Пётр сунул пистолет в карман, вышел из салона и огляделся. Странно, ехал вроде бы правильно, но вместо ожидаемого особнячка, под указанным номером стоял задрипанный одноэтажный барак. Так или иначе – это то самое место. Пётр подошёл к двери, постучал.
– Заходи! – тотчас отозвался голос за дверью. Словно кто-то стоял на пороге целую вечность, ожидая гостей.
Всё верно, их уже давно ждут! Пётр толкнул дверь.
– Что так поздно?
– Вам звонили.
– Конечно, звонили, но это когда было?
– Сегодня.
– Оно понятно, что сегодня и что нам, и что звонили, но тут такое дело, – амбал замешкался, подыскивая слова поприличнее. – Хозяина вызвали срочно и надолго, он передал, чтобы не ждали.
– Что же нам делать? – не понял Пётр.
– Ваши проблемы, – недоумённо пожал плечами верзила и, как можно культурнее, настойчиво закрыл дверь перед самым носом ночного посетителя.
Пётр тотчас созвонился с боссом.
– Как говоришь, вызвали его?
– Да. И двери перед носом захлопнули.
– Ясно, – босс немного зловеще помолчал. – Ну, а что ты скажешь?
– Я? Я не знаю, о чём?
– Ты видел Сажу?
– Конечно, он лежит в моей машине.
– И как ты, как бывший эскулап, думаешь, ему нужна помощь?
– Думаю, да.
– А что у него?
– Обычная ломка, ничего больше.
– Ладненько, – протянул босс, что означало принятие им противоположного, от первоначального, решения, – кстати, где твой дружок?
– Который?
– Ну, этот, молодой учёный?
– Я точно не знаю, но смогу найти его.
– Найди и сдай Сажу в руки Гиппократа! Все расходы внеси в счёт фирмы. Больше не тревожь!
– Спокойной ночи! – пожелал гукающей трубке Пётр.
– Планы переменились, – с торжествующим видом поведал он Николе, – сейчас едем в клинику!
– А-м-м-эм, – промычал в ответ Никола.
Казалось, сама удача взяла под покровительство молодого бизнесмена. Машина резко развернулась и направилась прямо в вотчину доктора Любимова, благо тот оказался на месте – в эту ночь как раз дежурил!
Рим уже завершил начальный этап инициации больного, сумел проникнуть вглубь израненной души профессора. Здесь ему открылись целые пласты культуры, надвигающиеся один на другой, словно льдины во время ледохода. Мысли крушились друг о друга, разбивались вдребезги, продолжая безудержно нестись к бетонной плотине. До катастрофы оставались считанные минуты, а Рим пока не знал, что именно нужно предпринять, как упорядочить разброд? Подсознательно больной предлагал окончить всё разом, а вот этого, как раз, не стоило допускать. Ни в коем случае!
Рим забрал профессора из нулёвки в отдельную комфортную, но временно пустующую палату и попросил никому не мешать. Едва нашёлся контакт с больным, затуманенное сознание которого стало откликаться, как в двери кто-то настойчиво постучался. Рим не обратил на это внимания, но стук не прекращался, пришлось оставить несчастного профессора.
– Я же просил, не отвлекать меня! – недовольно выкрикнул Рим.
– Рим Николаевич!
Услышав в ответ знакомый голос, удивлённый Рим открыл двери палаты.
– Ты что тут делаешь?
– Рим, понимаешь, экстренная ситуация! Давай поговорим, – предложил Пётр, кивнув в сторону санитаров.
– Только недолго, – согласился Рим и распорядился, – не спускайте глаз с больного!
Друзья прошли в ординаторскую.
– Ну? – нетерпеливо спросил Рим.
– Я понимаю, что отвлекаю тебя от серьёзного занятия, – усмехнулся друг, – но всё делается для твоего же блага.
– И в чём же это благо?
– Небольшая деловая сделка – ты вытаскиваешь одного типа, а взамен получаешь всё, что пожелаешь.
– И что я могу пожелать?
– Тебе виднее, – пожал плечами Пётр, вдруг его осенило, – я организую публикацию твоих трудов за рубежом!
– Круто.
– Надо ведь с чего-то начинать! Тем более, насколько я понял, здесь не особо-то приветствуют твою методу.
– После зарубежной публикации – обозлятся ещё больше!
– Хорош Ваньку валять! Скажи прямо, есть научная значимость твоей работы или нет?
– Есть, конечно.
– Что ещё надо? Печатаешься в научном сборнике в Англии, США, Германии, а когда придёт время, покажешь здесь!
– А если время не придёт только потому, что уже напечатался невесть где, без согласия научного руководителя?
– Ха-ха! – нервно хихикнул Пётр. – Ты Васильчикова имеешь в виду?
– Конечно.
– Да он – золотой мужик! Он же всегда поймёт. И вообще, мне кажется, я отнимаю у тебя время!
– В этом ты прав.
– Как и в остальном! Давай, к делу. Значит так, привёз я тебе нарка со стажем, не знаю, с каким, но готов он капитально. Сними ломку, подержи его тут немного и всё! Делов-то! Разумеется, нужна платная палата и так далее.
– Есть небольшая трудность. Дело в том, что платные палаты аспиранту вести нельзя.
– Вот это уже твои, чисто рабочие, заморочки. Выкрутишься как-нибудь! С моей стороны обещаю: всё будет сделано, катай статьи шустрее, – и дело в шляпе!
– Это приказал твой босс?
– Ну конечно! Стал бы я бахвалиться тем, что сделать не в состоянии. Пока, не в состоянии.
– Где твой больной?
– Там, в приёмнике. Берёшься?
– Без вопросов.
– Тогда, пока! Завтра позвоню! – Пётр, опасаясь, что Любимов передумает или найдёт ещё какую-нибудь отмазку, мигом испарился, оставив Сажу на попечение науки.
Рим едва взглянув на пациента, определил его в нулёвку. Он заполнил лист назначений, предупредил медперсонал, что больной платный, чтобы отношение к нему, соответственно, стало платным, а сам взбежал на второй этаж к оставленному профессору.
11
Наркоманию определяют по-разному. Кто полагает её патологическим пристрастием, кто – болезнью, некоторые объясняют её вселением беса. Так или иначе, все сходятся в одном: прежде всего, наркомания характеризуется потерей воли.
Поначалу возникает психическая зависимость: желание испытать неизведанное, затем появляется – физическая, когда организм испытывает страшный дискомфорт из-за недостатка подпитки дурманом. Одновременно формируется изменённый тип личности. Каждому наркоману кажется: он знает больше остальных, видит шире, мыслит гениальнее, – под воздействием губительного стимулятора. Вот только его организм, почему-то быстрее истощается. Мозг работает в десятки раз сильнее: ускоряются все виды обмена – сверхчеловек и умирает сверхбыстро. Старость, вследствие истощения нервной системы, наступает стремительно и заметно. Привнесённый на кончике иглы, бурный поток мыслей заставляет работать мозг с удесятерённой энергией. Эту бесплодную работу обеспечивает весь организм, неуклонно разрушаясь: всё питание забирает кора головного мозга, но как ни странно – это не ведёт ни к величайшим открытиям, ни к здравым мыслям. Попросту создаётся состояние, подобное техническому термину – двигатель пошёл в разнос, когда мотор работает на сверхполную мощность, но машину и с места не сдвинуть. Самое главное, никак нельзя остановить эту работу, пока не кончится горючее. Результат разноса двигателя известен и печален.
В общих чертах это знает любой наркоман, но отсутствие воли не позволяет ему прервать акт саморазрушения. Вываливаются зубы, сморщивается иссушенная кожа, приобретая землистый оттенок, разлагается печень – всё это осознаётся, но не становится главным. Наркоману важно хоть мгновение протянуть без ломок. Алик, усмехнувшись, отбросил в сторону научную монографию.
Он сам догадывался об этом, мало того, мог написать и лучшую энциклопедию! Алик, не смотря на развившуюся зависимость, решил, что можно оставаться сильной личностью. Все пьют, но не все же алкоголики! Почему бы так же не справиться с наркоманией? Для чего увеличивать дозу, когда от наркоты уже нет кайфа? Чтобы не сдохнуть, надо получать мини дозы. Таким образом, можно сохранять тонус и не терять человеческого достоинства!
Какой золотой человек изобрёл виртуальность! Наверняка он был наркоманом. Можно погрузиться в виртуальность и превратиться в кого угодно, общаться с кем угодно, реализовать весь свой творческий потенциал! А потом – пару точек для поддержки тонуса, и хорошо! Захотел ещё ширнуться? Не надо. Врубил компьютер и балдей! Всё равно наркота больше ничего не даст: время острых ощущений уже прошло безвозвратно. Виртуальная реальность, конечно, не заменит допинга, но, наверняка, поможет испытать необычное.
Такую тактику выбрал Алик – несколько точек в день самого чистейшего наркотика, плюс виртуальная реальность. А в перерывах свободно общаться с людьми, вести обычный образ жизни. Как только начнёт кумарить, немного добавить, но дозу не превышать!
Алик, что называется, принадлежал к высшей касте наркоманов. Ему были неведомы проблемы с поисками дозы. Эти мелочи жизни счастливо обошли его стороной. Наркоты дома – хоть пруд пруди! Батя куда-то двигает товар. Только вот незадача, похоже, в последнее время, и он пристрастился к новому кайфу. Причём как-то глупо и нерасчётливо. Алику порой приходилось припрятывать свою дозу. Но отец, он и есть отец, что ему скажешь? Или он не отец вовсе? Алик отогнал от себя эту дикую мысль. Всего несколько лет назад отец появился в его жизни.
Стал бы такой человек-авторитет подбирать незнакомого и чужого пацана? Конечно, нет. Дело в том, что раньше батю всё таскали по тюрьмам да лагерям, не давали ему никакой возможности пожить по-людски. Зато теперь он бизнесмен и порядочный человек. Безусловно, он сильная личность. Его наркоманский стаж поболее Алика будет. А что до матери, то её Алик и не старался вспоминать. Он жил у тёти, пока отец не вернулся «из командировки».
Как всякий здравомыслящий человек, Алик старался приобрести себе кое-что на чёрный денёк. Мало ли что, а вдруг завтра бизнесменов опять назовут ворами и надолго упрячут? Поэтому Алику пришлось задуматься о запасном источнике дохода.
Работать он не любил, всякий физический, равно и умственный труд расценивал как насилие над личностью. Даже отец, поначалу пытавшийся приобщить парня к делу, в итоге махнул на него рукой. Что бы ни поручалось Алику, всё делалось спустя рукава.
С таким компаньоном недолго прогореть! Отец смирился с тем, что сынок сидит день-деньской за экраном компьютера, изредка делает вылазки на улицу, жрёт, спит, колется – живёт в своё удовольствие. Привлекать его к делу не имело смысла. Слишком опасно.
С Аликом мало кто общался из обычной, не виртуальной, реальности, наркоманы из зависти избегали его, а обычные люди не понимали. Лишь в последнее время отыскалась небольшая жилка, не золотая конечно, но всё-таки.
Разумеется, Эвелина просто избалованный ребёнок, дурочка, но иногда она выдаёт кое-какие путные мысли. Так что, общаться с ней не было в тягость для Алика. Он, рассчитывал при случае подоить семейство Липутиных, учитывая их социальный статус. Алик моментом прочувствовал обстановку и решил пудрить мозги новой знакомой как можно дольше, держа её про запас, на всякий случай. Он встречался с Линой не часто, но и не очень редко, постоянно ссылаясь на извечную занятость. Бывало, не вспоминал о подруге целыми днями, погрузившись в пластичный мир виртуальности.
12
Эвелина, а в особенности Карина Львовна, воспринимала дистанционную отчуждённость Алика знаком гениальности и истинного мужского достоинства. Его высказывания заставляли задумываться, чувствовать себя чуточку умнее остальных людей, которые совершенно не понимают Алика. Чего только стоила фраза: «Чувственность менталитета определяет энергию пассионарности»? Что сказано? Всё и одновременно – ничего. Зато чувствуется колоссальный интеллект! Это вам не какой-нибудь переросток-хулиган из новых русских, не умеющий связать три слова без матерного артикля! Это, не иначе как человек новой фармации. Ни больше, ни меньше.
Его исчезновения легко объяснялись чрезмерной занятостью в сфере бизнеса. Когда Алик подарил Карине Львовне массивную драгоценную брошь из батиных трофеев, завоевал её сердце окончательно и бесповоротно.
И мама, и бабушка аккуратно подталкивали Эвелину к необходимому замужеству. Лишь она сама не могла определиться окончательно. С одной стороны ей надоело действовать по указочке. С другой – хотелось чего-то нового, а именно, ощущения свободы от опеки родственников.
– Как ты думаешь, когда следует выходить замуж? – спросила она Люську.
– Ну, это в зависимости от обстоятельств, – уклончиво ответила подружка.
– А вот ты, когда решишь?
– Я-то?
– Ну, не я же! – ответила Эвелина так раздражённо, что Люська вздрогнула и как-то съёжилась.
– И всё-таки, что тебя подтолкнёт к этому решению?
– Ну-у, это очень серьёзная тема.
– А ты можешь только хихикать? Неужели ты не можешь стать хоть на минутку серьёзной? В конце концов, кто я тебе? Глупая квочка, что ли?
– Чего ты злишься? Подруга ты мне! Кто ещё-то?
– Тогда скажи мне, как подруге! Когда бы ты решилась выйти замуж?
– Я? – Люська мечтательно прикрыла веки. – Я решила бы это когда была бы полностью уверена.
– В чём?
– Ну, как это сказать? Наверное, когда знала бы точно, что он, он… В общем, соответствует!
– А пока у тебя не было соответствующего?
– Нет.
– А что ты вкладываешь в это понятие?
– Какое понятие?
– Соответствие. Какой соответствует: сильный, мужественный, богатый?
– Я думаю, главное, любящий! Ну и конечно, достаточно обеспеченный. Чтоб ясно представлял будущее.
– … стремился к нему, приближал его, – продолжила Эвелина.
– Конечно! – не поняла сарказма Люська.
– А из твоих знакомых никто не видит будущего?
– Ну, как ты не поймёшь? – удивилась подруга, – ведь они все просто переростки с резиновым детством!
– Это ты всех имеешь в виду?
– Конечно всех, правда, бывают исключения, но мне лично ещё не встретился.
– А если встретится?
– Тогда я сразу пойму, вот он – мой!
– И что станешь делать?
– В смысле? – на миг замешкалась Люська, но тут же сообразила: – О! Я его уж не упущу! Как только пойму, уже никуда не денется!
– А что ты станешь делать? Сама что ли предложишь: «Возьми меня в жёны»?
– Ну, зачем? Он и сам поймёт все, ведь он соответствует!
– Понятно. А если не поймёт?
– Тогда нужно брать инициативу в свои руки!
– Письмо Татьяны?
– Какое письмо? Просто надо сделать так, чтобы он понял, что без тебя не сможет. Вот и всё!
– Как это?
– Лина! Ты так странно мыслишь! Ведь нет ничего проще! Устраиваешь ему жизнь таким образом, что он чувствует – без тебя, ну никуда! А потом потихоньку якобы охладеваешь, исчезаешь, отказываешься от встреч. Вот тогда-то он сам прибежит, почувствует, что пора!
– А если не почувствует? Тогда что?
– Так ведь соображать надо! – постукала себя по низкому лобику Люська. – Перегибать-то не надо!
– А если не догнуть?
– Тогда ты станешь его рабыней навсегда!
– А это плохо?
– Ты что?! – Люська удивлённо выпучила глаза.
– И всё-таки, когда уже можно соглашаться?
– Главное, не когда, а как! Надо показать ему, что ты наконец-то сдалась! Чтоб он почувствовал себя победителем! А потом из него можно верёвки вить!
– А разве это хорошо?
– Лина! – Люська вскочила на ноги: – Ты явно не созрела до семейной жизни! Раз задаёшь такие вопросы!
– А ты, конечно, созрела?
– Я-то? Конечно! Просто женихи ещё не доросли!
– Хорошо, спасибо за лекцию по введению в семейную жизнь. Ты, наверное, куда-то спешишь? – Эвелина кивнула на дверь.
– Да вовсе нет! – простодушно не согласилась Люська.
– У тебя ведь полно дел, да и у меня не меньше, и вообще, голова начала болеть, – Эвелина поднялась со стула и встала так, что закрыла спиной обзор в комнату, недвусмысленно приглашая подругу к выходу.
Люська поняла, но не могла до конца осознать, что её вот так, запросто, выставляют за дверь! От этой рохли она никогда не ожидала такого. Что делать? Пришлось идти в прихожую и быстренько одеться. Люська поглядела в глаза нужной подруги. Странная отвлечённость обычно живых, временами искрящихся зрачков, неприятно поразила её.
– Лина, ты хорошо себя чувствуешь?
– Не очень, но мне сразу станет легче, как только я останусь одна.
– А может, тебе выпить аспирина?
– Может, – согласилась Эвелина отвлечённо, её мысли блуждали где-то очень далеко.
Люська обиженно фыркнула и нарочито деликатно прикрыла за собой дверь.