Ввиду неподчинения Сталина приказам Главкома 14 августа Секретариат ЦК направил Сталину следующую телеграмму:
«Трения между Вами и Главкомом дошли до того, что… необходимо выяснение путем совместного обсуждения при личном свидании, поэтому просим возможно скорее приехать в Москву»[63].
17 августа Сталин выехал в Москву и подал здесь просьбу об освобождении его от военной работы. 1 сентября Политбюро полностью освободило Сталина от работы в армии.
На состоявшейся в конце сентября 1920 г. IX партийной конференции Ленин взял под защиту действия Главкома С. Каменева и председателя РВС Троцкого и в заключительном слове по отчету ЦК счел нужным осудить поведение Сталина[64]. Правда, на следующий день Сталин попросил слова по личному вопросу и заявил, что некоторые места «вчерашних речей» тт. Ленина и Троцкого не соответствуют действительности[65]. Конференция не обратила внимания на это опровержение.
ПОДДЕРЖКА СО СТОРОНЫ В. И. ЛЕНИНА
Можно задать вопрос, почему Сталину так легко сходили с рук приведенные выше случаи самоуправства и грубости. Во-первых, Сталин был в 1918 – 1920 гг. достаточно сильной фигурой в руководстве партии, и он умел постоять за себя. К тому же, не только Сталин, но и многие другие представители ЦК на фронтах Гражданской войны действовали подчас излишне жестко. Немало подобных жалоб поступало и на председателя РВС Троцкого. Но Ленин и его обычно брал под защиту. В борьбе партийных группировок того времени Сталин обычно стоял на стороне Ленина, и Ленин ценил это. В условиях жестокой гражданской войны, в критическом положении Ленину приходилось учитывать и использовать всякую реальную силу, которая выступала в данный момент на стороне революции.
Ленин нередко и прямо поддерживал Сталина, как это было еще в Кракове при написании последним статей по национальному вопросу, при кооптировании его в состав ЦК РСДРП и назначении в Русское бюро ЦК. Именно по предложению Ленина Сталин был назначен на пост наркома по делам национальностей и наркома государственного контроля, реорганизованного позднее в Наркомат рабоче-крестьянской инспекции.
Хотя Троцкий неоднократно требовал отстранения Сталина от военной работы, Ленин не спешил с этим решением, порой в большей мере поддерживая Сталина, чем Троцкого. Так, например, 23 октября 1918 г. Ленин дал Троцкому телеграмму:
«Сегодня приехал Сталин, привез известия о трех крупных победах наших войск под Царицыном… Сталин очень хотел бы работать на Южном фронте; выражает большое опасение, что люди, мало знающие этот фронт, наделают ошибок, примеры чему он приводит многочисленные. Сталин надеется, что ему на работе удастся убедить в правильности его взгляда, и не ставит ультиматума об удалении Сытина и Мехоношина, соглашаясь работать вместе с ними в Ревсовете Южного фронта, выражая также желание быть членом Высвоенсовета Республики.
Сообщая Вам, Лев Давыдович, обо всех этих заявлениях Сталина, я прошу Вас обдумать их и ответить, во-первых, согласны ли Вы объясниться лично со Сталиным, для чего он согласен приехать, а во-вторых, считаете ли Вы возможным, на известных конкретных условиях, устранить прежние трения и наладить совместную работу, чего так желает Сталин.
Что же меня касается, то я полагаю, что необходимо приложить все усилия для налаживания совместной работы со Сталиным»[66].
Личной встречи Сталина с Троцким тогда не произошло, и Сталин на Южный фронт не вернулся. Но он был назначен членом Высшего Военного Совета республики. Как писал в 1937 г. в своих неопубликованных заметках Троцкий, «после завоевания власти Сталин стал чувствовать себя и действовать более уверенно, не переставая, однако, оставаться фигурой второго плана. Я заметил вскоре, что Ленин “выдвигает” Сталина. Не очень задерживаясь вниманием на этом факте, я ни на минуту не сомневался, что Лениным руководят не личные пристрастия, а деловые соображения. Постепенно они выяснились мне. Ленин ценил в Сталине характер: твердость, выдержку, настойчивость, отчасти и хитрость как необходимое качество в борьбе. Самостоятельных идей, политической инициативы, творческого воображения он от него не ждал и не требовал. Помню, во время Гражданской войны я расспрашивал члена ЦК Серебрякова, который тогда работал вместе со Сталиным в Реввоенсовете Южного фронта: нужно ли там участие их обоих? Не смог ли Серебряков, в целях экономии сил, справиться и без Сталина? Подумав, Серебряков ответил: “Нет, так нажимать, как Сталин, я не умею, это не моя специальность”. Способность “нажимать” Ленин в Сталине очень ценил. Сталин чувствовал себя тем увереннее, чем больше креп и рос государственный аппарат “нажимания”. Надо прибавить: и чем больше дух 1917 г. отлетал от этого аппарата».
В этих словах Троцкого есть немало верного. Надо добавить лишь, что Сталин не просто «выдвигался» Лениным, но и сам активно стремился выдвинуться в «фигуры первого плана», используя поддержку Ленина. К тому же «дух 1917 г.» – это не только дух революции, свободы, но и дух бесконечных митингов, манифестаций, анархии, отсутствия дисциплины. Троцкий прекрасно чувствовал себя и в этой атмосфере. Но Сталин был достаточно умен, чтобы не соперничать на поприще агитатора с другими революционерами. Он ждал, когда пригодится его умение «нажимать» и его мастерство политической интриги. Сталин был молчалив даже тогда, когда находился в небольшом кругу знакомых. Он умел, однако, придавать своим коротким репликам особую значительность. Это заметил и такой далекий от политики человек, как Ф. И. Шаляпин, случайно встретивший Сталина на квартире у Демьяна Бедного. «Сталин, – писал позднее Шаляпин, – говорил мало, с довольно сильным кавказским акцентом. Но все, что он говорил, звучало довольно веско, может быть потому, что это было коротко. Из его неясных для меня по смыслу, но энергичных по тону фраз я выносил впечатление, что этот человек шутить не будет. Если нужно, он так же легко, как легка его поступь лезгина в мягких сапогах, и станцует, и взорвет храм Христа Спасителя, почту, телеграф, что угодно»[67].
Сталин ушел с военной работы почти в самом конце Гражданской войны. Это не было понижением или отставкой. Ему надо было сосредоточить внимание на работе в Наркомнаце: Советская власть утвердилась почти во всех национальных районах. Несколько раз Сталин выезжает на Северный Кавказ и в Азербайджан, принимает делегации различных народностей. Гораздо меньше внимания он уделяет работе в Наркомате рабоче-крестьянской инспекции. Ему приходится участвовать в работе не только Политбюро и Оргбюро, но и нескольких постоянных комиссий ЦК РКП(б), а также ВЦИК.
В период, когда партию лихорадила так называемая профсоюзная дискуссия, Сталин был мало активен, хотя он и поддерживал платформу Ленина и выступал против тезисов Бухарина и Троцкого. На X съезде РКП(б) Сталин выступил с докладом по национальному вопросу. Вскоре после того как Красная Армия вступила в Грузию и власть меньшевиков в этой республике была свергнута, Сталин приехал в Тифлис. При его участии было сформировано большевистское руководство Грузии и всего Закавказья. Однако попытки Сталина выступить перед рабочими кончились плачевно, его освистали на митинге грузинских железнодорожников. Он так и не смог произнести речь и ушел с митинга под охраной русских чекистов. Вместо него выступил видный меньшевик Исидор Рамишвили, которого рабочие подняли на руках. Эта неудача усилила его неприязнь к Грузии, где он впоследствии почти никогда не бывал. Он все более чувствовал, что его родина – не маленькая Грузия, а большая Россия.
На XI съезде партии Е. А. Преображенский предложил несколько ограничить полномочия Сталина. Он сказал в своей речи:
«Или, товарищи, возьмем, например, т. Сталина, члена Политбюро, который является в то же время наркомом двух наркоматов. Мыслимо ли, чтобы человек был в состоянии отвечать за работу двух комиссариатов и, кроме того, за работу в Политбюро, в Оргбюро и десятке цекистских комиссий?»[68]
На это В. И. Ленин ответил так:
«Вот Преображенский здесь легко бросал, что Сталин в двух комиссариатах. А кто не грешен из нас? Кто не брал нескольких обязанностей сразу? Да и как можно делать иначе? Что мы можем сейчас сделать, чтобы было обеспечено существующее положение в Наркомнаце, чтобы разбираться со всеми туркестанскими, кавказскими и прочими вопросами? Ведь это все политические вопросы! А разрешать эти вопросы необходимо, это – вопросы, которые сотни лет занимали европейские государства, которые в ничтожной доле разрешены в демократических республиках. Мы их разрешаем, и нам нужно, чтобы у нас был человек, к которому любой из представителей наций мог бы пойти и подробно рассказать, в чем дело. Где его разыскать? Я думаю, и Преображенский не мог бы назвать другой кандидатуры, кроме товарища Сталина.
То же относительно Рабкрина. Дело гигантское. Но для того чтобы уметь обращаться с проверкой, нужно, чтобы во главе стоял человек с авторитетом, иначе мы погрязнем, потонем в мелких интригах»[69].
Ленин был настолько расположен в 1918 – 1921 гг. к Сталину, что лично заботился о том, чтобы подыскать ему в Кремле спокойную квартиру. Он сделал выговор С. Орджоникидзе за то, что тот оторвал Сталина от отдыха на Северном Кавказе. Ленин просил разыскать врача, лечившего Сталина, и прислать его заключение о состоянии здоровья Сталина. Однажды полушутя-полусерьезно Ленин предложил Сталину жениться на своей младшей сестре Марии Ильиничне. Он был уверен, что Сталин все еще холост, и удивился, когда тот сказал, что женился и что его жена работает в Секретариате ЦК. После 1921 г. отношение Ленина к Сталину изменилось.
XI съезд РКП(б) не уменьшил полномочий Сталина, который был вновь избран в ЦК партии. На пленуме ЦК 3 апреля 1922 г. Сталин был избран в Политбюро и Оргбюро ЦК. На пленуме решено было учредить новую должность – генерального секретаря ЦК и назначить на нее Сталина. В «Краткой биографии» Сталина можно прочесть, что именно по предложению Ленина пленум избрал Сталина генеральным секретарем ЦК. Троцкий позднее утверждал, что Ленин был скорее против выдвижения Сталина. Ленин якобы «самоустранился» от решения этого вопроса, высказав лишь ряд сомнений. Именно в эти дни Ленин якобы и произнес столь часто цитируемую Троцким фразу: «Этот повар способен готовить только острые блюда».
Но что значит «самоустранился»? На открытии пленума ЦК председательствовал Л. Б. Каменев, который и предложил избрать Секретариат ЦК в новом составе. Но невозможно предположить, чтобы состав Политбюро, Оргбюро и Секретариата не был предварительно согласован с Лениным. «Биографическая хроника» жизни и деятельности В. И. Ленина следующим образом излагает, руководствуясь материалами партийных архивов, день 3 апреля 1922 г.: «Апрель, В. Ленин участвует в заседании пленума ЦК РКП(б), избирается членом Политбюро ЦК и утверждается кандидатом в состав делегации РКП(б) в Коминтерне. В ходе заседания Ленин просматривает повестку дня, дополняет ее рядом пунктов, делает отметки и подчеркивания, вносит написанный им проект постановления об организации работы Секретариата ЦК. Пленум принял решение установить должность генерального секретаря и двух секретарей ЦК. Генеральным секретарем был назначен И. В. Сталин, секретарями В. М. Молотов и В. В. Куйбышев»[70].
Я уже не говорю о том, что все решения по персональным назначениям принимались на пленумах ЦК открытым голосованием, и нет никаких данных, чтобы Ленин или Троцкий воздержались при утверждении нового Секретариата ЦК.
Нельзя не отметить, что пост генсека вовсе не мыслился тогда как главный или даже очень важный пост в партийной иерархии. Секретариат подчинялся и Политбюро, и Оргбюро ЦК, а функции секретарей были ограниченными. Секретариат занимался в основном техническими и внутрипартийными делами, не вмешиваясь в основные области государственного управления. Армия, ВЧК-ГПУ, ВСНХ, народное просвещение не были подконтрольны Секретариату ЦК. Основные наркоматы возглавляли видные члены ЦК, и их деятельность обсуждали на Политбюро или пленумах ЦК. Не занимался Секретариат и проблемами внешней политики и Коминтерна.
До весны 1919 г. те функции, которые позднее стали выполнять Оргбюро и Секретариат ЦК, фактически выполнял по совместительству Я. М. Свердлов, которому еще XI съезд РСДРП поручил возглавлять технический Секретариат ЦК РСДРП. После избрания Свердлова председателем ВЦИК он оставался работать секретарем ЦК. Именно Свердлов, а не Троцкий или Сталин, был в 1917 – 1918 гг. вторым по авторитету и значению вождем большевистской партии. После его смерти в марте 1919 г. Ленин говорил:
«Та работа, которую он делал один в области организации, выбора людей, назначения их на ответственные посты по всем разнообразным специальностям, – эта работа будет теперь под силу нам лишь в том случае, если на каждую из крупных отраслей, которыми единолично ведал тов. Свердлов, вы выдвинете целые группы людей, которые, идя по его стопам, сумели бы приблизиться к тому, что делал один человек»[71].
В конце марта 1919 г. ответственным секретарем ЦК РКП(б) была избрана Е. Д. Стасова. Ей было трудно, и в ноябре того же года пленум ЦК избрал вторым секретарем ЦК Н. Н. Крестинского. В апреле 1920 г. был избран Секретариат ЦК в составе трех человек – Н. Н. Крестинского, Е. А. Преображенского и Л. П. Серебрякова. Ведущей фигурой в Секретариате стал Н. Н. Крестинский, который входил также в Оргбюро и Политбюро ЦК РКП(б). Однако все секретари ЦК поддержали во время профсоюзной дискуссии платформы Троцкого или Бухарина, и все они были переизбраны, когда после X съезда РКП(б) собрался первый пленум ЦК. В Секретариат были избраны В. М. Молотов, В. М. Михайлов и Е. М. Ярославский. Все они входили также и в Оргбюро ЦК. Однако Ленин был недоволен деятельностью этих деловых центров партии, обвиняя их в недопустимой волоките и бюрократизме. Предполагалось поэтому, что избрание генсеком Сталина, организаторские способности и крутой нрав которого были уже известны в партийных кругах, позволит навести порядок в рабочих органах ЦК. Таким образом, в назначении Сталина на новый пост не было ничего неожиданного. «Это было событие, – писала Е. Я. Драбкина, – из числа тех, которым никто не придает особого значения, и даже в партийных кругах не обратили на него внимания»[72]. В этом, конечно, нет ничего удивительного. В апреле 1922 г. Ленин продолжал стоять во главе партии и правительства. Он был общепризнанным вождем революционных масс России. Поэтому избрание Сталина на пост генсека вопреки позднейшим легендам не носило характера выдвижения нового вождя и лидера партии или преемника Ленина.
Положение изменялось, однако, по мере усиления болезни Ленина, которая все чаще и чаще отрывала его от управления страной и партией. Сталин был не только генеральным секретарем ЦК, он входил также в Оргбюро и Политбюро ЦК, в Президиум ВЦИК, он был наркомом по делам национальностей и наркомом Рабоче-крестьянской инспекции. Именно Сталин превратился в ключевую фигуру партийного аппарата, под его руководством происходили перевыборы партийных органов на местах, что позволило ему произвести массовую перестановку кадров в составе губкомов, обкомов и ЦК национальных компартий. Во главу оргинструкторского отдела ЦК, учраспредотдела, агитпропотдела были назначены Л. Каганович, С. Сырцов, А. Бубнов, которые в то время активно поддерживали Сталина. Сталин подчинил своему влиянию и членов Оргбюро и Секретариата: В. М. Молотова, Я. Э. Рудзутака и А. А. Андреева. Вместе с ближайшим помощником Сталина И. П. Товстухой все они составляли первый «штаб» Сталина в аппарате ЦК РКП(б). Активно поддерживали Сталина в то время и такие члены ЦК, как В. В. Куйбышев, С. Орджоникидзе и А. И. Микоян. Тогда же начали выдвигаться в аппарате ЦК Л. Мехлис и Г. Маленков.