До того, как встать по ту сторону закона, майор Рождественский командовал группой в отдельной бригаде специального назначения ГРУ Генерального штаба. Во время проведения спецоперации на территории Чеченской Республики убил, если можно так сказать, не того человека. Убил не из садистских побуждений – в бою. Но погибший, несмотря на то что сотрудничал с боевиками, был еще и членом довольно влиятельного тейпа, который потребовал крови русского офицера.
Обвиненный в убийстве при отягчающих обстоятельствах, Артем оказался в СИЗО, где на него открыли охоту чеченские «кровники», подкупленные ими уголовники и сотрудники пенитенциарной системы, а также представители спецслужб, которым – в свете очередных выборов – растущая популярность майора была как кость в горле. Опять же, кстати, операцией по нейтрализации «раздражающего фактора», каким стал офицер, руководил полковник Талаев. Тогда еще полковник…
После ряда «постановок» Рождественский был спровоцирован на побег, но, оказавшись на свободе, разобрался со всеми своими врагами и недоброжелателями, «отвел глаза» Талаеву, с помощью друзей имитировав собственную смерть, и покинул Россию, отправившись в одну из вечно воюющих стран ближнего зарубежья наемником.
Предложение «съездить» в Таджикистан принял, может быть, без особого восторга, но достаточно легко. Ибо на момент поступления этого предложения опять был вынужден пуститься в бега – чеченские «кровники» взяли его след.
По общему решению членов команды возглавил группу, как наиболее опытный и подготовленный.
Следующим по списку… Хотя – отставить! Какой еще такой список в команде наемников?.. Короче, Федор Аверьянович Багров. Отставной подполковник, бывший командир отряда спецназа ГУФСИН. Можно сказать, заслуженный пенсионер. Разумеется, постарше товарищей и коллег, ростом повыше, телосложением помощнее… Ну да это обусловлено спецификой задач, выполняемых его службой. Он – не разведчик и не диверсант, который должен тихо прийти и так же тихо уйти, он – штурмовик. Подавление бунтов в колониях и тюрьмах, освобождение заложников, захваченных во время этих бунтов… Ну, и так далее.
Багров, вернувшись из очередной командировки «на войну», в порыве ревности убил любовника своей жены, лишившись одномоментно и семьи, и службы, и свободы. В камере СИЗО, где авторитетный офицер оказался в роли «смотрящего», он познакомился и подружился с Артемом Рождественским. В дальнейшем эта дружба только укрепилась, когда Федор Аверьянович, оказавшись на свободе благодаря ловкости пройдохи-адвоката, принял самое активное участие в разборках Рождественского с его многочисленными врагами.
Поэтому, когда Артем принял решение уезжать из страны, Багров последовал за ним. Тем более что в родном Красногорске его ничто не держало.
Так же было воспринято Федором Аверьяновичем предложение посетить Таджикистан. Он просто последовал за другом, во всем ему доверяя.
Четвертым членом этой команды стал Василий Арсеньевич Скопцов. В отличие от своих товарищей непрофессиональный военный. Но как «любитель» – весьма и весьма высокого уровня.
Почти двухметрового роста, атлетического телосложения, с немного свернутым на сторону носом, Василий на первый взгляд производил впечатление этакого удачливого «братка», шагнувшего в двадцать первый век из кровавых девяностых века двадцатого. Однако внешность обманчива. Бывший замкомвзвода в отдельной бригаде специального назначения внутренних войск, старший сержант и «краповик» Василий Скопцов бандитов ненавидел искренне и истово, посему регулярно попадал в родном Красногорске во всякие сомнительные передряги. Благодаря армейской выучке и постоянно поддерживаемой на самом высоком уровне спортивной форме всегда выходил из этих передряг с честью.
Можно сказать, что к команде спецов он прибился, как в годы войны прибивались дети в сыны полков. С давних пор водил знакомство с Максимом Оболенским, пару раз помогал ему в работе по преступлениям. Помогал и в этот раз раскрывать убийство судьи. Причем действовать там пришлось дерзко, жестко, балансируя на грани закона и полного беззакония. В результате появилось что-то, подобное личной заинтересованности. Не в деньгах, которые были обещаны за успешное раскрытие этого преступления, а в том, кто окажется сильней. Короче, Скопцов «поймал» охотничий азарт, ему понравилось идти по следу, предугадывая шаги противника. И когда Оболенский собрался в Таджикистан, чтобы окончательно поставить точку в этом деле, Василий просто последовал вслед за ним.
Две недели были затрачены на знакомство друг с другом и боевое слаживание группы. После чего четверка вылетела в Душанбе…
Глава 3
1
Первым таможенный досмотр прошел Багров. Не спеша вышел на площадь перед зданием аэропорта, встал чуть правее входа, чтобы не мешать снующим туда-сюда местным жителям, поставил сумку у ног. С видом человека скучающего и бездельного поглядывал по сторонам, ни на чем не задерживая взгляд и не акцентируя внимание.
Через несколько минут к Федору Аверьяновичу присоединился Оболенский. Небрежно бросил свою тощую сумку рядом с багровской, улыбнулся:
– Таможня дала добро, Федор?
– Ну так!.. – в манере все того же товарища Сухова откликнулся Багров.
Больше ни о чем не говорили – все уже было сказано и обговорено не однажды. Лишь Максим цыкнул негромко на особо назойливого таксиста-частника, обещавшего «самый быстрый и комфортный езда по исторический место». Надо сказать, довольно субтильный на вид Оболенский особого впечатления на «бомбилу» не произвел. Однако красноречивый взгляд медведистого Багрова сразу и бесповоротно лишил таксиста надежды по-легкому «срубить капусты» на приезжих.
Последним на площадь вышел Рождественский. Постоял несколько секунд, привыкая к режущему глаз свету по-южному яркого солнца, сморгнул набежавшую слезу, после чего подошел к остальным членам группы.
– Все в сборе, – негромко констатировал Артем. – Отлично. Кто что скажет?
Все дружно посмотрели на Скопцова. Группа уже была в рейде, на враждебной территории. Значит, вступают в силу и неписаные законы разведки, один из которых гласит, что каждый боец имеет право голоса при обсуждении жизненно важных для подразделения вопросов. Разумеется, принимать решение и нести за него ответственность будет командир. Но высказать свое мнение может каждый. И, как правило, начинают с самого младшего – по возрасту ли, по званию, не суть. Делается это для того, чтобы старшие товарищи не давили на младших своим авторитетом.
– Погранцов много, – высказался Василий. – Причем погранцы – не местные, наши. Если бы у самой границы – это еще понятно. А в аэропорту… Причем не просто тусуются или отправки ждут – службу несут. Пока у меня таможенник трусы перетряхивал, один прапор все ему через плечо заглядывал. Хотя дело вроде как не его. И таможенник не возражал. Странно все это…
Артем перевел взгляд на Максима.
– Правильно подмечено, – сказал Оболенский. – Вот только погранцы не просто службу несут… Ремни оттянуты – подсумки полные. То есть как минимум «бэ-ка» на руках. И это – в жилой зоне, в аэропорту, в месте сосредоточения мирных граждан. «Броники»… В такую жару…
– БТР на выезде в сторону города, – включился в разговор Багров. – Кстати, тоже наш, с российской символикой. И у бойцов, которые рядом с ним толкутся, морды рязанские… Что-то здесь произошло. И Россия имеет к этому отношение.
– Все верно, – согласился с товарищами Рождественский. – Но для принятия решения слишком мало информации. Поэтому сейчас мы поедем в гостиницу, в город. Селимся вместе, работаем «легенду» спелеологов. Максим, пройдись, присмотри таксиста нормального, чтобы не молчал по дороге. Ну и чтобы по-русски…
Оболенский коротко кивнул, подхватил сумку и скользнул в сторону. Уже через пару минут он взмахнул рукой, приглашая товарищей присоединиться к нему.
– По коням, господа офицеры! – Рождественский склонился к своему багажу.
– Я, между прочим, сержант, – без особой на то надобности напомнил Скопцов. – Старший. Запаса.
Артем улыбнулся. Едва заметно, самыми кончиками губ, – но улыбнулся.
– Данной мне властью, – нарочито торжественным тоном начал он, – на период проведения операции вам, Василий Арсеньевич, присваивается звание младшего лейтенанта!
– Нет, не тянет он на лейтенанта, – с самым серьезным видом заявил Багров, окинув Василия взглядом с головы до ног, как будто первый раз увидел. – Никак не тянет. Прапорщик – еще куда ни шло.
И голосом покойного артиста Папанова добавил:
– Старшой…
– Спасибо вам, добрые люди! – дурашливо поклонился Василий. – Когда звезды-то обмывать будем?
– Вечером и обмоем, – в том же тоне откликнулся Артем. – Картонные звезды – стаканчиком-другим… чая!
Через пару минут старенький «жигуленок», в котором не без труда разместилась четверка «спелеологов», довольно бодро для своего почтенного возраста двигался к Душанбе – столице славной республики Таджикистан.
Максим не ошибся с выбором – водитель оказался в самый раз. И машину вел прекрасно, и с пассажирами беседу поддерживал охотно. И, что немаловажно, русским языком владел в степени, достаточной для полноценного разговора.
Того, что еще на площади их машину «взяла» и «повела» вполне приличная иномарка, ни пассажиры, ни водитель не заметили…
2
Гаффор Абдурахимов был уже немолод. Впрочем, и старым его назвать было бы сложно. Этакий худощавый живчик невысокого роста и неопределенного возраста, обладающий к тому же незапоминающейся, неброской внешностью. Именно такие люди – а не фотогеничные кинокрасавцы-герои-мачо – пользуются спросом в службе наружного наблюдения. Собственно, в свое время Абдурахимов и служил в седьмом управлении республиканского КГБ.
Начинал, как и водится, с лейтенантов. Пережил все реорганизации, переименования, независимость и все то, что с ней было связано. На пенсию вышел в звании майора, получив «дежурные» микроволновку и почетную грамоту за подписью Председателя, к тому времени уже ставшего Директором. Какое-то время посидел дома… А потом, заскучав, начал искать сферу приложения нерастраченных за годы службы сил.
И, надо отметить, искал недолго. Уже через месяц он работал в службе безопасности аэропорта «Душанбе». Помог старый знакомец, возглавивший эту самую службу, пристроил.
Вообще-то, Гаффор, не отягощенный какими-то там моральными принципами, мог, наверное, найти себе работу и поприбыльнее. В частности, у тех же наркоторговцев. Да вот беда – вся его жизнь прошла под «легендой», объясняющей частые отлучки из дома. Как сотрудник государственной безопасности он никому – кроме, разумеется, коллег – не был известен. То есть никакой ценности для наркодельцов собой не представлял. А предлагать себя в качестве живого контейнера – возить в сопредельные страны героин в собственном желудке, постоянно рискуя не только свободой, но и жизнью, и здоровьем… Спасибо.
Наркодельцы, люди по-своему простые и бесхитростные, предпочитали не искать специалистов, а приближать к себе близких друзей и родственников, справедливо считая, что таким образом обезопасят себя от предательства. Нужными знакомствами Абдурахимов не располагал, потому и трудился оперативником в службе безопасности аэропорта, особо при этом не переутомляясь. Писал отчеты и справки, составлял планы, проводил положенные мероприятия. По своей прямой специальности ему работать не приходилось – не было нужды.
Но тут его пригласил к себе Мухаммаджонов, руководитель службы безопасности. Честно глядя в глаза, сообщил:
– Сегодня днем, с московским рейсом, в нашу страну прибывают четверо террористов из России.
– Чеченцы?.. – уточнил Абдурахимов. – Ваххабиты?..
Вообще-то, в этом бы не было ничего из ряда вон выходящего. Таджикистан граничил с Афганистаном, который уже многие годы находился в состоянии войны. То есть располагал огромным количеством народа, умеющего обращаться с оружием и желающего это умение продать. Ну, или как это называлось официально, «оказать помощь братьям-мусульманам в их священной войне с неверными». Причем имеющим опыт партизанской войны, который оказался востребован в Чечне и в первую, и во вторую войну. Эмиссары чеченских «непримиримых» частенько навещали Душанбе и его окрестности с целью подразжиться десятком-другим боевиков для своих отрядов. И надо отметить, что недостатка в добровольцах никогда не наблюдалось – как из числа самих местных жителей, так и из числа афганцев. Правда, в последнее время поток вербовщиков несколько ослабел… Интенсивность боевых действий в мятежной республике резко снизилась, и нужда в «пушечном мясе» стала не такой актуальной. Однако ничего необычного в визите чеченцев в Душанбе не было.
Однако Мухаммаджонов ответил отрицательно:
– Нет. Все террористы – русские.
– Ага, – понимающе кивнул Гаффор. – Принявшие ислам.
– Да нет же! – Мухаммаджонов, недовольный глупостью своего подчиненного, скривился. – Просто русские! Они у нас собираются совершать теракты!
Абдурахимов постарался ничем не выдать своего удивления. Русские террористы в мусульманской стране – это нечто из ряда вон выходящее. И непривычное.
– Что будем делать? – спросил он руководителя.
– За ними нужно присмотреть, – принялся объяснять Мухаммаджонов. – Куда они поедут, с кем будут встречаться… Хорошо бы узнать их планы и намерения…
– А почему бы просто не сдать их безопасности? – задал Гаффор вполне очевидный и сам собой напрашивающийся вопрос. – Или русским пограничникам – раз уж они русские…
– Видишь ли, Гаффор… – Впервые Абдурахимов видел начальника смущенным. – Понимаешь, есть информация… Не проверенная пока. Может, они и не террористы вовсе…
– Значит, надо ее проверить? – подсказал начальнику бывший «тихарь».
– Вот-вот! – обрадовался тот. – Считай это моей личной просьбой. Я думаю, трех дней тебе вполне хватит. Напишешь заявление на отпуск без содержания. Не волнуйся, потери в деньгах я тебе компенсирую. Также получишь небольшое вознаграждение по окончании работы. И вот…
С этими словами Идибек Шукурджонович полез в стол, вытащил оттуда незапечатанный почтовый конверт и, положив его на стол, плавным жестом подвинул ближе к Абдурахимову.
– Это – на бензин и оперативные расходы. Может, придется кому на лапу дать… Мало ли…
Гаффор молча кивнул, пряча конверт в карман пиджака.
Уже в своей машине не удержался – посмотрел содержимое. Пятьсот долларов… Неплохо на три дня. Попытался подсчитать, сколько это выйдет в сомони, но, запутавшись в нулях, бросил.
Ну а сама работа не вызвала каких-то сложностей. «Террористов» он вычислил достаточно легко – других русских, кроме этих четверых, на московском рейсе просто не было. Так же, без усилий, «провел» их от аэропорта до лучшей городской гостиницы, которая, естественно, носила название «Таджикистан». Кстати, для опытных и хитрых террористов эти ребята вели себя довольно беспечно – по пути не проверялись, по сторонам и назад особо не смотрели. Поэтому Абдурахимов просто ехал следом, не особо утруждая себя маскировкой.
В гостинице, переговорив с администратором, узнал, в каких номерах остановились гости и на какой срок. В том случае, если россияне соберутся покинуть гостеприимные стены гостиницы раньше, администратор обязался немедленно сообщить Гаффору. Тягу к сотрудничеству гостиничного служащего стимулировали два фактора. Первый – традиционно «краснокорочное» удостоверение офицера резерва республиканской СБ. Ну и двадцатка долларов из первой «оперативной» сотни, разбитой в обменнике при гостинице.