Чувак снял темные очки и вопросительно посмотрел в глаза работодателя.
– Никаких скидок на то, что работаешь первый месяц, – заявил тот с видом жестокого плантатора. – Будешь пахать, пока дым из задницы не повалит. Перерыв на обед от пятнадцати до тридцати минут. Оплата три бакса в час. Хотя это даже слишком.
– Сэр, рабство запрещено на всей территории Соединенных Штатов с 18 декабря 1865 года, – напомнил Чувак. – Разве вы не слышали о войне Севера и Юга? Ваша школьная учительница не рассказывала вам о тринадцатой поправке к Конституции?
– Четыре доллара и ни центом больше! – рявкнул Джошуа К. Снапс.
– А можно сначала посмотреть на свое рабочее место?
– Вот это деловой разговор, – буркнул хозяин питомника. – Давно бы так. Пошли!
Он долго возился с четырьмя замками на воротах ангара, но наконец дверь дрогнула и со скрипом поползла в сторону. В ноздри Чуваку ударил жуткий смрад. Он с трудом подавил желание выплеснуть на брюки Джошуа К. Снапса свой завтрак и зажал нос рукой. Не меньше полусотни собак, тощих, облезлых, покрытых язвами сбились в стаю в вольере площадью где-то в семьдесят квадратных ярдов, отгороженные мелкоячеистой металлической сеткой от остальной части питомника – крошечной площадки для дрессировки.
– Это запах жизни, молодой человек, – нагло ухмыльнулся владелец питомника. – Мертвые не гадят.
Это был не запах, это был смрад! Самые слабые собаки валялись на земляном полу, утопая в собственных нечистотах. Вид у всех без исключения животных был самый плачевный – настоящие доходяги. Чувак злобно посмотрел на Джошуа К. Снапса и уточнил:
– Вот это вы называете питомником?
– Да, а что тебя удивляет? – с достоинством вопросил тот. – Или ты ожидал увидеть здесь филиал зоопарка Сан-Диего? В былые времена, когда я пытался дрессировать барсуков, здесь пахло куда хуже.
– Барсуков?
– Ну да, барсуков. Правильно натасканный голодный барсук – это грозное оружие! Хватаешь его одной рукой за шкирку, а другой за хвост, и… Но барсуками теперь занялись транснациональные корпорации, и мне пришлось переключиться на этих вот…
– Это не питомник для собак, – с расстановкой произнес Чувак. – Это собачий концлагерь.
События последних дней окончательно расшатали нервную систему Чувака, а жалкий вид несчастных животных буквально вывел его из себя. Он представил Чампа в этом вольере, тощего, больного, теряющего последние силы, и понял, что не уйдет отсюда, пока «Лабрадор энтерпрайз» не прекратит свое существование.
– Разбежался! – осклабился Джошуа К. Снапс. – Может, лучше открыть здесь бордель? Или наркоманский притон?
– Фабрика смерти закрыта, – решительно заявил Чувак. – Немедленно отопри вольер и выпусти всех собак на волю!
– С тобой все ясно! – вспылил Снапс. – Надо было сразу дать тебе пинка под зад и не тратить на разговоры такую прорву времени!
– Мне пинка?
– Тебе…
– Под зад?
– Под зад!
– Ах ты, ублюдок! Получай!
Чувак с разворотом корпуса въехал кулаком в солнечное сплетение Джошуа К. Снапса. В этот удар возмездия претендент на рабочее место вложил всю накопившуюся злость, все свои обиды последних дней. Работодатель с шумом выдохнул воздух из легких и осел на землю. Не в силах больше сдерживаться, Чувак начал пинать его ногами, приговаривая:
– А это за маму! А это за папу! А это за малыша Джонни! А это за Бубу, космическую обезьянку! А это, потому что я противный! А это, потому что у меня патроны есть! А это, потому что я могу!
Он не смог бы сказать, в каком сериале была услышана эта фраза, внезапно всплывшая из глубин подсознания. Наконец ему удалось взять себя в руки. Он нагнулся к Снапсу, заглянул ему в глаза и потребовал:
– Выпусти собак, или я забью тебя насмерть, а потом найду ключ и сделаю это сам!
– Ладно, твоя взяла! – просипел владелец питомника, проявляя нетипичную для него покладистость.
Чувак схватил его за воротник и рывком поставил на ноги. С трудом перебирая нижними конечностями, Джошуа К. Снапс подошел к двери, врезанной в металлическую сетку, дрожащими руками достал из кармана брюк связку ключей, перебрал ее в поисках нужного, с третьей попытки вставил его в скважину, открыл дверь и неожиданно резко отпрыгнул вбок.
Залившись разноголосым лаем, свора собак вырвалась на свободу, сбив с ног Чувака. Выскочив на улицу, стая в мгновение ока рассредоточилась по городу. Весь Катарсис наполнился звонким радостным лаем.
Чувак поднялся на ноги и покачал головой, удивляясь подобной резвости у столь изможденных созданий. Он вдруг засомневался – правильно ли поступил, настояв на освобождении узников Снапса, но, обдумав ситуацию еще раз, понял, что жалеть не о чем. Он не мог взять собак из питомника к себе и не мог оставить их медленно умирать в вольере… Оставался один выход – выпустить собак на свободу. Дать им шанс. Предоставить им возможность действовать самостоятельно. Заставить их поверить в себя и стать хозяевами собственной судьбы.
– Скотина! Ты разорил меня! Я звоню копам!
Джошуа К. Снапс оклемался, и к нему вернулась прежняя наглость. Он ринулся к воротам, явно намереваясь запереть Чувака в питомнике до приезда полиции, но тот вовремя разгадал его маневр и добежал до ворот первым. Внезапно в его голове родилась отличная идея.
– Послушай, старый козел, – почти ласково сказал он, обеими руками хватая Джошуа К. Снапса за лацканы и слегка встряхивая. – Я пришел к тебе не просто так, а по поручению моих друзей, борцов за экологию. Думаю, что ты слышал о нас?
Джошуа К. Снапс молча застыл на месте.
– Я задал вопрос!
Чувак взял Снапса за шкирку и постучал его головой о забор. Терапия пошла тому на пользу.
– Слышал, слышал, – прохрипел он.
– И знаешь о наших методах?
– Знаю…
– Супер! – восхитился Чувак. – Так вот, если ты обратишься к копам или просто примешься за старое, мы поджарим тебя живьем, а потом порубим на куски и скормим собакам. Тебе хочется сдохнуть подобным образом?
– Н-нет…
– Тогда держи язык за зубами и никогда больше не мучай животных! А то наш папочка Эл Круз надерет тебе твою костлявую задницу почище меня… Понятны перспективы?
– Понятны…
Чувак не смог удержаться от соблазна сыграть на заборе головой Снапса мелодию «America The Beautiful», своей любимой патриотической песни. Полностью удовлетворенный собственным исполнительским мастерством, разжал руки и позволил работодателю приникнуть к земле. А потом повернулся и пошел домой, в свой трейлер, где его ждал лучший в мире пес Чамп.
Глава 7
Кукольные проблемы
«Настоящий Маккой не сдается!» – подбадривал себя Чувак, обливаясь потом. Солнце словно прилипло к зениту. В грушевидном поролоновом костюме, изображавшем куклу Дроччи, было нестерпимо жарко. Мучила жажда. Чувак не догадался захватить с собой пива, а на «индийский чай», фанатом которого был его новый работодатель Пракаш, у него открылась аллергия.
– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь! – выкрикивала время от времени желтовато-коричневая груша, бодро потрясая над плечом пачкой радужных купонов на пятипроцентную скидку. – На проблемы ты задвинь – посети наш магазин!
Потенциальные покупатели равнодушно проходили мимо. Некоторые на ходу нелестно высказывались в адрес масштабированной порноигрушки и шли дальше.
– Каждый хочет! Куклу Дроччи! – продолжал Чувак в том же духе, несколько раз подпрыгивая в соответствии с инструкцией Пракаша. Двадцать шагов до угла секс-шопа, десять шагов обратно. Подскоки у входа. Разворот – и все начинается сначала:
– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь!
Наконец ангелоподобная девчонка лет пяти на вид обратила внимание на неприличную куклу в виде совмещенной с пенисом гигантской задницы.
– Ой, мама, смотри – живая груша!
– Пойдем скорее, Мэгги, мы торопимся!
– Хочу грушу! Хочу грушу-у-у! Мам, а почему груша коричневая?
– Не знаю! О боже, какой ужас!
– Мама, а зачем у груши цепочка на шее?
– Мэгги!
– И почему на цепочке буква «Д»? Ведь должна быть…
Трижды приезжали полицейские, всякий раз новые. Чувак отправлял их к Пракашу, владельцу секс-шопа «Интим стори». Пракаш начинал верещать на смеси ломаного английского с хинди, показывал лицензию, вид на жительство, предлагал кофе, а затем, исчерпав все средства убеждения, натравливал на полицейских свое семейство, жившее в подсобном помещении. Дюжина детей разного возраста под предводительством горбатой матери Пракаша начинала хором орать:
– Америка – свободная страна! Америка – свободная страна!
Двое старших сыновей Пракаша попутно норовили стащить у полицейских пушки или хотя бы наручники. Полицейские, ругаясь сквозь зубы, отступали к машине и уезжали. Старуха загоняла детей обратно, и на какое-то время в магазине и вокруг него воцарялось спокойствие. Чувак продолжал расхаживать по улице в костюме гигантской задницы с руками, ногами и даже головой, а Пракаш окуривал торговый зал благовониями, чтобы изгнать скверну, принесенную полицией, и усаживался дремать за прилавком.
– Каждый хочет! Куклу Дроччи!
В животе у Чувака бурчало – Пракашу опять вздумалось угостить его «настоящим индийским чаем», а Чувак имел неосторожность сделать глоток этой отвратительной теплой смеси из чая, молока и перца карри. Страшно подумать, что было бы, выпей он все…
– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь!
Мимо Чувака прошли три парня с зелеными повязками на головах. Чувак напрягся, готовясь к возможным неприятностям, но экологи как ни в чем не бывало прошли мимо. То ли борьба за нравственность не входила в их задачи, то ли Пракаш пожертвовал достаточную сумму на избирательную кампанию мэра Хомо.
– На проблемы ты задвинь – посети наш магазин! – без всякого энтузиазма произнес Чувак в пустоту.
За четыре часа ему удалось раздать не больше десяти купонов. Время от времени из магазина выглядывал Пракаш и кричал:
– Веселей! Веселей! Больше энергия! Больше драйв!
– Каждый хочет! Куклу Дроччи! – изо всех сил вопил Чувак.
Пракаш удовлетворенно сплевывал на тротуар и возвращался на свое место за кассой.
У Чувака еще никогда не было столь унизительной работы, если это можно было назвать работой. Но выбирать не приходилось, к тому же Пракаш обещал недельный контракт: он только что закупил крупную партию кукол Дроччи и решил вложиться в рекламу. Заказал на соответствующей фирме костюм, распечатал на принтере побольше купонов и нанял Чувака для привлечения клиентов, а теперь ждал отдачи.
– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь!
Около Чувака остановились двое тинейджеров.
– А сколько стоит кукла Дроччи? – лениво растягивая слова, спросил тот, что был выше.
– Дроччи-нафигоччи! – добавил другой.
Несовершеннолетним купонов не полагалось, на этот счет Пракаш предупредил заранее. Поэтому Чувак не ответил на вопрос, а продолжил свою мантру:
– На проблемы ты задвинь – посети наш магазин!
– Пошел в задницу! – крикнул высокий подросток, а его товарищ с размаху пнул Чувака под зад.
Толстый поролон смягчил удар. Чувак развернулся, чтобы ответить хорошим пинком, но весело ржущие тинейджеры уже были далеко.
От усталости слова начинали путаться, и иногда Чувак кричал:
– Задвинь на наш магазин, чтоб приятной стала жизнь! Кукла Дроччи вас не хочет!
Ляпов никто не замечал, – его просто не слушали. Ну, расхаживает по тротуару придурок, одетый в несуразный костюм, орет какую-то чушь, ну и что с того? Чувак попробовал молча пройтись взад-вперед, но из магазина тут же выскочил Пракаш и молча погрозил ему пальцем.
«Еще откажется платить, скотина», – подумал Чувак и заголосил громче прежнего:
– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь!
Время тянулось медленно, порой Чуваку казалось, что оно совсем остановилось.
– Вот эта тварь развращает наших детей! – Истошный женский крик перекрыл все прочие уличные шумы.
Чувак с интересом обернулся на крик и получил сокрушительный удар по голове. От боли он зажмурился. Оказалось, что это был тяжелый сборник псалмов. Кто бы мог подумать, что псалмы – такое грозное оружие! Сильный рывок – и позолоченная цепь слетела с его шеи. Чувак устоял на ногах, но потерял способность ориентироваться в пространстве, поскольку смотровая щель костюма съехала набок. Чувак поправил желтую оболочку и увидел вокруг себя десяток женщин в одинаковых синих платьях с белыми кружевными воротничками. Женщины, подпрыгивая от усердия, колотили по нему сумочками, а некоторые еще и пинались, норовя ударить побольнее.
– Грязный ублюдок!
– Поганая тварь!
– Мерзкая скотина!
– Развратник!
– Пракаш! – в ужасе завопил Чувак, кое-как пытаясь отбить яростный натиск сумасшедших дамочек.
В том что они сбежали из местной психушки, он не сомневался. Одинаковая одежда, не поддающееся объяснению агрессивное поведение, галлюцинации – все это подтверждало правильность его выбора.
Выбежавший на подмогу Пракаш был нейтрализован мощным ударом между ног. Его дети сунулись было на помощь, но, мгновенно оценив обстановку, сочли за благо подхватить парализованного папашу и скрыться в магазине, заперев за собой дверь. Это, впрочем, не спасло их от возмездия – чуть позже дверь, обильно политая бензином, весело запылала. В Катарсисе любили огонь и умели им пользоваться.
– Хватай его! – скомандовала одна из фурий, должно быть заводила.
Женщины прекратили избивать Чувака и дружно вцепились руками в костюм Дроччи.
Следующая команда не заставила себя ждать.
– Рви! – крикнула одна из местных жительниц.
Фурии одновременно дернули, каждая в свою сторону, и от костюма Дроччи остались одни лишь клочья, которые тут же были брошены под ноги и растоптаны. Чувак попытался улизнуть, но три фурии вцепились в него, пытаясь лишить его заодно и футболки с джинсами, но вдали послышался спасительный звук полицейской сирены.
– Сматываемся! – приказала главная, и фурии тут же исчезли, словно растворились в воздухе.
Вскоре прибыли вызванные Пракашем полицейские.
– Ты цел, парень? – поинтересовался один из копов.
– Вроде да, – ответил Чувак, ощупывая голову.
Все тело у него ломило, перед глазами танцевали красные и черные круги, но, кажется, кости были целы.
– Эти сучки повеселились от души. Будешь выдвигать обвинение?
– У меня нет денег на адвоката и времени на суды, – ответил Чувак. – Тем более, какой смысл судиться с больными, сбежавшими из психушки.
– Да ты что, парень, – рассмеялся полицейский, – это были не психи, вернее – эти психопатки не из психушки.
– А откуда же?
– Из Союза воинствующих матерей, борющихся за нравственность. Ты правильно делаешь, что не хочешь с ними судиться.
– Почему?
– Подружки обеспечат участницам сегодняшнего погрома железное алиби. Человек пятьдесят подтвердит, что во время инцидента все эти мегеры были на церковной службе и усердно молились. В прошлом году пятеро из них забили насмерть сержанта О`Кэйси лишь за то, что он пукнул, проходя мимо них, и нам не удалось отправить хотя бы одну на электрический стул.
– И они до сих пор на свободе? – поразился Чувак.
Нигде в Америке нельзя безнаказанно ударить полицейского, не говоря уже о том, чтобы безнаказанно забить его до смерти.
– Нет, – понизив голос, ответил коп. – Мы отстрелили их поодиночке. Это Катарсис, парень, здесь свои порядки…
Пракаш оказался настолько жаден и глуп, что заявил Чуваку:
– Я не собираюсь ничего тебе платить! Это ты должен мне за испорченный костюм! Он обошелся мне в пятьсот долларов!