– А если я захочу купить что-нибудь не у Джоуи Армагеддона?
Билл усмехнулся, потягивая пиво:
– А больше ничего нет.
Мортимер спросил бармена, где он может обменять свои товары на деньги. Бармен указал на дверь.
– Сейчас вернусь, – бросил Мортимер Биллу.
Он вышел к саням, осмотрелся вокруг, достал из-под брезента бутылку «Джонни Уокера», принес ее внутрь и прошел через указанную барменом дверь.
Маленький человечек сидел за проволочной сеткой с небольшим окошком, как банковский кассир. На табурете в углу примостился огромный негр в армейских обносках и красной феске. Он выглядел мрачным и опасным. Автомат М-16 в руках не делал его более дружелюбным.
У седовласого человечка за решеткой на носу красовались очки с толстыми стеклами и за ухом карандаш. Он посмотрел на Мортимера без особого интереса.
– Да?
Мортимер прочистил горло.
– У меня кое-что есть.
Человечек зевнул.
– Для покупки или для продажи?
Мортимер поставил на прилавок бутылку «Джонни Уокера».
– Для продажи.
Глаза человечка расширились.
– Это настоящее?
– Да.
– Раньше к нам приходил кое-кто. – В голосе человечка послышались нотки предупреждения. – Он просверлил пробку и наполнил пустую бутылку домашним пойлом. Мы избили его, а мэр приговорил к месяцу на велосипедах. Я спрашиваю снова: это настоящее?
– Настоящее, – ответил Мортимер. – Так же как другие тридцать пять бутылок в моих санях.
– Тридцать пять? – Человечек вздрогнул. – Мистер, если вы говорите правду, то станете богатейшим человеком в городе.
– У меня есть и другие вещи. – Мортимер перечислил их.
Пот заблестел на лбу человечка, когда он записывал предметы карандашом в маленькую книжечку.
– Могу я узнать ваше имя?
– Мортимер Тейт.
– Я Сайлас Джоунс, мистер Тейт. Должен сказать, что вы самый ценный и желанный клиент Джоуи Армагеддона.
Сумма составила семь тысяч армагеддонских долларов, и Мортимер поднялся в Императорские апартаменты на втором этаже здания, присоединенного к арсеналу. Две комнаты с двухспальной кроватью в каждой. Ванная.
Впервые за девять лет Мортимер Тейт очистил кишечник в работающем туалете.
Он принял горячий душ, вытерся чистым полотенцем и надел полотняный халат. В дверь постучали.
Это был клерк Сайлас Джоунс.
– Надеюсь, вы всем удовлетворены, мистер Тейт?
– Абсолютно.
– Мне поручили передать вам это.
Сайлас Джоунс протянул ему розовую ламинированную карточку. На передней стороне было грибовидное облако, превращающееся в пару женских грудей. На задней – имя Мортимера и слова «Платиновое членство».
– Что это?
– Что? – Джоунс выглядел удивленным. – Мистер Тейт, это один из самых желанных статусных символов нового мира. Платиновое членство в «Джоуи Армагеддонс». Оно дает вам право на особое обращение в любом из наших прекрасных заведений.
– В скольких?
– Не знаю, – признался Джоунс. – Кажется, при последнем пересчете их было около двадцати.
– А что за особое обращение?
– Увы, этого я тоже не знаю, так как не имел счастья достигнуть платинового членства.
Баффало Билл появился из спальни. На нем были только сапоги, шляпа и полотенце.
– Господи, это же гребаный Букингемский дворец! – Билл смешивал выпивку, работая с «Уксусной водкой Фредди». (Он просил бутылку джина «Майор Данди», но последняя партия была конфискована Красными Повязками.)
Билл обнял Мортимера за плечи.
– Такой жизни у меня никогда не было. – Он отхлебнул водку, поперхнулся, и она потекла по его подбородку.
Сайлас Джоунс прочистил горло.
– Безусловно.
Билл понюхал свою подмышку.
– Черт, я воняю, как пара лошадей после забега. Надо принять душ. – Он поплелся в ванную.
– Могу я внести предложение, мистер Тейт? – поинтересовался Джоунс. – Вы теперь обладаете умопомрачительным количеством армагеддонских долларов. Вероятно, вы захотите принять меры, чтобы… э-э… обезопасить их.
– Есть в городе открытый банк?
– Первый армагеддонский банк «Спринг-Сити» – авторизованная дочерняя компания клуба Джоуи Армагеддона. Я там старший кассир.
– Спасибо. Запишите меня. Когда я могу поесть?
– Кухня клуба откроется через час.
– Я бы хотел приобрести кое-что из одежды.
– Внизу в торговом пункте – превосходный выбор, а клуб располагает портным по вызову. Я могу отправить к нему посыльного.
– Выходит, «Джоуи Армагеддонс» – единственный магазин в мире?
– При всей скромности, мистер Тейт, думаю, вы скоро узнаете, что «Джоуи Армагеддонс» и есть мир.
Глава 10
Мортимер оставил Баффало Билла храпящим в императорских апартаментах и пахнущим, как мыло «Дайал».
Императорские апартаменты располагали этим мылом, а также шампунем «Пантин» и тюбиком зубной пасты «Эйм». Обычно апартаменты стоили сотню армагеддонских долларов за ночь. Для платинового членства сумма сводилась к шестидесяти.
Мортимер прошагал десять кварталов от арсенала к своему старому району. Он хотел найти свой дом до темноты. Несколько человек прошло мимо него по улице. Никто не поздоровался, но и не казался испуганным.
Некоторые дома выглядели абсолютно нормально. Другие были явно покинуты, а третьи сожжены до основания. Но было кое-что еще. Мортимер стоял посреди улицы, оглядываясь вокруг и силясь понять, что же это.
Наконец его осенило – нет автомобилей. Ничто не ездит, ничто не припарковано на обочинах. Бензин мог застояться, но куда делись машины?
Он двинулся дальше, свернул на свою улицу и быстро нашел свой дом. Окна были темными, как и в других домах. Нет электричества. Раньше дом был неплохим, с тремя спальнями, двумя ванными и камином. Теперь он выглядел грязным и запущенным. Кусты буйно разрослись, водосточные желобы болтались на стене. Минут десять Мортимер наблюдал за домом, но не увидел и не услышал никаких признаков жизни.
Он поднялся на три ступеньки к парадному крыльцу. Дерево скрипело под его сапогами. Кто-то нарисовал граффити на парадной двери: голубой круг с треугольником из трех точек внутри. Какая-то банда?
Его внезапно охватила тревога за Энн. Что случилось с ней? Смогла ли она выжить в то время, как мир сошел с ума?
Мортимер постучал в дверь. Казалось странным, даже спустя столько времени, стучать, прежде чем войти в собственный дом. Он открыл дверь и вошел.
Гостиная была почти пуста: диван с рваными подушками и сумка. Мортимер пытался вспомнить хорошие времена с Энн, долгие вечера у зажженного камина. Его глаза затуманились.
Старуха с диким взглядом, торчащими в разные стороны седыми волосами, со сковородкой в руке, разрушила чары. Она бросилась на Мортимера, размахивая своим оружием. Мортимер, защищаясь, вскинул руки и почувствовал болезненный удар по локтю.
– Пожалуйста, леди! Господи! – Мортимер отступил и споткнулся о сумку.
Старая леди стояла над ним, скривив беззубый рот; рваное платье болталось на ней, как плащ киношного супергероя.
– Это мой дом. Он пустовал, поэтому я нарисовала свой знак на двери. Таковы правила. – Она занесла сковородку над головой Мортимера для смертельного удара.
– Простите. – Он полез в карман, достал горсть монет и бросил их к ногам женщины. – Вот, возьмите их.
Старуха шагнула назад, глядя на блестящие монеты на полу.
– Это… – Опустившись на колени, она подобрала одну монету и поднесла ее к свету. – Армагеддонские доллары! – Женщина сгребла их дрожащими руками. – О, благодарю вас!
Она встретилась взглядом с Мортимером – один ее глаз закрывало бельмо.
– Погодите. Я знаю, что вам нужно.
– Мне ничего не нужно. – Мортимер поднялся. – Простите, что я вошел.
– Молодой щеголь вроде вас! Я знаю, что вам нужно от женщины.
– Боже мой! – Он попятился к двери.
Старуха рванула подол своего платья, пуговицы полетели в разные стороны.
– Возьмите меня, вы, разодетый ублюдок! Вы уже заплатили за все. – Ее дряблые груди вылетели наружу, как пустые грелки.
Мортимер с криком выбежал из дома.
– Чертов кобель! – кричала ему вслед старуха. – Вернитесь и достаньте вашу сосиску!
Глава 11
Вернувшись в Императорские апартаменты, Мортимер нашел пустую бутылку из-под водки. Он понюхал ее и поморщился.
Билл вышел из другой комнаты, заправляя рубашку. Он выглядел несколько настороженным.
– Простите, водка кончилась.
– Я нуждаюсь в выпивке.
– Звучит хорошо.
– Вы можете продолжать?
– У меня никогда не бывает ни тошноты, ни похмелья.
– Тогда пошли.
Они спустились вниз. Вечером многое изменилось. Мужчины у дальней стены крутили педали установленных там велосипедов, а половина из них сидели неподвижно, склонившись к рулю. Все тяжело дышали и потели. Лампочки для рождественской елки зигзагами поблескивали на потолке. Из невидимой стереоаппаратуры доносилась музыка. Мортимер прислушался.
– Знакомая мелодия. Что это?
– Тони Орландо[5], – ответил Билл. – «Стучи трижды».
Мортимер покачал головой.
Прозвенел звонок, похожий на дверной. Те мужчины, что неподвижно сидели на велосипедах, начали давить на педали, а те, которые только что крутили их, мгновенно замерли. Елочные лампы на момент потускнели, а голос Тони Орландо замедлился, но тут же выровнялся.
Перед ними возник мужчина в оранжевом смокинге и гофрированной рубашке, с закрученными усами и зализанными волосами с пробором посередине. Выглядел он как сбежавший из сумасшедшего дома псих.
– Джентльмены?
– Я хочу выпить, – заявил Мортимер.
– Мы приступаем к обеденной смене. Вам придется подождать.
Билл ткнул пальцем ему в лицо:
– Кто вы?
– Я Эмиль, метрдотель. Простите, но…
– Покажите ему карточку. – Билл ткнул Мортимера локтем.
Мортимер показал платиновую карточку:
– Эту?
Глаза Эмиля расширились, а кончики усов дрогнули.
– Сэр!
Метрдотель резко повернулся и щелкнул пальцами. Из ниоткуда возникли крепкие ребята, они моментально приготовили столик у сцены с белой скатертью и свечой. Эмиль с поклонами подвел их к столику.
– Покорнейше приношу свои извинения. Я не узнал вас, мистер Тейт.
– Забудьте об этом.
– Конечно, конечно. Очевидно, вы самый великодушный и щедрый…
– Он же велел вам забыть об этом, приятель, – оборвал восторги метрдотеля Билл. – А теперь принесите бутылку, прежде чем я пну вас в оттопыренный зад.
Улыбка Эмиля стала напряженной.
– Да-да.
– Принесите нам водку и чистые стаканы.
Эмиль удалился, кланяясь и бормоча себе под нос.
– Вы не должны быть так суровы с обслуживающим персоналом, – заметил Мортимер.
– Вы теперь важная персона и не можете позволить этим пеонам мочиться вам на ботинки.
Мортимер шумно выдохнул.
– Мне нужно выпить.
Билл склонился вперед, понизил голос:
– С вами все в порядке?
– Я был в моем доме.
Билл кивнул:
– Позвольте догадаться. Вашей жены там не было.
– Нет.
– Такое случается.
– Беззубая старая леди хотела, чтобы я ее трахнул.
– Вы действительно нуждаетесь в выпивке.
– Да.
Эмиль вернулся с бутылкой водки и двумя непарными стаканами. Кланяясь, он разлил водку.
– Официантки еще не заступили на дежурство, но для меня удовольствие принести вам бутылку и не заставить вас ждать.
Мортимер залпом выпил водку. Она обожгла ему горло. Он попытался поблагодарить метрдотеля, но разразился приступом кашля.
– Морт говорит спасибо, а теперь проваливайте, – доверительно сообщил Эмилю Билл.
Эмиль оставил бутылку на столе и отошел, закатив глаза.
– Это пахнет керосином, – сказал Мортимер.
– Не говорите глупости. Вы когда-нибудь пили керосин?
Мортимер признался, что нет.
– Тогда не болтайте вздор. – Билл наклонил бутылку и снова наполнил их стаканы.
– Я не знаю, где моя жена, – пожаловался Мортимер. – Даже не знаю, жива ли она.
Билл кивнул, потягивая виски:
– В новом мире нелегко отследить родню.
Родню! Ковбойские манеры Билла усиливались пропорционально выпитому. Но Мортимер не возражал. Ему нравился Билл. Нравилось пить с кем-то снова. Если бы Мортимер позволил своим глазам остекленеть и слушал музыку, забыв о том, как токсична водка, он мог бы поверить, что наслаждается счастливым часом после работы с сослуживцами из страховой компании, что он придет домой немного пьяным и займется любовью с женой. Энн. Где она?
Мортимер встряхнул бутылку. Пуста.
– Черт!
Билл щелкнул пальцами.
– Еще одну бутылку, ты, жирный ублюдок.
Эмиль вернулся. Улыбку сменили нахмуренные брови.
– Что?
Билл тоже нахмурился:
– Разговаривай вежливо, ты… ты…
– Хомут, – предложил Мортимер.
– Да! Ты гребаная холуйская задница.
– Что вам нужно? – осведомился Эмиль. Его усы поникли. Высокомерное выражение полностью исчезло с его лица, под влиянием платиновой карточки. Несчастному лизоблюду оставалось только терпеть.
– Выпивка!
Эмиль удалился. Мортимер смотрел ему вслед. Он не испытывал жалости к метрдотелю. Мортимер был слишком поглощен собственными мыслями и мерцающими елочными огнями, слишком пьян от водки. Что ему делать теперь? Как долго он будет сидеть здесь и травиться ядом, прежде чем решит, что делать дальше? Мортимер Тейт не задумывался о том, какой будет его жизнь у подножия горы.
Эмиль задержался, чтобы поговорить с костлявым темноглазым мужчиной в дверях. Мортимеру он показался знакомым. Эмиль кивнул вновь прибывшему, указав на столик Мортимера. Неужели грубое поведение Баффало Билла повлекло за собой неприятности? Где, черт возьми, эта бутылка?
– Возможно, вашей жены нет в живых, – предположил Билл.
Мортимер вздрогнул.
– Что-что?
– Во время голодных бунтов я потерялся, с трудом нашел дорогу домой и обнаружил отца в гостиной, залитого кровью. Кто-то размозжил ему голову куском трубы или чем-то еще. Дом был разграблен. Я ждал у тела отца, пока вернется мама, но так и не узнал, что случилось. – Глаза Билла устремились в прошлое. – Потом я думал, что, если она вернулась, нашла папу мертвым и ушла, спасая себя и не дожидаясь меня? – Билл покачал головой и прочистил горло. – Где эта гребаная бутылка?
Эмиль вернулся как раз вовремя, наполнив стаканы из новой бутылки. Билл быстро выпил, его лицо потемнело от мрачных воспоминаний.
Мортимер видел, что Билл не хочет говорить об этом, но не мог удержаться и засыпал ковбоя вопросами. Сколько людей погибло? Было ли что-нибудь предпринято? Что собой представляет новый мир? Голосуют ли еще люди? Существует ли Америка? Ответы были стереотипными. Все изменилось.
Эмиль склонился к уху Мортимера:
– Профессор Коффи спрашивает, может ли он присоединиться к вам.
Мортимер поднял бровь:
– Кто?
– Владелец, сэр.
– Э-э… о′кей.
Имя и лицо чертовски знакомые.
Долговязый мужчина подошел и сел между Биллом и Мортимером.
– Привет, Морт. Я сразу подумал, что это ты.
Память тут же вернулась.
– Пит Коффи!
Билл поднял брови.
– Это Пит Коффи, – объяснил Мортимер. – Мы были в бейсбольной команде в высшей школе[6].
Билл кивнул:
– Здравствуйте.
– Когда я в последний раз слышал о тебе, ты был профессором английского языка в Джорджтауне.
Коффи пожал плечами:
– Я преподавал классику. Теперь Джорджтаун – груда радиоактивных развалин. Я был дома на похоронах матери, иначе погиб бы вместе с остальными.
– Жаль это слышать, – вздохнул Мортимер. – Я имею в виду твою мать.
– Все в порядке.
– Ты владелец этого места?
Улыбка мелькнула на лице профессора.
– Наполовину владелец. Джоуи Армагеддону принадлежит половина всех заведений. А какому-нибудь местному парню – в данном случае мне – другая половина.
– А где же правительство? – вырвалось у Мортимера.
– Иногда мы ловим что-то на коротких волнах, – ответил Коффи. – Какой-то генерал ВВС заявляет в Колорадо-Спрингс, что представляет собой правительство. А иногда секретарша кабинета, окопавшаяся в Омахе, утверждает, что по конституции власть принадлежит ей. Все это не имеет значения.
– Не имеет значения? – Мортимер налил водку и покачал головой. – Не могу в это поверить.