Понятно. Если замок в восемнадцатом веке строили, то кирпича наверняка не жалели. Стены небось никакая пушка не возьмет. Ладно, это все лирика. Надо добраться до нее сначала, а потом по ходу дела разберемся что к чему.
Определив по наладоннику и компасу направление, я взял за лапу осоловевшую Рут и пошел по улице… если, конечно, эту тропу между руинами можно было так назвать.
По пути я вновь не переставал удивляться тому, во что может превратиться большой и процветающий город за двести лет запустения.
Сквозь остатки зданий проросли гигантские мутировавшие сорняки, наверняка задавившие деревья в процессе бурной эволюции, – ни одного нормального дерева я, что в прошлое путешествие сюда, что сейчас, так и не увидел. Более-менее сохранились лишь дома старой постройки с толщиной стен в три кирпича, остальные осыпались словно карточные домики, и лишь кучи бетона, полузасыпанного землей и песком, напоминали о том, что здесь когда-то стояло здание. Хотя и многие старые здания вросли в раскрошенный от времени асфальт по подоконники нижних этажей, а некоторые и вовсе наполовину провалились в разломы – похоже, под улицей проходило метро или еще какая-то большая полость имелась.
Один такой разлом шириной метра в два зигзагом пересекал улицу. Я отпустил лапку нео, подошел к краю и посмотрел вниз.
Ни черта не видно. Темно как у дяди Тома в хижине.
Я с сомнением посмотрел на Рут. Я то и с рюкзаком перепрыгну, а она как?
Пьяненькая нео слегка покачивалась, но на ногах стояла уверенно. В ее глазах плескался ужас.
– Снар решил продать Рут багам?
Я припомнил, что Данила называл багами руконогов, шестиногих мутантов, смахивающих на человекообразных тараканов.
– Еще не хватало, – проворчал я. И что у местных лохматых девчонок за мании? Сдается мне, что их тут родственнички так и норовят кому-то сбагрить. Хммм, может, они не так уж и неправы? – Через разлом перепрыгнешь?
Рут отрицательно замотала головой.
– Нет. Нельзя. Там…
Понятно. В пропасти сидит кто-то голодный и ждет такого как я прыгуна. И обойти вряд ли получится, длинный разлом, однако. Черный зигзаг уходит в развалины, и бес его знает, сколько придется ломать ноги в руинах, прежде чем найдется обходной путь. Жалко, конечно, дефицитный боезапас, но ничего не поделаешь.
Я снял с разгрузки две «эфки».
– Короче, я сейчас бросаю туда ээээ… огненные яйца. Они взрываются, мы сразу прыгаем. Вопросы?
Нео похлопала глазищами и кивнула. Будем надеяться, что дошло.
Первая граната полетела вниз. Вторая…
Над пропастью взметнулось щупальце, длинное и гибкое, словно гигантский хлыст. На конце его имелась здоровенная присоска, напоминающая вантуз. А в этом вантузе…
– Ложись!!! – заорал я, бросаясь на землю.
Поскольку скобы «эфок» отлетели одновременно, два взрыва слились в один. Или же я просто не услышал второго, раздавшегося глубоко под землей. Над моей головой просвистели осколки, что-то сильно дернуло рюкзак на спине…
Я подхватил с земли свой ВСК и рывком поднялся на ноги, готовый стрелять во все, что движется…
Стрелять не потребовалось.
Оторванное щупальце валялось в пяти метрах от меня, неистово сокращаясь. «Вантуза» не было, на его месте моталась кровавая мочалка. Видимо, вторая граната оторвала щупальце от основания, и мне очень не хотелось думать о том, кто сейчас под землей оценивает причиненный ущерб и готовится к ответным мерам.
– Быстрее!!!
Дважды повторять не пришлось. Нео еще быстрее меня перемахнула через разлом и рванула вдоль улицы на четырех лапах. Я – за ней, и очень оперативно. Потому что сзади меня весьма впечатляюще трещало, грохотало и ухало, словно кто-то очень большой и злой лез из-под земли. Может, ему еще одно «огненное яйцо» подкинуть, чтобы он не слишком торопился?
Я обернулся на бегу – и передумал.
Разлом увеличился втрое, и над ним колыхались несколько десятков щупалец, вытянувшихся вверх на всю десятиметровую длину. А у их основания на тонкой ножке, словно причудливый цветок, покачивался большой желтый глаз.
Я остановился… Повернулся… И медленно пошел к нему…
Странно, как я вообще мог убегать от такого чуда? Что может быть прекрасней этого обволакивающего взгляда, от которого по всему телу разливаются волны нереального наслаждения? Голова слегка кружилась, словно после бутылки очень старого и дорогого коньяка, окружающие меня руины разрушенного города покачивались в полупрозрачной дымке, но они больше не казались мне серыми и унылыми. Пейзаж был сказочно-таинственным, небо оказалось не тяжелым и хмурым, а загадочным, бесконечным…
Шмяк!
Желтый глаз дернулся. Понятное дело. Даже если орган зрения размером с таз, неприятно, когда прямо в зрачок влетает обломок кирпича.
Очарование окружающей действительности смялось на мгновение, словно легкая рябь по воде прошлась, – и тут же все вернулось на место.
Но этого мгновения мне было достаточно.
Очередь из огнестрельного оружия всегда эффективней кирпича. Пули с чавканьем пробили роговицу, и из глаза наружу хлынуло гнойно-белесое содержимое, заливая ближайшие щупальца.
Пронзительный вой резанул по ушам, грозя порвать барабанные перепонки. Несколько щупалец рванулись ко мне, не достали буквально полметра – и повторять попытку не стали, а присоединились к остальным.
Это было жуткое, но завораживающее зрелище. Потусторонняя тварь из кошмарного сна лечила самое себя. Черные раструбы щупалец заслонили поврежденный глаз, и из них на разорванный пулями орган толчками выплескивалась желтоватая жидкость.
– Снар!
Слабый писк за спиной окончательно вернул меня в реальность. Голова была все еще тяжелой от наведенного гипноза, перед глазами мельтешили черные мухи. Но я был вполне в состоянии бежать рядом с Рут и не спотыкаться о куски бетона и арматуры, торчащие из прессованного мусора, который когда-то был улицей.
Отбежав на безопасное расстояние, я заметил несколько ступенек – сохранившийся фрагмент лестничного пролета – и присел на нижнюю. Отвинтил крышку фляги, глотнул, встряхнулся, словно вылезший из болота кот, и отправил емкость с лекарством обратно в брезентовый чехол на поясе. И, посмотрев на Рут, спохватился.
Ту снова потрясывало.
Я потянулся к фляге.
– Будешь?
Нео мотнула головой. Ну и правильно, нечего местных тинейджеров спаивать.
– Что это было?
– Баг, – коротко ответила Рут. И тут же пояснила: – Вожак.
Я припомнил здоровенную самку-паука, которую мы уделали втроем с Данилой и Настей по пути к складам Кантемировской дивизии. Значит, у руконогов еще и альфа-самец имеется. Хорошо, что этот альфа из-под асфальта полностью не вылез, а то б случилась нам с лохматенькой полная омега.
– Спасибо, – сказал я.
Она непонимающе уставилась на меня.
– За кирпич. Метко кидаешь.
Действительно, если б не Рут, поток ментального притяжения твари запросто втянул бы меня под корону из щупалец, как язык хамелеона затаскивает в пасть охотника слишком уверенную в себе муху.
– Брат учил, – совсем по-человечески вздохнула нео. И добавила: – Он хороший. И добрый.
Угу. Офигительный просто. Только все же стрела доброго брата не мне в грудь смотрела, а левее и ниже. Я, как любой мало-мальски опытный снайпер, очень хорошо чувствую, когда в меня целятся. Так что, лохматенькая, один – один. Тебе за кирпич спасибо, а про душку-братца я тебе никогда ничего не скажу. Родня – это святое, даже когда она пытается тебя замочить. Или ежедневно треплет тебе нервы, медленно убивая твою жизнь. Кстати, если сравнивать, то первое честнее…
Ладно, хорош себя жалеть. Мужик ты или где?
Я хлопнул себя по коленкам и поднялся со ступеньки.
– Снар ее сильно любил?
Блин, ну и глазищи у этой обезьянки. Даже с ресницами, длинными-длинными. Интересно, у них тут каждый второй телепат или у меня всё на фасаде написано крупными буквами?
– Значит, так, девушка, – веско сказал я. – Конечно, спасение жизни спутника серьезный поступок, но не аргумент для того, чтобы заниматься психоанализом его личной жизни. Которая, кстати, осталась в прошлом. Понятно?
Рут испуганно кивнула, аж два раза подряд.
– И еще. Ты теперь не дикарь, а временно второй номер снайпера. Так что будем учиться владению нормальным оружием и местоимениями. А то я как-то не привык, чтоб меня величали в третьем лице.
– Рут ничего не поняла, – вздохнула нео. – Но Рут научится.
* * *
Я шел и думал.
Как известно, одно другому не мешает. ВСК-94 привычно оттягивает руки, готовый в любую секунду выплюнуть пунктир из раскаленного свинца. Взгляд сканирует пространство, уши ловят малейший шорох, ноги сами находят оптимальный участок для следующего шага. А в голове, словно клубок растревоженных змей, ворочаются мысли.
Итак, я снова здесь. Ни на острове, ни на материке, ни даже на зараженной территории моего мира, куда никакой нормальный человек никогда не сунется, места мне не нашлось. Нет, конечно, друзья были бы мне всегда рады. Но в то же время я прекрасно осознавал, что у них полно своих проблем, и никого из них не хотел обременять своими.
Проблемы же были существенными.
Дело в том, что я женился на девушке своей мечты…[3] но ничего хорошего из этого не вышло. Медовый месяц кончился, и потянулись другие – пресные, обычные, серые…
Хватило нас ненадолго. Что она, что я по натуре были воинами-одиночками, и если раньше с нашего острова особенно бежать было некуда, то зараженная территория Украины ежеминутно манила нас опасностями, приключениями, риском – всем тем, чего нам так долго недоставало в мирной жизни.
Сначала мы вместе ходили в рейды. Потом все чаще поодиночке – опытному воину напарники требуются крайне редко. И однажды случилось так, что она не вернулась. Я принялся паковать рюкзак, собираясь двинуться на поиски, когда мне на наладонник пришло сообщение: «Подвернулся хороший заказ. Не знаю когда вернусь. Лучше не жди».
Ну я и не стал ждать.
У меня на поясе висел ключ между мирами – мой нож с клинком, совсем недавно отливавшим небесной лазурью. Этим ножом я вспорол пространство между мирами и ушел туда, где уже побывал однажды. В мир постъядерного апокалипсиса, выжженный Третьей мировой войной, которая прокатилась по планете двести лет назад. За это время Земля немного оправилась от радиационной заразы. Выжившие люди вылезли из ветхих костюмов высшей защиты… и облачились в музейные латы и кольчуги – довольно эффективную броню, спасающую от когтей и зубов мутантов.
Невиданные, жуткие твари расплодились за эти годы, поражая многообразием форм и безграничной ненавистью к человеку. Но если бы дело было только в мутантах…
Перед Третьей мировой войной человечество серьезно запасалось оружием, в том числе и биологическим. На подземных заводах и в секретных лабораториях Москвы лучшие российские специалисты по биоинженерии конструировали живые машины для убийства, способные к репродукции. А на другом конце Земли западные ученые создавали и совершенствовали боевых роботов, снабженных примитивными зачатками интеллекта. И те и другие создания были отлично приспособлены к выживанию в условиях повышенного радиационного фона, умели питаться практически любой органикой и – что самое главное – обладали способностью к логическому мышлению.
Правда, мышление это не было абстрактным, свойственным исключительно человеку. Иными словами, киборги, рукотворные мутанты и боевые роботы не умели изобретать и совершенствоваться. Возможно, именно поэтому горстка людей сумела уцелеть за стенами Кремля – страшные порождения военной мысли следовали лишь заложенным в них схемам. Логика этих созданий, в отличие от человеческой, была ограничена рамками заложенных в них программ по выживанию и уничтожению. А люди всегда умели находить решения, не укладывающиеся в привычные схемы… и потому помогавшие им выжить…
И мне сейчас, кстати, тоже предстояло принять какое-то вменяемое решение. Очень просто прийти на склад торговца, покидать в рюкзак самое необходимое, а потом, швырнув к ногам хозяина склада пачку евро, выдернуть «Бритву» из ножен, распороть пространство и уйти в мир иной.
Гораздо сложнее потом понять, что, собственно, делать в этом мире.
В мое первое посещение здешних мест у меня имелась четкая цель – найти единственное во вселенной лекарство для моей любимой[4]. Теперь, когда любимая поправилась и стала моей женой, я свалил обратно в этот ад, лишь бы быть от нее подальше. Интересная, наверно, петрушка, если со стороны посмотреть.
В том мире я был Легендой, типа рыцарем без страха и упрека, стрелком, не знающим промаха, и всё такое прочее. Но если б кто-то смог заглянуть в душу той Легенде, он бы сильно удивился. Оказывается, имелась у нее одна серьезная слабость… от которой она, собственно, и дёрнула в постапокалиптическое иномирье.
Получалось, что убежал я не столько от семейной жизни, сколько от самого себя. Неуютно нормальному мужику осознавать собственную слабину. Просто частенько дамы нашего сердца, почувствовав, что мужик не может жестко поставить их на место, начинают ту слабину углублять и расшатывать, отвоевывая новые позиции и пытаясь пристроить главу семейства под каблук. С некоторыми получается, а с некоторыми нет. Мужик терпит, но лишь до того момента, пока однажды чаша не переполняется…
В общем, потому я и здесь. Значит, остается что? Поставить себе цель, а после ее добиться. Например, государство себе завоевать и царем стать. Как в старом мультфильме: «Кто тут в цари последний? Никого? Так я первый!»
Я усмехнулся. Забавный получился самоанализ, пока я шел, озираясь по сторонам и неспешно водя из стороны в сторону глушителем ВСК-94. Порой сзади слышалось восторженное повизгивание. Я снабдил Рут парой метательных ножей с рукоятями, обмотанными кордовой нитью: хочешь – швыряй во врага, а хочешь – орудуй ими как обычными клинками. И теперь юная нео, позабыв былые невзгоды, была вне себя от счастья. Надо же, ей подарили самое настоящее оружие! Это тебе не кирпичами кидаться, это настоящие ножи!
Н-да. Как мало некоторым существам нужно для счастья. А что мне нужно для него? Так, философствовать заканчиваем. Цель обозначена – как минимум царство, и на половину я не согласен. Но для начала хорошо бы хоть найти место, где можно переночевать без опаски проснуться над костром с вертелом в нижней чакре.
Не очень я надеялся, что Бутырский замок окажется тем самым местом для спокойного ночлега. Судя по тому, во что война и время превратили когда-то цветущую Москву, я был почти уверен, что «крепость», которую собирался штурмовать Рренг, окажется грудой развалин несмотря на заявленную в ТТХ толщину стен. На то они и замки, чтоб их штурмовали часто и увлеченно. А штурмы, осады и сопутствующие им обстрелы не способствуют сохранности древних построек. Вряд ли тюрьму строили по тем же технологиям, что и несокрушимый Кремль…
Каково же было моё удивление, когда из-за рощи корявых деревьев-мутантов показалась очень неплохо сохранившаяся трехэтажная башня, формой напоминающая пузатую шахматную ладью. Венчали башню частые зубцы, напоминающие кремлевские, – узнаваемый «ласточкин хвост» ни с чем не спутаешь. Надо же, похоже, ошибся я. Тюремный замок тоже итальянские зодчие строили, сажая кирпичи на вечный раствор с яичным желтком. Потому и целы стены до сих пор…