму Джанкане. Власти не стали доводить дело до скандала, но дали Синатре понять, что он должен порвать отношения с гангстером. Певец заупрямился. Тогда в судебном порядке его вынудили продать долю в игорном бизнесе.
Однако, несмотря на очевидные связи певца с «крестными отцами», его популярность в обществе ничуть не страдала. Более того, с Синатрой не считали зазорным общаться президенты США и их жены.
Не менее трепетно относятся к своим национальным кумирам и другие преступные сообщества: например, японская мафия Якудза. Знаменитый глава клана Ямагути-гуми Кадзуо Таока еще в конце 40-х годов «курировал» японский шоу-бизнес и помог встать на ноги многим исполнителям. Так, в 1948 году он приметил 11-летнюю Хибари Мисору, вложил в ее раскрутку деньги, и вскоре певица стала национальной гордостью. Ее брат в то же время принял от «крестного отца» ритуальную чашечку саке, что означало его вступление в Якудзу. Его неоднократно арестовывали за подпольные азартные игры и ношение огнестрельного оружия, однако всякий раз он избегал серьезного наказания. В 50-е годы брат звезды изъявил желание петь с ней в дуэте, но японская общественность настолько возмутилась, что Мисоре запретили давать концерты в течение года. После вынужденной паузы певица вернулась на сцену и собрала аншлаги – неизбежное следствие скандалов и запретов.
Еще одним национальным любимцем Якудзы был киноактер Кен Такакура, который сыграл гангстеров в десятках фильмов (в советском прокате в 1977 году демонстрировался фильм с его участием – «Опасная погоня»). В 60—70-е годы Япония переживала настоящий бум гангстерского кино. Национальное полицейское управление даже отметило в одном из своих докладов: «Возможно, гораздо более, чем какие-либо другие сегменты общества, гангстеры в Японии романтизированы и даже идеологизированы. Это достигнуто благодаря тому, что гангстерам придан образ Робин Гудов, которые связаны друг с другом узами преданности и не только стремятся не наносить ущерба невиновным, но и активно помогают им».
В те годы Якудза стала активно вкладывать деньги в гангстерские фильмы. Продюсером многих из них был сын Кадзуо Таоки – Мицуру. Его влияние на кинопроцесс было значительным. Когда однажды полиция попыталась воспрепятствовать выходу на экран очередного фильма, воспевающего гангстеров, благодаря вмешательству Мицуру фильм увидел свет.
Французская мафия (она базируется в основном в Марселе) также любит артистов. Одним из ее кумиров является Ален Делон, превосходный исполнитель ролей гангстеров. В числе приятелей Делона из этой среды был корсиканец Франсуа Маркантони. Их знакомство состоялось в 1964 году при весьма необычных обстоятельствах.
Маркантони считался тогда одним из боссов марсельской мафии и держал под контролем сеть игорных заведений. В одном из них в качестве барменши и проститутки одновременно служила юная марокканка Франсин Канова. Ее любовником был югославский гангстер Милош Милошевич, который, в свою очередь, ходил в бойфрендах у бисексуального Алена Делона. Именно югослав познакомил Делона с обворожительной Франсин, и в августе 1964 года они сыграли свадьбу. Но прежде актер заплатил Маркантони откупного за невесту 50 миллионов франков. Что не помешало им в дальнейшем поддерживать приятельские отношения.
Через Маркантони Делон познакомился и с «крестными отцами» Марселя – братьями Антуаном и Бертелеми Герини. Однажды неизвестный фотограф заснял на пленку момент трогательной встречи четы Делон и Бертелеми. Эта фотография появилась в бульварной прессе. Трудно предположить, чем бы закончилась эта дружба, но в июне 1967 года двое киллеров-мотоциклистов расстреляли Антуана Герини, а Бертелеми вскоре упекли за решетку на 20 лет.
Связь с криминальными братьями не нанесла престижу Делона никакого вреда. Наоборот, скандал только способствовал росту его популярности. Не пострадал имидж актера и после того, как его имя дважды всплыло в связи с убийствами югославских гангстеров. Уже известный нам Милош Милошевич в январе 1966 года был застрелен киллером вместе с любовницей – женой американского киноактера Барбарой Руни (по другой версии, Милошевич из ревности убил Барбару и застрелился сам). Делон лично занимался устройством похорон друга. Рядом с актером в те годы постоянно находился еще один молодой югослав – 31-летний Штефан Маркович. В октябре 1968 года и Маркович был убит неизвестными, засунут в мешок и брошен в парижском предместье Эланкур. По одной из версий, это была месть югославской наркомафии, которую покойный неоднократно «кидал». Называлась и другая причина расправы. Маркович содержал в Париже притон для высокопоставленных особ различной сексуальной ориентации. Некоторых из гостей он тайно фотографировал и затем шантажировал. Среди его клиентов упоминали самого Жоржа Помпиду, в ту пору премьер-министра Франции и ее будущего президента…
Делон проходил в качестве свидетеля по факту убийства Марковича и даже подозревался в его организации. Но после того как в прессе всплыло имя Помпиду, вмешался президент де Голль, и следствие было спущено на тормозах. Убийц не нашли. А Ален Делон после этого снялся в целой серии гангстерских ролей в фильмах «Джефф», «Клан сицилийцев» (оба – 1969), «Борсалино» и «Красный круг» (оба – 1970).
Мафия заказывает кино
Мемуары Д. Валачи (в литературной обработке Питера Мааса) и роман М. Пьюзо вышли почти одновременно: первые в 1968 году, второй – год спустя. И обе книги весьма существенно подогрели в обществе интерес к итало-американской мафии. Однако, несмотря на одинаковую тему, каждый из авторов подошел к ней по-разному. Например, по поводу книги Валачи видный критик У. Хандли написал следующее:
«То, что Валачи сделал, трудно измерить обычными мерками. До Валачи у нас не было никаких конкретных доказательств того, что вообще существует что-либо подобное. В прошлом мы часто слышали, что, мол, тот или этот являются человеком синдиката, вот, собственно, и все. Откровенно говоря, я сам всегда считал, что все это просто болтовня. Однако Валачи назвал имена. Он раскрыл структуру и объяснил, как она действует. Одним словом, он показал нам лицо нашего врага».
Совсем иначе дело обстояло у Пьюзо: у него «крестные отцы» были выписаны с явной долей симпатии, которая существенно смещала акценты – рисовала представителей мафии в образе «симпатичных врагов». То есть было налицо явление, которое в американской криминологии получило название драматизация зла. Заглянем в книгу В. Фокса «Введение в криминологию»:
«Мысль о том, что преступность – нормальное явление в жизни общества, находит отражение в литературе, кино, театре и на телевидении. Давление групповых норм в виде санкций и законов посягает на свободу индивида вести себя независимо по отношению к обществу, поскольку ему приходится укладываться в установленные обществом «рамки» свободы и полезности. Подобный конфликт служит генератором противоречивых реакций у многих конфликтных индивидов, которые могут дойти до собственного порога насыщения и решить: «Плевать на то, что подумают соседи!» Это ведет к тому, что преступления и насилие, изображаемые различными видами искусства и средствами массовой информации, представляются своего рода уходом от действительности. Законопослушному гражданину, например, зачастую бывает трудно решить, кто был «хорошим парнем» – Робин Гуд или шериф! В романе «Отверженные» Виктор Гюго описывает беглого каторжника Жана Вальжана, которого годами преследует констебль Жавер. В конце концов каторжника ловят, но роман завершается самоубийством констебля Жавера, вызванным чувством вины за все им содеянное. В городе Сен-Джозефе (штат Миссури) есть музей и памятник, созданные в память о Джесси Джеймсе (знаменитый грабитель банков в США ХIХ века. —Ф.Р.). Многие жители, приезжающие в те места, говорят, что это «край Джесси Джеймса»!..
В 1938 году Фрэнк Танненбаум назвал этот процесс драматизацией зла. Замечание Танненбаума относится к острому интересу публики к преступлению, в частности изображаемому в кинофильмах, и к карьерам таких людей, как Аль Капоне, Джон Диллинджер, «Красавчик» Флойд, «Мордашка» Нельсон, «Автомат» Келли, «Убийца» Берк и другие «герои» преступного мира, ставшие популярными личностями. Мысль Танненбаума о драматизации зла может считаться предшественницей теории о стигматизации, сформулированной в 1963 году Говардом С. Беккером. Формирование шайки начинается с обращения индивида за поддержкой к тем, кто отчужден от превалирующих норм. Именно в шайке отчужденные люди находят эффективное взаимодействие в процессе разрешения общих для них проблем; это и кладет начало деятельности шайки…
Как отметил Танненбаум, драматизация зла и популяризация известных преступников превращают преступную карьеру в один из способов, помогающих хотя бы привлечь внимание публики, и, следовательно, формируют репутацию, которая понуждает индивида придерживаться преступной роли. Духовенство, например, не стало бы делать Аль Капоне предметом своего изучения…»