Взрыв назревал и был неминуем. Окончательным толчком, который вызвал цепную реакцию, стала смерть матери Виктора, Зинаиды Григорьевны, федерального судьи областного суда в Красногорске.
Зинаиду Григорьевну застрелил наркоман-отморозок прямо на ступенях областного суда. Красногорские полиция и прокуратура сработали оперативно, и убийца был задержан. Но этот задержанный был всего лишь стрелком, ходячим пистолетом, с наполовину расплавленным от героина мозгом. А организатору убийства, таджикскому наркодельцу, удалось ускользнуть благодаря вмешательству российских спецслужб на родину, в Таджикистан, откуда достать его не было никакой возможности.
Малышев не находил себе места. Иногда тем, кто довольно хорошо его знал, казалось, что финансовый гений находится на грани помешательства. В том, что произошло с матерью, Виктор винил в первую очередь себя. И страстно желал отомстить, чтобы таким образом унять боль. Отомстить не цивилизованно, через судебные процессы и долгие сроки заключения в почти комфортных условиях, а по закону предков: «Око за око, зуб за зуб».
Наверное, правильнее всего было бы поручить организацию подобного мероприятия директору Департамента безопасности. Однако Малышев прекрасно знал – Андрей Михайлович сам выходец из спецслужб, представители которых сыграли столь неблаговидную роль во всей этой истории. Кроме того, отношения между генеральным директором и «безопасником» уже были далеки от идеальных.
И вот к кому может сунуться с просьбой о помощи в столь деликатном деле человек, который о криминале и киллерах знает только из телепрограмм? Вот то-то же. Однако Виктор по-прежнему жаждал мести. Даже больше того – это желание достигло своего апогея, усилилось до острой физической боли. И вот тут…
На похоронах матери, в Красногорске, Малышев случайно увидел своего друга детства – Максима Оболенского. К тому времени Виктор уже знал, что решающую роль в раскрытии убийства его матери сыграл какой-то Оболенский. Но считал его просто однофамильцем товарища детских игр. Виктор не придумал ничего лучше, как обратиться к Максиму с просьбой о помощи в столь деликатном деле.
К удивлению Малышева, Максим – разумеется, после некоторых размышлений – обещал не только помощь в организации акции возмездия, не только найти подходящих исполнителей, но выразил желание принять личное участие в этом мероприятии. Правда, сразу предупредил старого друга – такая акция будет стоить денег. И денег немалых даже по меркам Виктора. Однако Малышев уже, что называется, закусил удила и заранее был согласен на любые траты.
Финансирование подготовки и проведения операции шло через специально созданную для этого фирму-однодневку, которой руководил один из референтов Малышева – Гена Плюснин, молодой, дерзкий и честолюбивый.
Но в какой-то момент Старостин что-то пронюхал о тайной операции, которую собирался проводить его шеф, и принялся строить козни. В результате деньги, определенные Виктором на подготовку и проведение акции возмездия, были украдены, а сам генеральный директор оказался в роли пленника в подвале подмосковного дома какого-то бандита. И – по самым оптимистическим прогнозам – выйти отсюда ему было не суждено. Скорее вынесут. Ногами вперед. Как говорилось в одном старом кинофильме: «Я слишком много знал…»
Вроде бы положение безнадежное. Но только Малышев не собирался сдаваться. Он безостановочно ходил по подвалу и искал, искал, искал выход из ситуации, в которой оказался. Он не мог, просто не имел права так глупо и бездарно умереть.
Его личный счет к самому директору Департамента безопасности и к его «старшим товарищам» вырос. Причем многократно. В него входило не только пленение самого Малышева. Туда же плюсовалась и несостоявшаяся месть за смерть матери, и жестокая подстава группы Оболенского, школьного друга, который со своими людьми оказался в чужой стране без копейки денег. И долгие годы зависимости…
Малышев, как это ни странно, не боялся. Ни бандитов, ни Старостина, ни возможной скорой смерти. Он твердо верил в то, что вырвется из этого подвала. И вот тогда… Тогда будет видно.
2
На арендованной квартире, в одном из спальных районов Москвы, собрались за столом четверо. Выпивали, не без этого. А что еще делать мужчинам вне женского общества? Впрочем, четверка этого общества не искала. Да и выпивали… Как-то странновато. Без обычных в таких случаях разговоров, шуток и бесконечных анекдотов. Не веселила собравшихся выпитая водка. Может, потому, что за столом незримо присутствовал пятый, чей стакан, прикрытый хлебною коркой, стоял у свободного стула. Проще говоря, это была тризна, и уж никак не праздник.
Хотя, конечно, было что и отпраздновать. Эти четверо – так же как и их погибший товарищ – совершили невозможное. Разгромили банду наркоторговцев в Таджикистане, выкрали у афганского полевого командира плененного им церэушника и после всего этого успешно вышли в Россию. Впрочем, ничего особо удивительного в этом нет. Разумеется, если повнимательнее присмотреться к личностям членов группы.
Наверное, стоит начать знакомство с инициатором вояжа. Максим Николаевич Оболенский, он же – Шаман. Возраст – около сорока, чуть выше среднего роста, худощав. Короткие темные – с проседью – волосы. Правильные черты лица, в которых чувствуется – как это говорилось раньше – порода. Слегка расслабленные движения, отстраненный взгляд… Короче, ничего героического во внешности. Кто бы мог подумать, что этот еще нестарый человек – выпускник факультета специальной разведки Среднесибирского высшего командного?..
И не только выпускник. После окончания училища Максим верой и правдой служил Отечеству. Скажем так – по специальности. Не той, что значилась в его «дипломе федерального образца» – переводчик-референт, – а по второй. Или, наоборот, основной – офицер специальной разведки. Правда, служил недолго – едва до капитанских звезд дотянул. А потом то ли послал принародно по всем известному адресу одного очень шумного и грубого и совершенно бездарного «полководца», то ли даже оскорбил действием – в разных устах эта история звучит по-разному. Однако из войск был уволен, а привлечения к уголовной ответственности избежал благодаря заступничеству отца – генерал-лейтенанта, служащего Генштаба, доктора военных наук и прочая, прочая, прочая.
Поболтавшись на гражданке, Максим пошел служить в полицию, в уголовный розыск. Добросовестно тянул лямку опера, сначала «на земле», а потом и в убойном отделе УУР УВД области. Вроде бы все складывалось неплохо… И новые коллеги Максима уважали, и карьерный рост был заметен, и звание «майор полиции» он получил в положенный срок… Однако росло внутреннее недовольство.
Как сотрудник правоохранительной системы, человек, имеющий доступ к секретной и совершенно секретной информации, он прекрасно видел избирательность закона, пристрастность суда, равнодушие надзорных органов… И никак не мог заставить себя с этим смириться, воспринимать как должное. Правда, открытое неповиновение Системе позволил себе лишь однажды – когда узнал, что его однокашник и сослуживец Артем Рождественский оказался в СИЗО по надуманному обвинению. Тогда Максим многое сделал для того, чтобы вытащить Артема из тюрьмы и сбить со следа погоню. Кстати, одним из наиболее активных ее участников был нынешний генерал-майор, а тогда еще полковник, Талаев. Но даже после этого случая Максим продолжал служить с максимальной добросовестностью. И вот тут нашлась та последняя капля, что переполнила чашу терпения.
В Красногорске, среди бела дня, в центре города и при большом скоплении народа была убита женщина. Казалось бы, ну что тут такого? В наше время депутаты Госдумы по московским улицам с автоматами бегают – и никого это не шокирует. Однако Красногорск – не Москва. Да и убитая женщина была федеральным судьей областного суда. И убили ее за слишком суровый – по мнению родственников осужденного – приговор. Ну и последний фактор, сделавший эту каплю свинцово-тяжелой: убитая была хорошо знакома Максиму. Тетя Зина, мать товарища детских игр, ныне осевшего в столице и неплохо «стоящего» в бизнесе.
Максим выложился в этом деле полностью, сделал все, чтобы оно не осталось нераскрытым. Но задержать удалось только исполнителя – организатор ушел. Причем ушел не без участия российских спецслужб. Закон, которому должен был служить Оболенский, в очередной раз проявил свою избирательность.
А тут еще старый друг, теперешний «владелец заводов, газет, пароходов» Витя Малышев. Пристал как банный лист к заднице: «Найди мне киллера! Хочу за маму отомстить! Найди! Ты же можешь!»
Конечно, кое-что Максим знал. И даже мог рекомендовать. Кое-кого. Кстати, Оболенскому бы никогда и в голову не пришло, что этим он вступает в какие-то противоречия с законом. Месть – дело такое… Святое. Любому бойцу спецназа – каковым Оболенский и оставался в душе – понятное.
Так что мог он найти кандидата в киллеры. Не убыло бы. И ночами бы спал спокойно. Однако понимал прекрасно – любой приехавший из России стрелок там, в Средней Азии, был изначально обречен на неудачу. Восток вообще дело тонкое, как говаривал небезызвестный товарищ Сухов. А если кандидат на отстрел в своей стране – влиятельное лицо?.. Если он в состоянии содержать многочисленную и преданную охрану?.. Если охотнику придется действовать в автономном режиме, без какой-либо поддержки, в окружении людей, которые изначально настроены к тебе недоброжелательно?..
Хотя… Одиночка – не смог бы. А вот небольшая разведывательно-диверсионная группа с такой задачей справится. Имели место прецеденты… И уж об этом Максим знал не понаслышке.
Короче говоря, майор Оболенский окончательно плюнул на все условности, подал рапорт об увольнении из органов и занялся формированием команды. Разумеется, первым, к кому он обратился с предложением войти в нее, стал старый сослуживец – Артем Рождественский.
Артем Викторович Рождественский родился в… Впрочем, не имеет особого значения, где и когда он родился. Достаточно того, что сейчас его возраст – так же как и возраст Максима – приближался к сорока. Примерно такого же роста, как и старинный приятель, только разве что чуть плотнее. Типично русское лицо, без каких-либо особых и броских примет… На улице такого встретишь – и внимания не обратишь. Правда, не исключено, что во многом потому, что бывший майор Вооруженных сил Российской Федерации специально обучен не привлекать к себе внимания.
До того как встать по ту сторону закона, майор Рождественский – Монах – командовал группой в отдельной бригаде специального назначения ГРУ Генерального штаба. Во время проведения спец-операции на территории Чеченской Республики убил, если можно так сказать, не того человека. Убил не из садистских побуждений – в бою. Но погибший, несмотря на то что сотрудничал с боевиками, был еще и членом довольно влиятельного тейпа, который потребовал крови русского офицера.
Обвиненный в убийстве при отягчающих обстоятельствах, Артем оказался в СИЗО, где на него открыли охоту чеченские «кровники», подкупленные ими уголовники и сотрудники пенитенциарной системы, а также представители спецслужб, которым – в свете очередных выборов – растущая популярность майора вставала как кость в горле. Опять же, кстати, операцией по нейтрализации «раздражающего фактора», каким стал офицер, руководил полковник Талаев. Тогда еще полковник…
После ряда «постановок» Рождественского спровоцировали на побег, но, оказавшись на свободе, он разобрался со всеми своими врагами и недоброжелателями, «отвел глаза» Талаеву, с помощью друзей имитировав собственную смерть, и покинул Россию, отправившись наемником в одну из вечно воюющих стран ближнего зарубежья.
Предложение «съездить» в Таджикистан принял, может быть, без особого восторга, но довольно легко. Ибо на момент поступления этого предложения опять был вынужден пуститься в бега – чеченские «кровники» взяли его след. По общему решению членов команды возглавил группу, как наиболее опытный и подготовленный.
Третьим членом этой команды стал Василий Арсеньевич Скопцов. Скопа. В отличие от остальных своих товарищей – не профессиональный военный. Но как любитель – весьма и весьма высокого уровня. Почти двухметрового роста, атлетического телосложения, с немного свернутым на сторону носом, Василий – на первый взгляд – производил впечатление этакого удачливого братка, шагнувшего в двадцать первый век из кровавых девяностых века двадцатого. Однако внешность обманчива. Бывший замкомвзвода в отдельной бригаде специального назначения внутренних войск, старший сержант и «краповик» Василий Скопцов бандитов ненавидел искренне и истово. Из-за чего регулярно попадал в родном Красногорске во всякие передряги. Благодаря армейской выучке и постоянно поддерживаемой на самом высоком уровне спортивной форме всегда выходил из этих передряг с честью.
Можно сказать, что к команде спецов он прибился, как в годы войны прибивались дети в сыны полков. С давних пор водил знакомство с Максимом Оболенским, пару раз помогал ему в работе по преступлениям. Помогал и в этот раз раскрывать убийство судьи. Причем действовать там пришлось дерзко, жестко, балансируя на грани закона и полного беззакония. В результате появилось что-то подобное личной заинтересованности. Ни в деньгах, которые были обещаны за успешное раскрытие этого преступления, а в том, кто окажется сильнее. Короче, Скопцов поймал охотничий азарт, ему понравилось идти по следу, предугадывая шаги противника. И когда Оболенский собрался в Таджикистан, чтобы окончательно поставить точку в этом деле, Василий просто последовал вслед за ним.
Четвертый присутствующий на поминках носил прозвище Дед. А в миру – Шовкат Мурзабаевич Сабиров, этнический таджик, в свое время окончивший Московское высшее пограничное, служивший у себя же на родине в разведотделе российского пограничного отряда. Капитан, несколько боевых выходов в составе группы «за речку», боевые награды… Но перебежал дорогу своим же землякам, наркоторговцам. Тому же самому Бобошерову, организатору и заказчику убийства Малышевой, за которым охотилась команда «спецов». И в один далеко не прекрасный день его родителей убили люди наркобарона, а младшую сестру похитили и продали куда-то в Афганистан.
Шовкат из войск уволился и занялся охотой на наркодельца. Однажды ему почти повезло, но многочисленная охрана смогла отбить хозяина. Сам же Сабиров при этом был тяжело ранен. Однако ему удалось уйти от врагов. Выжив, затаился. Скрывался под личиной полусумасшедшего старика и ждал, когда судьба даст ему шанс свести счеты с врагом. Появление команды дало ему этот шанс, и он реализовал его в полной мере. Выступил в роли проводника при рейде на территорию Афганистана и лично, собственными руками, убил Бобошерова. Причем не в спину, из-за угла, а в честном поединке на ножах. После окончания этой эпопеи вместе с остальными членами группы выехал в Москву – с родиной, с Таджикистаном, его больше ничто не связывало. Зато там имелось очень много людей, которым восставший из мертвых капитан не нравился.