Да уж, удобно, ничего не скажешь!
– И давно с ней такое?
– Да, считай, с самого детства. Но это еще ничего. В детстве – это цветочки были. Ягодки начались, когда Василиса у нас в возраст входить начала. Все наши в доме тогда знали, когда у нее праздничные дни начнутся.
– Что?
– Ну, «праздники»! Не понимаете? «Красные дни календаря», «гости», как вам еще объяснить?
– А-а-а… Теперь понятно.
На самом деле подругам было совершенно не понятно, зачем стыдливо именовать разными затейливыми прозвищами то, о чем беззастенчиво теперь каждый день и по много раз вещает реклама с экранов телевизоров. Кажется, уже и грудному младенцу ясно, зачем продаются все эти салфетки, прокладки и тампоны.
– А у Василисы совсем эти дни тяжело проходили. Всем соседям она громогласно объявляла, что с ней происходит. И детям, и старикам, и женщинам. Дескать, суббота сегодня, а купаться я не буду. Мама сказала, что только душ. Потому что нельзя мне в ванне сидеть! Ну и так далее открытым текстом. И прямо всем! И бабам, и детям, и мужикам. Ну, первым-то ничего, они и сами через эти «праздники» ежемесячно проходят, а вторые и не понимают ничего, маленькие еще. Ну, а мужики, те конечно, офигевали.
Офигевать можно от водки, а не от того, что является естественной особенностью любого женского организма, к этому, кажется, нужно уж привыкнуть!
Но у соседки Семафора было свое мнение на этот счет.
– Родители, конечно, в первую очередь виноваты. Очень уж они странные! То йогой какой-то увлекаются, то еще чем. Как к ним ни зайдешь, вечно один из них вверх головой у стенки стоит, а второй возмущается, чего от дела оторвали. Потом сыроедами заделались, от газа отказались, овощи только сырыми и трескали. Потом был период, голыми по квартире расхаживали. Типа, нужно не стесняться своего тела. Жуть! Таких соседей и врагу не пожелаешь. Лучше уж пьяницы или наркоманы, честное слово, от тех хотя бы знаешь, чего ожидать. А от этих? Одна бабка у них нормальная, соленья да варенья заготавливала тоннами. На рынке овощи и фрукты покупала все. Да и та в прошлом годе померла. Так-то вот.
В общем, родители Семафора и вообще вся его семья была в доме на счету неблагонадежных. И хотя никто из них не пил, не курил, наркотики не употреблял и даже не дебоширил, соседи все равно их чурались. Они были другими, в этом весь сказ.
– А уж летом их в городе и днем с огнем не сыщешь.
– На природе? На даче?
– Своей дачи у них отродясь не бывало. Они в путешествиях отпуск любят проводить. Бывало, детей в охапку, младшего на закорки, старшую на багажник велосипеда, и вперед! До самой Сибири добирались! И это еще не предел. Все мечтают до Индии, а потом и до Непала добраться. В Шамбалу все какую-то неведомую рвутся. А Шамбала эта, дескать, в горах Непала находится. И то не каждому человеку она открывается. Нужно особенного приглашения от старшин дождаться, тогда только путь в заветную страну откроется.
– Да, да, – рассеянно откликнулась Кира, знакомая с учениями Рериха и Блаватской. – Про Шамбалу нам все понятно. А что с самими вашими соседями? Где они сейчас?
– Так уехали. В Шамбалу эту распрекрасную, о которой столько времени твердили, и уехали. Сказали, что билеты в Непал в один конец купили.
– Почему же в один только конец?
– Обратно, дескать, возвращаться им уже будет не нужно, – хмыкнула соседка. – Старейшины, дескать, их призвали. Теперь они либо в мир известными гуманистами и просветителями вернутся, либо вовсе не вернутся.
– А как же?..
– Там останутся. В Шамбале этой их распрекрасной.
Подругам оставалось только покачать головой. Неизвестно, как дела обстояли в таинственной Шамбале, где побывать довелось единицам, а вот в самом Непале дела были плохи. В стране, где находятся Гималаи и главная вершина мира – Эверест, или Джомолунгма, экономическая ситуация весьма напряженная. Голод, паразиты, бедность. А ко всему прочему еще и частые смены политической власти, отчего в стране становится только хуже. Держится Непал исключительно за счет туризма.
– Значит, родители Семы в отъезде?
– Да уж, почитай, который месяц их дома нету. Я даже грешным делом подумала, что вовсе сгинули. Но нет, Сема тут на днях открытку мне показывал. Так живехоньки его отец с матерью. Он весь такой лысый и с бородой, а она по обычаю местных женщин одета в длинные тряпки, в сари, стало быть, завернута. Ну, и он тоже в белом. Стоят такие, на фоне гор, улыбаются. Посмотрела я на них, и прямо завидно мне стало. Почему у меня такого сына, чтобы меня в путешествие отправил, нету? Пусть даже и не в Шамбалу эту, сдалась она мне! Я и на Турцию согласна, конечно, чтобы все включено и все оплачено!
Жизненные интересы соседки были понятны подругам. Действительно, зачем простому человеку неведомые дали и горизонты? Куда ближе ему Турция с ее псевдоблеском шведского стола и фальшивыми дворцами.
– А что же?.. Выходит, это Сема им путевки оплатил?
– Говорю же вам, не путевки, а билет в один конец.
– А деньги откуда взял?
– Почем я знаю? Скопил, наверное. Хотя нет… Серафима ко мне приходила перед отлетом, чтобы попрощаться. Так она сказала, что наконец им с мужем удалось раскрыть свои чакры и донести до Высшего Разума свои просьбы. Их услышали. На сына просыпалась чуть ли не манна небесная. И теперь ей – Серафиме – совершенно ясно, что ее и мужа в Шамбале очень ждут, раз уж деньги им на билет щедрой рукой отсыпали.
– Чушь какая-то, – не сдержалась и пробормотала Эльза.
Но старушка на ее комментарий ничуть не обиделась, а, напротив, радостно откликнулась.
– Ну так! И я о чем говорю! Чушь полнейшая. Вся семейка чокнутая с самого начала! Что родители, что дети!
Но подруг интересовали не родители Семафора, вполне счастливо обитающие в предгорьях Гималаев. Их интересовал сам Сема. Где он сейчас?
– Говорю же вам, врачи за ним приехали, – пояснила девушкам старушка, терпению которой позавидовал бы и НКВД. – Да не простые, а в скафандрах. Водолазы! То есть сначала-то наш обычный врач пришел – терапевт Василий Алиевич. Ну а уж следом за ним эти в скафандрах приехали. Сему под белы руки из квартиры препроводили. Квартиру всю гадостью какой-то залили. А дверь залепили.
– Чем?
– Ну, опечатали, стало быть.
– На двери никакой печати нету.
– Наверное, мальчишки соседские сорвали, – пожала плечами старушка. – Была печать, можете мне поверить.
Подруги ей и поверили. Не было у старушки причин им врать. Конечно, учитывая ее более чем зрелый возраст, можно было предположить, что бабушка фантазирует. Но в целом речь пожилой женщины была правильной, заговариваться она тоже не заговаривалась. А значит, скорее всего, старушка сохранила здравость рассудка до глубокой старости. Вовсе ведь не обязательно перешагивать порог своего семидесятилетия дряхлой развалиной.
Итог предпринятого подругами расследования на сегодняшний день был печален. Им пока что не удалось узнать ровным счетом ничего полезного в плане поимки неведомого преступника, задумавшего извести всю компанию Эльзы под корень. Если, конечно, вообще такой преступник существовал, в чем у подруг, честно говоря, были большие сомнения.
– Ведь что мы имеем, если отбросить все предчувствия и эмоции. Один товарищ угодил в аварию. Второй скончался от неведомой заразы. Третья полезла в петлю. Ну а четвертый всего лишь в больнице.
Но тут с Кирой уже не согласилась Леся.
– Извините! – решительно произнесла она. – Это где ты видела такое, чтобы пациента увозили люди в скафандрах? Такое только в сериале про Маулдера и Скалли – «Секретные материалы» – и бывает! В реальной жизни я с таким что-то не сталкивалась.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Если Владик скончался от лихорадки Западного Нила, то эту же заразу мог через него подцепить и Колька.
– И что?
– Поняв, что смертельно болен, он покончил с собой, не дожидаясь развязки.
– А Ленка?
– И она тоже!
– Ну а Сема?
– Сему врачи успели спасти. Они увезли его в реанимацию. Возможно, как раз сейчас они изо всех сил борются за его жизнь. И возможно, Сема еще жив!
И как это было подтвердить или опровергнуть? Санитарная служба, которая наблюдает за инфекционными вспышками различных экзотических заболеваний, вплоть до оспы, чумы и холеры, на территории РФ еще, к счастью, имеется. А раз так, значит, серьезные эпидемии нам не страшны. Пока на страже нашего здоровья стоит главный эпидемиолог страны, все остальные ее граждане могут спать спокойно. Заразе путь закрыт!
– Но где же сейчас лежит Сема? – воскликнула Кира. – Нам позарез необходимо с ним поговорить!
– Ох, и не знаю, чем вам даже и помочь. Разве что Василиса вам поможет?
– А она что может? Она ведь сама лежит в дурке!
– Но не все время же! – возразила соседка. – Иной раз и выпускают ее, болезную, на свободу. Говорю же вам, она не опасная, наша Василиса. Только очень уж со своими сексуальными желаниями приставучая. Мужики в доме пожалуются, бабы их скандал Клотильде закатят, так та и сделает, что ее изолируют.
Новое имя, прозвучавшее в рассказе соседки, вызвало у подруг вполне понятный интерес.
– А Клотильда – это кто?
– Клотильда Леонардовна – это супруга нашего бывшего председателя кооператива. Очень уважаемая особа. К тому же она заведует психиатрической больницей, куда время от времени и кладут Василису для поправки ее психического здоровья. По знакомству, хочу вам сказать, только и кладут. Так-то девицу ни в жизнь бы не приняли, хотя она сама себя обслуживать и не в состоянии. И в больнице к Василисе у врачей самое нежное отношение. Почему я это знаю? А потому что видала я людей, которые из психушек возвращались. Что тюрьма, что психушка – она на человеке свой след оставляет. А вот Василиса наша словно Феникс бессмертный! Какая ложится в больницу, такой назад и возвращается. Ни на грамм хуже, ни на грамм лучше. Цветет и пахнет. К мужикам только временно со своими инстинктами приставать перестает. Ну а до остальных ее странностей нашим бабам и дела нету!
Раз так, то теперь прямой путь трем подругам лежал к этой самой благодетельнице окрестных кумушек, откликавшейся на экзотичное имя Клотильда Леонардовна.
Глава 5
Подругам повезло. Клотильда Леонардовна оказалась дома. Вопреки предположениям подруг, которые они строили исходя из звучного имени этой особы, Клотильда Леонардовна оказалась вовсе не монументальной дамой бальзаковского возраста, а сухонькой тетенькой, едва ли дотягивающей до сорок второго размера.
– Вы ко мне? – приветливо осведомился у подруг этот воробышек. – По делу? Милости прошу!
Двигалась, разговаривала и принимала решения эта женщина-эльф в мгновение ока, и казалось, что все вокруг нее двигалось и жило в ускоренном режиме. Мгновение, и подруги оказались в ее безупречно прибранной гостиной, где не было и намека на ковры, мягкую мебель и располагающие к лени кресла. Нет, тут имелся гладкий пробковый пол, жесткие спинки бамбуковых стульев и татами из соломы, на котором лежало несколько подушек в простых белых чехлах.
– Василиса? – откликнулась она на вопрос подруг. – Ну конечно, знаю. Девочка в данный момент находится у нас в стационаре. Состояние у нее стабилизировалось. Скоро мы ее выпишем.
– И часто она так..
– Что? – улыбнулась Клотильда Леонардовна. – Лежит у нас? Да, частенько. Но не спешите ее жалеть. Для девочки наша больница вроде санатория. Ее там регулярно кормят, ухаживают за ней. А дома она живет, верней, жила с родителями, которые проповедуют естественный порядок вещей, а на самом деле, как я считаю, им просто ни до кого и ни до чего нет дела. Даже уход за собственными детьми представляется им чем-то ненужным и даже вредным. Дети росли у них, как сорняки возле забора. Сын каким-то образом вырос нормальным. А вот Василиса… Увы, за ребенком в первые три года его жизни необходим самый тщательный присмотр. Консультации всех врачей-специалистов, к которым нужно отвести малыша, – это ведь не прихоть какого-то чиновника-самодура, это объективная необходимость. Те врожденные недостатки или даже пороки, которые не отследили и не пролечили до трех лет, поздней уже поддаются лечению гораздо сложнее, если вообще поддаются.
– То есть Василиса стала жертвой родительского пофигизма?
– Лично я именно так и считаю, – решительно кивнула головой врач. – Хотя у ее родителей, конечно, есть на сей счет своя собственная точка зрения.
В голосе Клотильды Леонардовны звучало откровенное презрение к тем двоим, которые не выполнили свой родительский долг по отношению к дочери. Но подруг сейчас интересовало не это, и даже не сама Василиса, их интересовал сын беспутных родителей – Сема, Семафор.
– Семафором его прозвали где-то в третьем классе. Он где-то нашел разноцветные краски и что-то там ими пытался намалевать на стене дома. Получилось не очень, но зато сам он стал разноцветным. Нос был желтым. Лоб красным. Ну а подбородок был весь зеленый. Настоящий семафор! Сема всегда тяготел к ярким краскам. И всегда носил одежду пестрых расцветок. Желтые брюки, красную рубашку, ярко-зеленую куртку. Наверное, поэтому прозвище к нему так хорошо и приклеилось.
– Как хорошо вы все помните.
– Да уж, на память не жалуюсь. Но вы же хотели узнать про Василису. Вы ей кто? Знакомые?
– Нет, мы… собственно говоря, нам и Василиса-то нужна, чтобы узнать у нее про брата.
– Вот как? Знаете, вряд ли она вам поможет.
– А соседка сказала…
– Брат и сестра как бы существуют в разных мирах, – перебила Клотильда Леонардовна тоном, не терпящим возражений. – Всегда так было. И с возрастом не изменилось. Сема весь такой энергичный, подвижный, если не сказать суетливый. Он вечно чем-то увлекался, но надолго его не хватало. Он бросал одно занятие и принимался за другое. А Василиса всегда была медленной, плавной. Существовала в своем собственном мире, окружающие люди и события ее мало волновали.
– Но она ведь должна знать, чем занимался ее брат в последнее время?
– Совсем не обязательно. Даже совсем нет.
– Вы уверены?
– Василиса, как я уже сказала, живет в своем собственном мире. Вряд ли Сема стал бы делиться с сестрой тем, что он затевает. А что с ним случилось? Он во что-то влип?
В голосе Клотильды Леонардовны слышалось любопытство. И подруги решили, что могут рассказать ей о своем расследовании. Почему бы и нет? Клотильда Леонардовна была женщиной деловитой и умной. Она могла дать подругам хороший совет.
Врач выслушала подруг очень внимательно, и когда они закончили, лишь покачала головой:
– Удивительная история. Даже не знаю, что вам на это и сказать. Три смерти, все такие разные. И вы считаете, что они связаны между собой?
– Владик никак не мог подцепить лихорадку Западного Нила, сидя у себя на Свири.
– Да, случай поистине уникальный. Хотя я и не эпидемиолог, мне трудно судить об этом. Но я бы на вашем месте все же поговорила с его женой.
– Со Стефой?
– Да. Позвоните ей. Когда умирает богатый мужчина, чаще всего оказывается, что в его смерти так или иначе заинтересована супруга. Позвоните, расспросите. Мне эта история с младенцем, которого она пыталась подсунуть покойнику в качестве родного ребенка, кажется весьма подозрительной.
Разумеется, Клотильда Леонардовна была права. И все же подругам казалось, что в этом доме они добыли еще не всю информацию. Если сестра пропавшего продавца мотоциклов не могла быть им полезна, возможно, найдутся другие люди, лучше осведомленные о жизни Семы.
– Скажите, а у Семы были друзья?
– Ну, в школе он дружил с мальчиком по имени Коля. Не знаю его фамилии, он не из нашего дома. Черненький такой, похож на цыганенка. В детстве был очень хорошеньким, но с годами слегка подурнел. Стал похож на сухого жучка, но все равно он мне симпатичен.