– Откуда бы мне знать какого-то вашего тёзку?
– Действительно, откуда бы? Тем более что фамилия его – Пушкин.
– Ну и что? Врёте вы всё, просто признаться не хотите, что шпионили…
– Знаете что, Эйрис… – заявил Волков.
«Ага! Похоже, начал терять терпение!» – отметила про себя ехидная девушка.
– Знаете что… – Он вдруг развернулся на каблуках и промаршировал на прямых ногах к своему книжному шкафу, прошёлся вдоль него, бурча под нос, сказал кому-то: «Вот ты где!» – и вытащил небольшой пухлый томик.
– Вот, читайте! – буркнул сухо, не глядя на девушку, и протянул ей открытую книгу. Потом, не интересуясь впечатлением от предъявленного аргумента, уселся в своё кресло и стал нарочито громко трещать клавиатурой. Несколько секунд мисс Уокер разглядывала его стриженый затылок и торчащие уши, испытывая что-то вроде раскаяния, затем глянула в книгу, где черные маленькие насекомые, о которых было известно теперь – это обыкновенные буквы, выстроились ровными короткими рядами. Раньше Эйрис казалось, насекомые пляшут, но теперь они заговорили голосом господина Волкова: «Мороз и солнце, день чудесный, ещё ты дремлешь…» Мисс Уокер почувствовала, что краснеет. Сначала румянец залил щёки, потом перебрался на шею, затем, когда прозвучало «друг прелестный», – Эйрис пришлось пройтись, ступая на цыпочках по холодному полу, чтобы справиться с жаром, охватившим грудь. Он говорил это ей, спящей, смотрел на неё и говорил… Девушка передохнула коротко, тряхнула головой, заметив, что прижимает раскрытую книгу к груди, захлопнула её и прочла на обложке: «Пушкин А. С.» – подумала механически: ««А»– это Александр, что же такое «Эс»? Александр – это имя. Александр, он же Саша, он же Сашенька, он же Сашка…» – и вдруг заметила, что бормочет себе под нос:
– Сашка, букашка, черепашка, неваляшка, простоквашка, деревяшка и гречневая кашка…
Пришлось зажать рукой рот, чтобы остановить это безумие. О доброй половине вынырнувших из глубин памяти слов не было известно – что они такое и к чему. Эйрис поспешно сунула книгу на полку и отдёрнула руку… Опасное это занятие – читать книги, они только прикидываются тихонями, пока стоят на полке, – возьми, мол, мы смирные! – возьмёшь, раскроешь, а они ка-ак… «Нет-нет. Дудки, драгоценные, не на такую напали, – думала Эйрис, ступая на цыпочках, тихонько, мимо выстроившихся как на парад разноцветных корешков. – Вот что вы затеяли, господин Волков, то-то вчера вид у вас был, как у хитрющего лиса. У лиса – Улисса… Тьфу, опять всякая чушь лезет в голову. Но Саша правду сказал, действительно, это не прабабушки моей поговорка, оказывается, а какого-то Пушкина. Зачем же Арина врала мне… Может быть, и сказки её…»
– Саша, ты не знаешь… – начала Эйрис, потом осеклась: «Почему я назвала его Сашей, почему на «ты»»?
– Что? – переспросил Волков, отвлёкшись от созерцания каких-то разноцветных пятен, исчерченных округлыми кривыми неправильной формы.
– Господин Волков, – поправила себя Эйрис, – вы не знаете…
– Зачем же так официально? – усмехнулся Волков, усаживаясь в кресле вполоборота. – Вы же только что перешли со мной на «ты», да ещё и назвали Сашей.
– Извините, – сконфузилась мисс Уокер, – это как-то случайно вырвалось…
– Ничего. Наоборот, я было обрадовался, что мы с вами уже на «ты», но вы просто ошиблись, оказывается. Действительно, это немыслимо – принцесса Грави на «ты» с каким-то бродягой, да ещё и жителем отсталой периферии. Подумать только, каков нахал, припёрся откуда-то из-за орбиты Марса…
– Саша, прекрати! – выкрикнула пылавшая гневом принцесса Грави и добавила неожиданно для себя самой:
– Сашка-деревяшка.
– Ого! – удивился Волков, оказавшись вдруг рядом. – Делаешь успехи! Такая свежая рифма: Сашкадеревяшка… Ты спросить что-то хотела?
Эйрис заметила – её похолодевшие пальцы каким-то чудом оказались в горячей широкой его ладони, отняла руку и сказала, усаживаясь в кресло, где всё ещё лежал развороченный спальный мешок:
– Саша, я хотела спросить: что же это получается, капитана Грифа тоже не Арина придумала? Он тоже из сказок этого… Пушкина? И рыцарь Айвенго тоже? И Тристан…
– Погоди, погоди… – ошеломлённо остановил её Волков. – Какой у Пушкина может быть капитан? Разве что капитанская дочка… Айвенго? Нет, не помню, чтоб Пушкин… Это же Вальтер Скотт! Хотя Пушкин читал его, пожалуй… А о Тристане вообще кто только ни писал. И вообще, при чём здесь твоя прабабушка?
– Она мне рассказывала сказки, – ответила девушка, устраивая из спального мешка некое подобие гнезда. – Не прабабушка, конечно, а моя камеристка, но её голосом. Мне мама их подарила, сказала тогда, что на карточке – сказки моей прабабушки. Очень много сказок. Некоторые я помню хорошо, некоторые…
Волков принялся помогать подтыкать одеяло. Откуда-то из подсознания Эйрис выплыло: «Под лаской плюшевого пледа вчерашний вспоминаю сон…» – Она помотала головой, чтобы избавиться от наваждения, и закончила:
– …некоторые – очень смутно. Вот о капитане Грифе, например…
– Капитан Гриф? – переспросил Волков, возвращаясь в капитанское кресло. – Капитан Гриф…
– Который попал в тайфун у атолла Парлея, – добавила Эйрис.
– Жемчуг Парлея, тайфуны, Полинезийские острова… – просиял капитан Волков. – Джек Лондон, вот это кто.
– Кто?
– Писатель, который придумал твоего капитана. У меня есть там, в собрании сочинений. Потом дам почитать, не до того сейчас. У нас проблема, Эйри, причём как раз с этой самой Полинезией.
– Проблема? Какая проблема? – деловито осведомилась мисс Уокер, считавшая себя экспертом по полинезийским вопросам. Волков некоторое время молчал, разглядывая всё ту же картинку на экране монитора, на лице его лежали зеленоватые и синие отсветы. Затем вздохнул, вытянулся в кресле, заложив руки за голову, и заговорил сам с собою, глядя в потолок:
– Маленькая такая проблемка, но довольно зловредная. Вернее, даже вопрос. Через каких-нибудь десять часов с минутами «Улисс» подойдёт к Земле. Подойдёт-подойдёт, паршивец, я его знаю. Тогда я что? Погашу я, значит, инерцию, потрачу полвитка, загну спираль в эллипс и подвешу свою лоханку на круговую орбиту в экваториальной плоскости на высоте… м-м… не помню уже сколько, тридцать пять тысяч от поверхности примерно. Чтоб, значит, была она геостационарной, орбита моя. Это ещё как минимум двенадцать незабываемых часов. И зависнем мы над нужной нам точкой земной поверхности, и будем крутиться, как две учёные цирковые белки в колесе, один оборот за двадцать четыре часа.
Он замолчал. Немного подождав, Эйрис не вытерпела и напомнила:
– Ну и? В чём вопрос?
– Вопрос простой: где? – с готовностью отозвался Волков, скосив глаз.
– Что – где?
– Где мы зависнем? Где центральный пульт управления вашей Планетарной Машиной? Где та волшебная точка, к которой я должен вести старину «Улисса»? Где этот сияющий пуп Земли…
– Постой, Саша, – поморщилась Эйрис, – дай подумать… Папа что-то говорил, но я никогда не слушала. Кажется, какой-то пульт есть на «Грави-айленд», где папин офис…
– И где же папин офис?
– Я бывала у него. Это где-то в Тихом океане…
– Прекрасно, – покивал Волков, – это очень поможет нам в поисках. Найти островок на площади в двести миллионов квадратных километров – пара пустяков.
– Постой, постой. «Грави-айленд» не просто остров, это большая такая платформа, висящая над поверхностью океана…
– Ещё лучше. Предстоит искать летающий остров. Не перечитать ли о путешествии Гулливера на Лапуту?
– Всё, больше ничего не скажу, – надулась мисс Уокер, самолюбие которой было ощутимо уязвлено упоминанием очередной полузабытой сказки её прабабушки.
– Понимаешь, Эйри… Есть у нас кое-какие мыслишки, – бубнил, не замечая реакции собеседницы, Волков, – о том, где может висеть ваш островок. Мы тут собирали потихоньку данные об активности в радиодиапазоне, и вот что у нас получилось.
Волков выпрямился в кресле и ткнул пальцем в экран. Эйрис, забыв, что собиралась обидеться, глянула туда, но ничего достойного внимания не увидела. Так, пятно какое-то красное на синем фоне.
– Видишь, здесь в экваториальной зоне? Как раз в Тихом океане. Мы прикинули координаты…
«Кто это «мы»? – подумала Эйрис. – Так говорит, будто заранее с кем-то собирался искать пульт Планетарной Машины».
– …но у нас нет уверенности, я думал, что ты поможешь, ты же бывала там, должна же ты знать, как найти.
– Для этого есть навигатор. Говоришь ему: «Мне нужно в офис к папе», – ну и… через часик уже там.
– Мда-а, он у тебя что-то вроде извозчика… – потухшим голосом резюмировал Саша, – посадить бы его ко мне в рубку…
Последние слова были произнесены полушёпотом, и вдруг Волков хлопнул себя по лбу и возопил:
– О, я идиот! Ты молодчага, Эйри! – Он вскочил, выволок из кресла собеседницу, схватил её в охапку и подбросил чуть не к самому потолку.
– У-хх! – только и смогла сказать девушка, когда её поймали, впрочем, она была отпущена тут же – бережно водружена в кресло.
– Я побежал, – бросил через плечо Саша, направляясь к лифту.
– Куда?
– В лабораторный отсек.
– Я с тобой!
– Там чёрт те что творится, – несколько смущённо буркнул Волков, – но если хочешь…
И он пустил Эйрис в лифт. «Где он здесь спит, интересно? – подумала вдруг практичная девушка. – И ест. Ест же он иногда… Я, кстати, тоже не отказалась бы. Позавтракать. Или поужинать? Всё равно, лишь бы съесть чего-нибудь».
– Ты завтракал сегодня? – спросила она как бы невзначай, когда они выходили из лифта.
– Завтракал? Да как-то так, знаешь… – рассеянно бормотал Волков, теребя подбородок. Было видно, что вопрос он слышал, но смысл его уяснил не полностью. – Завтракал ли? Скорее нет, чем да… Куда же я сунул гравимодемы?
Он двинулся по лабораторному отсеку, волоча ноги, Эйрис побрела следом. Помещение лаборатории можно было бы назвать точной копией рубки, если бы не было оно сплошь заставлено стеллажами с какими-то серыми ящиками, декорированными экранами и экранчиками, рядами лампочек и кнопок. Всё это гудело, перемигивалось, пощёлкивало сухо, в общем, вело себя вполне самостоятельно, не обращая никакого внимания на Эйрис и её озабоченного поисками спутника.
– За-а-автракал… – бурчал Волков, копаясь в недрах огромного ящика, забитого разноцветными кабелями и какими-то блестящими штучками. – Какой уж тут завтрак, когда волноводов, каких надо, никогда под руками нет… Десятипарных – хоть ушами ешь, и на завтрак, и на обед, да и на ужин хватит, а двух несчастных шестнадцатипарочек… О, вот они!
Он глянул на Эйрис победно, протягивая два толстых шланга с массивными блестяшками на концах. Затем торжествующее выражение сползло с его лица и сменилось неуверенной улыбкой. Он спросил:
– Ты о завтраке спрашивала? Хочешь есть?
– Немножко. Но волноводами не питаюсь, – с достоинством ответила Эйрис, думая при этом: «И всётаки, где же он тут спит? И ест?» А вслух добавила:
– Предпочитаю чашечку кофе. И к ней что-нибудь…
– Сейчас-сейчас, – засуетился Волков, – только гравимодемы накопаю.
– Ничего, я подожду, – милостиво прощебетала принцесса Грави, прохаживаясь между стеллажами. – Мы прямо здесь завтракать будем?
– Зачем же здесь? – прогудел Волков из ящика, куда он погрузился по пояс. – В жилом отсеке. Правда, там… как бы так помягче сказать? Неубрано, одним словом. Ты кто? А, нет, тебя я знаю, ты мне не нужен. Значит, не здесь. Тогда где же?
Поняв, что последние бестактные замечания относятся не к ней, а к неким электронным потрохам, Эйрис раздумала разозлиться и предложила:
– Тогда, быть может, позавтракаем у меня?
– А! – заорал Волков и полез, хватаясь за стойки стеллажа и наступая прямо на полки, к самому потолку.
– Я не настаиваю… – развела руками ошеломлённая девушка.
– Вот вы где, мерзавцы! – ликовал капитан корабля, висевший в позе, которую никак нельзя было назвать элегантной. – Держи, Эйри.
Испуганная тем, что придётся сейчас ловить двухметрового верзилу, девушка тем не менее подошла ближе и подставила руки.
– Протяни руку, так я не достану, – командовал капитан-верхолаз.
Приняв у него две какие-то невзрачные коробочки, Эйрис отошла в сторону и стала ждать продолжения акробатического этюда, но Волков спрыгнул на пол довольно ловко и тут же спросил:
– Где у тебя?
– Что? – захлопала глазами девушка.
– Ты сказала: «Позавтракаем у меня», – это где? В твоём шарике? Там есть еда?
– Да-а… Немного осталось ещё. Я же говорила – запаслась, думала…
– Консервы?
– Нет! – возмутилась Эйрис.
– Слава небесам, чёрным и красным. Пойдём скорее, – и он потащил за собой мисс Уокер в лифт.
– Куда ты меня привёл? – спросила она спустя три минуты, когда они снова оказались в рубке. – Я думала мы…
– Сейчас, – бросил Саша и полез под стол пульта. Отчаявшись разобраться в логике происходящего, Эйрис забралась в своё кресло с ногами, твёрдо решив, что не двинется с места, даже если придётся умереть с голоду, пока ей не объяснят…
– Что ты там делаешь? – не утерпев, поинтересовалась она через полминуты.
– Подключаю модем, – сдавленно отозвался Волков из-под стола. Тут же вылез оттуда, отряхнул колени и бодро провозгласил:
– Ну вот, можно теперь и к тебе. Что же ты? Пойдём!
– Но, может быть, ты… – взмолилась девушка, когда они снова оказались в лифте.
– Что?
– Расскажешь, наконец, что всё это значит! – отчеканила мисс Уокер.
– Но это же ты придумала! – искренне удивился Волков. – Ты же сама предложила поселить твоего навигатора у меня в рубке! Это была дельная мысль, главное, вполне осуществимая. Сейчас мы его голубчика… О, я осёл! Слушай, Эйри, ты даже не подозреваешь, какая ты молодчина… Я только сейчас дотюкал, ежели мы твоего бравого кэпа подключим к моей гравимашине…
Но лифт уже остановился на верхнем ярусе. Хоть похвала была и не совсем заслуженной, но Эйрис было приятно, прямо распирало от гордости. Правда, она так и не услышала, что же будет, если подключить навигатора к гравимашине «Улисса».
Странное чувство охватило мисс Уокер, когда она увидела под высоченным сводом грузового отсека свой бабл. Русское слово «пузырёк», моментально прицепившееся к старому привычному названию, показалось смешным. Разительное несоответствие – незыблемый и неразрушимый дом не может быть пузырьком… Пузырёк – это что-то воздушное, хлоп – и нет его… Перед глазами мелькнула картина – сотни маленьких серебристых капелек, ринувшихся вверх, в чёрную пустоту. Эйрис чуть было не закричала, когда воображаемые пузырьки стали лопаться, пришлось сжать губы и вдохнуть пару раз, чтобы прийти в себя. «Это просто остатки моих страхов», – решила она.
– Да что ж у тебя тут везде туфли! – Александр уже зашёл в гостиную и споткнулся о прозрачные туфельки, сброшенные Эйрис накануне. Хозяйка бабла хотела извиниться за некоторый беспорядок, но гость уже не слушал её.
– Навигатор! – позвал он. – Ты здесь ещё или смылся?
– Не понял вопроса, – с достоинством ответил навигатор.
– Ага, ты здесь! Сейчас мы тебе мозги прочистим. Где у тебя блок коммутации?
– Доступ к блоку коммутации…
– Навигатор, я разрешаю, – поспешила заявить мисс Уокер, которой не терпелось узнать, что будет, если…
– Кстати, Эйри! – спохватился Волков. – Сообрази нам с кэпом что-нибудь… м-м… покушать. Ты обещала. Ну, кофе там, и к нему…
– Я не пью кофе, – заявил навигатор. – Доступ к блоку коммутации возможен через люк «цэ-одиннадцать», расположенный в центральной колонне под контрольным монитором.
– Кэпу кофе можно не наливать, – крикнул Саша и принялся возиться с чем-то там возле экрана, бурча под нос невнятно.
«Остроумец, – подумала Эйрис, вздохнула и направилась к холодильнику. – Та-ак, что тут у нас… Остатки зелотов… Чизеттки тоже сойдут… Кримон-тарталетки… Ха! Смешные названия, если по-русски. Да, кофе же ещё!» Пока кофеварка сипела, выдавливая в две чашки великолепно пахнущий кофе, мисс Уокер подцепила с тарелки один зелот и съела его, не подогревая. Потом, оглянувшись воровато – возится ещё со своей электроникой, – добавила к зелоту тарталетку. Одну. Затем ещё одну, очень уж есть хотелось. Зато Саше все чизеттки достанутся, они, говорят, сочетаются с утренним кофе лучше всего.