– Эйрис, – снова подсказала девушка, опускаясь в кресло. «Хочет торчать посреди гостиной – его дело, по-моему, куда удобнее говорить сидя».
– Эйрис, чёрт вас возьми, вы что, не слышали, как он… А, ну да, вы же по-русски не понимаете.
– По-русски? – сдержанно удивилась девушка. – Мне говорили, что у моей прабабушки есть русские корни…
– Чёрт с ними, с корнями вашей прабабушки, вы что, не соображаете?! Если действительно случилась авария Планетарной Машины, значит, не только с вашим шариком стряслась беда, а со всеми сразу!
Эйрис заметила – в моменты, когда господин Волков нервничает, он начинает выговаривать букву «р» раскатисто и звонко «зэкать». Что-то очень знакомое было в его манере говорить…
– Да-а… – протянула Эйрис, подумав при этом: «Ну и что? Почему его это так волнует?» – Я тоже заметила, когда бабл рванулся вверх…
– Это внезапно произошло?
– Ну да. Мне как раз отец загравитонил, чтобы предупредить. Сказал: «Эйри, сажай бабл немедленно, и прочь из него», – Эйри – это он меня так называет. Так меня зовут те…
Но господин Волков не обратил никакого внимания на маленькие семейные тайны Уокеров. Ну никак у Эйрис не получалось удерживать беседу в светских рамках. Какое там! Попробуйте вести светскую беседу с тем, кто мечется по гостиной из угла в угол как сумасшедший.
– Значит, он знал заранее, ваш отец… А вы всё-таки не послушали, не посадили корабль…
– Прошу прощения, что вмешиваюсь, – пророкотал голос навигатора. Волков вздрогнул от неожиданности и бросил бегать из угла в угол, как угорелый кот.
– Даже если бы мисс Уокер приказала посадить корабль, – продолжил навигатор, – я не смог бы сделать это. Расстояние до поверхности Земли составляло полторы тысячи метров…
– Значит, всё-таки внезапно, – резюмировал Александр и схватил себя за подбородок. – Ваш отец что-то узнал, но предупредить не успел даже вас, хотя не мог не понимать, что это верная гибель…
– Что верная гибель? – переспросила весьма заинтригованная мисс Уокер, стараясь придать своим словам оттенок умеренно вежливого любопытства. Однако выражение лица собеседника поразило её – он задрал брови, вытаращил глаза неприлично и уставился на девушку, будто у неё появился третий глаз или на носу вырос рог.
– Стремительный полёт вашего пузырька к поясу астероидов, вот что верная гибель, – ответил Волков, когда к нему вернулся дар речи. – Я уже не говорю о том, что вы не собирались останавливаться на достигнутом. Если бы вам посчастливилось пробиться сквозь крошево, не получив пробоину…
– Прошу прощения, что снова вмешиваюсь… – начал навигатор.
– Помолчи, философ! Повторяю, если бы не долбануло камнем по макушке, ждала бы вас тогда завидная участь помереть с голоду прямо здесь в этой скорлупке, в обществе вашего бессмертного капитана. Что скажешь на это, кэп?
– Я не разбираюсь в физиологии. Моё дело – управлять кораблём. Мисс Уокер заботилась о продуктах питания лично, поэтому…
– Да, я позаботилась! – заявила с вызовом мисс Уокер. – Я набрала кое-каких продуктов питания…
– На пятьдесят лет, – продолжил за неё издевательски Волков, затем схватился за голову, и рухнул наконец в кресло, бормоча:
– О небеса, чёрные и красные… Она даже не поняла, что могла всю оставшуюся жизнь…
Ужас, притаившийся где-то в самой глубине подсознания Эйрис, запустил в её душу холодные скользкие шупальца. Понадобилось немало самообладания, чтобы справиться с дрожью, похожей на озноб, когда она услышала: «всю оставшуюся жизнь». Чёрная бесконечная пустота за тонкой стенкой сгустилась, сдавила маленький шарик… Эйрис с трудом перевела дух, успокаивая себя: «Всё же уже хорошо, всё в порядке…» – но густая холодная пустота не хотела отпускать. Только когда Александр обратился к ней со своим обычным: «Послушайте!» – тьма поредела немного, и девушка услышала собственный голос, сказавший словно бы сквозь толстый слой ваты:
– Можете звать меня Эйри.
– Эйри, вы слышите, я вас спрашиваю? Что вы там заметили в момент аварии?
– Аварии? – переспросила, приходя в себя, девушка.
– Ну да, – раздражённо понукал Волков, – вы сказали, что сами видели, когда ваш пузырь рванулся вверх…
– Да! Остальные тоже полетели от земли, брызнули в разные стороны, как… ну просто как…
– Не важно, как это выглядело. Хотя, с другой стороны, если быть уверенным, что траектории движения остальных кораблей…
– Боюсь показаться навязчивым… – подал голос навигатор.
– Ну что там ещё, кэп?
– Я понял, что вы хотели бы видеть картину происшествия в момент аварии и непосредственно после неё. Запись информации с внешних видеокамер наблюдения ведётся постоянно, если хотите, можете ознакомиться.
– Что же ты молчал, конспиратор! Где у тебя экран?
– Я не молчал. Одиннадцать минут назад вы прервали меня, когда я собирался…
– К чёрту объяснения! – зарычал Волков, высвобождаясь из мягких объятий кресла. – Где экран, спрашиваю?
– Вы можете воспользоваться экранами верхней и нижней обзорных площадок, – ядовито, как показалось Эйрис, ответил навигатор, – или контрольным монитором, который находится…
– Пойдёмте на верхнюю палубу, – пригласила мисс Уокер своего раздражительного гостя, чтобы разрядить ситуацию, и показала пример – выбралась из кресла и пошла, постукивая каблучками, по лестнице. Ей почудилось, что за спиной сказали сдавленно: «Чтоб я сдох!» – но, оглянувшись, она не обнаружила на физиономии господина Волкова признаков недовольства, проследив же за его взглядом, установила – так и есть, разглядывает туфли. Ну, что ж, пусть. В конце концов, должен же он когда-нибудь заметить, что имеет дело не с глупой девчонкой, а с молодой особой, утончённой, следящей за модой…
– Ну, где тут ваши экраны?
– Оглянитесь, Александр, – немедленно отозвался навигатор. На этот раз порция яда в его тоне была такой заметной, что даже не отличавшийся чувствительностью Волков буркнул под нос: «Ладно тебе…», – потом добавил, ни к кому не адресуясь, когда серые стены грузового отсека исчезли с обзорного экрана, сменившись панорамой морского залива:
– Красиво…
«Ещё бы», – грустно заметила про себя Эйрис, а вслух пояснила:
– Вот эти блестящие капельки – другие баблы. Видите, сколько их?
Волков не ответил. Рассматривал пейзаж так, словно впервые в жизни видел обыкновенный морской берег, сосны, лёгкие перистые облака…
– Изображение соответствует моменту времени «ноль» минус три секунды. Как только мисс Уокер скомандует: «Старт!» – я включу воспроизведение, – возвестил заскучавший навигатор. «А?» – очнулся от задумчивости Александр и покосился на Эйрис.
– Старт! – поспешила скомандовать та. И тут же визгнула, ухватившись (совершенно непроизвольно!) за спасительный рукав комбинезона. Далёкий горизонт, морской берег, сосны, облака – всё это накренилось угрожающе, поехало в сторону, потом двинулось вниз, всё быстрей.
– Ага, так я и думал, – мрачно заметил Волков, наблюдая за стремительно всплывавшими сквозь толщу воздушного океана блестящими капельками. Эйрис тоже глянула за борт, не выпуская на всякий случай рукав комбинезона. Земля отдалялась очень быстро, сверкающие шарики, – и те, что были ниже, и те, что выше – уменьшались в размерах, не прошло пяти минут, и ни один из них уже нельзя было разглядеть в быстро темневшем небе.
– Спасибо, навигатор. Достаточно, – негромко сказал Волков. Было видно, что он о чём-то напряжённо думает. Эйрис потихоньку выпустила комбинезон, испытывая смущение за несдержанность.
– Если те шарики ускорялись так же, как ваш…
– Я рассчитал приближённо, – вклинился навигатор.
– Что?
– Повторяю: я выполнил приближённый расчет ускорения ближайших ко мне кораблей, пользуясь данными гравископа, и следил за ними, пока позволяла разрешающая способность. Ускорение каждого из них составляло приблизительно девять целых и восемь десятых метров в секунду за секунду. Они удалялись от Земли по расходящимся траекториям…
– Понятно. Поздно теперь за ними гоняться… Не найду… Это даже не иголка в стоге сена, это…
– Зачем же их искать? – спросила мисс Уокер, заглядывая в серые глаза собеседника, устремлённые в пол.
– Как зачем?! – неожиданно зло отчеканил он, посмотрев на девушку так, что она даже отступила на шаг. – Там люди, понимаешь ты? Они сдохнут там, сойдут с ума в этих своих скорлупках! Кое-кого из них уже перещёлкало камнями, не все такие везучие, как…
– Я хотел добавить, что часть кораблей, находившихся в поле моего зрения, погибли при выходе в верхние слои атмосферы, – бесстрастно сообщил навигатор.
– Что с ними случилось? – немедленно спросил Волков, бросив сверлить взглядом съёжившуюся девушку.
– Могу только предполагать. У меня нет связи с глобальной базой данных. Имеющихся сведений о существующих типах баблов недостаточно для точных расчётов. Думаю, они не выдержали перепада давления.
– Они, что же, у вас разные – эти ваши пузырьки?
– Конечно! – гордо заявила Эйрис, пользуясь случаем похвастаться. – Отец, когда дарил мне этот бабл, говорил: «Не много найдётся таких же, Эйри! Помнишь, ты говорила мне, что хочешь подняться выше?» – а я и правда просила когда-то. Хоть и давно, но папа запомнил. «Этот бабл, – сказал он, – может подниматься на любую высоту, на какую позволит Планетарная Машина…» Девушка осеклась. Выражение лица господина Волкова стало угрожающим. Заметив, что панегирик баблу окончен, он сказал сухо:
– Понятно. Значит, такие баблы – не для всех. Только для деток богатых родителей. Остальные – пусть лопаются в верхних слоях. Так?!
«Нечего на меня кричать, – растерянно подумала девушка, чувствуя, что краснеет, – я же не виновата, что папа…»
– Но ведь любые баблы, – попробовала оправдаться она, – совершенно безопасны, и… ужасно надёжны! Это есть во всех проспектах «Грави Инкорпорейтед»… И потом, Планетарная Машина просто не даст им подняться на опасную высоту…
Тут девушке снова пришлось прикусить язык. На Планетарную Машину не стоило ссылаться при таких обстоятельствах, и уж точно не следовало воспевать надёжность баблов. «Лучше я не буду ему говорить, что отец…»
– «Грави Инкорпорейтед», значит, – так же сухо проговорил Волков, и глаза его стали как щёлочки. – Это те ребята, которые владеют Планетарной Машиной? И ваш отец, стало быть, поверил тому, что они наплели в рекламных проспектах?
– Отец мисс Уокер, Роберт Уокер, – вмешался навигатор (хотя его никто об этом и не просил), – владеет блокирующим пакетом акций «Грави Инкорпорейтед». Мисс Уокер, да будет вам известно, господин Волков, многие называют принцессой Грави.
Ещё немного, и Эйрис расплакалась бы от досады. «Кто его тянул за язык?» – негодовала она, с ненавистью косясь на центральную колонну, где прятался не ведавший стыда капитан с бархатным голосом. Она ожидала от неистового Волкова очередной вспышки гнева, но таковой не случилось почему-то. Несмело подняв глаза, Эйрис увидела, что тот сунул руки в карманы комбинезона и рассматривает её, словно в первый раз, с высоты своего огромного роста. Прикусив губу, девушка выпрямилась и глянула ему прямо в глаза. «Что сказано, то сказано, так даже лучше», – решила она.
– Если ваше высочество соизволит последовать за недостойным гражданином Внешнего Сообщества, он будет иметь честь проводить вас в рубку своего корабля…
– Я бы хотела остаться у себя, – заявила Эйрис, подумав мельком: «Не воображай, что я побегу за тобой, как собачонка».
– …проводить в рубку своего корабля, – невозмутимо повторил Волков, всё так же посматривая на Эйрис сверху вниз, – где вам будет легче перенести перегрузки, неизбежные при маневрировании.
Волков картинно поклонился и вышел, не дожидаясь ответа. Противоречивые чувства раздирали Эйрис. Гордость приказывала ей: «Не трогайся с места, пусть себе будут – эти… – как их? – перегрузки», но любопытство зудело на ухо: «Одним глазком глянь на рубку его корабля. Одним глазком, и сразу назад». И любопытство оказалось сильнее. Эйрис выбралась из стыковочного узла, впервые ступила на плиты трапа, загудевшие под её каблуками. Волков всё же стоял на нижней площадке лестницы, ждал. Эйрис задрала нос и тут же споткнулась – каблук попал в одну из дырок трапа. Высвободившись из западни, девушка тут же угодила в следующую. «Дурацкие туфли. Нет, так дело не пойдёт, я тут себе ноги переломаю, и он смотрит…» Девушка вернулась к люку бабла, и с размаху зашвырнула в него обе туфельки, одну за другой. И стала спускаться по холодной лестнице босиком, задрав нос ещё выше, чем раньше.
– У вас нет другой обуви? – встретил её вопросом Александр, глядя на этот раз снизу вверх странным взглядом. Девушка не ответила. Он пожал плечами и пошёл по короткому переходу к раздвижным остеклённым дверям.
– Боюсь, я не смогу найти комбинезон вашего размера, ботинки – тем более. Пол здесь холодный, но в рубке теплее.
Эйрис смолчала – всё ещё не могла отойти от огорчения, – молча ступила в лифт, оказавшийся за сдвижными дверями – действительно, пол холодноват, – молча проследила, как её спутник пустил кабину вниз – ого, пол из-под ног! – и вошла в обширное темноватое помещение рубки молча.
Как ни переживала мисс Уокер неудавшуюся церемонию представления, коей она была обязана болтливому навигатору, это не помешало ей поглядывать по сторонам. Серо, тускло было в рубке. Унылую сплошную стену, изгибавшуюся полукругом, никому не пришло в голову украсить. Из мебели в помещении были только кресла, расположенные бездарно. Похоже, дизайнер сошёл с ума. В здравом рассудке ему не пришло бы в голову расставить кресла вокруг массивной стойки с множеством экранов так, что гости, присевшие отдохнуть, даже не смогут увидеть друг друга. Как же они будут говорить? Возможно, хозяин просто не успел отделать помещение и обзавестись мебелью? Впрочем, кое-какая мебель всё же была – массивный стеллаж, вделанный в стену, от пола до потолка, широкий, и за стёклами в нём… Эйрис не сразу поняла, что это там напихано рядами, всё-таки темновато у него здесь.
– Книги? – удивилась она.
– Ну да, – не без гордости отозвался Волков, возившийся с одним из кресел, – мои книги.
Удивление Эйрис понять было легко: книги – большая редкость. Где-нибудь в музее, пожалуй, и найдёшь столько книг, но таскать их с собой в космос… И стоят они, должно быть, кучу денег, только кому придёт в голову украшать ими рубку своего корабля? «О, всё понятно! – решила сообразительная мисс Уокер. – Этот хвастун просто устроил декорацию. Глядите, мол, что у меня есть! Ну-ка…» Девушка скосила глаза на капитана (тот всё ещё возился с креслом) и решительно потянулась к ближайшей полке. Уж она-то знает, какими должны быть настоящие книги! Отец несколько лет назад подарил ей одну, доставшуюся по наследству от прабабушки Арины, говорил даже, что книга эта особенно ценная, с аво… – как же он говорил? – ага, с автографом, вот. Самая настоящая, не бутафорская (как у этого хвастуна), а столетнего, пожалуй, возраста. Древность.
Стеклянная дверца открылась от прикосновения, скользнула вбок. «Странно, я думала, не откроется… Как плотно стоят! Ха, может быть, склеены? Нет, эта вот, толстенькая, подалась… Пахнет из шкафа… Чем? Похоже на шоколад. О! Надо же!» Брови девушки поползли вверх, когда книга, тяжело лёгшая в руку открылась, шурша, как увядшие листья шуршат под ногами осенью, и показала желтоватый разворот, испещрённый мелкими чёрными кривульками, похожими на диковинных насекомых. Самая настоящая книга, точно такая, как та, что лежит на почётном месте, под стеклом, в гостиной бабла, принадлежащего Эйрис Уокер.
– Выбираете, что почитать? – спросил Волков.
Эйрис заметалась внутренне – нехорошо всё же без спросу шарить по чужим шкафам с антиквариатом! – захлопнула книгу и залепетала, чувствуя, что краснеет: