– Знаете… – и что бы такого сказать сейчас, – я думаю, вы приняли поспешное решение… а в политике подобные промахи чреваты и…
– Заткнись, – лениво оборвал Динар, – и сядь… хотя… – Он встал, и обнаружилось, что я ему только до плеча, – к чему разговоры, если решение я уже принял?..
А затем меня грубо швырнули на тот самый ковер, рывком сорвали рубашку и значительно медленнее панталоны с чулками… А в романах, которые я воровала у Лорианы, все было не так… Там все было красиво… И сомневаюсь, что у тех героев-любовников на лице была вот такая смесь ярости и злорадства. Еще сомневаюсь, что в романах любовники заявляли:
– Должен признать, – ладонь Динара медленно исследовала все, что могла, собственно, – мне давно хотелось сразиться с тобой вне совета Прайды… и отомстить!
К моему величайшему счастью, едва с меня дорвали остатки одежды, в двери настойчиво постучали:
– Хозяин, там это… войско идет… Королевское, огромное! Надо уходить!
В этот момент я готова была расцеловать отца за его решение поторопиться. Динар, практически лежащий на мне, уставился на огонь невидящим взглядом. Затем тихо переспросил у того, кто стоял за дверью:
– Сколько их?
– Не знаю, хозяин, возможно, окружают. Надо уходить!
– Ты проиграл, правитель, – я улыбалась от счастья, – во-первых, я тебя видела, а моему слову поверят. А во-вторых, сбежать тебе уже точно не дадут! Время упущено! А хочешь, я расскажу, что будет дальше? Объединенные силы Альянса, Динар! И все на твою страну! Ха-ха!
Очень нехорошо блеснули его глаза, он хрипло ответил:
– Что ж… твой отец отнимет мою страну, а я… отниму его дочь! – Он резко поднялся, бросил мне покрывало. – Вставай!
– О, но учти, Динар, – меня понесло, страха я не испытывала, – даже если ты обесчестишь меня на глазах у всех, это не поможет заключить брак. Мне жаль тебя! – Я откровенно злорадствовала… а еще было немного жаль, что на меня больше не смотрят с таким… вожделением.
Динар стоял с потерянным видом, видимо просчитывая варианты. Конечно, в другой ситуации его не смутила бы армия – он бы тихонько удрал со своими, оставив наемников на растерзание, как поступал ранее. А захваченная руда окупила бы потери. Но теперь… когда появилась я и он утратил бдительность… Теперь уйти тихо не получится, и ждет вас, милый правитель, суд и смертная казнь. Он все это тоже знал! Знал и не находил выхода! Как же это бесконечно потрясающе – видеть, что твой противник в ловушке, из которой нет выхода! И я уже представляла себе суд, на котором обвиню Динара Грахсовена в нападении и попытке изнасилования! Я проведу параллели с дочерьми айсиров, и тогда… ха, да я добьюсь прилюдной казни с оскоплением! Да я…
– Катриона… – Динар поднял на меня затравленный взгляд, – сбежать не проблема, проблема в том, что теперь вы уничтожите Далларию.
– Естественно, – я улыбнулась, – правда, это будет нам стоить алмазной короны, и мне даже придется лично отчитываться перед кесарем, но это такие пустяки!
– Утырки! – яростно произнес медноволосый. – Ты и твой папаша!
Я продолжала улыбаться – наверное, все же много выпила. Он вылетел из зала, через мгновение вернулся с мужской одеждой, швырнул в меня.
– Одевайся!
Я подчинилась, ни капли не стесняясь наготы. И так все видел, а я девушка разумная. Одевалась я неторопливо, но и он не торопил. Едва натянула рубашку, как Динар стремительно подошел, перекинул меня через плечо и вынес во двор. А там…
– Все на лошадей! – скомандовал этот урод. – Кто со мной, тот не отстает! Кто не с нами, тот будет убит!
Перекинув меня поперек лошади, он вскочил, пришпорил животное и помчался прямо… к пологу!
– Э-э, – я извернулась, – а куда мы направляемся? Ты сдурел, Динар?!
Но он не соизволил отвечать, и на лице было выражение абсолютной, фанатичной уверенности. Позади нас двигалась его маленькая армия, и лица с выражением холодной решимости были у всех.
– Стой! Динар! – я закричала от ужаса, глядя, как мы приближаемся к пологу с голубоватым мерцанием. – Остановись, идиот! Оттуда не возвращаются! – Я начала извиваться на лошади, в безумной попытке спастись. – Динар! Динар, умоляю! Динар!
Мой надрывный крик никого не тронул! Я закричала громче, извиваясь и стараясь спрыгнуть с лошади, но правитель Далларии прижал меня сильной рукой, фиксируя окончательно.
– Нет! Динар! Я выйду за тебя замуж! Тебе сохранят жизнь, я клянусь. Динар!
Полог был уже всего в нескольких метрах! Слезы отчаяния сливались с проклятиями.
– Нет, нет, пожалуйста! Я не хочу! Только не туда! Нет!!!
И мои мольбы были услышаны. Он остановился, вглядываясь в темноту. И вдруг тишину прорезал отчаянный крик:
– Катриона! Кат! Катриона! – Отец мчался к нам на своем белоснежном коне. – Динар, стой! Давай обсудим, Динар!
Правитель Далларии поднял меня, схватив за шею, приблизил мое лицо к своему и, глядя ненавидящими глазами, произнес:
– Попрощайся с папочкой, утырка! Больше ты его не увидишь!
Я всхлипнула, а потом не выдержала:
– Папа! Папочка, спаси меня! Папа! – Извиваясь, я ударила Динара, но он словно не чувствовал. – Папа!!! Папа…
Я кричала, как маленький ребенок, извивалась, плакала, умоляла… Но все было бесполезно.
– Динар! Я отдам тебе трон, но не делай этого. Динар!!! – Отец мчался к нам сломя голову, хрипло кричал: – Динар! Только не Кати, Динар! Динар – она все для меня!
– Я знаю… – прошептал ублюдок, – я знаю… – И, тронув поводья, прижал меня к себе, затем громко объявил: – Господа! Перед нами новый мир! Он будет наш!
С этими словами правитель Далларии направил упирающуюся лошадь к пологу. Я кричала… Кричала, когда мы подъехали вплотную… Кричала, когда синее сияние ослепило… Кричала, когда мы двинулись через полог, потому что только так могла не слышать отчаянных криков отца…
* * *
Готмир… мрачная долина, где не бывает яркого солнца… Долина, где правят преступники… Долина, где не рождаются дети… Долина, откуда не возвращаются!
Я горько плакала, сидя с другой стороны полога и проклиная все на свете. В нескольких сотнях метров от меня, вокруг костра расположились наемники – молчаливые, но полные решимости выжить даже в преисподней… то есть в Готмире. Среди них находился и Динар. Меня никто не останавливал и не задерживал. Да и куда я могу деваться… разве что до полога добежать… Была одна безумная надежда – а вдруг меня полог пропустит?!. Но силовое поле, ударив разрядом, отшвырнуло назад… И снова отшвырнуло… и снова… и снова… и снова… Я, как безумная, кидалась в голубое сияние и снова падала на траву. Я кричала от отчаяния, бессильно плакала, разрывала ногтями землю…
– Хватит, – рядом возникла фигура правителя Далларии, – ты своим воем привлечешь неприятности!
Когда-то я была благоразумной принцессой… в другой жизни! Я вскочила и набросилась на него с кулаками:
– Урод, мерзавец, подлый мерзкий ублюдок!!! – Он даже не стал уклоняться от ударов. – Лучше убей меня! Слышишь?
– Зачем? – Перехватив мои руки, Динар прижал к себе. – Тут женщин мало… Тут даже такие, как ты, высоко ценятся! К тому же, – его взгляд скользнул по моему лицу, – ты стала удивительно хорошенькой…
Вот так из милого сердцу мирка я перенеслась в сумрачный кошмар Готмира. Оттолкнула придурка, которому судьба дала в руки мою судьбу… Наверное, из состояния ступора меня вывела именно эта тавтология, – отец лет с четырех прививал любовь к красивой правильной речи.
– Динар… – мой задумчивый вид ему явно не понравился, – а дальше что?
Какой-то нехороший взгляд бывшего правителя Далларии, бешенство, промелькнувшее в выражении его лица и полные ярости слова:
– Ты ответишь мне за все! За то, что твой отец сотворит с моей страной, моей семьей… Я гарантирую, что Готмир станет твоим кошмаром!
Правда… она у каждого своя. Динар считал себя вправе мстить мне, ведь это именно я курировала разбирательство по делу с Готмиром… благодаря мне на собрании Альянса Прайды было принято решение сохранить данные территории за нашим королевством… А в чем моя правда? Я хочу жить, это первое. Я отстаивала то, что считала своим, и это тоже правда. И пусть именно я приказала убить полномочного представителя и уничтожила лично испачканные кровью бумаги, но… я отстаивала то, что мне было дорого!
– Мстить слабой женщине, о да… это достойно тебя, бывший правитель Далларии, – он отпустил мои запястья, и я отошла на несколько шагов, – но, видимо, такова моя судьба…
Продолжая медленно отходить во тьму, я думала, что смерть в пасти одной из тех милых клыкастых животинок, что все громче выли в лесу, гораздо приятнее, чем те издевательства, на которые был способен Динар.
– Куда направилась? – хмуро спросил правитель.
Так я и ответила! Впрочем, можно и ответить, корона с головы не упадет.
– В кустики, – произнесла я, изображая смущение, и рванула в ночь.
Позади слышались крики и топот, ломались кусты под ногами наемников, но я… всегда была умная, поэтому, оказавшись в лесу, просто забралась на дерево – и безопаснее, и бегать не нужно. А они метались по лесу, подгоняемые воплями Динара, потом сражались с какой-то зверюгой, потом вернулись к костру, совместными усилиями неся троих раненых или убитых. Одного точно без ноги несли. Эх! Жизнь наследницы королевства становилась более чем интересной. Есть хотелось ужасно, но даже голод не заставил бы меня вернуться к огромному костру рядом со сверкающим пологом. Нужно было уходить подальше и либо покончить с собой, либо искать выход. Естественно, я выбрала второй вариант.
Аккуратно слезая с дерева, ломая ухоженные ногти в процессе спуска, двинулась в темный лес, обгрызая на ходу обломанные коготочки. Глупая детская привычка, за которую гувернантки били меня по рукам, снова вернулась, принося какое-то странное умиротворение. Холодный ветер дул в лицо, довершая тоскливую картину: одинокая страдалица-принцесса бредет в ночном лесу. Хоть бы съел меня кто! Из зарослей послышалось чавканье, и я тут же изменила свое мнение: не надо меня кушать, я жить хочу!
Несколько часов путешествия в темном лесу, где лишь слабое мерцание полога придавало сходство с тусклым лунным освещением, – и я… устала. Окончательно и бесповоротно. Найдя дерево поудобнее, забралась на ветки, попыталась как-нибудь устроиться. Уснуть не могла долго, все же не королевская перина, и только в предрассветные сумерки сон сморил меня.
Утром, еще окончательно не проснувшись, я услышала странное сопение и почувствовала, что кто-то осторожно дергает мою свесившуюся руку.
– Нет, у меня встреча с послом Ратана только в девять, я еще немного полежу… – сообщила я, вообразив, что нахожусь во дворце, и попыталась повернуться на другой бок.
Моя неосторожность обернулась падением в весьма мохнатые объятия какого-то огромного существа.
– У-у, – радостно скалясь, на меня глядел огромный лесной орк.
Здесь я вынуждена сделать лирическое отступление, в процессе которого я безуспешно пытаюсь вырваться, а орк нежно облизывает мое лицо. Орки относятся к враждебно настроенной нечисти, обычно они степные жители… Степные весьма даже симпатичные, разве что выше обычного мужчины на полторы головы, весьма волосаты и жутко свирепы. Степные орки часто похищали человеческих женщин, в результате чего и появились среди них привлекательные индивиды – смешение крови орка и человека давало неожиданные плоды. Представители орколюдей – ракарды – оказались значительно сильнее и даже умнее обычных орков. Со временем ракарды встали во главе почти всех кланов. Эти особи почти всегда отличались черными густыми шевелюрами, орлиными профилями, огромными черными глазами и слегка клыкастым прикусом. За такими многие женщины бежали в степь сами, едва не обгоняя лошадей. Дело в том, что у орков так принято: если понравилась женщина – не имеет значения, орка она или человечка, – ее привязывают к лошади и едут в свой охт, то есть на стойбище. Несчастная будущая возлюбленная домработница и оркорожательница вынуждена бежать за лошадью своими ножками. Впрочем, как я уже говорила, любительницы степных орков-ракардов появлялись повсеместно, и потому женщины радостно бежали рядом с агрраши, с обожанием взирая на возлюбленного. Бр-р, мерзость. Это я про схватившего меня орка, который оказался лесным. Лесные орки более походят на зверей, поэтому их никто не любит. Морды громадные, как колесо у кареты, полностью покрытые короткой коричневой шерстью, из одежды носят только набедренные повязки. Кроме того, они весьма злые. Правда, сей индивид класса лесной орк, обслюнявив мое лицо, принялся нежно меня укачивать.
– Как звать? – рычаще вопросил орк на орочьем.
– Катриона Ринавиэль Уитримана, – испуганно представилась я.
– А, Утыррка, – с нежностью произнес орк и понес меня в лес.
Ключевое слово – «понес»! Значит, никаких родопродолжательных планов у него на меня нет! Удобно устроившись на огромных волосатых руках, я была готова даже смириться с кличкой Утыррка. У орков это слово переводится как «воинственная», что довольно лестно.
Лес просыпался. Тихо, словно боясь быть обнаруженными, пели птицы и тут же замолкали от малейшего шороха. Где-то справа зарычало животное, но мой орк даже внимания не обратил. Эх, мне бы такого телохранителя, чтобы оценивал степень опасности мгновенно и реагировал соответственно ситуации, а не предавался панике… Это какие ж бесценные кадры в лесу пропадают…
– Я Джашг, – представился орк, – я быть твой шенге.
О… Слов у меня не было, потому что «шенге» – это с оркского «отец». Милый у меня папочка, вот только что-то я не встречала ранее упоминаний, что орки брошенных детей усыновляют… Не волки они же, да и я не дитя. Впрочем, в данной ситуации я была совсем не против удочерения. Вот ведь умею я в жизни хорошо устраиваться! Это мне наш первый министр по экономическому развитию заявил, когда я заняла пост секретаря в Альянсе Прайды. А первый он, потому как после подобного заявления у нас второй министр по экономическому развитию появился. Сменив первого, естественно. Нет, я не злая, просто не люблю тех, кто меня злит.
Радостно улыбаясь новоявленному «папочке», я продолжила прерванный его появлением сон.
* * *
– Катриона, такая мягкотелость недопустима для будущей королевы!
Отец гневно вышагивает по моему кабинету, потом неожиданно поворачивается и страшным голосом ревет:
– Утыррка! – Рев у самого уха заставил подскочить, открыть глаза и тут же испуганно отпрянуть от здоровенного орка. – Утыррка, браго талахо баш…
Э-э-э, я не учила оркский, так, развлекалась только, да и то с целью в один прекрасный день с ракардом познакомиться… Но в процессе протирания сонных глаз пытаюсь перевести. А, сообразила, «талахо баш» – пожирать мясо. Это типа «добро пожаловать к столу, о несравненная»? Ну, так я и не против.
Пригладив встрепанные после всех приключений волосы, иду на свет из темной пещеры… Стоп, а почему пещера?! Лесные орки не живут в пещерах, они обычно строят полушалаши-полуземлянки, маленькие такие, я точно знаю, мы в прошлом году одно их охт-стойбище уничтожили, там полуземлянки были, а тут… пещера. Странные орки, неправильные какие-то, то бродячих принцесс удочеряют, то в пещерах живут. Может, новый вид?
Двигаюсь за громилой вдвое выше меня и раза в полтора шире, и вблизи выхода моего обоняния касается ошеломительный запах жареного мяса… мм… Обгоняю косолапого провожатого и устремляюсь на свидание с долгожданным обедом!
– Утыррка! – Мой шенге, заметно выделяющийся на фоне остальных набедренной повязкой по-длиннее и наличием трех, а не двух перьев в головной шерсти, радостно осклабился и протянул мне лапу.
За кусок мяса я сейчас готова была и очередной Народный Суд провести, не то что в компании чавкающих громил отобедать.
Мило улыбаясь одними губами – у них, если в улыбке зубы обнажить, считай что оскорбила всех и каждого разом, – двигаюсь к папашке, сажусь позади, выказывая таким маневром уважение, смиренно жду кусочка мясца. Ну да, немного унизительно, но зато только немного, а вот когда с посольством к степнякам ездишь, так там вообще их главный касеро – правитель – с рук крупицами каши кормит, и попробуй отказаться только или допустить, чтобы на лице выражение брезгливости промелькнуло, – сразу очередной набег объявят.